Наименования географических объектов (НГО) в жизни государства и общества очень важны. Они являются верным показателем текущей идеологии и политики государства. Смена политического и государственной идеологии всегда отражались в НГО. Примеров не перечесть и в СССР после революции, и в послеперестроечной России, и на Украине после 2014 года.
НГО играют воспитательную роль, они оказывают влияние на мировоззрение народа, указывают примеры для подражания.
Существует понятие «топонимическая война». Страны и народы ведут постоянную борьбу за то, чтобы географические объекты назывались на их языке, как например Фолклендские или Мальвинские острова. Присвоение своего наименования — успех, переименование его в иноязычное название — потеря.
Поэтому порядок присвоения и учёта географических наименований очень важен для страны.
30 июля Росреестр подал в правительство проект нового закона об НГО, который должен заменить ныне действующий 152-ФЗ «О наименованиях географических объектов» 1997 года.
Эта статья призывает читателей не остаться равнодушными и безучастными к будущему названий наших городов и рек, улиц и островов. Будут они наименованы втайне от народа по устному указанию неизвестных людей, или по законной прозрачной процедуре с изданием письменного документа.
Будут они названы в честь террористов и злодеев — Басаева, Свердлова, Дудаева и Куна, или в честь славных героев отечества.
Попадут законно присвоенные названия на карты, или останутся только в правоустанавливающих документах, а на карты и в каталог попадут другие наименования, неизвестно кем и как присвоенные, как случилось с Таймырским архипелагом (на картах и в госкаталоге — «архипелаг Северная Земля»), с проливом Бориса Вилькицкого (на картах и в госкаталоге — «пролив Вилькицкого»), и с многими другими географическими наименованиями.
Как быть с НГО за границами России? Всякий раз переименовывать их на наших картах при их переименованиях, как например Целиноград - Акмола- Астана - Нур-Султан? Или принять русскоязычное название, которое оставалось бы неизменным?
Призываю всех включиться в общественное обсуждение законопроекта. В нём есть множество изъянов, и если он будет под завесой коронавируса принят Думой в предлагаемом виде, у нашей Родины добавится немало серьёзных проблем.
Разпереименование - не переименование. В Москве ряд патриотов, предводимых Сергеем Владимировичем Фадеевым, пытаются добиться разделения в будущем законе понятий «переименование» и «возвращение исторического наименования» (разпереименование) с тем, чтобы упростить законную процедуру последнего. Такое упрощение давно назрело. По всей России тысячи наименований ранят русскую душу и искажают историю. Призываю всех русских патриотов сейчас, до принятия закона, приложить свои усилия к тому, чтобы предложение фадеевцев было принято Думой.Подчеркну, речь не об отмене всех переименований прошлого, а лишь об упрощении законной процедуры отмены переименований.
По мере разширения круга вовлечённых в дело людей стали выявляться недопустимые огрехи в законопроекте. Начнём с главных.
Ошибки - исправить, а не сделать непоправимыми. Государственный каталог географических наименований (ГКГН), согласно законопроекту, исправлению не подлежит. Если попало в него наименование - то навеки, до конца времён. Непременно нужно включить в закон порядок внесения правок в ГКГН. Ведь каталог составляли люди, которым свойственно ошибаться.
Тем более что уже составленный госкаталог несёт в себе огромную системную ошибку. При его составлении использовались только топографические карты. Законные решения властей, в том числе правительства страны, в учёт не брались. Никакие документы морской картографии — ни карты, ни лоции, ни другие — также не учитывались. И названия в каталоге исправлялись произвольно, по своему усмотрению, сотрудниками Росреестра.
В каталоге уже выявлены несоответствия, разночтения и неточности, требующие исправления.
Так например река Хабейяха на Ямале стала Хабэйяхой. Для формально устранения нарушения закона, ведь другая Хабейяха числится по госкаталогу на том же Ямале, также течёт на восток и также впадает в Обскую губу. Нашли такое простое решение вместо законного.
Жительница Балкарии Султанова жалуется на изменения балкарских наименований на грузинские также произвольно, втихую, без каких-либо законных процедур.
Мы видим, что приведённые примеры — не единичные случаи, а системная ошибка. Уже сейчас каталог нуждается в полной проверке и серьёзной правке.
Подсудимый судью не назначает. Но как же случилось, что законные решения властей остались неисполненными, а в госкаталог и на карты попали Бог весть какие наименования?
Здесь мы логично подошли ко второй важнейшей огрехе законопроекта. Росреестр написал его «под себя». Чтобы всё решал Росреестр, а контролировала его межведомственная комиссия, созданная… Росреестром же.
Но судью не должен назначать подсудимый. Контролирующий орган должен стоять выше контролируемого, или хотя бы не быть от него зависимым. Всевластие Росреестра над географическими наименованиями не допустимо. Уже сейчас он пользуется вседозволенностью и меняет НГО произвольно по своему усмотрению. Межведомственную комиссию, контролирующую создание и исправление госкаталога, должен создавать вышестоящий над Росреестром орган власти — Правительство РФ.
Наименовывать и переименовывать должна законодательная власть, а не исполнительная. Третья важная поправка в законопроект связана с ролью правительства.
Мы уже отметили в начале статьи огромную важность топонимической политики в судьбе страны. Назначение наименований географическим объектам — дело верховной политической и идеологической важности, определяющее, по сути, направление развития государства.
Скажите, которая из ветвей власти должна принимать в этом деле решения — судебная, исполнительная или законодательная? Согласно ныне действующему закону 152-ФЗ-1997 крупные географические объекты наименовывает правительство страны, то есть исполнительная власть.
Возникает вопрос, чьё решение в данном случае исполнительная власть исполняет? Представляется верным, чтобы топонимическую политику государства определяла не исполнительная, а законодательная власть. Не правительство, а Дума.
Закон должен быть читаем и понимаем. В законе многие слова и выражения не определены в разделе «основные понятия» и могут толковаться по-разному. Например, «элементы планировочной структуры». Формулировки размыты. Простор для их толкований широк.В законе не используются аббревиатуры, что делает текст длинным и трудно читаемым.В текст налита «вода» — слова, которые можно и нужно исключить без изменения смысла текста.
Наконец, с точки зрения русского языка как государственного к закону много упрёков. Составляя закон, непременно нужно заглядывать в словарь. Например, слово «индивидуализация» применимо только к личностям, но никак не к неодушевлённым предметам.
Во Франции есть государственный проект — сделать все законы и иные государственные документы понятными всем гражданам старше 14 лет. Движение к этой цели двустороннее. С одной стороны, в школах учат читать законы. С другой, законы пишут языком, понятным не только его авторам, но всем гражданам.
Чтение законопроекта «о наименованиях географических объектов» наводит на мысль, что и в России такой госпроект был бы своевременен и уместен.
Латинице — надёжную преграду. Латиница безпрепятственно вползает в русское письмо. Это вражеское вторжение опасно тем что оно мало описано и совершенно не оценено органами власти. Совсем недавно казалось немыслимым встретить русскоязычный текст, четверть которого написана латиницей. Но теперь уже такие тексты встречаются зачастую.
Из этого следует, что если сегодня кажется невероятным написание наименований географических объектов (НГО) латиницей в русских текстах, то нет уверенности в том, что через несколько лет мы не столкнёмся с таким олатиниванием России.
Давно пора поставить латинице законную преграду. В том числе и в НГО.
Узаконить разноязычные наименования одного объекта. Географические наименования являются словами языка. На разных языках один и тот же объект часто называется по- разному. Так например русский город Санкт- Петербург финны называют «Пиетари», китайцы — «Шен Би Де Бао», греки — «Агиа Петрополис». Псков латыши называют «Плескава», а эстонцы — «Пихква». Представляется справедливым дать и русским такое же право называть объекты на своём языке, а не копировать иноязычные наименования, как предписывает нам обсуждаемый законопроект. Пора отменить дискриминацию русского народа по языковому принципу и уравнять русский народ в правах с остальными народами мира и России.
Предлагаемая ниже формулировка п. 4.8 позволит называть один и тот же объект по-разному на разных языках народов РФ, что приведёт закон РФ в соответствие с мировой практикой:
4.8 «В целях присвоения наименований географическим объектам Российской Федерации или их переименования соответствующие наименования представляются на русском языке, а если географический объект расположен в местах проживания коренных малочисленных народов Российской Федерации — то и на языках этих народов. НГО на языках народов РФ подлежат сохранению наряду с НГОна русском языке». Тем более что такой порядок в СССР существовал.
Фото страниц Инструкций по русской передаче географических названий, изд. ГУГК при Сов. Мин. СССР
Увязать топонимическую политику России с политикой языковой. Наименования географических объектов (НГО) являются словами языка. Более того, имена собственные являются безценным кладезем слов, вышедших из употребления в речи и письме, но остающихся основой для словообразования в будущем.
В прямом смысле, от слова «память», НГО ценны как памятники истории и памятники языка.
Поэтому топонимическая политика России должна быть прочно увязана с политикой языковой, пока ещё в России не начатой. С этой точки зрения, представляется целесообразным сначала определить цели и задачи языковой политики России как в отношении корпуса русского языка и языков народов России, так и в отношении их статусов, и после этого определять законом топонимическую политику.
Соответственно, органы топонимической политики будут работать во взаимодействии с органами политики языковой.
Если Россия продолжит «обновлять и совершенствовать русский язык путём замены русских слов иностранными», то и НГО нужно будет менять с русских на иноязычные, и не разпереименовывать объекты, ранее переименованные в иноязычные названия. В этом случае разноязычные НГО не потребуются (Роскомнадзор, исх. нр. 04-4014 от 15.01.2018 о замене русского термина английским: «Изменение лексического состава русского языка, включая заимствование иностранных слов, представляет собой неизбежный процесс обновления и развития современного языка»).
Но эта цель должна быть ясно определена и всенародно объявлена. Если же Россия решит сохранять и сберегать русский язык, то и топонимическая политика должна быть подчинена этой цели. Тогда иноязычные НГО, данные в период с 1917 по 1933 гг., такие как Пярну, Даугавпилс, Улан-Удэ, Салехард, следует оставить как НГО на языках местных народов; а НГО, существовавшие до 07.11.1917, такие как Пернов, Двинск, Верхнеудинск, Обдорск, следует принять как русскоязычные.
Заключение. Топонимическая политика — важная составляющая общей политики государства, как внутренней, так и внешней. Поэтому вершить дела российской топонимики должны не узкие специалисты, а люди с государственным мышлением и широким кругозором. Их квалификация должна определяться прежде всего любовью к России и стремлением сделать нашу Родину лучше, крепче и прекраснее. Ведь слово «квалификация» — от слова «квале», «какой».
Формула успеха известна с древнейших времён — «разнородными силами, по единому плану, под единым командованием». С упорядочением НГО лучше всего справится команда, состоящая не из одних картографов и геодезистов. В команду должны войти историки и языковеды, политики и социологи, правоведы и этнографы, знатоки архивного дела и современных информационных технологий.
Росреестр не располагает такими специалистами. Отдавать топонимическую политику страны на произвол Росреестра недопустимо. Законопроект требует серьёзной правки, от основ до мелочей.
Вадим Викторович Рыбин, публицист, капитан 2 ранга запаса
