В российских мусульманских СМИ это мероприятие представлено, в основном, как торжество евразийской созидательной риторики, исходившей из уст президента Турции Реджепа Эрдогана и Совета муфтиев России.

Но, как часто бывает, у этого съезда была не только протокольная часть, но и кулуарная. В кулуарах обсуждается то, что делегаты реально хотят добиться, но вслух не говорят.

Турецкая площадка и за пределами Турции

Евразийский исламский совет (ЕИС) собирается с начала 1995 года. На ЕИС съезжаются мусульманские лидеры из Европы и Азии.

Площадку и организационное обеспечение ЕИС предоставляет Диянат — турецкое министерство по делам религии. Диянат делает этого даже в случаях, когда когда съезды проходили за пределами Турции.

К примеру, Четвертый съезд ЕИС, состоявшийся в апреле 2002 года, проходил в Сараево, но проводился он целиком на средства турецких властей.

Съезд октября 2016 года, открывшийся в Стамбуле, стал для ЕИС почти юбилейным. 18 лет назад, 31 октября 1998 года, приехавшие в Анкару муфтии придали ЕИС постоянный характер, образовав Евразийскую исламскую организацию (ЕИО).

Весьма показательно, представители исламских сообществ каких стран тогда подписались под учредительными документами ЕИО.

Это был муфтий Боснии и Герцеговины Мустафа Черик, муфтий Албании Хафиз Сабри Кочи, представители мусульман Западной Фракии, муфтий Чечни Ахмат Кадыров, а также глава мусульман Азербайджанской Республики шейх уль ислам Аллахшукюр Пашазаде.

Ситуация с мусульманским меньшинством Западной Фракии — материковым участком восточной части Греции, приграничным с Турцией, Болгарией и Македонией — тогда представлялась в турецких официальных СМИ как репрессии мусульманского населения, с риском перехода в геноцид на религиозной почве.

(На учредительном собрании ЕИО октября 1998 года был осужден арест греческими властями лидера сепаратистского движения турок Восточной Фракии муфтия Мехмета Эмина Ага).

В том же духе СМИ и ведомства Турции тогда представляли ситуацию с мусульманами Балкан, чьи представители, как указано выше, приехали в Анкару для участия в международной исламской конференции.

Вспоминая Ахмата-хаджи Кадырова

Будущий президент Чечни Ахмат Кадыров в Анкаре представлял скорее не мусульман своей республики, а сепаратистский режим «Ичкерии», которому Турция тогда оказывала помощь.

Впрочем, роль Ахмата Кадырова на том съезде еще нуждается в изучении. В 1997—1998 годах отец Рамзана Кадырова, официально входя в руководство «Ичкерии», уже испытывал сомнения в жизнеспособности этого сепаратистского проекта и потому искал возможности примирения с «федералами».

Исходя из этих известных ныне фактов, можно выдвинуть версию, что Ахмат хаджи рассматривал Турцию как третейского арбитра, который бы помог мусульманскому сообществу Чечни выйти на взаимоприемлемый формат отношений с Москвой.

Точно известно, что Кадыров-старший наводил мосты с Москвой через Азербайджан, конкретно, через Гейдара Алиева и Аллахшукюра Пашазаде.

Глава мусульман Азербайджана, как указано выше, 18 лет назад заседал в Анкаре за одним столом с Кадыровым-старшим. Пашазаде и Кадыров тогда общались в кулуарах, за чашкой чая.

Но о подробностях тех встреч шейх уль-ислам пока молчит. Кадыров-старший тайну своих неофициальных деяний на общемусульманском съезде в Анкаре унес с собой в могилу…

Но известно одно: Ахмат Кадыров в 1998 году, как и в последующие годы, когда он уже стал главой российской администрации Чечни, добивался от Турции помощи в деле борьбы с ваххабитской экспансией на Северном Кавказе и постсоветском пространстве. Эта миссия была делом жизни Кадырова.

Ваххабитов тогда опасался и Аслан Масхадов. В усиливавшихся день ото дня ваххабитах Масхадов — бывший советский офицер, коммунист — видел угрозу для своей личной власти в «Ичкерии».

Потом капитулировавший перед ваххабитами Масхадов приговорит Ахмата Кадырова к смерти.

В целом, Чечня — один из общепризнанных в мусульманском мире творцов Евразийского исламского совета. В этом статусе она была представлена в Анкаре в октябре этого года.

Ахмата Кадырова сменил Салах Межиев, тогдашнего главу Дияната Турции Мехмета Нури Йылмаза — Мехмет Гермез. Суть исламского диалога между Турцией и Чечней осталась прежней: угрозы традиционному суннитскому исламу со стороны джихадистских группировок.

От ходатайств к обвинениям

Но интонации у чеченцев стали жестче. Салах Межиев прямо обвинил Турцию в пособничестве кавказским ваххабитам.

«Мы с прискорбием по сей день относимся к тому факту, что Мовлади Удугов, Ахмед Умаров и ему подобные свободно живут и занимаются своей террористической деятельностью на территории Турции и планируют убийства и террористические акты против чеченского народа», — заявил в Анкаре Межиев.

Он предупредил турецких делегатов: пригревшиеся на берегах Босфора кавказские идеологи терроризма «способны вести свою пропаганду не только в отношении жителей Чечни и остальных российских мусульманских регионов, но и в отношении жителей самой Турции».

«По милости Аллаха, чеченский народ во главе с шахидом Ахматом-хаджи Кадыровым победил это зло (ваххабизм — EADaily) ценой больших жертв, — говорил Межиев.

— Именно этот духовный и политический деятель смог сформировать действенную платформу по спасению народа Чеченской Республики от терроризма и ваххабизма, что скрывается под красивым термином „салафизм“.

Тот, кто придерживается радикализма и экстремизма, не может являться салафитом, он — псевдосалафит, какими бы он красивыми словами не прикрывался».

Эта фраза несла две важные смысловые нагрузки. Во-первых, она подчеркивала роль Чечни в общемусульманском деле борьбы с ваххабизмом.

Во-вторых, Межиев напоминал, что он, муфтий Чечни, заседает в Анкаре как правопреемник муфтия, чья подпись стоит под оригиналами учредительных документов об образовании ЕИО.

Тем самым муфтий Чечни подчеркнул, что у Чечни в ЕИО — право решающего голоса.
Понятно, что решающий голос муфтията кавказской республики в Анкаре относился не только к напоминанию о былых заслугах Чечни в деле отстаивания суннитского ислама в Евразии.

В Турцию Межиев поехал, чтобы, в частности, доказывать легитимность и необходимость «Грозненской фетвы». Принятая в конце августа в Грозном фетва о признании «чистого ислама» заблудшей террористической сектой до сих пор оспаривается как в российском исламском сообществе, так и в международном.

Многие мусульманские деятели и эксперты (как российские, так и зарубежные) считают, что «Грозненскую фетву» якобы «надиктовали из Кремля». Межиев постарался показать, что эти выводы — досужие домыслы и инсинуации.

«Ради общего будущего мы должны объединить усилия по борьбе с таким злом как терроризм, и конкретно с таким явлением как ИГИЛ (ДАИШ, „Исламское государство“, ИГ, запрещенная в России террористическая организация — EADaily).

Игнорирование проблемы может привести к трагическим последствиям. Уверен, что собравшиеся на конференции это понимают. Поэтому нам надо быть стойкими сегодня, когда умму изнутри разрывают всякие нововведения и внешние угрозы.

Необходимо оставить политику двойных стандартов и объединиться вокруг истинных ценностей ислама. Только вместе мы сможем победить терроризм и экстремизм, очистить исламскую умму от этого вируса.

Уверен, что сплоченность поможет нам выстоять против внешних и внутренних угроз в адрес всей мусульманской уммы и победить зло».

Акцентом на «нововведениях, которые разрывают изнутри умму», Межиев указывал на учение Мухаммеда Абдулваххаба.

Если анализировать книгу Абдулваххаба «Китаб ат-Таухид», то слово «нововведение» (по- арабски, бидъя) там встречается не менее часто, чем упоминание имени Аллаха. Как известно, к «нововведениям» протагонист ваххабитов отнес весь современный ему суннитский ислам.

Суфийские обряды (поклонение святым, паломничества к мавзолеям святых, зикр) Абдулваххаб не просто назвал «нововведениям», а приравнял их к язычеству — ширку.

Салах Межиев, говоря о раздирающих умму бидъя, утверждал: эти нововведения пошли от Мухаммеда Абдулваххаба. Межиев бил врага его же оружием.

Излишне говорить, что таким образом муфтий Чечни отстаивал перед делегатами IX съезда Евразийского исламского совета легитимность и значимость «Грозненской фетвы».

Как и 18 лет назад, турецкая площадка была использована муфтиятом Чечни как третейская инстанция. С исключением, что на сей раз мусульманский лидер Чечни отстаивал в Турции не сугубые интересы чеченцев, а выступал с позиции защитника общероссийского традиционного ислама.

Читаем между строк, евразийского ислама. Традиционные для России мазхабы суннитского ислама, ханафитский и шафиитский, превалируют на всем громадном пространстве географической Евразии, от Балкан до Китая.

Тем самым со стороны Чечни косвенно показывалось, что мусульмане из стран- членов ЕИС могут принять в своих странах документы, аналогичные «Грозненской фетве».

Напоминаем, что антиваххабитская фетва действительна только на территории России. Особые надежды в этом направлении Чечня возлагает на Турцию.

Не случайно Межиев произнес на съезде фразу: «Предки братских народов Турции и Чечни оставили нам доброе имя, и наша задача — сохранить его для будущих поколений».

«Или внезапно онемели, или стали повторять штампы с чужого голоса»

Работавшая в Стамбуле делегация Совета муфтиев России (СМР) в плане «Грозненской фетвы» отстаивала свои интересы, диаметрально противоположные чеченским.

В заявлениях главы делегации СМР шейха Равиля Гайнутдина претензии СМР по поводу фетвы не звучат. Накануне ряд муфтиев от СМР — муфтий Башкирии Нурмухаммат Нигматуллин, муфтий Северной Осетии Хаджимурат Гацалов и т. д. — одобрили «Грозненскую фетву».

Но это не значит, что в СМР разом взяли и отказались от своего негативного отношения к антиваххабитской фетве. Сопредседатель СМР Мукаддас Бибарсов до сих пор не принял грозненского документа.

А муфтий Северной Осетии Гацалов насчет фетвы поступил так: он подписал ее как член СМР, но как муфтий от Координационного совета Северного Кавказа (КЦМСК) опротестовал.

В наученном горьким опытом Совете муфтиев предпочитают умалчивать свои истинные мысли и намерения. А необходимых целей эта организация добивается иным путем.

В Турции шейх Равиль Гайнутдин «включил» другую опцию — братскую солидарность с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом.

Приветственная речь главы СМР к участникам Евразийского исламского совета оказалась до отказа переполненной благодарностями Эрдогану как турецкому лидеру.

Гайнутдин благодарил Эрдогана за подавление июльского мятежа военных, за намерение восстановить братские отношения с Россией, за многолетнюю евразийскую ориентацию Турции, которая еще более обозначилась и укрепилась в президентство Эрдогана итд.

Слово «евразийство» звучало в выступлениях делегатов СМР не реже, чем слово «ислам», а то и куда чаще. Евразийская риторика сменялась поистине османскими хвалебными оборотами в адрес Эрдогана.

Читатель может ознакомиться с полным текстом приветственного слова главы СМР.
Эта же протурецко-евразийская линия была проведена по окончанию съезда ЕИС в интервью еще одного делегата от СМР — зампреда СМР Дамира Мухетдинова, которое он дал по телефону из Стамбула.

Мухетдинов увязал в один «кейс» евразийство (его любимого конька), июльский путч военных и роль Совета муфтиев в разморозке российско-турецких отношений.

«Наши молитвы, молитвы нашего духовного лидера муфтия Гайнутдина о преодолении кризиса в российско-турецких отношениях и возобновлении сотрудничества, которое отражает интересы обоих народов, были услышаны.

Господь словно указал всем наблюдателям: справедливая и мудрая позиция, выдержанная несмотря ни на какие наущения шайтана и конъюнктурные соображения, вознаграждается сполна.

Ведь практически 11 месяцев тому назад, увы, практически все российские муфтии, кроме шейха Равиля Гайнутдина или внезапно онемели, стали повторять штампы с чужого голоса и объявили о разрыве отношений с турецким духовенством, выступая за углубление взаимного отчуждения».

Но история, по словам Мухетдинова, быстро показала, чья позиция была обоснованной и что приводит ныне к позитивным изменениям.

«И на данном форуме наш духовный лидер продолжил свою миссию − поддержания и укрепления уз духовного, религиозного братства, добрососедства народов, их взаимной поддержки в трудные периоды истории, таких например, какой была позорная попытка государственного переворота в Турции в июле 2016 года.

Эта поддержка выражается в безусловном неприятии антигосударственной, антиконституционной деятельности, результатом которой стала попытка госпереворота», — сказал Мухетдинов.

«Мусульманский Газпром»

Несложно заметить еще одну особенность дипломатической риторики СМР в Стамбуле. Институция Равиля Гайнутдина не без виртуозности «наматывала» проводимую Турцией евразийско-мусульманскую интеграцию на чисто экономические аспекты, вроде энергетического проекта «Турецкий поток» и вообще экономической «разморозки» между Россией и Турцией.

Тот же Дамир Мухетдинов заявил, что работающий параллельно с ЕИС Всемирный энергетический конгресс в Анкаре, где заседает президент России Владимир Путин, подпитывается и дополняется «духовными энергиями», которые «прорабатываются в Стамбуле Евразийским исламским советом».

Говоря словами небезызвестного православного активиста Кирилла Фролова, получается «православный Газпром», только с мусульманской начинкой.

Витиеватая чисто политическая риторика (в случае с «духовными энергиями» отдающая оккультизмом) неспособна скрыть истинных интенций СМР.

Шейх Равиль Гайнутдин апеллировал к Эрдогану с намерениями добиться от турецкого лидера легитимизации Совета муфтиев России как единственного выразителя интересов мусульман России, а себя самого — как верховного, то есть единственного муфтия Российской Федерации. Это первое и главное.

Второе, и не менее главное намерение Гайнутдина — добиться того, чтобы власти Турции своим авторитетом в мусульманском мире если не отменили прямо «Грозненскую фетву», то хотя бы как-то ее делегетимизировали.

Это нужно Гайнутину еще и потому что муфтий Чечни недавно обвинил Совет муфтиев России в потворстве ваххабизму и терроризму. Заявление Межиева, основанное на голых фактах, предназначалось не только для внутреннего пользования, но и для всего мусульманского сообщества.

Если исходить из дел давно минувших дней, то политика Совета муфтиев России на полях Евразийского исламского совета шла параллельным курсом с Реджепом Эрдоганом.

Эрдоган, подвергая уничтожающей критике Фетхуллаха Гюлена и путч военных, тем самым самоотмежевывался от своих неблаговидных деяний, вроде активной поддержки джихадистов в Сирии, репрессий против курдов и вообще установления в Турции диктаторского режима в исламистском духе.

Совету муфтиев России, одному из главных лоббистов режима Эрдогана в России, тоже есть, о чем молчать перед лицом всемирной мусульманской уммы.

Пример: мечеть «Аль Фуркан» в Оренбургской области, чьи шакирды потом стали террористами, осудят как благочестивый суннит- турок, так и его собрат из Марокко или Германии.

Ни в какие мусульманские ворота не лезет, чтобы какой- то муфтият делегировал куда- то в регионе на должность муфтия человека, который постигал ислам у ваххабитов и не скрывает своих симпатий к джихадистскому террору.

Как понял читатель, речь идет об экс-муфтии Северной Осетии от СМР Али Евтееве — воспитаннике ваххабитского медресе в Карачаево-Черкесии.

Отдельному разбору по этому составу ранее подвергались более чем прозрачные слова и действия сопредседателя СМР Нафигуллы Аширова. Нафигулла Худчатович тоже поехал в этом октябре в Стамбул на съезд ЕИС.

И снова о событиях 18-летней давности

Одним из главных ораторов стамбульского общемусульманского съезда стал президент Турции Реджеп Эрдоган.

«Исламский мир сегодня стал целью для врагов, территория, которую пытются разделить терроризмом, — заявил Эрдоган в первый день съезда, 11 октября.- Это привело к тому, что жертвами становятся мусульмане.

Раздоры и вражда привели к появлению группировок и сект. Я заявляю, что я — не шиит, и я — не суннит. Мы должны решать свои проблемы через дискуссии и диалог.

Мы не должны попадать в сети заранее подготовленных для нас проектов. Наши соседние страны Сирии и Ирак подверглись угрозам — мы будем помогать им, и никто нас не остановит.

Поскольку мы не можем оставаться сторонними наблюдателями, при этом Турция никогда не нарушит суверенитет и гегемонию других стран».

Эрдоган еще сказал: «Когда мусульманин совершает преступление, то это называют исламским терроризмом.

Когда преступление совершает христианин или иудей, это даже не называют терроризмом». Наблюдатели в связи с этой фразой вспомнили деяния III съезда ЕИС, проходившего в октябре 1998 года в Анкаре.

Тогда стержневой темой стала угроза мусульманскому населению Евразийского континента со стороны христианских стран. Речь шла о бывшей Югославии и Северном Кавказе.

Менее через год, в марте 1999 года, авиация НАТО начала бомбардировки мирного православного Белграда.