В настоящее время доминирующие позиции в руководстве «вилаята Хорасан» (афгано-пакистанском отделении ИГ) занимают недавние лидеры пакистанского Талибана. В частности, официальным «эмиром» «вилаята Хорасан» сейчас является Хафиз Саид Хан, уроженец области Мамозай, известный своими жестокими антишиитскими акциями, до осени 2014 года возглавлявший ячейку пакистанского Талибана («Техрик-е-Талибан Пакистан», ТТП) в районе Оракзай пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва. В середине июля 2015 года появилась информация о том, что Хафиз Саид Хан был якобы уничтожен в результате воздушного удара США. Тем не менее, медиа-спикеры ИГ опровергают это, и Саид Хан до сих пор остается формальным главой афгано-пакистанского отделения «халифата».
Активное формирование ячеек «Исламского государства» на афганской территории совпало по времени с началом в декабре 2014 года крупномасштабной и многомесячной операции пакистанских вооруженных сил «Зарб-е-Азб». Итогом этой операции стало вытеснение пакистанских талибов из Вазиристана и Белуджистана на территорию Исламской Республики Афганистан (ИРА). И именно после «миграции» из Пакистана в Афганистан пакистанские талибы стали активно присягать на верность «халифу» «Исламского государства» Абу Бакру аль-Багдади.
Фактически, переход пакистанских талибов под «юрисдикцию» ИГ стал формой их политической легализации на территории Афганистана.
Легализация пакистанских талибов в Афганистане сопровождалась активной кампанией пропагандистской службы ИГ, направленной на афганских талибов. Присягнувшие аль-Багдади Хафиз Саид Хан и его пакистанские соратники, тем самым, не только дезавуировали собственную прежнюю присягу лидеру афганского Талибана мулле Мохаммаду Омару Муджахиду (до конца июля 2015 года, когда было официально объявлено о его смерти, мулла Омар считался высшим руководителем как афганского, так и пакистанского Талибана). Они также развернули агитационную кампанию за «переприсягание» афганских талибов «Исламскому государству».
На практике это означало фактическое переподчинение присягнувших ИГ полевых командиров и боевиков афганского Талибана бывшим лидерам пакистанских талибов.
Таким образом, проект «Исламского государства» в ИРА превратился в политический механизм перехвата контроля над афганским Талибаном Хафизом Саид Ханом и другими функционерами пакистанских талибов.
Наши собеседники в информационной службе «Исламского государства» в середине июля 2015 года сообщали, что некоторое время назад лидеры ИГ в «вилаяте Хорасан» обратились к мулле Омару с требованием предъявить убедительные доказательства своего существования — выступить с видеообращением в течение 48 часов. Это обращение функционеров «халифата» поддержали также некоторые талибские «амиры». «В противном случае мы заявили, что будем считать муллу Омара умершим и, соответственно, афганских талибов свободными от присяги ему», — заметил собеседник, проживающий на территории ИГ. По его словам, это требование выполнено не было: «И сегодня амиры Талибана потихоньку присягают нам (ИГ)».
Наши собеседники из числа афганских силовиков с самого начала появления ячеек ИГ на территории ИРА отмечали причастность к этому агентуры пакистанской Межведомственной разведки (ISI): «Возможно, в первые недели появления боевиков «Даиш» у нас пакистанцы и не имели к ним отношения. Однако затем пакистанская разведка стала поддерживать отдельных командиров ИГ».
По словам афганских силовиков, уже в феврале 2015 года боевики ИГ получали оружие и боеприпасы, а также финансирование из Пакистана. Весной 2015 года афганские силовики задержали в южных провинциях ИРА несколько фур, груженых новым стрелковым оружием (автоматы АК, пулеметы) и гранатометами. Это оружие было доставлено на афганскую территорию из Пакистана и предназначалось для боевиков ИГ.
По мнению опрошенных нами афганских силовиков, разворачивающаяся сегодня интрига с перехватом пакистанскими талибами контроля над афганским Талибаном с помощью проекта ИГ, «почти наверняка срежиссирована и реализуется пакистанскими спецслужбами». По мнению одного из офицеров афганских спецслужб, пакистанская разведка заинтересована в «переселении» из Пакистана «своих» талибов и закреплении их на афганской территории: «Это сегодня довольно успешно делается с помощью ИГ».
Есть основания полагать, что и неожиданная в последнее время активность Исламабада в налаживании переговорного процесса между официальным Кабулом и руководителями афганского Талибана также преследует целью создание благоприятных политических условий для обеспечения перехода боевиков и командиров афганских талибов в структуры ИГ, контролируемые пакистанскими талибами.
Если лидеры афганских талибов в сегодняшней ситуации заявят о мире с Кабулом и о прекращении вооруженной борьбе с правительством ИРА, то это позволит пропагандистам ИГ обвинить руководство Талибана в предательстве идеи «джихада». Это, в свою очередь, неизбежно приведет к разочарованию, как минимум, части боевиков и полевых командиров талибов в своих политических лидерах.
С высокой вероятностью после этого следует ожидать массового перехода рядовых афганских талибов под знамена «халифата», а, следовательно, под контроль лидеров пакистанских талибов.
Такой сценарий развития событий объективно выгоден пакистанским спецслужбам, которые получают возможность, с одной стороны, убрать с территории Пакистана значительную часть «проблемных» вооруженных боевиков ТТП, а, с другой стороны, переместить этих боевиков в Афганистан, закрепив их там под брендом «Исламского государства», да еще и усилив отрядами афганских талибов.
В свое время пакистанские спецслужбы использовали сначала формирования «моджахедов», а затем Талибан для влияния на ситуацию в Афганистане, который пакистанские военные традиционно считают своим пространством «стратегической глубины». Теперь, возможно, они рассчитывают использовать в таком качестве боевиков «Исламского государства».
Во всяком случае, именно этот стратегический интерес Исламабада к сохранению неформальных силовых инструментов воздействия на афганскую политику объясняет неожиданно активное содействие руководства пакистанской разведки представителям ИРА, США и КНР в деле принуждения лидеров афганского Талибана к переговорам о мире летом 2015 года. В нынешних условиях формальный мир между талибами и официальным Кабулом – это новый импульс для развития проекта ИГ в Афганистане.
Если пропагандистам ИГ удастся добиться своей цели и дискредитировать руководство афганского Талибана, то следует уже до конца 2015 года ожидать резкого увеличения численности формирований «Исламского государства» в Афганистане.
По некоторым оценкам, к началу 2016 года число боевиков «Исламского государства» в ИРА может увеличиться с нынешних 5 тыс. человек до 15-20 тыс. человек.
Очевидно, что с таким количеством бойцов ИГ сможет планировать крупные операции не только в Афганистане, но и в Центральной Азии.
Следует отметить, что руководители афганского государства уже рассматривают ИГ как наиболее серьезную проблему для страны. Президент ИРА Мохаммад Ашраф Гани в начале июля 2015 года в одном из своих выступлений назвал не афганских талибов, а именно ИГ «главной угрозой безопасности Афганистана». Глава исполнительной власти ИРА доктор Абдулла Абдулла, упрекая в середине июля экс-президента страны Хамида Карзая в расшатывании государственного строя, заявил, что в результате дестабилизации власть в Афганистане могут захватить талибы или «Исламское государство». Таким образом, оба действующих афганских руководителя рассматривают ИГ как силу, потенциально способную не только поставить под свой контроль Талибан, но и прийти к власти в Кабуле.
Можно предположить, что в борьбе с этой угрозой афганские государственные службы будут, как и в случае с талибами, использовать не только силу, но и искать компромиссы. В кулуарах кабульской власти уже появились слухи о том, что якобы некоторые эксперты, близкие к Совету национальной безопасности ИРА, рассматривают самые разные сценарии реагирования на угрозу ИГ. Один из этих сценариев предусматривает, в частности, достижение договоренностей через пакистанских и иных посредников с местными лидерами «Исламского государства» о создании для их боевиков «зеленого коридора» через афганскую территорию в Центральную Азию. Согласно этому сценарию, коридор в Таджикистан, Узбекистан или Туркменистан может быть предоставлен при условии прекращения ИГ боевых действий на афганской территории.
Возможно, разговоры о такого рода сценариях не более, чем слухи. Однако фактом является сегодня настойчивое стремление боевых формирований ИГ закрепиться в Северном Афганистане, в провинциях Бадахшан, Кундуз, Фарьяб, Джаузджан, Сари-Пуль, Балх, в непосредственной близости от границ с республиками постсоветской Центральной Азией. Участившиеся проявления боевой активности вооруженных сторонников ИГ в Бадахшане и Кундузе дают основания полагать, что эти провинции избраны руководителями «вилаята Хорасан» в качестве основных центров базирования своих формирований.
Примечательно, что губернатор северной афганской провинции Бадахшан Шах Вали Адиб в середине июля 2015 года обвинил некие «внешние силы» в желании сделать его провинцию «вторым Северным Вазиристаном».
По словам бадахшанского губернатора, «некоторые иностранные государства заинтересованы в эскалации насилия из южных и восточных районов на север Афганистана». В ходе одного из выступлений перед местными старейшинами Шах Вали Адиб выразил обеспокоенность тем, что некоторые отряды антиправительственных сил, действующие в Бадахшане, по уровню оснащения превосходят местные подразделения армии и полиции. Губернатор Адиб напрямую не назвал страны, стремящиеся, по его мнению, к дестабилизации обстановки в Бадахшане. Однако местные обозреватели, как сообщил портал «Афганистан.Ру», «полагают, что Пакистан был упомянут чиновником не только в качестве примера».
Процесс приватизации афганского Талибана пакистанскими талибами, действующими под брендом «Исламского государства», может растянуться на несколько месяцев. Очевидно, что смена лидеров в движении афганских талибов и связанная с этим перспектива раскола Талибана придадут процессу приватизации дополнительную динамику и агрессивность, что неизбежно скажется на военно-политической ситуации во всем Афганистане, а, возможно, и в отдельных регионах Центральной Азии.
