Свя­той Иоаким пре­ста­вил­ся через несколь­ко лет по вве­де­нии во храм Бла­го­сло­вен­ной сво­ей До­че­ри, в 80-лет­нем воз­расте. Свя­тая Ан­на скон­ча­лась 70-ти лет, через два го­да по­сле него, про­ве­дя их при хра­ме ря­дом с До­че­рью.

См. так­же: "Жи­тие свя­тых и пра­вед­ных Бо­го­отец Иоаки­ма и Ан­ны" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

***

Преподобный Иосиф Волоцкий (Волоколамский), игумен

Краткое житие преподобного Иосифа Волоцкого

Пре­по­доб­ный Иосиф Во­лоц­кий (в ми­ру Иоанн Са­нин) ро­дил­ся в се­мье вот­чин­ни­ка, вла­дель­ца се­ла Яз­ви­ще Во­ло­ко­лам­ско­го кня­же­ства. Точ­ная да­та рож­де­ния пре­по­доб­но­го не уста­нов­ле­на, но боль­шин­ство ис­точ­ни­ков ука­зы­ва­ет 1439–1440 го­ды. Пра­дед Иоси­фа – Са­ня (ос­но­ва­тель фа­ми­лии) был ро­дом из Лит­вы. О ро­ди­те­лях пре­по­доб­но­го Иоси­фа Иоанне и Ма­рии из­ве­стий по­чти не со­хра­ни­лось, за ис­клю­че­ни­ем све­де­ний о том, что они умер­ли в мо­на­ше­стве. Кро­ме пре­по­доб­но­го Иоси­фа, у них бы­ло еще три сы­на: Вас­си­ан, Ака­кий и Еле­азар. Вас­си­ан и Ака­кий при­ня­ли мо­на­ше­ский по­стриг. Впо­след­ствии Вас­си­ан стал ар­хи­епи­ско­пом Ро­стов­ским.

В воз­расте се­ми лет от­рок Иоанн был от­дан в обу­че­ние стар­цу Во­ло­ко­лам­ско­го Кре­сто­воз­дви­жен­ско­го мо­на­сты­ря Ар­се­нию. За два го­да он изу­чил Свя­щен­ное Пи­са­ние и стал чте­цом в мо­на­стыр­ской церк­ви. В два­дцать лет Иоанн по­се­тил Твер­ской Сав­вин мо­на­стырь, где по­зна­ко­мил­ся с ду­хов­ным на­став­ни­ком Вар­со­но­фи­ем, и «муд­ре по­сле­дуя со­ве­ту и бла­го­сло­ве­нию про­зор­ли­ва­го и свя­та­го стар­ца Вар­со­но­фия, при­шел еси в оби­тель пре­по­доб­на­го Па­ф­ну­тия и то­го умо­лил еси при­я­ти тя в по­слу­ша­ние» (кондак 4).

В Бо­ров­ском мо­на­сты­ре пре­по­доб­ный Па­ф­ну­тий по­стриг юно­шу в ино­че­ство с име­нем Иосиф. Во­сем­на­дцать лет про­вел пре­по­доб­ный Иосиф под ру­ко­вод­ством свя­то­го по­движ­ни­ка. По пре­став­ле­нии сво­е­го учи­те­ля он был на­зна­чен игу­ме­ном Бо­ров­ско­го мо­на­сты­ря, ко­то­рым управ­лял око­ло двух лет. В этой оби­те­ли он ввел об­ще­жи­тель­ный устав, что вы­зва­ло недо­воль­ство неко­то­рых ино­ков. Пре­по­доб­ный Иосиф вы­нуж­ден был по­ки­нуть оби­тель и от­пра­вил­ся в па­лом­ни­че­ство по рус­ским свя­ты­ням. Так он ока­зал­ся в Ки­рил­ло-Бе­ло­зер­ском мо­на­сты­ре. Здесь он еще бо­лее укре­пил­ся в же­ла­нии со­здать но­вое мо­на­ше­ское об­ще­жи­тие. Из Ки­рил­ло-Бе­ло­зер­ско­го мо­на­сты­ря он уда­лил­ся в Во­ло­ко­лам­ские пре­де­лы, где в 1479 го­ду при сли­я­нии рек Стру­ги и Сест­ры в ле­су ос­но­вал оби­тель Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. В сво­ем мо­на­сты­ре пре­по­доб­ный Иосиф ввел са­мое стро­гое об­ще­жи­тие и со­ста­вил для него соб­ствен­ный устав, зна­чи­тель­ная часть ко­то­ро­го взя­та из Уста­ва преп. Ни­ла Сор­ско­го. Пре­по­доб­ный Иосиф вос­пи­тал це­лую шко­лу ино­ков-по­движ­ни­ков. Мно­гие по­стри­же­ни­ки Иоси­фо-Во­ло­ко­лам­ско­го мо­на­сты­ря бы­ли ар­хи­пас­ты­ря­ми и за­ни­ма­ли важ­ней­шие ка­фед­ры Рус­ской Церк­ви: мит­ро­по­ли­ты Мос­ков­ские и всея Ру­си Да­ни­ил († 1539) и свя­той Ма­ка­рий († 1563), ар­хи­епи­скоп Вас­си­ан Ро­стов­ский († 1515), епи­ско­пы Си­ме­он Суз­даль­ский († 1515), До­си­фей Кру­тиц­кий († 1544), Сав­ва Кру­тиц­кий, по про­зва­нию Чер­ный, Ака­кий Твер­ской, Вас­си­ан Ко­ло­мен­ский, свя­ти­те­ли ка­зан­ские Гу­рий († 1563) и Гер­ман († 1567), свя­ти­тель Вар­со­но­фий, епи­скоп Твер­ской († 1576).

На цер­ков­ных Со­бо­рах 1490 и 1504 го­дов пре­по­доб­ный Иосиф вы­сту­пил с об­ли­че­ни­ем ере­си жи­дов­ству­ю­щих, воз­ник­шей в Нов­го­ро­де. Он ре­ши­тель­но до­би­вал­ся осуж­де­ния упор­ству­ю­щих от­ступ­ни­ков. Кро­ме ос­нов­но­го его со­чи­не­ния «Про­све­ти­тель», на­прав­лен­но­го про­тив этой ере­си, пе­ру свя­то­го при­над­ле­жат так­же 24 по­сла­ния к раз­лич­ным ли­цам, крат­кая и про­стран­ная ре­дак­ции мо­на­стыр­ско­го Уста­ва.

Пре­по­доб­ный Иосиф пре­ста­вил­ся 9 сен­тяб­ря 1515 го­да и был по­гре­бен близ ал­та­ря Успен­ско­го хра­ма сво­ей оби­те­ли. Со­бо­ром 1578 го­да пре­по­доб­ный Иосиф был при­чис­лен Цер­ко­вью к мест­но­чти­мым свя­тым, а в 1591 го­ду – к об­ще­рус­ским.

Полное житие преподобного Иосифа Волоцкого 

Пре­по­доб­ный Иосиф Во­лоц­кий, в ми­ре Иоанн Са­нин, ро­дил­ся 14 но­яб­ря 1440 го­да (по дру­гим дан­ным – 1439 год) в се­ле Яз­ви­ще-По­кров­ское, неда­ле­ко от го­ро­да Во­ло­ко­лам­ска, в се­мье бла­го­че­сти­вых ро­ди­те­лей Иоан­на (в мо­на­ше­стве Иоан­ни­кия) и Ма­ри­ны (в схи­ме Ма­рии). Се­ми­лет­ним от­ро­ком Иоанн был от­дан в обу­че­ние к доб­ро­де­тель­но­му и про­све­щен­но­му стар­цу Во­ло­ко­лам­ско­го Кре­сто-Воз­дви­жен­ско­го мо­на­сты­ря Ар­се­нию. От­ли­ча­ясь ред­ки­ми спо­соб­но­стя­ми и чрез­вы­чай­ным при­ле­жа­ни­ем к мо­лит­ве и цер­ков­ной служ­бе, да­ро­ви­тый от­рок за один год изу­чил Псал­тирь, а в сле­ду­ю­щем го­ду – все Свя­щен­ное Пи­са­ние. Он стал чте­цом и пев­цом в мо­на­стыр­ской церк­ви. Совре­мен­ни­ки по­ра­жа­лись его необы­чай­ной па­мя­ти. Ча­сто, не имея в кел­лии ни од­ной кни­ги, он со­вер­шал мо­на­ше­ское пра­ви­ло, чи­тая на па­мять Псал­тирь, Еван­ге­лие, Апо­стол, по­ло­жен­ные по уста­ву.

Еще не бу­дучи ино­ком, Иоанн про­во­дил ино­че­скую жизнь. Бла­го­да­ря чте­нию и изу­че­нию Свя­щен­но­го Пи­са­ния и тво­ре­ний свя­тых от­цов, он по­сто­ян­но пре­бы­вал в Бо­го­мыс­лии. Как за­ме­ча­ет жиз­не­опи­са­тель, он "зе­ло нена­ви­де сквер­но­сло­вия и ко­щун, и смех бес­чин­ный от мла­дых лет".

В два­дцать лет Иоанн из­би­ра­ет путь ино­че­ских по­дви­гов и, оста­вив ро­ди­тель­ский дом, ухо­дит в пу­стынь, что бы­ла близ Твер­ско­го Сав­ви­на мо­на­сты­ря, к из­вест­но­му стар­цу, стро­го­му ас­ке­ту-по­движ­ни­ку Вар­со­но­фию. Но мо­на­стыр­ские пра­ви­ла по­ка­за­лись юно­му по­движ­ни­ку недо­ста­точ­но стро­ги­ми. По бла­го­сло­ве­нию стар­ца Вар­со­но­фия он ухо­дит в Бо­ровск, к пре­по­доб­но­му Па­ф­ну­тию Бо­ров­ско­му, по­стри­же­ни­ку стар­ца Вы­соц­ко­го мо­на­сты­ря Ни­ки­ты, уче­ни­ка пре­по­доб­ных Сер­гия Ра­до­неж­ско­го и Афа­на­сия Вы­соц­ко­го. Про­сто­та жиз­ни свя­то­го стар­ца, тру­ды, ко­то­рые он раз­де­лял со сво­ей бра­ти­ей, и стро­гое ис­пол­не­ние мо­на­стыр­ско­го уста­ва со­от­вет­ство­ва­ли на­стро­е­нию ду­ши Иоан­на. Пре­по­доб­ный Па­ф­ну­тий с лю­бо­вью при­нял при­быв­ше­го к нему юно­го по­движ­ни­ка и 13 фев­ра­ля 1460 го­да по­стриг его в ино­че­ство с име­нем Иосиф. Так осу­ще­стви­лось са­мое боль­шое же­ла­ние Иоан­на. С усер­ди­ем и лю­бо­вью нес мо­ло­дой инок воз­ло­жен­ные на него тя­же­лые по­слу­ша­ния в по­варне, пе­карне, боль­ни­це; по­след­нее по­слу­ша­ние пре­по­доб­ный Иосиф ис­пол­нял с осо­бен­ным тща­ни­ем, "пи­тая и на­пояя боль­ных, под­ни­мая и по­сте­ли устрояя, яко сам бо­ля и чи­сте всем ра­бо­тая, яко Хри­сто­ви Са­мо­му слу­жа". Ве­ли­кие ду­хов­ные спо­соб­но­сти юно­го ино­ка про­яв­ля­лись в цер­ков­ном чте­нии и пе­нии. Он был ода­рен му­зы­каль­но и вла­дел го­ло­сом так, что "в цер­ков­ных пес­но­пе­ни­ях и чте­нии то­лик бе, яко­же ла­сто­ви­ца и сла­вий доб­ро­глас­ный, услаж­а­ше слу­хи по­слу­ша­ю­щих, яко­же ин ник­то­же ни­где­же". Пре­по­доб­ный Па­ф­ну­тий вско­ре по­ста­вил Иоси­фа эк­кле­си­ар­хом в церк­ви, чтобы он на­блю­дал за ис­пол­не­ни­ем цер­ков­но­го уста­ва.

Око­ло во­сем­на­дца­ти лет про­вел Иосиф в мо­на­сты­ре пре­по­доб­но­го Па­ф­ну­тия. Су­ро­вый по­двиг ино­че­ских по­слу­ша­ний под непо­сред­ствен­ным ру­ко­вод­ством опыт­но­го игу­ме­на явил­ся для него пре­крас­ной ду­хов­ной шко­лой, вос­пи­тав­шей в нем бу­ду­ще­го ис­кус­но­го на­став­ни­ка и ру­ко­во­ди­те­ля мо­на­стыр­ской жиз­ни. По кон­чине пре­по­доб­но­го Па­ф­ну­тия († 1 мая 1477 го­да) Иосиф был ру­ко­по­ло­жен во иеро­мо­на­ха и, со­глас­но за­ве­ща­нию по­чив­ше­го на­сто­я­те­ля, на­зна­чен игу­ме­ном Бо­ров­ско­го мо­на­сты­ря.

Пре­по­доб­ный Иосиф ре­шил пре­об­ра­зо­вать мо­на­стыр­скую жизнь на на­ча­лах стро­го­го об­ще­жи­тия, по при­ме­ру Ки­е­во-Пе­чер­ско­го, Тро­и­це-Сер­ги­е­ва и Ки­рил­ло-Бе­ло­зер­ско­го мо­на­сты­рей. Од­на­ко это встре­ти­ло силь­ное про­ти­во­дей­ствие со сто­ро­ны боль­шин­ства бра­тии. Лишь се­ме­ро бла­го­че­сти­вых ино­ков бы­ли еди­но­мыс­лен­ны с игу­ме­ном. Пре­по­доб­ный Иосиф ре­шил обой­ти рус­ские об­ще­жи­тель­ные мо­на­сты­ри, чтобы ис­сле­до­вать наи­луч­шее устро­е­ние ино­че­ской жиз­ни. Вме­сте со стар­цем Ге­ра­си­мом он при­был в Ки­рил­ло-Бе­ло­зер­ский мо­на­стырь, ко­то­рый пред­став­лял со­бой об­ра­зец стро­го­го по­движ­ни­че­ства на на­ча­лах об­ще­жи­тель­но­го уста­ва. Зна­ком­ство с жиз­нью мо­на­сты­рей укре­пи­ло взгля­ды пре­по­доб­но­го Иоси­фа. Но, воз­вра­тив­шись по во­ле кня­зя в Бо­ров­ский мо­на­стырь, пре­по­доб­ный Иосиф встре­тил преж­нее упор­ное неже­ла­ние бра­тии из­ме­нить при­выч­ный от­шель­ни­че­ский устав. То­гда, ре­шив ос­но­вать но­вую оби­тель со стро­гим об­ще­жи­тель­ным уста­вом, он с се­мью ино­ка­ми-еди­но­мыш­лен­ни­ка­ми от­пра­вил­ся в Во­ло­ко­ламск, в род­ные, с дет­ства из­вест­ные ему ле­са.

В Во­ло­ко­лам­ске в то вре­мя кня­жил бла­го­че­сти­вый брат ве­ли­ко­го кня­зя Иоан­на III Бо­рис Ва­си­лье­вич. На­слы­шан­ный о доб­ро­де­тель­ной жиз­ни ве­ли­ко­го по­движ­ни­ка Иоси­фа, он ра­душ­но при­нял его и раз­ре­шил по­се­лить­ся в пре­де­лах сво­е­го кня­же­ства при сли­я­нии рек Стру­ги и Сест­ры. Из­бра­ние это­го ме­ста со­про­вож­да­лось зна­ме­на­тель­ным яв­ле­ни­ем: на­ле­тев­шая бу­ря по­ва­ли­ла лес на гла­зах изум­лен­ных пут­ни­ков, как бы рас­чи­щая ме­сто для бу­ду­щей оби­те­ли. Имен­но здесь в июне 1479 го­да по­движ­ни­ки воз­двиг­ли крест и за­ло­жи­ли де­ре­вян­ную цер­ковь в честь Успе­ния Бо­го­ма­те­ри, освя­щен­ную 15 ав­гу­ста 1479 го­да. Этот день и год во­шли в ис­то­рию как да­та ос­но­ва­ния оби­те­ли Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы на Во­ло­ке Лам­ском, на­зы­ва­е­мой впо­след­ствии име­нем свя­то­го его ос­но­ва­те­ля. До­воль­но ско­ро мо­на­стырь был от­стро­ен. Мно­го тру­дов по­ло­жил при стро­и­тель­стве оби­те­ли сам ее ос­но­ва­тель. "Он был ис­ку­сен во вся­ком де­ле че­ло­ве­че­ском: ва­лил лес, но­сил брев­на, ру­бил и пи­лил". Днем тру­дясь со все­ми на мо­на­стыр­ском стро­и­тель­стве, но­чи он про­во­дил в уеди­нен­ной ке­лей­ной мо­лит­ве, все­гда па­мя­туя, что "по­хо­ти ле­ни­во­го уби­ва­ют" (Притч.21:25). Доб­рая сла­ва о но­вом по­движ­ни­ке при­вле­ка­ла к нему уче­ни­ков. Чис­ло ино­ков ско­ро уве­ли­чи­лось до ста че­ло­век, и ав­ва Иосиф во всем ста­рал­ся быть при­ме­ром для сво­их ино­ков. Про­по­ве­дуя во всем воз­дер­жа­ние и уме­рен­ность, он внешне ни­чем не от­ли­чал­ся от дру­гих – про­стое хо­лод­ное ру­би­ще бы­ло по­сто­ян­ной его одеж­дой, лап­ти из дре­вес­ных лык слу­жи­ли ему обу­вью. Он преж­де всех яв­лял­ся в цер­ковь, чи­тал и пел на кли­ро­се на­ря­ду с дру­ги­ми, го­во­рил по­уче­ния и по­след­ним вы­хо­дил из церк­ви. Но­ча­ми свя­той игу­мен об­хо­дил мо­на­стырь и кел­лии, обе­ре­гая по­кой и мо­лит­вен­ное трез­ве­ние вве­рен­ной ему Бо­гом бра­тии; ес­ли до­во­ди­лось ему услы­шать празд­ную бе­се­ду, он сту­ком в дверь из­ве­щал о сво­ем при­сут­ствии и скром­но уда­лял­ся.

Глав­ное вни­ма­ние пре­по­доб­ный Иосиф уде­лял внут­рен­не­му устро­е­нию жиз­ни ино­ков. Он ввел са­мое стро­гое об­ще­жи­тие по со­став­лен­но­му им "Уста­ву", ко­то­ро­му бы­ли под­чи­не­ны все слу­же­ния и по­слу­ша­ния ино­ков, и управ­ля­лась вся их жизнь: "и в хож­де­нии, и в сло­ве­сех, и в де­лех". Ос­но­вой Уста­ва бы­ло пол­ное нес­тя­жа­ние, от­се­че­ние сво­ей во­ли и непре­стан­ный труд. У бра­тии все бы­ло об­щее: одеж­да, обувь, пи­ща и про­чее. Ни­кто из ино­ков без бла­го­сло­ве­ния на­сто­я­те­ля ни­че­го не мог при­не­сти в кел­лию, да­же книг и икон. Часть тра­пезы ино­ки по об­ще­му со­гла­сию остав­ля­ли бед­ным. Труд, мо­лит­ва, по­двиг на­пол­ня­ли жизнь бра­тии. Мо­лит­ва Иису­со­ва не схо­ди­ла с их уст. Празд­ность рас­смат­ри­ва­лась ав­вой Иоси­фом как глав­ное ору­дие диа­воль­ско­го пре­льще­ния. Сам пре­по­доб­ный Иосиф неиз­мен­но воз­ла­гал на се­бя са­мые тяж­кие по­слу­ша­ния. Мно­го за­ни­ма­лись в оби­те­ли пе­ре­пиской бо­го­слу­жеб­ных и свя­то­оте­че­ских книг, так что вско­ре во­ло­ко­лам­ское книж­ное со­бра­ние ста­ло од­ним из луч­ших сре­ди рус­ских мо­на­стыр­ских биб­лио­тек.

С каж­дым го­дом оби­тель пре­по­доб­но­го Иоси­фа все бо­лее бла­го­устра­и­ва­лась. В 1484–1485 го­дах на ме­сте де­ре­вян­но­го был со­ору­жен ка­мен­ный храм Успе­ния Бо­го­ма­те­ри. Ле­том 1485 го­да его рас­пи­сы­ва­ли "хит­рые жи­во­пис­цы рус­ской зем­ли" Ди­о­ни­сий Икон­ник с сы­но­вья­ми Вла­ди­ми­ром и Фе­о­до­си­ем. В рос­пи­си церк­ви участ­во­ва­ли так­же пле­мян­ни­ки и уче­ни­ки пре­по­доб­но­го ино­ки До­си­фей и Вас­си­ан То­пор­ко­вы. В 1504 го­ду бы­ла за­ло­же­на теп­лая тра­пез­ная цер­ковь в честь свя­то­го Бо­го­яв­ле­ния, за­тем со­ору­же­на ко­ло­коль­ня и под нею – храм во имя Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы Оди­гит­рии.

Пре­по­доб­ный Иосиф вос­пи­тал це­лую шко­лу зна­ме­ни­тых ино­ков. Од­ни из них про­сла­ви­ли се­бя на по­при­ще цер­ков­но-ис­то­ри­че­ской де­я­тель­но­сти – бы­ли "пас­ты­ря­ми доб­ры­ми", дру­гих про­сла­ви­ли тру­ды про­све­ще­ния, иные оста­ви­ли по се­бе бла­го­го­вей­ную па­мять и бы­ли до­стой­ным при­ме­ром для под­ра­жа­ния сво­и­ми бла­го­че­сти­вы­ми ино­че­ски­ми по­дви­га­ми. Ис­то­рия со­хра­ни­ла для нас име­на мно­гих уче­ни­ков и спо­движ­ни­ков пре­по­доб­но­го игу­ме­на Во­ло­ко­лам­ско­го, впо­след­ствии про­дол­жав­ших раз­ви­вать его идеи.

Уче­ни­ка­ми и по­сле­до­ва­те­ля­ми пре­по­доб­но­го бы­ли мит­ро­по­ли­ты Мос­ков­ские и всея Ру­си Да­ни­ил († 1539) и Ма­ка­рий († 1563), ар­хи­епи­скоп Вас­си­ан Ро­стов­ский († 1515), епи­ско­пы Си­ме­он Суз­даль­ский († 1515), До­си­фей Кру­тиц­кий († 1544), Сав­ва Кру­тиц­кий, по про­зва­нию Чер­ный, Ака­кий Твер­ской, Вас­си­ан Ко­ло­мен­ский и мно­гие еще. По­стри­же­ни­ки Иоси­фо-Во­ло­ко­лам­ско­го мо­на­сты­ря за­ни­ма­ли пре­ем­ствен­но важ­ней­шие ар­хи­ерей­ские ка­фед­ры Рус­ской Церк­ви: свя­ти­те­ли Ка­зан­ские Гу­рий († 1563; па­мять 5 де­каб­ря) и Гер­ман († 1567, па­мять 6 но­яб­ря), свя­ти­тель Вар­со­но­фий, епи­скоп Твер­ской († 1576; па­мять 11 ап­ре­ля).

Де­я­тель­ность и вли­я­ние пре­по­доб­но­го Иоси­фа не огра­ни­чи­ва­лись мо­на­сты­рем. Мно­гие из ми­рян шли к нему по­лу­чить со­вет. Чи­стым ду­хов­ным ра­зу­мом про­ни­кал он в глу­бо­кие тай­ни­ки ду­ши во­про­шав­ших и про­зор­ли­во от­кры­вал им во­лю Бо­жию. Все жи­ву­щие во­круг мо­на­сты­ря счи­та­ли его сво­им от­цом и по­кро­ви­те­лем. Знат­ные бо­яре и кня­зья бра­ли его в вос­при­ем­ни­ки сво­им де­тям, ему от­кры­ва­ли свои ду­ши на ис­по­ве­ди, про­си­ли пись­мен­но­го ру­ко­вод­ства для ис­пол­не­ния его на­став­ле­ний.

Про­стой на­род на­хо­дил в мо­на­сты­ре пре­по­доб­но­го сред­ства к под­дер­жа­нию сво­е­го су­ще­ство­ва­ния в слу­чае край­ней нуж­ды. Чис­ло пи­та­ю­щих­ся на мо­на­стыр­ские сред­ства ино­гда до­хо­ди­ло до 700 че­ло­век. "Вся стра­на Во­лоц­кая к доб­рой жиз­ни при­ла­га­ша­ся, ти­ши­ны же и по­коя на­сла­жда­ше­ся. И Иоси­фе имя, яко свя­ще­ние некое, во устах всех об­но­ша­ше­ся".

Мо­на­стырь был про­слав­лен не толь­ко бла­го­че­сти­ем и по­мо­щью страж­ду­щим, но и про­яв­ле­ни­я­ми Бо­жи­ей бла­го­да­ти. Пра­вед­ный инок Вис­са­ри­он ви­дел од­на­жды на за­ут­ре­ни в Ве­ли­кую Суб­бо­ту Ду­ха Свя­то­го в ви­де бе­ло­го го­лу­бя, си­дя­ще­го на пла­ща­ни­це, ко­то­рую нес пре­по­доб­ный ав­ва Иосиф.

Игу­мен, при­ка­зав ино­ку мол­чать о ви­ден­ном, сам ра­до­вал­ся ду­хом, на­де­ясь, что Бог не оста­вит оби­те­ли. Тот же инок ви­дел ду­ши уми­ра­ю­щих бра­тий, бе­лые как снег, ис­хо­дя­щие из уст их. Ему са­мо­му от­крыт был день его кон­чи­ны, и он по­чил с ми­ром, при­ча­стив­шись Свя­тых Та­ин и при­няв схи­му.

Жизнь свя­то­го ав­вы Иоси­фа не бы­ла лег­кой и по­кой­ной. В труд­ное для Рус­ской Церк­ви вре­мя Гос­подь воз­двиг его как рев­ност­но­го по­бор­ни­ка пра­во­сла­вия на борь­бу с ере­ся­ми и цер­ков­ны­ми несо­гла­си­я­ми. Ве­ли­чай­шим по­дви­гом пре­по­доб­но­го Иоси­фа ста­ло об­ли­че­ние ере­си жи­дов­ству­ю­щих, пы­тав­ших­ся отра­вить и ис­ка­зить ос­но­вы рус­ской ду­хов­ной жиз­ни. Как свя­тые от­цы и учи­те­ли Все­лен­ской Церк­ви из­ло­жи­ли дог­ма­ты пра­во­сла­вия, воз­вы­шая свой го­лос про­тив древ­них ере­сей (ду­хо­бор­че­ских, хри­сто­бор­че­ских, ико­но­бор­че­ских), так свя­то­му Иоси­фу воз­ве­ще­но бы­ло Бо­гом про­ти­во­сто­ять лже­уче­нию жи­дов­ству­ю­щих и со­здать пер­вый свод рус­ско­го пра­во­слав­но­го Бо­го­сло­вия – ве­ли­кую кни­гу "Про­све­ти­тель". Еще к свя­то­му рав­ноап­о­столь­но­му Вла­ди­ми­ру при­хо­ди­ли из Ха­за­рии про­по­вед­ни­ки, пы­тав­ши­е­ся со­вра­тить его в иудей­ство, но ве­ли­кий кре­сти­тель Ру­си гнев­но от­верг при­тя­за­ния рав­ви­нов. По­сле это­го, пи­шет пре­по­доб­ный Иосиф, "Рус­ская ве­ли­кая зем­ля пять­сот лет пре­бы­ва­ла в пра­во­слав­ной ве­ре, по­ка враг спа­се­ния, диа­вол, не при­вел сквер­но­го ев­рея в Ве­ли­кий Нов­го­род". Со сви­той ли­тов­ско­го кня­зя Ми­ха­и­ла Олель­ко­ви­ча в Нов­го­род при­был в 1470 го­ду иудей­ский про­по­вед­ник Сха­рия (За­ха­рия). Поль­зу­ясь несо­вер­шен­ством ве­ры и уче­но­сти неко­то­рых кли­ри­ков, Сха­рия и его при­спеш­ни­ки вну­ша­ли ма­ло­душ­ным недо­ве­рие к цер­ков­ной иерар­хии, скло­ня­ли к мя­те­жу про­тив ду­хов­ной вла­сти, со­блаз­ня­ли "са­мо­вла­сти­ем", то есть лич­ным про­из­во­лом каж­до­го в де­лах ве­ры и спа­се­ния. По­сте­пен­но со­блаз­няв­ших­ся тол­ка­ли к пол­но­му от­ре­че­нию от Ма­те­ри-Церк­ви, по­ру­га­нию свя­тых икон, от­ка­зу от по­чи­та­ния свя­тых, яв­ля­ю­ще­го­ся ос­но­вой на­род­ной нрав­ствен­но­сти. На­ко­нец, ве­ли ослеп­лен­ных и об­ма­ну­тых к от­ри­ца­нию спа­си­тель­ных Та­инств и ос­нов­ных дог­ма­тов пра­во­сла­вия, вне ко­то­рых нет Бо­го­по­зна­ния, нет жиз­ни, нет спа­се­ния – дог­ма­та о Пре­свя­той Тро­и­це и дог­ма­та о Бо­го­во­пло­ще­нии. Ес­ли бы не бы­ло при­ня­то ре­ши­тель­ных мер – "по­гиб­нуть все­му пра­во­слав­но­му хри­сти­ан­ству от ере­ти­че­ских уче­ний". Так был по­став­лен во­прос ис­то­ри­ей. Ве­ли­кий князь Иоанн III, обо­льщен­ный жи­дов­ству­ю­щи­ми, при­гла­сил их в Моск­ву, сде­лал двух вид­ней­ших ере­ти­ков про­то­по­па­ми – од­но­го в Успен­ском, дру­го­го – в Ар­хан­гель­ском со­бо­рах Крем­ля, звал в Моск­ву и са­мо­го ере­си­ар­ха Сха­рию. Все при­бли­жен­ные кня­зя, на­чи­ная с воз­глав­ляв­ше­го пра­ви­тель­ство дья­ка Фе­о­до­ра Ку­ри­цы­на, брат ко­то­ро­го стал во­ждем ере­ти­ков, бы­ли со­вра­ще­ны в ересь. При­ня­ла иудей­ство и невест­ка ве­ли­ко­го кня­зя Еле­на Во­ло­шан­ка. На­ко­нец, на ка­фед­ру ве­ли­ких мос­ков­ских свя­ти­те­лей Пет­ра, Алек­сия и Ио­ны был по­став­лен мит­ро­по­лит-ере­тик Зо­си­ма.

Борь­бу с рас­про­стра­не­ни­ем ере­си воз­гла­ви­ли пре­по­доб­ный Иосиф и свя­ти­тель Ген­на­дий, епи­скоп Нов­го­род­ский († 1505; па­мять 4 де­каб­ря). Пер­вое свое по­сла­ние пре­по­доб­ный Иосиф на­пи­сал "О та­ин­стве Пре­свя­той Тро­и­цы" еще бу­дучи ино­ком Па­ф­ну­тье­ва Бо­ров­ско­го мо­на­сты­ря – в 1477 го­ду. Успен­ский Во­ло­ко­лам­ский мо­на­стырь с са­мо­го на­ча­ла стал ду­хов­ным опло­том пра­во­сла­вия в борь­бе с ере­сью. Здесь на­пи­са­ны глав­ные бо­го­слов­ские тво­ре­ния свя­то­го ав­вы Иоси­фа, здесь воз­ник "Про­све­ти­тель", со­здав­ший ему сла­ву ве­ли­ко­го от­ца и учи­те­ля Рус­ской Церк­ви, здесь ро­ди­лись его пла­мен­ные про­ти­вое­ре­ти­че­ские по­сла­ния, или, как сам пре­по­доб­ный скром­но их на­зы­вал, "тет­рад­ки". Ис­по­вед­ни­че­ские тру­ды пре­по­доб­но­го Иоси­фа Во­лоц­ко­го и свя­то­го ар­хи­епи­ско­па Ген­на­дия увен­ча­лись успе­хом. В 1494 го­ду был све­ден со свя­ти­тель­ской ка­фед­ры ере­тик Зо­си­ма, в 1502–1504 гг. бы­ли со­бор­но осуж­де­ны злей­шие и нерас­ка­яв­ши­е­ся жи­дов­ству­ю­щие – ху­ли­те­ли Свя­той Тро­и­цы, Хри­ста Спа­си­те­ля, Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и Церк­ви.

Мно­гие дру­гие ис­пы­та­ния бы­ли по­сла­ны свя­то­му Иоси­фу – ведь Гос­подь каж­до­го ис­пы­ты­ва­ет в ме­ру его ду­хов­ных сил. Гне­вал­ся на свя­то­го то ве­ли­кий князь Иоанн III, лишь в кон­це жиз­ни, в 1503 го­ду при­ми­рив­ший­ся с угод­ни­ком Бо­жи­им и по­ка­яв­ший­ся в сво­ей преж­ней сла­бо­сти к жи­дов­ству­ю­щим, то удель­ный князь Во­лоц­кий Фе­о­дор, на зем­ле ко­то­ро­го на­хо­ди­лась его оби­тель. В 1508 го­ду пре­по­доб­ный пре­тер­пел неспра­вед­ли­вое за­пре­ще­ние от свя­ти­те­ля Се­ра­пи­о­на, ар­хи­епи­ско­па Нов­го­род­ско­го (па­мять 16 мар­та), с ко­то­рым вско­ре, од­на­ко, при­ми­рил­ся. В 1503 го­ду Со­бор в Москве под вли­я­ни­ем свя­то­го ав­вы и его уче­ний при­нял "Со­бор­ный от­вет" о непри­кос­но­вен­но­сти цер­ков­но­го до­сто­я­ния: "по­не­же вся стя­жа­ния цер­ков­ная – Бо­жия суть стя­жа­ния, воз­ло­жен­ная, на­ре­чен­ная и дан­ная Бо­гу". Па­мят­ни­ком ка­но­ни­че­ских тру­дов игу­ме­на Во­лоц­ко­го яв­ля­ет­ся в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни и "Свод­ная Корм­чая" – огром­ный свод ка­но­ни­че­ских пра­вил Пра­во­слав­ной Церк­ви, на­ча­тый пре­по­доб­ным Иоси­фом и за­вер­шен­ный мит­ро­по­ли­том Ма­ка­ри­ем.

Су­ще­ству­ет мне­ние о раз­но­мыс­лии и несо­гла­сии двух ве­ли­ких ру­ко­во­ди­те­лей рус­ско­го ино­че­ства кон­ца XV–XVI сто­ле­тий – пре­по­доб­ных Иоси­фа Во­лоц­ко­го и Ни­ла Сор­ско­го († 1508; па­мять 7 мая). Их пред­став­ля­ют обыч­но в ис­то­ри­че­ской ли­те­ра­ту­ре как воз­гла­ви­те­лей двух "про­ти­во­по­лож­ных" на­прав­ле­ний в рус­ской ду­хов­ной жиз­ни – внеш­не­го де­ла­ния и внут­рен­не­го со­зер­ца­ния. Это глу­бо­ко невер­но. Пре­по­доб­ный Иосиф в сво­ем "Уста­ве" дал син­тез рус­ской ино­че­ской тра­ди­ции, непре­рыв­но иду­щей от афон­ско­го бла­го­сло­ве­ния пре­по­доб­но­го Ан­то­ния Пе­чер­ско­го через пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го до на­ших дней. "Устав" про­ни­зан тре­бо­ва­ни­ем пол­но­го внут­рен­не­го пе­ре­рож­де­ния че­ло­ве­ка, под­чи­не­ния всей жиз­ни за­да­че спа­се­ния и обо­же­ния не толь­ко каж­до­го от­дель­но­го ино­ка, но и со­бор­но­го спа­се­ния все­го че­ло­ве­че­ско­го ро­да. Боль­шое ме­сто в "Уста­ве" за­ни­ма­ет тре­бо­ва­ние от мо­на­хов непре­рыв­но­го тру­да в со­еди­не­нии с внут­рен­ней и цер­ков­ной мо­лит­вой: "ни­ко­гда мо­на­ху празд­ным не быть". Труд как "со­бор­ное де­ло" пред­став­лял для Иоси­фа са­мую сущ­ность цер­ков­но­сти – ве­ру, во­пло­щен­ную в доб­рых де­лах, осу­ществ­лен­ную мо­лит­ву. С дру­гой сто­ро­ны, пре­по­доб­ный Нил Сор­ский, сам под­ви­зав­ший­ся несколь­ко лет на Афоне, при­нес от­ту­да уче­ние о со­зер­ца­тель­ной жиз­ни и "ум­ной мо­лит­ве" как сред­стве ис­их­аст­ско­го слу­же­ния ино­ков ми­ру, как по­сто­ян­ном ду­хов­ном де­ла­нии в со­че­та­нии с необ­хо­ди­мым для сво­е­го жиз­не­обес­пе­че­ния лич­ным физи­че­ским тру­дом. Но труд ду­хов­ный и труд физи­че­ский – две сто­ро­ны еди­но­го хри­сти­ан­ско­го при­зва­ния: жи­во­го про­дол­же­ния твор­че­ско­го дей­ствия Бо­жи­его в ми­ре, охва­ты­ва­ю­ще­го как иде­аль­ную, так и ма­те­ри­аль­ную сфе­ру. В этом от­но­ше­нии пре­по­доб­ные Иосиф и Нил – ду­хов­ные бра­тья, рав­ные про­дол­жа­те­ли свя­то­оте­че­ско­го цер­ков­но­го пре­да­ния и на­след­ни­ки за­ве­тов пре­по­доб­но­го Сер­гия. Пре­по­доб­ный Иосиф вы­со­ко це­нил ду­хов­ный опыт пре­по­доб­но­го Ни­ла и по­сы­лал к нему сво­их уче­ни­ков для изу­че­ния опы­та внут­рен­ней мо­лит­вы.

Пре­по­доб­ный Иосиф был ак­тив­ным об­ще­ствен­ным де­я­те­лем и сто­рон­ни­ком силь­но­го цен­тра­ли­зо­ван­но­го Мос­ков­ско­го го­су­дар­ства. Он один из вдох­но­ви­те­лей уче­ния о Рус­ской Церк­ви как пре­ем­ни­це и но­си­тель­ни­це древ­не­го Все­лен­ско­го бла­го­че­стия: "рус­ская зем­ля ныне бла­го­че­сти­ем всех одо­ле". Идеи пре­по­доб­но­го Иоси­фа, имев­шие огром­ное ис­то­ри­че­ское зна­че­ние, бы­ли раз­ви­ты поз­же его уче­ни­ка­ми и по­сле­до­ва­те­ля­ми. Из них ис­хо­дил в сво­ем уче­нии о Москве как тре­тьем Ри­ме ста­рец Псков­ско­го Спа­со-Еле­аза­ро­ва мо­на­сты­ря Фило­фей: "два убо Ри­ма па­до­ша, а тре­тий сто­ит, а чет­вер­то­му не бы­ти".

Взгля­ды иоси­ф­лян на зна­че­ние мо­на­стыр­ско­го иму­ще­ства для цер­ков­но­го стро­и­тель­ства и уча­стия Церк­ви в об­ще­ствен­ной жиз­ни в усло­ви­ях борь­бы за цен­тра­ли­за­цию вла­сти Мос­ков­ско­го кня­зя его про­тив­ни­ки – се­па­ра­ти­сты ста­ра­лись опро­верг­нуть в сво­их по­ли­ти­че­ских це­лях, недоб­ро­со­вест­но ис­поль­зо­вав для это­го уче­ние пре­по­доб­но­го Ни­ла Сор­ско­го о "нес­тя­жа­нии" – от­ре­че­нии мо­на­ха от мир­ских дел и соб­ствен­но­сти. Это про­ти­во­по­став­ле­ние по­ро­ди­ло лож­ный взгляд на враж­деб­ность на­прав­ле­ний пре­по­доб­ных Иоси­фа и Ни­ла. В дей­стви­тель­но­сти оба на­прав­ле­ния за­ко­но­мер­но со­су­ще­ство­ва­ли в рус­ской мо­на­ше­ской тра­ди­ции, до­пол­няя друг дру­га. Как вид­но из "Уста­ва" свя­то­го Иоси­фа, пол­ное нес­тя­жа­ние, от­каз от са­мих по­ня­тий "твое-мое" был по­ло­жен в его ос­но­ву.

Шли го­ды. Про­цве­та­ла со­здан­ная тру­да­ми и по­дви­га­ми пре­по­доб­но­го Иоси­фа оби­тель, а сам ее ос­но­ва­тель, ста­рея, го­то­вил­ся к пе­ре­хо­ду в веч­ную жизнь. Пе­ред кон­чи­ной он при­об­щил­ся Свя­тых Та­ин, за­тем со­звал всю бра­тию и, пре­по­дав ей мир и бла­го­сло­ве­ние, бла­жен­но по­чил на 76-м го­ду жиз­ни 9 ок­тяб­ря 1515 го­да.

Над­гроб­ное сло­во пре­по­доб­но­му Иоси­фу бы­ло со­став­ле­но пле­мян­ни­ком и уче­ни­ком его ино­ком До­си­фе­ем То­пор­ко­вым.

Пер­вое "Жи­тие" свя­то­го ав­вы на­пи­са­но в 40-х го­дах XVI сто­ле­тия по­стри­же­ни­ком пре­по­доб­но­го, епи­ско­пом Кру­тиц­ким Сав­вой Чер­ным по бла­го­сло­ве­нию мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го и всея Ру­си Ма­ка­рия († 1564). Оно во­шло в со­став­лен­ные Ма­ка­ри­ем "Ве­ли­кие Ми­неи-Че­тьи". Дру­гая ре­дак­ция "Жи­тия" при­над­ле­жит пе­ру об­ру­сев­ше­го бол­гар­ско­го пи­са­те­ля Льва Фило­ло­га при уча­стии ино­ка Зи­но­вия Отен­ско­го († 1568).

Мест­ное празд­но­ва­ние пре­по­доб­но­му бы­ло уста­нов­ле­но в Иоси­фо-Во­ло­ко­лам­ском мо­на­сты­ре в де­каб­ре 1578 го­да, к сто­ле­тию ос­но­ва­ния оби­те­ли. 1 июня 1591 го­да при пат­ри­ар­хе Иове уста­нов­ле­но об­ще­цер­ков­ное празд­но­ва­ние его па­мя­ти. Свя­ти­тель Иов, уче­ник во­ло­ко­лам­ско­го по­стри­же­ни­ка свя­то­го Гер­ма­на Ка­зан­ско­го, был ве­ли­ким по­чи­та­те­лем пре­по­доб­но­го Иоси­фа, ав­то­ром служ­бы ему, вне­сен­ной в Ми­неи. Уче­ни­ком свя­ти­те­лей Гер­ма­на и Вар­со­но­фия был так­же спо­движ­ник и пре­ем­ник пат­ри­ар­ха Иова – свя­щен­но­му­че­ник пат­ри­арх Гер­мо­ген († 1612, па­мять 17 фев­ра­ля), ду­хов­ный вождь рус­ских лю­дей в борь­бе за осво­бож­де­ние от поль­ско­го на­ше­ствия.

Бо­го­слов­ские тво­ре­ния пре­по­доб­но­го Иоси­фа со­став­ля­ют неотъ­ем­ле­мый вклад в со­кро­вищ­ни­цу пра­во­слав­но­го пре­да­ния. Как все цер­ков­ные пи­са­ния, вдох­нов­лен­ные бла­го­да­тью Свя­то­го Ду­ха, они про­дол­жа­ют быть ис­точ­ни­ком ду­хов­ной жиз­ни и ве­де­ния, со­хра­ня­ют свою бо­го­слов­скую зна­чи­мость и ак­ту­аль­ность.

Глав­ная кни­га свя­то­го ав­вы Иоси­фа пи­са­лась по ча­стям. Пер­во­на­чаль­ный ее со­став, за­кон­чен­ный ко вре­ме­ни со­бо­ров 1503–1504 го­дов, вклю­чал 11 Слов. В окон­ча­тель­ной ре­дак­ции, сло­жив­шей­ся по­сле кон­чи­ны пре­по­доб­но­го и имев­шей огром­ное ко­ли­че­ство спис­ков, "Кни­га на ере­ти­ки" или "Про­све­ти­тель" со­сто­ит из 16 Слов, ко­то­рым пред­по­сла­на в ка­че­стве пре­ди­сло­вия "По­весть о но­во­явив­шей­ся ере­си". Сло­во пер­вое из­ла­га­ет цер­ков­ное уче­ние о дог­ма­те Пре­свя­той Тро­и­цы, вто­рое – об Иису­се Хри­сте – Ис­тин­ном Мес­сии, тре­тье – о зна­че­нии в Церк­ви про­ро­честв Вет­хо­го За­ве­та, чет­вер­тое – о Бо­го­во­пло­ще­нии, пя­тое-седь­мое – об ико­но­по­чи­та­нии. В Сло­вах вось­мом-де­ся­том пре­по­доб­ный Иосиф из­ла­га­ет ос­но­вы хри­сти­ан­ской эс­ха­то­ло­гии. Один­на­дца­тое Сло­во по­свя­ще­но мо­на­ше­ству. В две­на­дца­том до­ка­за­на недей­стви­тель­ность про­кля­тий и пре­ще­ний, на­ла­га­е­мых ере­ти­ка­ми. По­след­ние че­ты­ре Сло­ва об­суж­да­ют спо­со­бы борь­бы Свя­той Церк­ви с ере­ти­ка­ми, сред­ства к их ис­прав­ле­нию и по­ка­я­нию.

См. так­же: "Па­мять пре­по­доб­но­го Иоси­фа Во­ло­ко­лам­ско­го" в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

***

Святитель Феодосий, архиепископ Черниговский

Краткое житие святителя Феодосия, архиепископа Черниговского

Свя­ти­тель Фе­о­до­сий, ар­хи­епи­скоп Чер­ни­гов­ский, ро­дил­ся в на­ча­ле трид­ца­тых го­дов XVII сто­ле­тия в По­доль­ской гу­бер­нии. Он про­ис­хо­дил из древ­не­го дво­рян­ско­го ро­да По­ло­ниц­ких-Уг­лиц­ких; ро­ди­те­ля­ми его бы­ли иерей Ни­ки­та и Ма­рия. Бла­го­че­стие, ца­рив­шее в се­мье бу­ду­ще­го свя­ти­те­ля, бла­го­твор­но со­дей­ство­ва­ло ду­хов­но­му раз­ви­тию маль­чи­ка. С дет­ства он от­ли­чал­ся кро­то­стью и при­ле­жа­ни­ем к мо­лит­ве. При­род­ные спо­соб­но­сти юно­ши рас­кры­лись в Ки­е­во-Брат­ской кол­ле­гии при Ки­ев­ском Бо­го­яв­лен­ском мо­на­сты­ре. Это бы­ло вре­мя са­мо­го рас­цве­та кол­ле­гии (ко­нец со­ро­ко­вых го­дов XVII ве­ка), ко­гда ее рек­то­ра­ми бы­ли ар­хи­манд­рит Ин­но­кен­тий (Ги­зель), а за­тем игу­мен, впо­след­ствии ар­хи­епи­скоп Чер­ни­гов­ский, Ла­зарь (Ба­ра­но­вич), а в чис­ле на­став­ни­ков – иеро­мо­нах Епи­фа­ний (Сла­ви­нец­кий), иеро­мо­нах Ар­се­ний (Са­та­нов­ский), епи­скоп Бе­ло­рус­ский Фе­о­до­сий (Ба­ев­ский), игу­мен Фе­о­до­сий (Са­фо­но­вич) и Ме­ле­тий (Дзик), ко­то­рые бы­ли про­све­щен­ней­ши­ми людь­ми то­го вре­ме­ни. То­ва­ри­ща­ми свя­то­го Фе­о­до­сия по кол­ле­гии бы­ли бу­ду­щие вы­да­ю­щи­е­ся пас­ты­ри: Си­ме­он По­лоц­кий, Иоан­ни­кий Го­ля­тов­ский, Ан­то­ний Ра­ди­вил­лов­ский, Вар­ла­ам Ясин­ский. Ки­е­во-Брат­ская Бо­го­яв­лен­ская шко­ла яв­ля­лась в то вре­мя глав­ным цен­тром борь­бы пра­во­сла­вия про­тив на­па­док ка­то­ли­че­ско­го ду­хо­вен­ства, иезу­и­тов и уни­а­тов.

В го­ды обу­че­ния окон­ча­тель­но утвер­ди­лось при­зва­ние свя­то­го Фе­о­до­сия к ино­че­ско­му по­дви­гу: всё сво­бод­ное от за­ня­тий вре­мя он от­да­вал мо­лит­ве, бо­го­мыс­лию и чте­нию Свя­щен­но­го Пи­са­ния.

Мож­но по­ла­гать, что свя­той не окон­чил пол­но­го кур­са кол­ле­гии, так как по­сле ра­зо­ре­ния По­до­ла по­ля­ка­ми она на несколь­ко лет пре­кра­ти­ла свою де­я­тель­ность. Свя­ти­тель на всю жизнь со­хра­нил глу­бо­кую при­зна­тель­ность вос­пи­тав­ше­му его Ки­е­во-Брат­ско­му мо­на­сты­рю. В си­но­ди­ке Ки­е­во-Вы­ду­биц­ко­го мо­на­сты­ря сде­ла­но сле­ду­ю­щее за­ме­ча­ние о свя­том Фе­о­до­сии: "Был он муж бла­го­ра­зу­мен и бла­го­тво­рящ Ки­ев­ско­му Брат­ско­му мо­на­сты­рю".

По по­лу­че­нии об­ра­зо­ва­ния бу­ду­щий свя­ти­тель при­нял ино­че­ский по­стриг в Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ре с име­нем Фе­о­до­сий, в честь пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия Пе­чер­ско­го (па­мять 3 мая).

Ки­ев­ским мит­ро­по­ли­том Ди­о­ни­си­ем (Ба­ла­ба­ном) он был по­став­лен ар­хи­ди­а­ко­ном Ки­е­во-Со­фий­ско­го со­бо­ра, а за­тем на­зна­чен на­мест­ни­ком мит­ро­по­ли­чье­го ка­фед­раль­но­го до­ма. Но вско­ре он оста­вил Ки­ев и по­се­лил­ся в от­да­лен­ном Кру­тиц­ком мо­на­сты­ре (Чер­ни­гов­ской епар­хии), воз­ле ме­стеч­ка Ба­ту­ри­на, сла­вив­шем­ся стро­гой ино­че­ской жиз­нью. Там он был по­свя­щен в сан иеро­мо­на­ха. В 1662 го­ду свя­той Фе­о­до­сий был на­зна­чен игу­ме­ном Кор­сун­ско­го мо­на­сты­ря Ки­ев­ской епар­хии, а в 1664 го­ду – на­сто­я­те­лем древ­не­го Ки­е­во-Вы­ду­биц­ко­го мо­на­сты­ря. Эта оби­тель неза­дол­го пе­ред тем на­хо­ди­лась в ру­ках уни­а­тов и бы­ла со­вер­шен­но ра­зо­ре­на. Но свя­то­му Фе­о­до­сию бла­го­да­ря сво­ей энер­гии и на­стой­чи­во­сти уда­лось быст­ро воз­ро­дить Вы­ду­биц­кий Ми­хай­лов­ский мо­на­стырь. Он осо­бен­но за­бо­тил­ся об устро­е­нии цер­ков­но­го бла­го­ле­пия. Он со­здал пре­крас­ный хор, ко­то­рый сла­вил­ся не толь­ко в Ма­ло­рос­сии, но и в Москве, ку­да свя­той Фе­о­до­сий в 1685 го­ду по­сы­лал сво­их пев­чих. За­бо­тясь о ду­хов­ном воз­рас­та­нии на­сель­ни­ков оби­те­ли, свя­той игу­мен, сам стро­гий по­движ­ник, устро­ил в 1680 го­ду неда­ле­ко от оби­те­ли, на ост­ро­ве Ми­хай­лов­щине, неболь­шой скит для бра­тии, же­лав­шей уеди­не­ния. Он на­зна­чил ту­да устро­и­те­лем и на­мест­ни­ком од­но­го из са­мых рев­ност­ных ино­ков оби­те­ли – иеро­мо­на­ха Иова (Опа­лин­ско­го). В быт­ность свя­то­го Фе­о­до­сия игу­ме­ном Ки­е­во-Вы­ду­биц­ко­го мо­на­сты­ря ему при­шлось пе­ре­жить тя­же­лые дни. Вме­сте с дру­ги­ми игу­ме­на­ми он был об­ви­нен Ме­фо­ди­ем, епи­ско­пом Мсти­слав­ским и Ор­шан­ским, в из­мене рус­ско­му пра­ви­тель­ству и в мни­мой пе­ре­пис­ке с из­мен­ни­ка­ми Рос­сии. 20 сен­тяб­ря 1668 го­да свя­то­му Фе­о­до­сию при­шлось да­вать объ­яс­не­ния по это­му де­лу. 17 но­яб­ря 1668 го­да кле­ве­та бы­ла об­на­ру­же­на, и свя­той Фе­о­до­сий вме­сте с дру­ги­ми игу­ме­на­ми по­лу­чил про­ще­ние. Прео­свя­щен­ный Ла­зарь (Ба­ра­но­вич) оце­нил вы­со­кие ду­хов­ные ка­че­ства свя­то­го Фе­о­до­сия и при­бли­зил его к се­бе. Он на­зы­вал его "ов­цой ста­да Хри­сто­ва, на­учив­шей­ся по­кор­но­сти", и про­ро­че­ски же­лал, чтобы имя свя­то­го Фе­о­до­сия бы­ло на­пи­са­но на небе­сах. Ко­гда в 1679 го­ду прео­свя­щен­ный Ла­зарь стал ме­сто­блю­сти­те­лем Ки­ев­ской мит­ро­по­лии, он на­зна­чил свя­то­го Фе­о­до­сия сво­им на­мест­ни­ком в Ки­е­ве, а сам оста­вал­ся в Чер­ни­го­ве. В ка­че­стве на­мест­ни­ка ме­сто­блю­сти­те­ля Ки­ев­ской мит­ро­по­лии свя­той Фе­о­до­сии при­ни­мал де­я­тель­ное уча­стие во мно­гих цер­ков­ных со­бы­ти­ях. В 1685 го­ду он участ­во­вал с пра­вом ре­ша­ю­ще­го го­ло­са в из­бра­нии епи­ско­па Ге­део­на (Чет­вер­тин­ско­го) мит­ро­по­ли­том Ки­ев­ским и вме­сте с Иеро­ни­мом (Ду­би­ною), игу­ме­ном Пе­ре­я­с­лав­ским, был по­слан в Моск­ву с из­ве­ще­ни­ем об из­бра­нии. В Москве оба пред­ста­ви­те­ля бы­ли при­ня­ты с по­че­том и ува­же­ни­ем. Ре­зуль­та­том это­го по­соль­ства бы­ло вос­со­еди­не­ние Ки­ев­ской мит­ро­по­лии с Рус­ской Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью.

В 1688 го­ду свя­той Фе­о­до­сии был на­зна­чен ар­хи­манд­ри­том Чер­ни­гов­ско­го Елец­ко­го мо­на­сты­ря на ме­сто по­чив­ше­го ар­хи­манд­ри­та Иоан­ни­кия (Го­ля­тов­ско­го). С то­го вре­ме­ни вся де­я­тель­ность свя­то­го пе­ре­но­сит­ся из Ки­е­ва в Чер­ни­гов. Это на­зна­че­ние со­сто­я­лось глав­ным об­ра­зом по же­ла­нию прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря. Свя­то­му Фе­о­до­сию при­шлось нема­ло по­тру­дить­ся над бла­го­устрой­ством Елец­кой оби­те­ли, так как мо­на­стырь этот, еще не опра­вив­ший­ся по­сле опу­сто­ше­ния иезу­и­та­ми и до­ми­ни­кан­ца­ми, был весь­ма бе­ден и неустро­ен. Тру­да­ми свя­то­го Фе­о­до­сия уда­лось до­стиг­нуть в про­дол­же­ние двух-трех лет для Елец­кой оби­те­ли бла­го­со­сто­я­ния, вполне обес­пе­чи­вав­ше­го ее су­ще­ство­ва­ние. Свя­той и в сво­ей но­вой долж­но­сти ока­зы­вал все­мер­ное со­дей­ствие прео­свя­щен­но­му Ла­за­рю во всех важ­ных де­лах. Он участ­во­вал в со­став­ле­нии со­бор­но­го от­ве­та Мос­ков­ско­му пат­ри­ар­ху Иоаки­му на его во­прос­ные гра­мо­ты об от­но­ше­нии Ки­ев­ской мит­ро­по­лии к Фло­рен­тий­ско­му Со­бо­ру и в об­суж­де­нии во­про­са о вре­ме­ни пре­су­ществ­ле­ния Свя­тых Да­ров, под­ня­то­го на этом Со­бо­ре. Ко­гда же пат­ри­арх не удо­вле­тво­рил­ся эти­ми от­ве­та­ми и в Моск­ву в на­ча­ле 1689 го­да был по­слан Ба­ту­рин­ский игу­мен свя­той Ди­мит­рий (Туп­та­ло) (бу­ду­щий мит­ро­по­лит Ро­стов­ский), свя­той Фе­о­до­сий ез­дил с ним в ка­че­стве пред­ста­ви­те­ля от прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря. Ему по­ру­че­но бы­ло пе­ре­дать пат­ри­ар­ху от­вет­ное пись­мо и вы­яс­нить недо­ра­зу­ме­ния. 11 сен­тяб­ря 1692 го­да свя­той Фе­о­до­сий был тор­же­ствен­но хи­ро­то­ни­сан во ар­хи­епи­ско­па в Успен­ском со­бо­ре Мос­ков­ско­го Крем­ля.

Об управ­ле­нии свя­ти­те­лем Фе­о­до­си­ем Чер­ни­гов­ской епар­хи­ей со­хра­ни­лось ма­ло све­де­ний. Осо­бен­ное вни­ма­ние свя­ти­тель об­ра­щал на про­буж­де­ние и под­дер­жа­ние в пастве ду­ха ис­тин­но хри­сти­ан­ско­го бла­го­че­стия. С этой це­лью он за­бо­тил­ся о под­дер­жа­нии ста­рых и устрой­стве но­вых мо­на­сты­рей и хра­мов. В са­мом на­ча­ле его свя­ти­тель­ства по его бла­го­сло­ве­нию был со­здан Пе­че­ник­ский де­ви­чий мо­на­стырь, и он сам освя­тил храм этой оби­те­ли в честь Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. В 1694 го­ду по его бла­го­сло­ве­нию был ос­но­ван Лю­бец­кий скит в двух вер­стах от Лю­бе­ча; в 1694 го­ду свя­ти­тель освя­тил в Дом­ниц­ком муж­ском мо­на­сты­ре храм в честь Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, а ле­том 1695 го­да – ве­ли­че­ствен­ный храм в честь Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, по­стро­ен­ный на вер­шине го­ры Бол­дин­ской близ древ­не­го Ильин­ско­го мо­на­сты­ря. При свя­ти­те­ле Фе­о­до­сии в Чер­ни­гов­ской епар­хии за­ме­ча­ет­ся осо­бен­ный подъ­ем и уси­ле­ние ино­че­ства. Свя­ти­тель уде­лял так­же боль­шое вни­ма­ние ду­хо­вен­ству и был стро­го раз­бор­чив при вы­бо­ре кан­ди­да­тов свя­щен­ства. Он осо­бен­но по­кро­ви­тель­ство­вал чер­ни­гов­ским ду­хов­ным шко­лам, при­гла­шал в них из Ки­е­ва уче­ных мо­на­хов, сре­ди ко­то­рых был свя­той Иоанн (Мак­си­мо­вич), бу­ду­щий мит­ро­по­лит То­боль­ский, сде­лав­ший­ся впо­след­ствии по­мощ­ни­ком и пре­ем­ни­ком свя­ти­те­ля и устро­и­те­лем чер­ни­гов­ских ду­хов­ных школ. Стро­гая спра­вед­ли­вость в от­но­ше­нии к ду­хо­вен­ству и пастве, глу­бо­кое со­стра­да­ние, снис­хо­ди­тель­ность и хри­сти­ан­ское ми­ро­лю­бие бы­ли от­ли­чи­тель­ны­ми чер­та­ми де­я­тель­но­сти свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия. К нему ча­сто об­ра­ща­лись за по­мо­щью и со­ве­том не толь­ко пра­во­слав­ные, но и ли­ца дру­гих ис­по­ве­да­ний.

Но недол­го свя­ти­тель Фе­о­до­сии окорм­лял Чер­ни­гов­скую паст­ву. Чув­ствуя при­бли­же­ние смер­ти, он вы­звал к се­бе в Чер­ни­гов на­мест­ни­ка Брян­ско­го Свен­ско­го мо­на­сты­ря, свя­то­го Иоан­на (Мак­си­мо­ви­ча) и воз­вел его из иеро­мо­на­ха в ар­хи­манд­ри­та Чер­ни­гов­ско­го Елец­ко­го мо­на­сты­ря. В но­вом ар­хи­манд­ри­те он за­ра­нее го­то­вил се­бе пре­ем­ни­ка. 6 фев­ра­ля 1696 го­да свя­ти­тель Фе­о­до­сий скон­чал­ся и был по­гре­бен в Чер­ни­гов­ском ка­фед­раль­ном Бо­ри­со­глеб­ском со­бо­ре, за пра­вым кли­ро­сом, в осо­бо сде­лан­ном для то­го скле­пе. Впо­след­ствии его пре­ем­ник свя­ти­тель Иоанн (Мак­си­мо­вич) по­стро­ил над его гро­бом кир­пич­ный свод с хва­леб­ной над­пи­сью в сти­хах в бла­го­дар­ность за чу­дес­ное ис­це­ле­ние от тяж­кой бо­лез­ни. Осо­бое бла­го­дат­ное да­ро­ва­ние, ко­то­рое стя­жал свя­ти­тель Фе­о­до­сий, за­сви­де­тель­ство­ва­но его по­движ­ни­че­ской жиз­нью и со­кро­вен­ной по­мо­щью всем, воз­но­сив­шим ему мо­лит­вы.

Про­слав­ле­ние свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия со­вер­ши­лось 9 сен­тяб­ря 1896 го­да.

«Еще до прославления свт. Феодосия Черниговского (1896), иеромонах (знаменитый старец Алексий из Голосеевского скита Киево-Печерской Лавры, умерший в 1916 г.), переоблачавший мощи, устал, сидя у мощей, задремал и увидел перед собой Святого, который сказал ему: “Спасибо тебе за труд для меня. Прошу также тебя, когда будешь служить Литургию, упомянуть моих родителей”; и он дал их имена (иерей Никита и Мария). До видения эти имена были неизвестны. Спустя несколько лет после канонизации в монастыре, где св. Феодосий был игуменом, был найден его собственный помянник, который подтвердил эти имена, подтвердил истинность видения. “Как можешь ты, святителю, просить моих молитв, когда сам ты стоишь перед Небесным Престолом и подаешь людям Божию благодать?” – спросил иеромонах. “Да, это верно, – ответил св. Феодосий, – но приношение на Литургии сильнее моих молитв”». – Иером. Серафим (Роуз). «Душа после смерти».

Полное житие святителя Феодосия, архиепископа Черниговского

Имя свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия сто­ит в ря­ду тех лиц и имен, кои яв­ля­ют­ся укра­ше­ни­ем и сла­вой всей Церк­ви Рос­сий­ской. Свя­ти­тель Фе­о­до­сий был од­ним из тех де­я­те­лей, ко­то­рые, «не вы­со­кая мудр­ству­ю­ще, но ве­ду­ще­ся сми­рен­ны­ми» (Рим.12:16), успе­ва­ют сде­лать и для об­ще­ствен­но­го бла­га не ме­нее, чем ве­ли­кие и силь­ные ми­ра се­го.

Фе­о­до­сий ро­дил­ся в кон­це 30-х го­дов XVII ве­ка в Ма­ло­рос­сии, в бла­го­че­сти­вой дво­рян­ской се­мье. От­рок вос­пи­ты­ва­ет­ся сна­ча­ла до­ма сво­и­ми ро­ди­те­ля­ми в стра­хе Бо­жи­ем и хри­сти­ан­ском бла­го­че­стии, а за­тем в Ки­ев­ской Брат­ской Бо­го­яв­лен­ской шко­ле (в сте­нах Ки­ев­ско­го Брат­ско­го мо­на­сты­ря на По­до­ле, впо­след­ствии Ки­ев­ская Ду­хов­ная Ака­де­мия). На­чаль­ни­ком и ру­ко­во­ди­те­лем Ки­ев­ской Брат­ской шко­лы в то вре­мя был «ве­ли­кий столп цер­ков­ный», ар­хи­епи­скоп Чер­ни­гов­ский Ла­зарь Ба­ра­но­вич (1650–1657 гг.), к ко­то­ро­му на всю жизнь свою св. Фе­о­до­сий со­хра­нил чув­ства сы­нов­не­го по­чте­ния. К вос­пи­тав­шей его шко­ле свя­ти­тель на всю жизнь свою со­хра­нил глу­бо­кую при­зна­тель­ность, что и вы­ра­зил сво­и­ми бла­го­тво­ре­ни­я­ми Ки­ев­ско­му Брат­ско­му мо­на­сты­рю. Па­мять о та­кой бла­го­тво­ри­тель­но­сти его со­хра­нил для нас си­но­дик Ки­ев­ско­го Вы­ду­биц­ко­го мо­на­сты­ря, где ска­за­но о св. Фе­о­до­сии, что он был муж «бла­го­ра­зу­мен и бла­го­тво­рящ Ки­ев­ско­му Брат­ско­му мо­на­сты­рю».

По окон­ча­нии уче­ния св. Фе­о­до­сий всю свою жизнь ре­шил­ся по­свя­тить Бо­гу. И бла­го­че­сти­вый при­мер ро­ди­те­лей, и на­зи­да­тель­ное ру­ко­вод­ство зна­ме­ни­то­го учи­те­ля, и свя­тость са­мо­го ме­ста вос­пи­та­ния – все это со­дей­ство­ва­ло укреп­ле­нию бу­ду­ще­го свя­ти­те­ля в же­ла­нии доб­ро­го жи­тия. Бы­ли и дру­гие со­бы­тия, не про­шед­шие бес­след­но в его жиз­ни и опре­де­лив­шие по во­ле Бо­жи­ей жре­бий его на зем­ле. Несо­гла­сия, нестро­е­ния, ко­то­рые он ви­дел в это вре­мя и сре­ди вла­стей сво­ей ро­ди­ны, и сре­ди да­же их ду­хов­ных ру­ко­во­ди­те­лей, по­бу­ди­ли его взять на се­бя бла­гое иго ино­че­ско­го по­дви­га; стать в одеж­де во­и­на Хри­сто­ва на стра­же Церк­ви Хри­сто­вой и ра­то­вать с ви­ди­мы­ми и неви­ди­мы­ми вра­га­ми ее.

Ко­гда и где при­нял ино­че­ство св. Фе­о­до­сий, точ­но неиз­вест­но. Несо­мнен­но толь­ко, что это бы­ло еще до 1651 го­да, ко­гда Ки­ев­ским мит­ро­по­ли­том был Ди­о­ни­сий (Ба­ла­бан), и со­вер­ши­лось под вли­я­ни­ем Ла­за­ря Ба­ра­но­ви­ча. Прео­свя­щен­ный Ла­зарь в од­ном из пи­сем сво­их на­зы­ва­ет свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия «ов­цою Хри­сто­ва ста­да, на­учав­ше­ю­ся по­кор­но­сти у по­кор­но­го ба­ра­на», т. е. са­мо­го Ла­за­ря. Св. Фе­о­до­сий да­ет выс­ший обет по­слу­ша­ния в ино­че­ском сане.

Вско­ре по при­ня­тии им ино­че­ства еще он мно­го­чест­но тру­дил­ся неко­то­рое вре­мя в зва­нии ар­хи­ди­а­ко­на Ки­е­во-Со­фий­ско­го со­бо­ра и на­мест­ни­ка мит­ро­по­ли­чье­го ка­фед­раль­но­го до­ма.

Ки­ев и Ма­ло­рос­сия в это вре­мя ис­пы­ты­ва­ли боль­шие бед­ствия от смут, ко­то­рые про­из­ве­де­ны бы­ли про­тив­ни­ка­ми Бог­да­на Хмель­ниц­ко­го, про­тив­ни­ка­ми со­еди­не­ния Ма­лой Рос­сии с Моск­вой. К несча­стью, в этих сму­тах при­ня­ли са­мое де­я­тель­ное уча­стие и выс­шие ду­хов­ные ли­ца то­го вре­ме­ни. Сам мит­ро­по­лит Ди­о­ни­сий Ба­ла­бан пе­ре­шел на сто­ро­ну по­ля­ков, и вре­мен­ным блю­сти­те­лем Ки­ев­ской мит­ро­по­лии на­зна­чен был Чер­ни­гов­ский ар­хи­епи­скоп Ла­зарь Ба­ра­но­вич (в ок­тяб­ре 1659 го­да – здесь и да­лее да­ты ука­за­ны по ст. ст.).

В это вре­мя св. Фе­о­до­сий был уже в зва­нии иеро­мо­на­ха Кру­пиц­ко­го Ба­ту­рин­ско­го мо­на­сты­ря, в епар­хии Ла­за­ря. Оче­вид­но, пер­вые по­дви­ги ино­че­ско­го жи­тия св. Фе­о­до­си­ем со­вер­ша­ют­ся под над­зо­ром и ру­ко­вод­ством прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря. Св. Фе­о­до­сий не идет за Ди­о­ни­си­ем к вра­гам пра­во­слав­ной ве­ры и на­род­но­сти, а сле­ду­ет за сво­им учи­те­лем, ко­то­рый хо­ро­шо по­ни­мал, что Ма­ло­рос­сия мо­жет быть счаст­ли­ва толь­ко под за­щи­той пра­во­слав­но­го рус­ско­го ца­ря.

Ско­ро на свя­то­го Фе­о­до­сия воз­ла­га­ет­ся обя­зан­ность выс­шая – ру­ко­во­дить дру­ги­ми в по­дви­гах ино­че­ства. В 1662 го­ду он уже, как сви­де­тель­ству­ет мест­ная Чер­ни­гов­ская ле­то­пись, со­сто­ит в зва­нии игу­ме­на Кор­сун­ско­го мо­на­сты­ря. В сле­ду­ю­щем, 1663 го­ду, по смер­ти мит­ро­по­ли­та Ди­о­ни­сия, в мае был из­бран ду­хо­вен­ством Поль­ской Укра­и­ны на Ки­ев­скую мит­ро­по­ли­тию епи­скоп Иосиф (Нелю­бо­вич-Ту­каль­ский). Из­бра­ние со­сто­я­лось в Кор­су­ни (ныне г. Кор­сунь-Шев­чен­ков­ский, Чер­кас­ской обл.); очень ве­ро­ят­но, что Кор­сун­ский мо­на­стырь, управ­ля­е­мый то­гда Фе­о­до­си­ем, и был ме­стом из­бра­ния но­во­го мит­ро­по­ли­та.

Как от­нес­ся к это­му из­бра­нию св. Фе­о­до­сий?

Но­во­из­бран­ный мит­ро­по­лит, «пра­во­сла­вия пре­слав­ный рев­ни­тель, ве­ры свя­тыя во­сточ­ныя столп непо­ко­ле­би­мый» (так его на­зы­ва­ет из­вест­ный пи­са­тель то­го вре­ме­ни пе­чер­ский ар­хи­манд­рит Ин­но­кен­тий Ги­зель) сво­ею пер­во­на­чаль­ною де­я­тель­но­стью в за­щи­ту в Лит­ве пра­во­сла­вия снис­кал се­бе об­щее со­чув­ствие пра­во­слав­ных ма­ло­рос­сов. Но его по­ли­ти­че­ские убеж­де­ния не со­глас­ны бы­ли с убеж­де­ни­я­ми Ла­за­ря, и мос­ков­ское пра­ви­тель­ство не со­гла­си­лось при­знать его в зва­нии мит­ро­по­ли­та. Св. Фе­о­до­сий пред­ви­дел это и, зная, что из­бра­ние его по­ро­дит но­вые сму­ты и раз­до­ры, сво­е­го со­гла­сия, ко­то­рое мог­ло вы­ра­зить­ся под­пи­сью на из­би­ра­тель­ном ак­те, не изъ­явил.

Несколь­ко поз­же, со­стоя уже игу­ме­ном Вы­ду­биц­ко­го мо­на­сты­ря, в оправ­да­ние свое, по по­во­ду до­но­са, сде­лан­но­го на него епи­ско­пом Ме­фо­ди­ем (Фили­мо­но­ви­чем), до­би­вав­шим­ся мит­ро­по­ли­чье­го зва­ния, пи­сал ки­ев­ско­му во­е­во­де: «к Ту­каль­ско­му хо­тя я и пи­сал, (но) яко к ар­хи­ерею, а не (как) мит­ро­по­ли­ту пи­сал, не име­но­вал его пас­ты­рем сво­им и бла­го­сло­ве­ния от него не про­сил есмь ни на ка­кие де­ла».

В 1664 г. св. Фе­о­до­сий на­зна­ча­ет­ся игу­ме­ном Ки­ев­ско­го Вы­ду­биц­ко­го мо­на­сты­ря. Со­хра­ни­лось несколь­ко све­де­ний о де­я­тель­но­сти св. Фе­о­до­сия как игу­ме­на Вы­ду­биц­ка­го, сви­де­тель­ству­ю­щих о его по­пе­чи­тель­но­сти и рев­но­сти по устрой­ству дел оби­те­ли. Вы­ду­биц­кий мо­на­стырь неод­но­крат­но был в ру­ках уни­а­тов. Есте­ствен­но, что от это­го су­ще­ство­ва­ли раз­лич­но­го ро­да нестро­е­ния, рас­строй­ство внут­рен­них по­ряд­ков жиз­ни мо­на­стыр­ской и внеш­не­го ма­те­ри­аль­но­го бла­го­со­сто­я­ния оби­те­ли. Устро­ив внут­рен­нюю жизнь оби­те­ли в ду­хе стро­го­го пра­во­сла­вия, св. Фе­о­до­сий с боль­шою рев­но­стию и усер­ди­ем взял­ся за устрой­ство внеш­не­го ее бла­го­по­лу­чия. И бла­го­да­ря за­бо­там св. Фе­о­до­сия по­лу­ча­ет­ся гет­ман­ский уни­вер­сал, ко­то­рым утвер­жда­ют­ся за мо­на­сты­рем зна­чи­тель­ные по­ме­стья.

Рев­ност­ная за­бот­ли­вость о нуж­дах оби­те­ли во­ору­жи­ла про­тив него ино­ков со­сед­ней Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры. Пе­чер­ский ар­хи­манд­рит Ин­но­кен­тий (Ги­зель) вслед­ствие на­ве­тов неко­то­рых мо­на­стыр­ских упра­ви­те­лей жа­ло­вал­ся да­же на него ме­сто­блю­сти­те­лю мит­ро­по­лии Ла­за­рю, ко­то­рый по это­му по­во­ду и пи­шет сво­е­му быв­ше­му уче­ни­ку уве­ща­тель­ные пись­ма. Не без скор­би ви­дит свя­ти­тель неудо­воль­ствие сво­е­го учи­те­ля и без­ро­пот­но пе­ре­но­сит ис­пы­та­ние, по­слан­ное ему Бо­гом, вер­но ис­пол­няя свой долг. Но Про­мысл Бо­жий устро­я­ет все к луч­ше­му. Оправ­дав се­бя во мне­нии сво­е­го учи­те­ля, св. Фе­о­до­сий еще бо­лее сбли­зил­ся с ним. Сам Ла­зарь об­ра­ща­ет те­перь осо­бен­ное вни­ма­ние на вы­со­кие ка­че­ства его ду­ши и в пись­ме сво­ем к нему в про­ро­че­ском ду­хе изъ­яв­ля­ет Фе­о­до­сию свое же­ла­ние, чтобы имя его бы­ло на­пи­са­но на небе­сах.

Лю­бовь и до­ве­рие к св. Фе­о­до­сию вла­ды­ки Чер­ни­гов­ско­го все бо­лее креп­нут и вы­ра­жа­ют­ся в том, что св. Фе­о­до­сий на­зна­ча­ет­ся его на­мест­ни­ком по управ­ле­нию де­ла­ми Ки­ев­ской мит­ро­по­лии. Вме­сте с тем на св. Фе­о­до­сия об­ра­ща­ет­ся все­об­щее вни­ма­ние как на че­ло­ве­ка вы­со­ких со­вер­шенств. Име­ни­ты­ми людь­ми, ду­хов­ны­ми и свет­ски­ми, с это­го вре­ме­ни воз­ла­га­ют­ся на него са­мые се­рьез­ные по­ру­че­ния в том убеж­де­нии, что он с че­стью и сла­вой для се­бя и поль­зою для са­мо­го де­ла вы­пол­нит их. С это­го же вре­ме­ни за­ме­ча­ет­ся об­щее же­ла­ние ви­деть его на од­ном из луч­ших мест, где бы он был ис­тин­ным све­тиль­ни­ком го­ря­щим и све­тя­щим (Ин.5:35).

С 1685 го­да имя его де­ла­ет­ся из­вест­ным в да­ле­кой Москве. На него, как на «за­слу­жен­но­го ма­ло­рос­сий­ской церк­ви», воз­ла­га­ет­ся обя­зан­ность (сов­мест­но с Пе­ре­я­с­лав­ским игу­ме­ном Иеро­ни­мом) пред­ста­вить в Москве го­су­да­рям (Иоан­ну и Пет­ру Алек­се­е­ви­чам) и пат­ри­ар­ху про­ше­ния от гет­ма­на, ма­ло­рос­сий­ско­го ду­хо­вен­ства и вой­ско­вой стар­ши­ны об утвер­жде­нии в зва­нии Ки­ев­ско­го мит­ро­по­ли­та Луц­ко­го епи­ско­па Ге­део­на-Свя­то­пол­ка, кня­зя Чет­вер­тин­ско­го. По­соль­ство увен­ча­лось успе­хом. Св. Фе­о­до­сий как бла­го­по­пе­чи­тель­ный игу­мен, ис­пол­няя воз­ло­жен­ное на него по­ру­че­ние, хо­да­тай­ству­ет в Москве об удо­вле­тво­ре­нии нужд сво­ей оби­те­ли.

В 1687 го­ду уми­ра­ет Елец­кий (Свя­то-Успен­ский Елец­кий муж­ской мо­на­стырь г. Чер­ни­го­ва; пре­стол Св. Успен­ско­го со­бо­ра оби­те­ли на­хо­дит­ся на ме­сте яв­ле­ния в 1060 г. (18 фев­ра­ля н. ст.) Елец­кой чу­до­твор­ной ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. – В.) ар­хи­манд­рит Иоан­ни­кий Го­ля­тов­ский, и по же­ла­нию прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря на его ме­сто на­зна­ча­ет­ся, по­сле 24-лет­не­го управ­ле­ния Вы­ду­биц­ким мо­на­сты­рем, св. Фе­о­до­сий. На­зна­чая св. Фе­о­до­сия ар­хи­манд­ри­том Елец­ким, прео­свя­щен­ный Ла­зарь же­ла­ет иметь бли­же к се­бе сво­е­го уче­ни­ка и де­ла­ет его сво­им по­мощ­ни­ком, воз­ла­гая на него раз­лич­ные де­ла по управ­ле­нию епар­хи­ей. С это­го вре­ме­ни св. Фе­о­до­сий де­ла­ет­ся, так ска­зать, пра­вою ру­кою сво­е­го ар­хи­епи­ско­па и при­ни­ма­ет уча­стие во всех вы­да­ю­щих­ся цер­ков­ных со­бы­ти­ях то­го вре­ме­ни.

К это­му вре­ме­ни де­ла­ют­ся осо­бен­но обострен­ны­ми от­но­ше­ния меж­ду пред­ста­ви­те­ля­ми Ве­ли­ко­рос­сий­ской Мос­ков­ской и Юж­но-Рус­ской, Ки­ев­ской церк­вей. В Москве смот­рят по­до­зри­тель­но на Ки­ев и всю Юж­ную Русь, го­то­вы об­ви­нить ду­хов­ных ру­ко­во­ди­те­лей ее в при­вер­жен­но­сти к ка­то­ли­че­ству и во вся­ких ере­сях.

С на­ча­ла XVII сто­ле­тия, осо­бен­но же со вре­ме­ни при­со­еди­не­ния Ма­ло­рос­сии к Москве, про­ни­ка­ет в Моск­ву из Ки­е­ва и во­об­ще из За­пад­ной и Юж­ной Рос­сии мно­го вы­ход­цев для за­ня­тий раз­ных ду­хов­ных и граж­дан­ских долж­но­стей. Неко­то­рые из них яв­ля­ют­ся да­же учи­те­ля­ми юно­ше­ства и ру­ко­во­ди­те­ля­ми про­све­ще­ния. На та­ких вы­ход­цев выс­шие ду­хов­ные ли­ца в Москве смот­ре­ли до­воль­но непри­яз­нен­но. Еще с пер­вой чет­вер­ти XVII ве­ка из­вест­ный ис­то­ри­че­ский де­я­тель, ке­ларь Ав­ра­амий Па­ли­цын пи­сал: «при­шель­цы из Се­вер­ских и поль­ских го­ро­дов на­вык­ли от мно­гих ере­ти­ков, в Укра­ине жи­ву­щих, их злым нра­вом и обы­ча­ем и в их ве­ру ере­ти­че­скую мно­зи при­сту­пив­ше от неве­де­ния и во всем с ни­ми за­кон дер­жа­ша» (Ска­за­ние об оса­де Тро­иц­ко­го мо­на­сты­ря, 45 с.). Стран­ны­ми и ере­ти­че­ски­ми ка­за­лись Москве мно­гие цер­ков­ные об­ря­ды и обы­чаи ки­ев­ские. Рев­ни­те­лей мос­ков­ской ста­ри­ны сму­ща­ла раз­ни­ца строя мос­ков­ской и ма­ло­рус­ской жиз­ни и силь­ная поль­ская окрас­ка по­след­ней. Сму­ща­ло и то, что пра­во­слав­ные юж­но­рус­ские ар­хи­пас­ты­ри по­лу­ча­ли свое об­ра­зо­ва­ние в за­пад­ных иезу­ит­ских шко­лах. И неко­то­рые из иерар­хов ино­гда дей­стви­тель­но вы­ска­зы­ва­ли част­ные мне­ния не в стро­го пра­во­слав­ном ду­хе.

И вот вско­ре по­сле то­го, как св. Фе­о­до­сий стал ар­хи­манд­ри­том Елец­ко­го мо­на­сты­ря, в Чер­ни­го­ве по­лу­ча­ет­ся гра­мо­та пат­ри­ар­ха Иоаки­ма (29 мар­та 1688 г.) на имя прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря. Це­лью гра­мо­ты бы­ло «из­ве­сти­ти­ся, аще (пра­во­слав­ные юж­ной Рос­сии) во всем со­глас­ны суть свя­тей во­сточ­ней церк­ви». В гра­мо­те за­тро­нут был соб­ствен­но один важ­ный по то­му вре­ме­ни во­прос: ка­ко­го мне­ния прео­свя­щен­ный Ла­зарь о Фло­рен­тий­ском со­бо­ре, «ко­ея ра­ди ви­ны оный со­бор бысть и ка­ко­вым обы­ча­ем на­ча­ся», пи­са­лось в гра­мо­те. В та­ком же смыс­ле бы­ла пат­ри­ар­шая гра­мо­та и Ки­ев­ско­му мит­ро­по­ли­ту Ге­део­ну.

В Ки­е­ве для от­ве­та пат­ри­ар­ху со­зы­ва­ет­ся со­бор из пред­ста­ви­те­лей выс­ше­го ду­хо­вен­ства, и од­но­му из участ­ни­ков его, игу­ме­ну Ки­рил­лов­ско­го мо­на­сты­ря, да­ет­ся по­ру­че­ние спи­сать­ся с Чер­ни­гов­ским ар­хи­манд­ри­том Фе­о­до­си­ем (Уг­лиц­ким), чтобы узнать мне­ние Чер­ни­гов­ско­го ар­хи­пас­ты­ря, стол­па цер­ков­но­го, по дан­но­му во­про­су.

Св. Фе­о­до­сий в сво­ем от­ве­те ис­пол­ня­ет об­ра­щен­ную к нему прось­бу и вме­сте с тем, по по­ру­че­нию и прось­бе пра­во­слав­ных участ­ни­ков сбо­ра, со­став­ля­ет от­вет­ную пат­ри­ар­ху гра­мо­ту «до­водне по­ка­зу­ю­чи, (что) не име­ет бы­ти той со­бор (Фло­рен.) за­кон­ным ка­но­ни­че­ским со­бо­ром» и проч. Стро­го пра­во­слав­ный взгляд Чер­ни­гов­ско­го ар­хи­епи­ско­па и его бли­жай­ше­го со­труд­ни­ка дол­жен был слу­жить оправ­да­ни­ем для всей Юж­но-Рус­ской церк­ви. Но в Москве по­ка не удо­вле­тво­ря­ют­ся ни от­вет­ной гра­мо­той мит­ро­по­ли­та (со­став­лен­ной Фе­о­до­си­ем), ни от­вет­ной гра­мо­той прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря. В сен­тяб­ре 1688 го­да и в мар­те 1689 го­да по­лу­ча­ет­ся еще две гра­мо­ты, в ко­то­рых пат­ри­арх Иоаким пред­ла­га­ет пра­во­слав­ным ма­ло­рос­сам из­ло­жить свое мне­ние о вре­ме­ни пре­су­ществ­ле­ния Св. Да­ров.

От­вет на первую из них прео­свя­щен­ный Ла­зарь по­сы­ла­ет (4 фев­ра­ля 1689 го­да) с сво­им ар­хи­манд­ри­том Фе­о­до­си­ем Уг­лиц­ким. Здесь прео­свя­щен­ный Ла­зарь, вы­ска­зы­вая свой пра­во­слав­ный взгляд по дан­но­му во­про­су, вы­ра­жа­ет в то же вре­мя пол­ную го­тов­ность «по­учи­ти­ся от все­свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха» и обе­ща­ет «по­слу­ша­ние церк­ви Бо­жи­ей и ве­ре свя­той». Важ­ность по­ру­че­ния, воз­ло­жен­но­го на св. Фе­о­до­сия, оче­вид­на. Он дол­жен был изуст­но вы­яс­нить в Москве те неяс­но­сти, ко­то­рые бы­ли при­чи­ною недо­ра­зу­ме­ния меж­ду Моск­вой и Ки­е­вом. Вме­сте с тем по­ру­че­ние, дан­ное св. Фе­о­до­сию, долж­но бы­ло ука­зать на него как на ли­цо осо­бен­но до­ве­рен­ное, за­слу­жи­ва­ю­щее осо­бен­но­го вни­ма­ния со сто­ро­ны пат­ри­ар­ха и мос­ков­ско­го пра­ви­тель­ства. Прео­свя­щен­ный Ла­зарь на­ме­рен­но вы­дви­га­ет сво­е­го до­стой­но­го со­труд­ни­ка, чтобы он стал из­ве­стен в Москве как до­стой­ней­ший к за­ня­тию выс­шей ду­хов­ной долж­но­сти.

В 1690 го­ду уми­ра­ет мит­ро­по­лит Ге­де­он, и ар­хи­манд­рит Фе­о­до­сий пред­став­ля­ет­ся в чис­ле дру­гих лиц как до­стой­ный вы­со­ко­го зва­ния – Ки­ев­ско­го мит­ро­по­ли­та. По из­бра­нии на этот вы­со­кий пост Пе­чер­ско­го ар­хи­манд­ри­та Вар­ла­а­ма (Ясин­ска­го), св. Фе­о­до­сий пред­став­ля­ет­ся так­же и на его ме­сто. Но Про­мысл Бо­жий су­дил ина­че. Св. Фе­о­до­сию го­то­вит­ся Гос­по­дом вы­со­кое по­ло­же­ние в Чер­ни­гов. Здесь-то он, по во­ле Бо­жи­ей, и дол­жен был све­тить све­том сво­их доб­ро­де­те­лей и пред­ста­тель­ство­вать за вру­чен­ную ему Бо­гом паст­ву, и, не при жиз­ни сво­ей толь­ко, в бес­кров­ной жерт­ве Гос­по­ду, но и по смер­ти, как из­бран­ный раб Бо­жий, во­шед­ший в ра­дость Гос­по­да сво­е­го.

Ко­гда св. Фе­о­до­сий был по­став­лен Елец­ким ар­хи­манд­ри­том, Ла­за­рю в это вре­мя бы­ло уже око­ло 70 лет, – го­ды пре­клон­ные, осо­бен­но для че­ло­ве­ка та­кой тру­до­вой жиз­ни и раз­но­об­раз­ной де­я­тель­но­сти, ка­кую вел прео­свя­щен­ный Ла­зарь. Удру­чен­ный го­да­ми пре­ста­ре­лый иерарх об­ра­ща­ет­ся к Мос­ков­ско­му пат­ри­ар­ху с прось­бой об утвер­жде­нии ар­хи­манд­ри­та Фе­о­до­сия по­мощ­ни­ком сво­им по управ­ле­нию епар­хи­ей.

Фе­о­до­сий уже из­ве­стен был в Москве как вы­со­ко прео­свя­щен­ный и бла­го­по­пе­чи­тель­ный со­труд­ник сво­е­го ар­хи­епи­ско­па; сла­ва о его доб­ро­де­тель­ной жиз­ни так­же до­стиг­ла до Моск­вы, и пат­ри­арх, со­гла­ша­ясь ис­пол­нить прось­бу Ла­за­ря, в от­вет­ной гра­мо­те ему вот ка­кое мне­ние вы­ска­зы­ва­ет о до­сто­ин­ствах св. Фе­о­до­сия: «Мы слы­ша­ли о доб­ро­де­тель­ной жиз­ни ар­хи­манд­ри­та Фе­о­до­сия и о том, что, по управ­ле­нию епар­хи­ей Чер­ни­гов­ской, он спо­соб­ный и по­слуш­ный по­мощ­ник прео­свя­щен­но­му ар­хи­епи­ско­пу Ла­за­рю, уже ис­пол­нен­но­му дней, опыт­ный в де­лах и в от­но­ше­нии на­шей вер­но­сти воз­люб­лен­ный сын. По­то­му вер­ность на­ша бла­го­слов­ля­ет его, ар­хи­манд­ри­та, име­ет по­пе­че­ние о том, дабы все де­ла, по­ру­ча­е­мые ему ар­хи­епи­ско­пом, ис­пол­нять бла­го­че­сти­во, о име­ни Гос­по­да и уго­ждать ар­хи­епи­ско­пу, как стар­цу, в ду­хе по­слу­ша­ния Хри­сто­ва. Ес­ли, тво­ря доб­рое, ока­жет­ся он тер­пе­ли­вым в пе­ре­не­се­нии скор­бей слу­чай­ных и в ис­пол­не­нии долж­но­сти явит­ся непо­роч­ным, то, ко­гда угод­но бу­дет Бо­гу, по­лу­чит и выс­шее до­сто­ин­ство по­сле ар­хи­епи­ско­па». Нуж­но ли го­во­рить о том, что свя­ти­тель вполне оправ­дал те ожи­да­ния, ко­то­рые вы­ска­зы­ва­ют­ся в гра­мо­те пат­ри­ар­ха.

Но св. Фе­о­до­сий, со­стоя со­труд­ни­ком и по­мощ­ни­ком прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря, не остав­ля­ет и сво­их преж­них обя­зан­но­стей. С усер­ди­ем за­бо­тит­ся он о бла­го­со­сто­я­нии сво­ей оби­те­ли, ко­то­рая и обо­га­ща­ет­ся зна­чи­тель­ным да­ром гет­ма­на, по­да­рив­ше­го оби­те­ли се­ло Мо­щон­ку в ви­де осо­бен­но­го ис­клю­че­ния, сде­лан­но­го из ува­же­ния к вы­со­ким до­сто­ин­ствам Елец­ко­го ар­хи­манд­ри­та.

В 1692 го­ду прео­свя­щен­ный Ла­зарь по­же­лал еще при жиз­ни сво­ей ви­деть сво­е­го по­мощ­ни­ка в выс­шем свя­ти­тель­ском сане, чтобы он мог вполне по­мо­гать ему при жиз­ни и быть до­стой­ным ему пре­ем­ни­ком по его смер­ти. В то вре­мя су­ще­ство­вал в Ма­ло­рос­сии обы­чай по­став­лять из­вест­ное ли­цо в сан свя­ти­тель­ский не ина­че, как с со­гла­сия на то пред­ста­ви­те­лей ду­хо­вен­ства и име­ни­тых лю­дей, вхо­див­ших в со­став его бу­ду­щей паст­вы. По пред­ло­же­нию гет­ма­на все еди­но­глас­но вы­ра­зи­ли же­ла­ние ви­деть Фе­о­до­сия в сане свя­ти­тель­ском.

От ли­ца на­ро­да бы­ло по­сла­но прео­свя­щен­ным Ла­за­рем и гет­ма­ном про­ше­ние о нем ца­рю (Пет­ру I) и пат­ри­ар­ху. В этом про­ше­нии они ука­зы­ва­ли на вы­со­кие до­сто­ин­ства бу­ду­ще­го свя­ти­те­ля. «Пре­чест­ный ар­хи­манд­рит, – пи­са­ли они, – муж бла­гий, укра­шен­ный доб­ро­де­те­ля­ми мо­на­ше­ской жиз­ни, ко­то­рую ве­дет с мо­ло­дых лет, опы­тен в управ­ле­нии мо­на­сты­ря­ми, ис­пол­нен стра­ха Бо­жия и ду­хов­ной опыт­но­сти, про­све­щен, весь­ма усер­ден к цер­ков­но­му бла­го­ле­пию, спо­со­бен управ­лять до­мом ка­фед­ры и епар­хи­ею Чер­ни­гов­скою».

11 сен­тяб­ря 1692 г. св. Фе­о­до­сий, вру­чив клят­вен­ное обе­ща­ние, соб­ствен­но­руч­но под­пи­сан­ное, «Гос­по­ди­ну свя­тей­ше­му кир Адри­а­ну, ар­хи­епи­ско­пу Мос­ков­ско­му и всея Рос­сии и всех се­вер­ных стран пат­ри­ар­ху», был на­ре­чен ар­хи­епи­ско­пом Чер­ни­го­ва и Нов­го­род­ка (Нов­го­род-Се­вер­ска), а 13 сен­тяб­ря был по­свя­щен в свя­ти­тель­ский сан.

По ру­ко­по­ло­же­нии свя­ти­тель Фе­о­до­сий про­сил ца­ря в под­твер­жде­ние его свя­ти­тель­ских прав дать ему цар­скую на­пре­столь­ную гра­мо­ту, ко­то­рая и бы­ла вы­да­на ему 28 сен­тяб­ря за под­пи­сью дум­но­го дья­ка. В этой гра­мо­те, под­твер­жда­ю­щей пра­ва Чер­ни­гов­ских ар­хи­епи­ско­пов, предо­став­ля­ет­ся св. Фе­о­до­сию пра­во пер­вен­ства меж­ду рос­сий­ски­ми иерар­ха­ми, со­глас­но дан­но­му при на­ре­че­нии клят­вен­но­му обе­ща­нию, ука­зы­ва­ет­ся ему за­ви­си­мость не от Ки­ев­ско­го мит­ро­по­ли­та, а от Мос­ков­ско­го пат­ри­ар­ха. Как пер­вен­ству­ю­щий меж­ду рос­сий­ски­ми иерар­ха­ми, но­вый Чер­ни­гов­ский свя­ти­тель по­лу­ча­ет пра­во со­вер­шать бо­го­слу­же­ние в сак­ко­се.

Око­ло трех ме­ся­цев про­был свя­ти­тель Фе­о­до­сий в Москве.

Воз­вра­тив­шись в Чер­ни­гов, он управ­ля­ет де­ла­ми епар­хии, не остав­ляя и управ­ле­ния Елец­ким мо­на­сты­рем: со­сто­ит он «ко­адъ­юто­ром» Чер­ни­гов­ско­го ар­хи­епи­ско­па и вме­сте с тем ар­хи­манд­ри­том Елец­ко­го мо­на­сты­ря.

По-преж­не­му, и до кон­ца дней прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря, св. Фе­о­до­сий со­хра­ня­ет сы­нов­нее по­чте­ние к по­кро­ви­те­лю сво­е­му и учи­те­лю.

Но недол­го чер­ни­гов­ская паства уте­ша­лась ду­хов­ной ра­до­стию ви­деть пред­сто­я­щи­ми у Пре­сто­ла Бо­жия двух свя­ти­те­лей. 3 сен­тяб­ря 1693 го­да мир­но ото­шел к Гос­по­ду 73-х лет­ний ста­рец прео­свя­щен­ный Ла­зарь, этот, по сло­вам ца­ря Алек­сия Ми­хай­ло­ви­ча, «ра­де­тель­ный о бла­ге свя­той церк­ви пас­тырь». Кон­чи­на его про­из­ве­ла глу­бо­кую скорбь во всей мно­го­люд­ной пастве и осо­бен­но в лю­бив­шем его, как сын от­ца сво­е­го, свя­ти­те­ле Фе­о­до­сии. Все спе­ши­ли от­дать по­чив­ше­му по­след­ний долг мо­лит­ва­ми у его гро­ба. Тро­га­тель­ный чин по­гре­бе­ния со­вер­шил над ним свя­ти­тель Фе­о­до­сий с сон­мом чер­ни­гов­ско­го и при­быв­ше­го из дру­гих мест ду­хо­вен­ства. Свя­ти­тель Фе­о­до­сий по­слал в Моск­ву к ца­рю и пат­ри­ар­ху иеро­мо­на­ха Па­хо­мия с из­ве­сти­ем о пе­чаль­ном со­бы­тии, по­стиг­шем Чер­ни­гов­скую епар­хию. По­слал ца­рю до­не­се­ние так­же и гет­ман. В нем он изъ­яв­лял пе­ред ца­рем свою скорбь о по­те­ре, по­стиг­шей Чер­ни­гов, и вме­сте с тем вы­ска­зы­вал уте­ше­ние, что по­чив­ше­му Ла­за­рю на­сле­ду­ет до­стой­ный ар­хи­пас­тырь, ко­то­рый «сво­и­ми доб­ро­та­ми мо­жет укра­сить Цер­ковь».

И царь, и пат­ри­арх по­чти­ли св. Фе­о­до­сия сво­и­ми гра­мо­та­ми, обе­щая ему свои ми­ло­сти. Вме­сте с тем ему через иеро­мо­на­ха Па­хо­мия бы­ла по­сла­на став­лен­ная гра­мо­та и пат­ри­ар­шее на­став­ле­ние устро­ять де­ла во спа­се­ние паст­вы.

Свя­ти­тель Фе­о­до­сий в серд­це сво­ем за­пе­чат­лел бла­го­че­сти­вые на­став­ле­ния свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха и во все вре­мя сво­ей жиз­ни стре­мил­ся к то­му, чтобы осу­ще­ствить их на де­ле. Еще в сане игу­ме­на и ар­хи­манд­ри­та он явил осо­бую доб­ро­ту ду­ши сво­ей, чем при­влек к се­бе все­об­щую лю­бовь и бла­го­рас­по­ло­же­ние. Еще в сане игу­ме­на он при­ла­гал осо­бен­ные за­бо­ты о спа­се­нии вве­рен­ных ему чад, за­бо­тясь о по­стро­е­нии свя­тых оби­те­лей (на­при­мер, в 1680 го­ду на зем­ле, при­над­ле­жав­шей Вы­ду­биц­ко­му мо­на­сты­рю, близ го­ро­да Мо­зы­ря устро­ил скит). Те­перь же круг де­я­тель­но­сти его еще бо­лее рас­ши­рил­ся. Он осо­бен­но за­бо­тил­ся во вве­рен­ной ему пастве раз­вить го­ря­чую лю­бовь к Бо­гу и рев­ность о спа­се­нии душ, ко­то­рою го­ре­ла свя­тая ду­ша его. Ру­ко­во­дя всех ко спа­се­нию и за всех пред­ста­тель­ствуя пред Пре­сто­лом Все­выш­не­го, он осо­бен­но за­бо­тит­ся о раз­ви­тии жиз­ни по­движ­ни­че­ской. Он не толь­ко под­дер­жи­ва­ет су­ще­ству­ю­щие мо­на­сты­ри и бла­го­устро­я­ет их, но и ста­ра­ет­ся об учре­жде­нии но­вых оби­те­лей.

Так, 11 ок­тяб­ря 1693 го­да он да­ет од­ной бла­го­род­ной вдо­ве, Ма­рии Су­ли­мо­вой, свой пас­тыр­ский лист, ко­то­рым бла­го­слов­ля­ет­ся учре­жде­ние жен­ско­го Пе­че­ниц­ко­го мо­на­сты­ря. В сле­ду­ю­щем го­ду по бла­го­сло­ве­нию св. Фе­о­до­сия ос­но­вы­ва­ет­ся еще один мо­на­стырь в двух вер­стах от Лю­бе­ча, ро­ди­ны пре­по­доб­но­го Ан­то­ния, учре­ди­те­ля мо­на­ше­ско­го жи­тия на Ру­си.

Оста­лось так­же от вре­ме­ни управ­ле­ния св. Фе­о­до­си­ем Чер­ни­гов­ской епар­хи­ей несколь­ко пись­мен­ных из­ве­стий, из ко­то­рых вид­на его за­бот­ли­вость о бла­го­со­сто­я­нии сво­их па­со­мых. Из этих из­ве­стий вид­но, что св. Фе­о­до­сий был пас­тырь рев­ност­ный, в выс­шей сте­пе­ни спра­вед­ли­вый и ми­ро­лю­би­вый, люб­ве­обиль­ный и неж­ный в род­ствен­ной сре­де, чрез­вы­чай­но вни­ма­тель­ный и к нуж­дам дру­гих. Сла­ва о нем про­нес­лась да­ле­ко за пре­де­лы его паст­вы. В са­мой Москве имя его про­из­но­си­лось с осо­бым ува­же­ни­ем. Сам пат­ри­арх в слу­же­нии св. Фе­о­до­сия в церк­ви Чер­ни­гов­ской ви­дел осо­бый Про­мысл Бо­жий, бла­го­тво­ря­щий чер­ни­гов­ской пастве. Еще при жиз­ни его шли к нему из да­ле­ких мест лю­ди, обез­до­лен­ные судь­бою, ис­том­лен­ные борь­бою с жи­тей­ски­ми невзго­да­ми, и свя­ти­тель Бо­жий ока­зы­вал им свое по­кро­ви­тель­ство и за­щи­ту.

Так, в 1694 г. некто До­ми­ник По­лу­бен­ский (ка­то­лик) об­ра­ща­ет­ся к нему пись­мен­но с прось­бой по­мочь ему пе­рей­ти в под­дан­ство ца­рей мос­ков­ских, чтобы иметь за­тем воз­мож­ность об­ра­тить­ся к де­дов­ской пра­во­слав­ной ве­ре сво­их пред­ков. Свя­ти­тель ока­зал ему пол­ное свое со­дей­ствие, и По­лу­бен­ский стал пра­во­слав­ным и по­дан­ным Рус­ско­го го­су­дар­ства. Вот и все, или по­чти все, что совре­мен­ни­ка­ми остав­ле­но для нас о свя­ти­те­ле Фе­о­до­сие.

1696 год был по­след­ним го­дом зем­ной жиз­ни свя­ти­те­ля. Мир­но по­чив о Гос­по­де, свя­ти­тель воз­лег сво­им нетлен­ным те­лом у вхо­да сво­е­го ка­фед­раль­но­го хра­ма (Прим.: в то вре­мя – Бо­ри­со­глеб­ский со­бор. – В.), на стра­же веч­но­го спа­се­ния сво­ей паст­вы.

Свя­ти­тель Фе­о­до­сий, пас­тырь при жиз­ни сво­ей, по бла­жен­ном пре­став­ле­нии сво­ем не толь­ко не оста­вил сво­ей паст­вы, но, как ис­тин­ный угод­ник Бо­жий, стал небес­ным по­кро­ви­те­лем ее в обиль­ных чу­дес­ных ис­це­ле­ни­ях, низ­во­дя бла­го­дать Бо­жию на всех, с ве­рою при­те­ка­ю­щих к нему.

Две­сти лет по­чи­ва­ли в пе­ще­ре Бо­ри­со­глеб­ско­го Чер­ни­гов­ско­го со­бо­ра нетлен­ные мо­щи свя­ти­те­ля. Об­щее убеж­де­ние пра­во­слав­ной паст­вы его дав­но ви­де­ло в них ве­ли­кую свя­ты­ню не Чер­ни­го­ва толь­ко, но и всей зем­ли Рус­ской, а в са­мом свя­ти­те­ле с пер­вых дней по пре­став­ле­нии его ви­де­ло угод­ни­ка Бо­жия, пре­удоб­рен­но­го ар­хи­ерея, яко Ан­ге­ла вос­хи­щен­на на небо, в Се­ра­фим­ской пастве пре­бы­ва­ю­ще­го. Из раз­ных весь­ма от­да­лен­ных мест сте­ка­лись к нему бо­го­моль­цы с упо­ва­ни­ем на мо­лит­вен­ное хо­да­тай­ство его пред Бо­гом.

Двух­сот­лет­ний пе­ри­од со дня бла­жен­ной кон­чи­ны свя­ти­те­ля бо­гат мно­го­част­ны­ми и мно­го­об­раз­ны­ми зна­ме­ни­я­ми и чу­де­са­ми, ко­то­ры­ми сам Гос­подь за­сви­де­тель­ство­вал свя­тость мо­щей сво­е­го угод­ни­ка: ис­це­ле­ния рас­слаб­ле­нных, глу­хих, немых, сле­пых, есть та­кие, от­но­си­тель­но ко­то­рых да­же ино­вер­цы и ино­слав­ные, с пре­зре­ни­ем ко все­му пра­во­слав­но­му от­но­ся­щи­е­ся, пря­мо го­во­ри­ли: это ис­тин­ное чу­до.

Мно­го­чис­лен­ные про­яв­ле­ния ми­ло­сти Бо­жи­ей в чу­дес­ных ис­це­ле­ни­ях по мо­лит­вен­ном при­зы­ва­нии бла­го­дат­ной по­мо­щи свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия, из ко­то­рых мно­гие, со­вер­шив­ши­е­ся в близ­кое к нам вре­мя, тща­тель­но, по по­ру­че­нию Св. Си­но­да, об­сле­до­ва­ны, а так­же со­хра­не­ние нетлен­ным те­ла его, по­слу­жи­ли ос­но­ва­ни­ем го­ря­чо же­лан­но­му и дав­но ждан­но­му опре­де­ле­нию Св. Си­но­да: «Во бла­жен­ной па­мя­ти по­чив­ше­го Фе­о­до­сия, ар­хи­епи­ско­па Чер­ни­гов­ска­го, при­чис­лить к ли­ку свя­тых, бла­го­да­тию Бо­жи­ею пра­во­слав­лен­ных, и нетлен­ное те­ло его при­знать свя­ты­ми мо­ща­ми. Па­мять свя­ти­те­ля празд­но­вать 5 фев­ра­ля и в день от­кры­тия мо­щей свя­ти­те­ля (Прим.: т.е. со­от­вет­ствен­но 18 фев­ра­ля и 22 сен­тяб­ря н. ст. – В.), а для тор­же­ства от­кры­тия мо­щей свя­ти­те­ля, во ис­пол­не­ние ВЫСОЧАЙШЕЙ во­ли Го­су­да­ря Им­пе­ра­то­ра НИКОЛАЯ II, на­зна­чить 9 день сен­тяб­ря те­ку­ще­го 1896 го­да». (Прим.: Свя­ти­тель Фе­о­до­сий Чер­ни­гов­ский был пер­вым свя­тым, про­слав­лен­ным в цар­ство­ва­ние ца­ря-стра­сто­терп­ца Ни­ко­лая II. – В.)

Див­ное тор­же­ство это со­вер­ши­лось, и озна­ме­но­ва­но бы­ло оно но­вы­ми чу­де­са­ми от мо­щей св. угод­ни­ка Бо­жия. И те­перь Гос­подь Бог, див­ный во свя­тых Сво­их, неоску­де­ва­е­мо и пре­и­зобиль­но тво­рит чу­де­са и яв­ля­ет бла­го­де­я­ния пред­ста­тель­ством свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия с ве­рою при­те­ка­ю­щим к его свя­тым мо­щам в тяж­ких и неиз­ле­чи­мых бо­лез­нях, в труд­ных об­сто­я­тель­ствах жиз­ни, в ду­шев­ных скор­бях и нуж­дах жи­тей­ских.

С раз­ных кон­цов шлет Свя­тая Русь чад сво­их в ста­рин­ный наш Чер­ни­гов. От­ныне он сла­вен не толь­ко слав­ною ста­ри­ною сво­ею, но и сво­ею ве­ли­кою свя­ты­нею для Свя­той Ру­си – мо­ща­ми свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия, Чер­ни­гов­ско­го чу­до­твор­ца.

***

Глинские святые

Прпп. Васи́лия (Кишкина), иеросхимонаха (1831), Филаре́та (Данилевского), игумена (1841), Феодо́та (Левченко), монаха (1859), Макария (Шарова), иеросхимонаха (1864), Марти́рия (Кириченко), монаха (1865), Евфи́мия (Любимченко), схимонаха (1866), Досифе́я (Колченкова), монаха (1874), Илиодо́ра (Голованицкого), схиархимандрита (1879), Инноке́нтия (Степанова), архимандрита (1888), Луки́ (Швеца) (1894), Архи́ппа (Шестакова), схимонахов (1896), Иоанни́кия (Гомолко) (1912), Серафи́ма (Амелина) (1958), Андрони́ка (Лукаша) (1974), Серафи́ма (Романцова), схиархимандритов (1976), Зино́вия (в схиме Серафи́ма) (Мажуги), митрополита Тетрицкаройского (1985),

Краткое житие преподобного Василия (Кишкина)

Иеро­мо­нах Ва­си­лий^[1], в мир­ском зва­нии — Вла­ди­мир Ти­мо­фе­е­вич Киш­кин, бла­го­род­но­го про­ис­хож­де­ния, ро­дил­ся в 1745 го­ду в Фа­теж­ском уез­де, де­ревне Клюш­ни­ко­вой, от бла­го­вер­ных и хри­сто­лю­би­вых ро­ди­те­лей, ко­то­ры­ми с мла­ден­че­ства был при­леж­но обу­ча­ем доб­ро­де­те­ли. Ко­гда ис­пол­ни­лось юно­му Вла­ди­ми­ру 7 лет от ро­ду, то он, раз­мыш­ляя о слы­шан­ных им сло­вах Псал­мо­пев­ца Да­ви­да о чи­сто­те серд­ца и же­лая осу­ще­ствить их на са­мом де­ле, ре­шил­ся оста­вить ро­ди­тель­ский дом и для спа­се­ния ду­ши ид­ти в мо­на­стырь. По­шел он в Са­ров­ский мо­на­стырь. По­сле че­ты­рех­лет­не­го пре­бы­ва­ния в Са­ров­ской оби­те­ли, Вла­ди­мир от­пра­вил­ся в свя­той град Ки­ев. Про­жив неко­то­рое вре­мя в Ки­е­во-Пе­чер­ской лав­ре, он ча­сто по­се­щал Св. Пе­ще­ры, с усерд­ною мо­лит­вою и сле­за­ми при­па­дая к св. мо­щам Угод­ни­ков Бо­жи­их, умо­ляя их бла­го­сло­вить его на­ме­ре­ние и на­ста­вить на пу­ть ­с­па­си­тель­ный. Об­хо­дя и от­цов, там под­ви­зав­ших­ся, про­сил на­став­ле­ний и ука­за­ния ме­ста ко спа­се­нию. Некто ста­рец, про­ви­дя в нем доб­ро­го по­движ­ни­ка Хри­сто­ва, по­ве­лел ему ид­ти в Ми­ро­поль­скую оби­тель; «ме­сто сие бу­дет те­бе во спа­се­ние», — ска­зал он. Вла­ди­мир от­пра­вил­ся в Ми­ро­поль­скую оби­тель, где, про­жив три го­да, за свое са­мо­от­вер­же­ние и при­мер­ную жизнь, был по­стри­жен в Ан­гель­ский об­раз, с име­нем Ва­си­лия. В это вре­мя ему бы­ло от рож­де­ния 15 лет. По­сле се­го мо­ло­дой инок Ва­си­лии под­ви­зал­ся здесь до упразд­не­ния неко­то­рых мо­на­сты­рей, из ко­их упразд­ни­ли и Ми­ро­поль­ский мо­на­стырь. Это бы­ло при Им­пе­ра­три­це Ека­те­рине в 1764 го­ду. То­гда инок Ва­си­лий, с бла­го­сло­ве­ния сво­е­го стар­ца, пе­ре­се­лил­ся в Ко­рен­скую пу­стынь. Здесь о. Ва­си­лий жил дол­го. Про­хо­дил по­движ­ни­че­ское вни­ма­тель­ное жи­тель­ство, за­ни­ма­ясь ум­ным де­ла­ни­ем и при­но­ся поль­зу бра­тии и всем при­те­кав­шим к две­рям его кел­лии и да­вал ду­хов­ные со­ве­ты и на­став­ле­ния. Ча­сто по­се­щая За­дон­ский мо­на­стырь, он сде­лал­ся со­бе­сед­ни­ком Свя­ти­те­лю Ти­хо­ну, а по­том был его уче­ник. Свя­ти­тель на­став­лял его про­ти­во­бор­ству стра­стям и пре­по­дал ему про­све­ще­ние ду­хов­но­го ра­зу­ма.

Но сми­рен­ный по­движ­ник не мог най­ти здесь, в Ко­рен­ской пу­сты­ни, со­вер­шен­но­го ду­шев­но­го успо­ко­е­ния. Ви­дя се­бя по­чи­та­е­мым и сла­ви­мым от че­ло­ве­ков, он силь­но тя­го­тил­ся по­се­ти­те­ля­ми, чис­ло ко­то­рых все бо­лее и бо­лее умно­жа­лось. Он ре­шил­ся оста­вить это ме­сто и от­пра­вил­ся на Афон­скую го­ру, где стал жить в Ильин­ском ски­ту с уче­ни­ка­ми, и стя­жал там все­об­щую лю­бовь и ува­же­ние. Од­на­ко вско­ре, спа­са­ясь от угро­зы со сто­ро­ны ту­рок, он с уче­ни­ка­ми вер­нул­ся в Мол­да­вию. По при­бы­тии сво­ем в Ня­мец­кий мо­на­стырь, стар­ца Па­и­сия в жи­вых не за­стал; он скон­чал­ся в 1794 го­ду. По­жив здесь несколь­ко вре­ме­ни, он от­пра­вил­ся в Рос­сию, в свою Ко­рен­скую пу­стынь.

Пре­бы­вая в Ко­рен­ской Оби­те­ли и рев­нуя ве­ли­ким об­раз­цам по­движ­ни­че­ства, о. Ва­си­лий явил се­бя до­стой­ным быть при­ме­ром для бра­тии и дру­гих. Сла­ва о его вы­со­ких ка­че­ствах и доб­ро­де­те­лях ско­ро до­стиг­ла от­да­лен­ней­ших мест и при­влек­ла к нему для куп­но­жи­тель­ства нема­лое чис­ло дру­гих ино­ков и мир­ских лю­дей, ис­кав­ших сво­е­го спа­се­ния.

Око­ло 1800 го­да о. Ва­си­лий пе­ре­се­лил­ся в Бе­ло­бе­реж­скую пу­стынь, от­ку­да на­чаль­ством пе­ре­ве­ден был в Свен­ский мо­на­стырь и там был каз­на­че­ем.

Сми­рен­ный по­движ­ник о. Ва­си­лий, бе­гая сла­вы и мол­вы че­ло­ве­че­ския, не мог и здесь бо­лее пре­бы­вать; он от­пра­вил­ся с уче­ни­ка­ми сво­и­ми в Со­фро­ни­е­ву пу­стынь. Здесь про­быв ма­лое вре­мя, воз­вра­тил­ся опять в Ко­рен­скую Пу­стынь, где жил до от­бы­тия сво­е­го в Бе­ло­бе­реж­скую пу­стынь. По­сле 60 лет за­пу­сте­ния Бе­ло­бе­реж­ской Оби­те­ли, Ца­ри­це Небес­ной угод­но бы­ло, для воз­ве­ли­че­ния ее Св. Оби­те­ли, вы­звать из Афон­ской Го­ры доб­ро­го де­я­те­ля, из­бран­ни­ка сво­е­го Иеро­ди­а­ко­на Ва­си­лия в Рос­сию — в Ко­рен­скую пу­стынь, а по­том в Бе­ло­бе­реж­скую пу­стынь, ку­да был на­зна­чен на­сто­я­те­лем и в несколь­ко лет бла­го­устро­ил оби­тель и на­ста­вил в доб­ро­де­те­ли ее бра­тию. С по­мо­щью Ца­ри­цы Небес­ной ему уда­лось в ко­рот­кое вре­мя вос­ста­но­вить свою оби­тель, так что в те­че­ние трех ме­ся­цев чис­ло бра­тии уве­ли­чи­лось до 60-ти че­ло­век. В это вре­мя из Ко­рен­ской Пу­сты­ни при­был сю­да Иеро­мо­нах Се­ра­фим, уче­ник о. Ва­си­лия, и о. Лео­нид (Оп­тин­ско­го мо­на­сты­ря), то­же уче­ник о. Ва­си­лия, по­стри­жен­ный им же в 1801 го­ду. Сло­вом, Оби­тель быст­ро сде­ла­лась из­вест­ною да­ле­ко за пре­де­ла­ми гу­бер­нии и при­влек­ла к се­бе ува­жа­е­мых и чти­мых по жиз­ни стар­цев: Иеро­мо­на­ха Клеопу и Схи­мо­на­ха Фе­о­до­ра, уче­ни­ков из­вест­но­го Па­и­сия Ве­лич­ков­ска­го, про­жи­вав­ших с ним дол­гое вре­мя в мо­на­сты­ре Ня­мец­ком (Мол­да­вии). Они пе­ре­нес­ли сю­да и устав то­го мо­на­сты­ря, ка­са­ю­щий­ся об­ще­жи­тия и служ­бы, ко­то­рый был вве­ден и упро­чен, стро­и­те­ля­ми Ва­си­ли­ем и Лео­ни­дом.

Совре­мен­ни­ки стро­и­те­ля Ва­си­лия по­ве­да­ли нам сле­ду­ю­щее: о. Ва­си­лий был ум­ный де­я­тель, про­хо­дил ум­ствен­ную мо­лит­ву, для че­го по­сле цер­ков­но­го ве­чер­не­го пра­ви­ла хо­дил в лес, где у него бы­ла кел­лия и там в ти­ши бе­се­до­вал один с Еди­ным Бо­гом; а при на­ступ­ле­нии но­чи воз­вра­щал­ся в Оби­тель.

По­пе­че­ние о. Ва­си­лия о внеш­нем бла­го­со­сто­я­нии Бе­ло­бе­реж­ской пу­сты­ни ни­сколь­ко не от­влек­ло его от глав­ней­ше­го — о устро­е­нии во спа­се­ние сло­вес­ных овец, Бо­гом вве­рен­но­го ему ста­да. С ка­ким бла­го­ра­зу­ми­ем и муд­ро­стью сей ду­хов­ный де­ла­тель Хри­стов воз­де­лы­вал сер­деч­ную ни­ву каж­до­го, при­хо­див­ше­го к нему в Оби­тель, под бла­гую нево­лю по­слу­ша­ния. О. Ва­си­лий имел от Бо­га осо­бен­ное да­ро­ва­ние к на­чаль­ство­ва­нию; во­дво­ре­ние ми­ра и со­гла­сия меж­ду бра­ти­ею бы­ло глав­ней­шим его по­пе­че­ни­ем, а где они (мир и со­гла­сие), там и Хри­стос. Что ка­са­ет­ся до по­слу­ша­ний, то он весь­ма удач­но на­ла­гал их на каж­до­го; ча­сто слу­ча­лось, что бла­го­род­ные сно­си­ли бре­мя тру­дов тер­пе­ли­вее тех, ко­то­рые при­вык­ли и сдру­жи­лись с те­лес­ны­ми тру­да­ми. О. Ва­си­лий сам лю­бил те­лес­ный труд и це­нил его.

Ино­гда слу­ча­лось, что бра­тия, от­прав­ля­ясь на по­кос, не за­пи­ра­ли кел­лий сво­их; в та­ких слу­ча­ях, о. Ва­си­ли­ии неред­ко про­ха­жи­вал­ся по кел­ли­ям по­смот­реть, кто чем за­ни­ма­ет­ся и кто в чем нуж­да­ет­ся. Во вре­мя та­ко­ва­го его по­се­ще­ния, он ино­гда клал ка­кое-ли­бо уте­ше­ньи­це: буб­ли­ки, пря­ни­ки, гре­бе­ше­чек и проч. по тре­бо­ва­нию. А у ко­го в кел­лии бы­ло нечи­сто, невы­ме­те­но, он уби­рал и под­ме­тал, а по­сле учил, чтобы в кел­лии бы­ло чи­сто и опрят­но, и «Ан­гел твой Хра­ни­тель ува­жит твой труд». А наи­бо­лее все­го со­ве­то­вал ста­рать­ся пре­бы­вать в кел­лии со стра­хом Бо­жи­им, иметь чте­ние о Бо­го­нос­ных От­цах и тво­рить мо­лит­ву Иису­со­ву умом, как бы на­ни­зуя сло­ва сея на серд­це; по­кло­ны класть по си­ле, но ча­сто и с уми­ле­ни­ем. «Ло­жась спать, по­мыш­ляй в се­бе, что ты ле­жишь во гро­бе и ожи­дай: се Же­них гря­дет в по­лу­но­щи, и бу­дет те­бе суд».

По­сле на­сто­я­тель­ства в Бе­ло­бе­реж­ской оби­те­ли, ста­рец про­жи­вал так­же в Свен­ском муж­ском мо­на­сты­ре и Сев­ском жен­ском, где ста­рал­ся при­ми­рить всех враж­ду­ю­щих и пре­по­дать им уро­ки хри­сти­ан­ской мо­на­ше­ской жиз­ни. За­тем он жил в Рых­лов­ской оби­тель, в Кре­мен­ской и Ко­рен­скую пу­сты­нях, и со­вер­шил так­же мис­си­о­нер­ское пу­те­ше­ствие по До­ну, где, с По­мо­щью Бо­жи­ей, об­ра­тил во­ждя рас­коль­ни­ков-мо­ло­кан.

На­ко­нец, ста­рец, уже быв ру­ко­по­ло­жен в иеро­мо­на­ха, на­пра­вил­ся в Глинс­кую пу­стынь, где нема­ло по­тру­дил­ся в мо­лит­ве и на­став­ле­нии, дабы ис­пра­вить раз­ру­шен­ное со­сто­я­ние оби­те­ли и об­ре­сти в ней ра­зум­но­го на­сто­я­те­ля, кем и стал игу­мен Фила­рет (Да­нилев­ский). На­сто­я­тель Фила­рет за­бо­тил­ся о внеш­нем бла­го­со­сто­я­нии Оби­те­ли, а ста­рец Ва­си­лий — об устро­е­нии внут­рен­не­го по­ряд­ка: он на­зи­дал бра­тию, ма­ло­дум­ных уте­шал, гор­дых сми­рял, враж­ду­ю­щих сво­им незло­би­ем при­ми­рял и наи­бо­лее ста­рал­ся ис­ко­ре­нить пьян­ство и вну­шал бра­тии уда­лять­ся от гне­ва и пре­бы­вать во вза­им­ной люб­ви, чтобы не слу­жить со­блаз­ном ми­ру. В про­дол­же­ние 10-лет­не­го пре­бы­ва­ния о. Ва­си­лия в Глин­ской пу­сты­ни все его по­пе­че­ния кло­ни­лись к сла­ве Бо­жи­ей и ко бла­гу Оби­те­ли; но при всем этом он не убе­жал вра­жи­их ис­ку­ше­ний и был по за­ви­сти дру­гих из­гнан из оби­те­ли, и от­пра­вил­ся в Пло­щан­скую пу­стынь. Здесь он на­до­рвал­ся на тя­же­лых тру­дах и был очень плох, так что и бра­тия счи­та­ла его уже по­чив­шим. Од­на­ко через неко­то­рое вре­мя, он оч­нул­ся и ска­зал, что еще по­жи­вет 18 ме­ся­цев и стал го­то­вить­ся к от­ше­ствию из жи­тия в пу­стын­ной кел­лии. Мо­лит­вен­ные тру­ды его в за­тво­ре бы­ли та­ко­вы: он со­вер­шал еже­днев­ные служ­бы, кро­ме Ли­тур­гии. Сверх то­го, пре­да­вал­ся непре­стан­но по­дви­гу ум­ной мо­лит­вы, чи­тая в серд­це сво­ем по­пе­ре­мен­но, то мо­лит­ву Иису­со­ву, то Бо­го­ро­дич­ну. Неза­дол­го до смер­ти, по из­во­ле­нию свы­ше, ста­рец от­крыл две­ри сво­ей кел­ли и стал при­ни­мать жаж­ду­щих со­ве­та и по­мо­щи.

За неде­лю до сво­ей кон­чи­ны, в пер­вый день Пас­хи, 19 ап­ре­ля 1831 го­да, о. Ва­си­лий при­об­щил­ся Св. Та­ин, и ли­це его за­мет­но про­си­я­ло. Всю Пас­халь­ную неде­лю ста­рец про­вел в бо­лез­нен­ном со­сто­я­нии. Вот на­сту­пи­ла Фо­ми­на неде­ля, при­шел по­не­дель­ник. Ста­рец по­про­сил уче­ни­ка воз­жечь пред св. ико­на­ми све­чи, при­звать На­сто­я­те­ля и со­брать к нему бра­тию, про­стив­шись с ко­то­рой, по­чил. Скон­чал­ся ста­рец 27 ап­ре­ля 1831 г., 86-ти лет от рож­де­ния.

Ис­точ­ник: Жизнь стар­ца Ва­си­лия Киш­ки­на и уче­ни­ка его мо­на­ха Ар­се­ния Бе­ло­бе­реж­ской оби­те­ли. Одес­са, 1904.

Полное житие преподобного Василия (Кишкина)

Вла­ди­мир Ти­мо­фе­е­вич Киш­кин, - так в ми­ру зва­ли пре­по­доб­но­го Ва­си­лия, ро­дил­ся в де­ревне Клюш­ни­ко­во Фа­теж­ско­го уез­да Кур­ской гу­бер­нии в дво­рян­ской се­мье. Имея с са­мо­го ран­не­го дет­ства глу­бо­кие ре­ли­ги­оз­ные чув­ства и устрем­ле­ния, он се­ми лет ушел в Са­ров­скую пу­стынь и остал­ся там на по­слу­ша­нии. Через несколь­ко лет от­про­сил­ся у игу­ме­на оби­те­ли в Ки­ев на бо­го­мо­лье к свя­ты­ням. Про­быв там неко­то­рое вре­мя, Вла­ди­мир по­сту­пил в Ми­ро­поль­скую оби­тель. Через три го­да ис­ку­са он был по­стри­жен в мо­на­ха с име­нем Ва­си­лий. Но в 1754 го­ду Ми­ро­поль­ская оби­тель по­па­ла под указ Ека­те­ри­ны II о со­кра­ще­нии шта­тов и на­ря­ду с дру­ги­ми оби­те­ля­ми, имев­ши­ми неболь­шое ко­ли­че­ство мо­на­ше­ству­ю­щих, бы­ла за­кры­та. Ва­си­лий пе­ре­шел в Ко­рен­ную пу­стынь Кур­ской гу­бер­нии, где нес раз­лич­ные по­слу­ша­ния и при­хо­дил в мо­на­ше­скую си­лу.

Бы­вая на бо­го­мо­лье в Во­ро­не­же, отец Ва­си­лий слу­шал бе­се­ды свя­ти­те­ля Ти­хо­на За­дон­ско­го и в даль­ней­шем спо­до­бил­ся стать его уче­ни­ком. Свя­ти­тель Ти­хон мно­го­му на­учил от­ца Ва­си­лия. Глав­ным со­кро­ви­щем, по­лу­чен­ным им от свя­ти­те­ля, бы­ла на­у­ка стя­жа­ния непре­рыв­ной Иису­со­вой мо­лит­вы.

В 1780 го­ду отец Ва­си­лий с дву­мя сво­и­ми уче­ни­ка­ми, бе­гая от сла­вы че­ло­ве­че­ской, от­пра­вил­ся на Свя­тую го­ру Афон. Там он, жи­вя в Ильин­ском ски­ту, имел за­по­ми­на­ю­щи­е­ся встре­чи с по­движ­ни­ка­ми и от­шель­ни­ка­ми. От­да­вая долж­ное ду­хов­ным да­ро­ва­ни­ям преподобного, мно­гие афон­ские мо­на­хи про­си­ли его остать­ся на Свя­той го­ре и при­нять над ни­ми ду­хов­ное ру­ко­вод­ство. Но Про­мысл Бо­жий су­дил ина­че, и об­сто­я­тель­ства за­ста­ви­ли от­ца Ва­си­лия вме­сте с уче­ни­ка­ми пре­по­доб­но­го Па­и­сия уй­ти с Афо­на и по­се­лить­ся в мол­дав­ском Ня­мец­ком мо­на­сты­ре. По­жив с уче­ни­ка­ми пре­по­доб­но­го Па­и­сия и по­лу­чив там необ­хо­ди­мое для ду­ши окорм­ле­ние, отец Ва­си­лий от­пра­вил­ся к се­бе на ро­ди­ну, в Ко­рен­ную пу­стынь. Ему бы­ло по­ру­че­но ду­хов­ное окорм­ле­ние бра­тии. В на­ча­ле 1800 го­да в сане иеро­ди­а­ко­на отец Ва­си­лий был на­зна­чен стро­и­те­лем Бе­ло­бе­реж­ской пу­сты­ни, ко­то­рую вос­ста­но­вил за че­ты­ре го­да. На сле­ду­ю­щий год он был ру­ко­по­ло­жен в сан иеро­мо­на­ха. В эту оби­тель он при­влек неко­то­рых уче­ни­ков пре­по­доб­но­го Па­и­сия, с по­мо­щью ко­то­рых про­из­вел устро­е­ние Бе­ло­бе­реж­ской пу­сты­ни по Афон­ско­му об­раз­цу. Имен­но там отец Ва­си­лий впер­вые ввел еже­днев­ное от­кро­ве­ние по­мыс­лов для всех мо­на­ше­ству­ю­щих и бес­пре­ко­слов­ное под­чи­не­ние во­ле стар­ца, с вклю­че­ни­ем обя­за­тель­но­го осво­е­ния непре­рыв­ной мо­лит­вы. Мно­гие уче­ни­ки от­ца Ва­си­лия в даль­ней­шем ста­ли на­сто­я­те­ля­ми дру­гих оби­те­лей, неся и рас­про­стра­няя да­лее свет уче­ния пре­по­доб­но­го Па­и­сия (Ве­лич­ков­ско­го).

По­сле 1804 го­да отец Bacилий под­верг­ся го­не­ни­ям со сто­ро­ны сво­е­го уче­ни­ка и пе­ре­шел в Свен­ский мо­на­стырь, где пре­иму­ще­ствен­но и жил до 1810 го­да, ко­гда пред­при­нял по­пыт­ку вновь уй­ти на Афон. Од­на­ко на­чав­ша­я­ся вой­на с Тур­ци­ей за­ста­ви­ла его вер­нуть­ся с пол­пу­ти.

С 1811 го­да отец Ва­си­лий жил в раз­ных оби­те­лях и ока­зы­вал неоце­ни­мую по­мощь в их ду­хов­ном устро­е­нии. В 1816 го­ду он по­се­лил­ся в Глин­ской пу­сты­ни, ко­то­рой Гос­подь по его мо­лит­вам и мо­лит­вам бра­тии да­ро­вал игу­ме­на Фила­ре­та (Да­нилев­ско­го). В те­че­ние де­ся­ти­лет­не­го пре­бы­ва­ния в Глин­ской пу­сты­ни отец Ва­си­лий мно­го со­дей­ство­вал воз­рас­та­нию оби­те­ли, со­труд­ни­чая с игу­ме­ном Фила­ре­том в де­ле ду­хов­но­го ру­ко­вод­ства и вве­де­ния стро­го­го Афон­ско­го уста­ва.

В 1827 го­ду отец Ва­си­лий, по со­ве­ту од­но­го стар­ца, пе­ре­шел на по­сто­ян­ное жи­тель­ство в Пло­щан­скую пу­стынь и про­жил здесь, окорм­ляя бра­тию, до са­мой сво­ей бла­жен­ной кон­чи­ны 27 ап­ре­ля 1831 го­да, за­ра­нее пред­ска­зав да­ту сво­ей смер­ти. Его те­ло бы­ло по­гре­бе­но меж­ду глав­ным и Ни­коль­ским ал­та­ря­ми Ка­зан­ско­го со­бо­ра оби­те­ли.

Гос­подь на­де­лил пре­по­доб­но­го Ва­си­лия мно­ги­ми ду­хов­ны­ми да­ра­ми, сре­ди ко­то­рых осо­бен­но вы­де­ля­лись про­зор­ли­вость, дар по­мо­щи страж­ду­щим раз­лич­ны­ми ду­хов­ны­ми и те­лес­ны­ми неду­га­ми, сми­ре­ние, лю­бовь к вра­гам, тер­пе­ние и бес­ко­ры­стие.

Отец Ва­си­лий явил­ся устро­и­те­лем мно­гих муж­ских и жен­ских мо­на­сты­рей, оста­ва­ясь в каж­дом столь­ко вре­ме­ни, сколь­ко бы­ло нуж­но для подъ­ема ду­хов­но­го уров­ня и устрой­ства этих оби­те­лей.

Дав­нее об­щее мне­ние об иеро­мо­на­хе Ва­си­лие как о стар­це бо­го­угод­ной жиз­ни на­шло се­бе под­твер­жде­ние в на­ча­ле ХХ ве­ка. Жи­тель­ни­це се­ла Бра­со­ва, рас­по­ло­жен­но­го в 15 ки­ло­мет­рах от Пло­щан­ско­го мо­на­сты­ря, при­снил­ся пре­по­доб­ный Ва­си­лий и ска­зал ей, что мо­жет ис­це­лить ее от неиз­ле­чи­мой бо­лез­ни, ко­то­рой она стра­да­ла несколь­ко лет. По­сле то­го, как по ее прось­бе бы­ла от­слу­же­на па­ни­хи­да на мо­ги­ле от­ца Ва­си­лия, она вы­здо­ро­ве­ла. Слух об этом быст­ро стал рас­про­стра­нять­ся сре­ди окрест­ных жи­те­лей. В мо­на­стырь сте­ка­лись ве­ру­ю­щие, чтобы по­мо­лить­ся на мо­ги­ле от­ца Ва­си­лия о да­ро­ва­нии ис­це­ле­ния от раз­ных неду­гов. С мо­ги­лы на­ча­ли брать пе­сок, чтобы, до­бав­ляя его в во­ду или про­сто при­кла­ды­вая к боль­ным ме­стам, по­лу­чить из­бав­ле­ние от неду­га. Вско­ре по мо­лит­вам на мо­ги­ле от­ца Ва­си­лия ис­це­ли­лась еще од­на жен­щи­на. Ве­ра в мо­лит­вен­ное пред­ста­тель­ство пре­по­доб­но­го пе­ред Бо­гом упро­чи­лась. Бы­ла из­да­на для на­ро­да бро­шю­ра «О жи­тии бла­жен­но­го стар­ца от­ца Ва­си­лия» с опи­са­ни­ем его про­зор­ли­во­сти и тво­ри­мых им при жиз­ни чу­дес.

По офи­ци­аль­ным до­не­се­ни­ям на­сто­я­те­ля оби­те­ли и мест­но­го во­лост­но­го стар­ши­ны, все это за­мет­но уве­ли­чи­ло чис­ло по­се­ти­те­лей пу­сты­ни. Меж­ду ни­ми бы­ли одер­жи­мые раз­лич­ны­ми ду­шев­ны­ми и те­лес­ны­ми неду­га­ми. На­род­ная мол­ва гла­си­ла, что по­мо­лив­ши­е­ся на мо­ги­ле пре­по­доб­но­го об упо­ко­е­нии его ду­ши по­лу­ча­ли неза­мед­ли­тель­ную по­мощь. При­ез­жав­шие в оби­тель бес­но­ва­тые, по­бы­вав на его мо­ги­ле, объ­яв­ля­ли, что они от­прав­ля­ют­ся до­мой со­вер­шен­но здо­ро­вы­ми.

Спу­стя ка­кое-то вре­мя мо­на­стыр­ское на­чаль­ство, ви­дя, как быст­ро раз­би­ра­ют па­лом­ни­ки и бо­го­моль­цы пе­сок с мо­ги­лы от­ца Ва­си­лия, ре­ши­ло на­ве­сти по­ря­док. На мо­ги­ле бы­ла уста­нов­ле­на гроб­ни­ца в ви­де ку­пе­ли, за­ли­той це­мен­том, с тре­мя окош­ка­ми для вы­ем­ки пес­ка. Ку­пель от непо­го­ды за­щи­щал бал­да­хин. Мо­ги­ла бы­ла об­не­се­на об­шир­ной огра­дой.

В 1921 го­ду мо­на­стырь был лик­ви­ди­ро­ван, а мо­на­стыр­ский храм пре­вра­щен в при­ход­ской. До­ку­мен­ты тех лет до­нес­ли до нас сви­де­тель­ства об огром­ной ве­ре окрест­ных жи­те­лей в ско­рое про­слав­ле­ние от­ца Ва­си­лия в ли­ке свя­тых и об­ре­те­ние его мо­щей нетлен­ны­ми.

На тер­ри­то­рии Пло­щан­ско­го мо­на­сты­ря по­сле его за­кры­тия обос­но­ва­лись ком­му­на «Пче­ла» и дет­ская ко­ло­ния, в ко­то­рой на­счи­ты­ва­лось око­ло 80 под­рост­ков. Ком­со­моль­цы и дру­гие ак­ти­ви­сты неод­но­крат­но вы­ра­жа­ли свое «воз­му­ще­ние» «непре­кра­ща­ю­щи­ми­ся хож­де­ни­я­ми ве­ру­ю­щих» к мо­ги­ле от­ца Ва­си­лия и об­ра­ща­лись в Сев­ский уезд­ный ис­пол­ком с тре­бо­ва­ни­ем о вскры­тии мо­щей иеро­мо­на­ха Ва­си­лия (Киш­ки­на). В ав­гу­сте 1924 го­да Сев­ский уезд­ный ис­пол­ком, со­брав необ­хо­ди­мые до­ку­мен­ты, под­нял во­прос пе­ред гу­бис­пол­ко­мом о вскры­тии остан­ков Ва­си­лия (Киш­ки­на) и Па­ф­ну­тия (Ко­зел­ки­на). Стро­и­тель Пло­щанско­го мо­на­сты­ря Па­ф­ну­тий был за­хо­ро­нен в По­кров­ской церк­ви еще в кон­це XVIII ве­ка.

В но­яб­ре 1924 го­да гу­бис­пол­ком со­здал вну­ши­тель­ную ко­мис­сию, в ко­то­рую во­шли пред­ста­ви­те­ли дет­го­род­ка, ком­му­ны «Пче­ла», тех­ни­ку­ма, Ло­кот­ско­го сов­хо­за, близ­ле­жа­щих де­ре­вень, гу­берн­ско­го су­да и му­зея, 12 кур­сан­тов Крас­ной Ар­мии, ра­бот­ник уезд­но­го ис­пол­ко­ма, три вра­ча, фо­то­граф и три свя­щен­но­слу­жи­те­ля. Ко­мис­сия по вскры­тию мо­щей ра­бо­та­ла в Площан­ском мо­на­сты­ре 16 но­яб­ря 1924 го­да. Там со­бра­лось око­ло двух ты­сяч че­ло­век из окрест­ных се­ле­ний.

До­клад о ра­бо­те ко­мис­сии рас­смат­ри­вал­ся на XI Брян­ской гу­берн­ской кон­фе­рен­ции 18 но­яб­ря 1924 го­да. Де­лал его некто Ке­фа­ли­ди, пред­став­ляв­ший в ко­мис­сии гу­берн­ский суд. По его сло­вам, при вскры­тии за­хо­ро­не­ний стро­и­те­ля Па­ф­ну­тия (Ко­зел­ки­на) и стар­ца Ва­си­лия (Киш­ки­на) ко­мис­си­ей бы­ло об­на­ру­же­но три че­ло­ве­че­ских ске­ле­та, при­над­леж­ность ко­то­рых опре­де­лен­ным ли­цам уста­но­вить не уда­лось. На во­прос о том, ко­му при­над­ле­жа­ли эти че­ло­ве­че­ские остан­ки, игу­мен Ни­ко­дим (Спи­ри­до­нов), при­сут­ство­вав­ший при вскры­тии, от­ве­тил, что не зна­ет. На ми­тин­ге в клу­бе бы­ло вы­не­се­но по­ста­нов­ле­ние: «При­вет­ство­вать пред­ста­ви­те­лей губ­ко­мис­сии за вскры­тие мо­щей и рас­кры­тие всей жиз­ни мо­на­сты­ря и про­сить чле­нов ко­мис­сии окон­ча­тель­но лик­ви­ди­ро­вать мо­на­стырь…» В за­клю­че­нии до­кла­да бы­ло ска­за­но: «Эти че­ре­па мы при­вез­ли с со­бой, и их нуж­но ши­ро­ко ис­поль­зо­вать для ан­ти­ре­ли­ги­оз­ной про­па­ган­ды». В даль­ней­шем, по-ви­ди­мо­му, их по­ме­сти­ли в ан­ти­ре­ли­ги­оз­ный му­зей, ко­то­рый су­ще­ство­вал в Брян­ске.

По «де­лу о мо­щах» был при­вле­чен к уго­лов­ной от­вет­ствен­но­сти игу­мен Ни­ко­дим (Спи­ри­до­нов). В ян­ва­ре 1925 го­да ему бы­ло предъ­яв­ле­но об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние: «Быв­ше­го игу­ме­на Пло­щан­ско­го мо­на­сты­ря Ни­ко­ди­ма Спи­ри­до­но­ва при­влечь по на­сто­я­ще­му де­лу в ка­че­стве об­ви­ня­е­мо­го, предъ­явив ему об­ви­не­ние в том, что, на­хо­дясь в Пло­щан­ском мо­на­сты­ре с дет­ства и без­от­луч­но с 1894 г. по день за­кры­тия его и зная цель ле­ген­дар­ных слу­хов о Ва­си­лии Киш­кине и чу­де­сах на его мо­ги­ле, о чу­до­твор­ной иконе и проч. до­сто­при­ме­ча­тель­но­стях мо­на­сты­ря, рас­про­стра­ня­е­мых как адми­ни­стра­ци­ей, так и мо­на­ха­ми ука­зан­но­го мо­на­сты­ря, в быт­ность свою с 1915 го­да и до но­яб­ря 1924 го­да игу­ме­ном это­го мо­на­сты­ря, с це­лью из­вле­че­ния средств и раз­ных вы­год для мо­на­сты­ря, а так­же поль­зу­ясь суе­ве­ри­ем и ре­ли­ги­оз­ны­ми пред­рас­суд­ка­ми ча­сти окрест­но­го кре­стьян­ско­го на­се­ле­ния, раз­ре­шал со­вер­шать и сам со­вер­шал об­ман­ные дей­ствия на мо­ги­ле Ва­си­лия Киш­ки­на, пе­ред так на­зы­ва­е­мой чу­до­твор­ной ико­ной и про­чи­ми до­сто­при­ме­ча­тель­но­стя­ми мо­на­сты­ря, т.е. в пре­ступ­ле­нии, преду­смот­рен­ном ст. 120 УК».

Де­ло по об­ви­не­нию игу­ме­на Ни­ко­ди­ма со­сто­я­ло из се­ми то­мов. В июле 1925 г. суд по­ста­но­вил: быв­ше­го игу­ме­на Пло­щанскoro мо­на­сты­ря Ни­ко­ди­ма (Спи­ри­до­но­ва) под­верг­нуть ше­сти­ме­сяч­но­му тю­рем­но­му за­клю­че­нию, но, при­ни­мая во вни­ма­ние его кре­стьян­ское про­ис­хож­де­ние, ма­ло­раз­ви­тость и ко­рот­кий срок служ­бы игу­ме­ном, за­клю­че­ние по­ста­но­вил за­ме­нить штра­фом в 100 руб­лей, на­зна­чив трех­лет­ний ис­пы­та­тель­ный срок.

Па­мять о пре­по­доб­ном Василии в на­ро­де не оску­де­ва­ла и в по­сле­во­ен­ное вре­мя. Про­шли де­ся­ти­ле­тия, и в 1994 го­ду, через 70 лет по­сле осквер­не­ния мо­ги­лы от­ца Ва­си­лия, Пло­щан­ская пу­стынь воз­об­но­ви­ла свою де­я­тель­ность. Пер­вые несколь­ко че­ло­век, при­е­хав­ших для вос­ста­нов­ле­ния мо­на­сты­ря во гла­ве с игу­ме­ном Сер­ги­ем (Бу­лат­ни­ко­вым), столк­ну­лись с огром­ны­ми труд­но­стя­ми. Но труд­но­сти за­бы­ва­лись, ко­гда им до­во­ди­лось слу­шать увле­ка­тель­ные рас­ска­зы ста­ро­жи­лов об ис­то­рии оби­те­ли. Пом­ни­ли мест­ные жи­те­ли и ком­му­ну «Пче­ла», и ко­мис­сию 1924 го­да, и мно­гое дру­гое.

По по­во­ду судь­бы мо­щей пре­по­доб­но­го су­ще­ство­ва­ло несколь­ко вер­сий. По од­ной их них, мо­щи бы­ли най­де­ны и уве­зе­ны в Брянск, а от­ту­да еще даль­ше. По дру­гой - мо­на­хи успе­ли их где-то пе­ре­за­хо­ро­нить и пе­ре­пря­тать. А тре­тья вер­сия ка­за­лась са­мой неправ­до­по­доб­ной. Те, кто ее при­дер­жи­ва­лись, го­во­ри­ли, что ко­мис­сия мо­щи пре­по­доб­но­го не на­шла, а увез­ла чьи-то дру­гие остан­ки. Нетлен­ные же мо­щи от­ца Ва­си­лия бы­ли най­де­ны в се­ре­дине 20-х го­дов дет­до­мов­ски­ми маль­чиш­ка­ми, вскры­вав­ши­ми мо­на­ше­ские скле­пы за ал­та­ря­ми Ка­зан­ско­го со­бо­ра. Ве­ро­ят­но, они ис­ка­ли ка­кие-то дра­го­цен­ные ве­щи, по­ло­жен­ные вме­сте с остан­ка­ми. Об­на­ру­жив мо­щи от­ца Ва­си­лия, де­ти бы­ли ужас­но на­пу­га­ны; они не ожи­да­ли уви­деть в мо­ги­ле те­ло че­ло­ве­ка, ко­то­рый вы­гля­дел как спя­щий, и в стра­хе раз­бе­жа­лись. Взрос­лые ком­му­на­ры, узнав о на­ход­ке де­тей, за­сы­па­ли остан­ки из­вест­кой, бо­ясь эпи­де­мии, и за­бро­са­ли их зем­лей.

Не сра­зу вновь при­шед­шая бра­тия ре­ши­ла за­нять­ся уста­нов­ле­ни­ем ис­тин­ной судь­бы мо­щей иеро­мо­на­ха Ва­си­лия (Киш­ки­на). Про­шло во­семь лет по­сле воз­об­нов­ле­ния оби­те­ли, и Про­мыс­лом Бо­жи­им на­сто­я­тель Пло­щан­ской пу­сты­ни отец Сер­гий бла­го­сло­вил най­ти и под­нять из-под спу­да его остан­ки. На­чи­ная с 11 ап­ре­ля 2002 го­да, мо­на­хи три дня ве­ли рас­коп­ки, пы­та­ясь опре­де­лить точ­ное рас­по­ло­же­ние мо­ги­лы. В 20-е го­ды некро­поль внут­ри мо­на­сты­ря был пол­но­стью уни­что­жен как «несов­ме­сти­мый с пре­бы­ва­ни­ем дет­ко­ло­нии». По­это­му при­хо­ди­лось, что на­зы­ва­ет­ся, ид­ти на ощупь.

Бы­ло уста­нов­ле­но, что ко­мис­сия 1924 го­да вскры­ла две мо­ги­лы на­про­тив Ни­коль­ско­го ал­та­ря со­бо­ра, но об­на­ру­жить на­сто­я­щее за­хо­ро­не­ние пре­по­доб­но­го Ва­си­лия по ка­ким-то при­чи­нам не смог­ла. 12 ап­ре­ля ра­бо­ты про­дол­жи­лись, и все убе­ди­лись, что ко­мис­сия ко­па­ла не там, где нуж­но. На сле­ду­ю­щий день Цер­ковь по­ми­на­ла усоп­ших. Участ­ни­ки рас­ко­пок об­ра­ти­лись к ар­хи­манд­ри­ту Сер­гию за бла­го­сло­ве­ни­ем, рас­ска­зав о нега­тив­ных ре­зуль­та­тах преды­ду­щих дней. Отец Сер­гий, не раз­ду­мы­вая, ука­зал на­прав­ле­ние даль­ней­ших по­ис­ков, и рас­коп­ки про­дол­жи­лись. На ука­зан­ном ме­сте и бы­ли в тот день об­ре­те­ны мо­щи пре­по­доб­но­го, за­сы­пан­ные из­ве­стью. В кни­гах XIX ве­ка о Пло­щан­ской пу­сты­ни го­во­ри­лось, что мо­ги­ла от­ца Ва­си­лия на­хо­дит­ся меж­ду ал­та­ря­ми Ка­зан­ско­го и Ни­коль­ско­го при­де­лов на глу­бине око­ло двух мет­ров.

Во вре­мя под­ня­тия мо­щей бра­тия по оче­ре­ди чи­та­ли 17-ю ка­физ­му. На­стро­е­ние у со­брав­ших­ся бы­ло при­под­ня­тым. Ощу­ти­мое бла­го­уха­ние все три дня яв­ствен­но ис­хо­ди­ло от зем­ли. Мно­гие из бра­тии вспом­ни­ли, как несколь­ко лет на­зад две неде­ли под­ряд, про­хо­дя над ме­стом рас­ко­па, мож­но бы­ло ощу­щать силь­ный за­пах ла­да­на. Все про­ис­хо­див­шее во вре­мя об­ре­те­ния мо­щей сни­ма­лось на ви­део­плен­ку.

Необ­хо­ди­мо от­ме­тить, что, хо­тя те­ло пре­по­доб­но­го со­хра­ни­ло свою кон­фи­гу­ра­цию, остат­ки пло­ти все же при­шлось от­ло­жить от ко­стей при пе­ре­кла­ды­ва­нии мо­щей в ящик. На мо­щах бы­ли об­на­ру­же­ны остат­ки са­пог, фраг­мен­ты мо­на­ше­ско­го рем­ня, ча­сти­цы епи­тра­хи­ли и де­та­ли одеж­ды. При слу­чай­ном по­вре­жде­нии од­ной ко­сти ост­рым ме­тал­ли­че­ским пред­ме­том вы­яви­лось, что внут­ри она со­вер­шен­но бе­лая. Мо­щи в тот же день бы­ли тор­же­ствен­но пе­ре­не­се­ны в цер­ковь.

Примечание

^[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.