Народное ликование на улицах Тегерана и восторженно-хвалебные статьи в симпатизирующих президенту Роухани и его команде «реформаторов» местных газетах не нашли отклика и поддержки в кругах «консерваторов»-государственников. Более того, были восприняты ими со вполне объяснимой настороженностью, как тревожный симптом социальной эрозии и серьезных изменений в настроениях общества. Тегеран – это далеко не вся страна, те или иные предпочтения тегеранской улицы далеко не означают, что так же думают и остальные иранцы. Но тот восторг, который частью населения столицы был продемонстрирован после новостей о подписании «Венского пакта», еще раз наглядно показал, насколько глубоко проникли в общество взгляды «реформаторов» и насколько широка поддержка их требований «больших перемен» во внутренней и внешней политике Ирана.
Любая критика подписанного в Вене итогового Соглашения в стране сегодня непопулярна. А эйфория, охватившая часть общества, не позволяет увидеть главный порок «Венского пакта»: Иран поступился частью своих суверенных прав в обмен на достаточно зыбкие гарантии того, что через пять-восемь лет его признают страной, «не представляющей угрозы» для Запада и, соответственно, возможно снимут санкции, под достаточно надуманным предлогом тем же Западом и введенные.
Но логика и объективность сегодня у части иранского общества не в чести. «Возможно, это подписанное в Вене соглашение и не является идеальным», − рассуждает обыватель, − «но никакой альтернативы ему не было. Дальнейшее упорство Ирана могло привести к еще более негативным последствиям, вплоть до войны». Подобные рассуждения − большой успех пропаганды «реформаторов» из близких президенту Роухани кругов. Им удалось представить дело так, что Соглашение в его нынешнем варианте является спасением для Ирана. Им удалось убедить общество в том, что иного выхода попросту не было. «Реформаторы», по сути, весьма успешно «оседлали» общественное недовольство социально-экономическими проблемами страны, которые совпали с пиком санкционного режима. Именно санкции были объявлены ими источником всех бед. И, соответственно, избавление от них любой ценой было провозглашено панацеей от копившихся годами социальных и экономических проблем.
Этой подменой понятий удалось получить общественный карт-бланш на серьезные уступки США и остальным членам «шестерки» в процессе переговоров. И, одновременно с этим, нейтрализовать критику своих позиций в Вене со стороны «консерваторов». Уступки Вашингтону в подготовке итогового Соглашения и легкий шантаж иранского руководства и общества – «надо в чем-то уступать ради подписания, другого такого шанса не будет» − именно так выглядел тактический рисунок интриги «реформаторов» на переговорах. Спустя несколько дней после заключения «Венского пакта» на сайте Raja News появилась информация о том, что в части того же эмбарго на поставки оружия у иранских переговорщиков был вполне реальный шанс при поддержке России и Китая добиться отмены ограничений. Но делегация во главе с Джавадом Зарифом отказалась заострять внимание на этом вопросе и согласилась на сохранении эмбарго в течение пяти лет. Такая сговорчивость Джавада Зарифа даже удивила Сергея Лаврова, который был настроен на полную отмену оружейного эмбарго, и практически эта позиция была согласована с другими членами «Шестерки».
Пройдет время, и о подобных щекотливых моментах, имевших место в ходе переговоров, станет известно гораздо больше. Поэтому «реформаторам» так важно использовать выгодные для себя настроения в иранском обществе именно сейчас, ведь «победителей не судят», а информация о скользких моментах после победы над «консерваторами» и начала реформ уже не будет представлять особой опасности.
План «ползучих реформ»
Как было уже сказано выше, значение «Венского пакта» воспринимается иранскими политическими элитами гораздо шире, чем просто итоговое соглашение по ядерной программе. «Реформаторы» из президентского окружения рассматривают его как возможность запустить процесс преобразования общества в сторону «большей демократизации и открытости», а во внешней политике начать реализацию курса на «реинтеграцию Ирана в международное сообщество и расширение сотрудничества с ним в решении актуальных региональных проблем».Формула достаточно аккуратная, но мало кто сомневается, что под «международным сообществом» имеются в виду прежде всего Соединенные Штаты и их союзники.
«Долгожданное историческое соглашение должно стать вехой для отказа от конфронтации в пользу диалога, последствия которого отразятся на Иране и мире на десятилетия вперед».
«Это историческое соглашение означает, что длившийся десятилетиями конфликт исчерпан, что односторонние враждебные действия, провокации, шпионаж или саботаж уступили место самому широкому взаимовыгодному диалогу и сотрудничеству».
«Реализация условий Соглашения должна означать серьезную перестройку страны на основе открытости и прозрачности… Неудачный лозунг «Великого Сатаны» должен быть отправлен в мусорное ведро, а на его место должны прийти реформы, устанавливающие верховенство закона, равенство, общественное согласие и формирующие гражданское общество», − вот только несколько цитат из газет и сайтов иранского «реформаторского пула».
План преобразований, «ползучих реформ» иранского общества, экономики и внешней политики, в виде некоего документа или концепции на публичное обсуждение не выносится. Что совершенно понятно, поскольку реакция политических и деловых кругов, населения и отдельных его слоев может оказаться для «реформаторов» весьма негативной. Но некоторые его положения вполне очевидны:
- «широкая демократизация», означающая, в первую очередь, ограничение влияния духовенства и Корпуса стражей исламской революции на общество, реабилитацию лидеров «Зеленого движения» и устранение барьеров для проникновения идеалов западного «общества потребления»;
- отказ от «экономики сопротивления» и реализация политики «открытых дверей» для западных товаров массового потребления и западных же инвестиций. Что полностью отвечает интересам иранского крупного частного капитала и более мелких предпринимателей, занятых в сфере финансов и услуг;
- компромиссы во внешней политике, сотрудничество с США по наиболее актуальным вопросам в регионе и свертывание поддержки Сирии и движения «шиитского Пробуждения» от Аравии до Афганистана.
Столь же очевидна и прикладная стратегия реализации этого плана «ползучих реформ» − убедительная победа на парламентских выборах 2016 года и обеспечение в дальнейшем избрания Хасана Роухани и его команды на второй срок.
Спекулируя на надеждах, которые родились в обществе после подписания «Венского пакта», поддерживая настроения всеобщей эйфории, иранские «реформаторы», впрочем, осознают зыбкость своего положения. Они прекрасно понимают, что сколько-нибудь заметного положительного эффекта от санкций можно ожидать не раньше, чем через год. А все это время перед ними будет стоять весьма сложная задача – сдерживать разочарование общества от несбывшихся надежд, которые они сами этому обществу внушили. До Вены было проще – все провалы в экономике можно было объяснять санкциями и коррупцией предыдущей администрации. Кто будет назначен «козлом отпущения» сейчас?
При этом, эйфория достигла такого градуса, что жертвами самообмана становятся и сами деятели оппозиции. Начитавшись газет «реформаторского пула», 17 июля для участия в дальнейшей демократизации Ирана прилетел Исмаил Герами Могаддам, один из наиболее активных и известных помощников лидера «Зеленого движения» Мехди Карруби. После событий 2009 года Могаддам, опасаясь репрессий, переехал в Малайзию. Сейчас решил, что наступил благоприятный момент для продолжения деятельности «зеленых». Ошибся, был арестован прямо в аэропорту Имама Хомейни. Что стало красноречивым ответом «консерваторов» на планы «ползучих реформ».
Верховный лидер и сохранение политического баланса
Интрига «реформаторов», стремящихся использовать «Венский пакт» для смещения в свою пользу политического баланса в иранском руководстве, для Верховного лидера и его окружения была очевидна с самого начала. Но проблема заключалась в том, что ответ на нее должен был быть взвешенным, учитывающим ту эйфорию, которую окружение Роухани сумело создать в обществе.
Это потребовало времени. Письмо Роухани с отчетом о достигнутых в Вене договоренностях и содержащее благодарность Рахбару за «интеллектуальное руководство» деятельности переговорщиков их «неизменную поддержку» было отправлено в канцелярию Верховного лидера 14 июля. Ответ на него был дан лишь стуки спустя и был подчеркнуто сдержанным: «Текст Соглашения должен быть тщательно изучен и пройти юридическое утверждение. Если он будет одобрен, то необходимо приложить усилия к защите его реализации от возможных нарушений другой стороной».
Но окончательное резюме Верховного лидера последовало 18 июля, во время его публичного выступления. Во-первых, Али Хаменеи отметил, что заявления американской стороны о том, что она «заставила Тегеран остановить свою ядерную программу» не имеют под собой никаких оснований. И, по большому счету, это именно Запад пошел на уступки, признав права Ирана на продолжение ядерных исследований. Что, как отметил Рахбар, является«результатом стойкости всего народа и успехов наших ученых».
Во-вторых, Верховный лидер особо подчеркнул, что ядерная программа является единственным поводом для переговоров с США, а позиция Ирана по отношению к другим конфликтным вопросам двухсторонних отношений изменений не претерпела. «Наша политика в отношении высокомерных Соединенных Штатов осталась неизменной. Мы не ведем и не намерены вести с Америкой переговоров по другим региональным и глобальным проблемам».
И, в-третьих, Рахбар четко и однозначно заявил, что «вне зависимости от заключенного Соглашения, вне зависимости от того, будет оно реализовано или нет – Иран продолжит поддержку своих друзей в регионе», палестинцев, йеменцев, шиитов Ирака и Бахрейна, Сирию и ливанскую Хизбаллу.
«Лозунги «Смерть Америке» и «Смерть Израилю» и впредь будут звучать на иранских улицах», − заявил Рахбар, обращаясь к своим слушателям. Восторженные возгласы и единодушное одобрение собравшихся были ответом на эти слова Верховного лидера», − говорится в одном из отчетов местной прессы о публичном выступлении Али Хаменеи.
Одновременно с этим Рахбар счел возможным выразить свое одобрение деятельности иранских переговорщиков в Вене. Пожалуй, это главный элемент той ответной тактики, которую «консерваторы»-государственники избрали в качестве ответа на попытку «реформаторов» сметить политический баланс в стране. Дебаты по итогам Вены, разумеется, будут, но, учитывая настроения в обществе, в целом «Венский пакт», даже с учетом всех недостатков, будет одобрен политическими элитами Ирана и пройдет процедуру одобрения в парламенте страны.
Но на этом политический диалог с США и Западом будет закончен. Его расширение и связанные с этим «ползучие реформы» и есть та красная линия, которую «консерваторы» сегодня обозначили, и за которую переступать не намерены. Что ясно дает понять и выступление Рахбара, и сдержанность консервативных элит в отношении обсуждения «Венского пакта»: «свершившееся – свершилось, но на этом наши уступки Западу и реформаторам внутри страны закончились».
Что же касается экономики, то большинство политиков и специалистов совершенно справедливо считают, что проблемы народного хозяйства Ирана не исчезнут с отменой санкций, да и не в них, собственно, дело. Как отметил министр экономики и финансов Али Тайебния, здесь«проблемы носят структурный характер и требуют взвешенных и продуманных решений, свободных от политической конъюнктуры».
******
Удастся ли консерваторам эффективно заблокировать план «ползучих реформ» и не допустить перекоса политического баланса в сторону оппонентов – покажет время. «Венский пакт», помимо прочих последствий, запустил серьезный политический процесс внутри Ирана. Современные вызовы, накопившиеся проблемы в социальной и экономической сфере, безусловно, требуют ответа в виде определенных изменений и в обществе, и в управлении, и в структуре народного хозяйства. Вопреки общему заблуждению, иранские консерваторы это осознают ничуть не меньше реформаторов из президентского окружения. Но при этом считают самым важным не реформы ради реформ, а сохранение ценностей Исламской республики, социальной стабильности и политического баланса в обществе.
