Иран, без всякого сомнения, вместе с США и СССР - в тройке мировых лидеров по объему колоссальных безвозвратных экономических затрат и политических усилий на решение «афганского вопроса», израсходованных за последние три с лишним десятка лет. Разговоры о том, что все эти затраты и усилия – неспроста, имеют под собой некую корыстную подоплеку, не выдерживают проверки статистическими данными.

Да, иранский бизнес вот уже несколько лет активно «вкладывается» в серьезные экономические проекты своего восточного соседа - строительство транспортной инфраструктуры, сельское хозяйство, производство электроэнергии и телекоммуникацию. Но при внимательном изучении вопроса очень скоро выясняется, что из-за политической нестабильности средний срок окупаемости затрат, вложенных в «афганские проекты», составляет для предпринимателей из Ирана от четырех до шести лет. У большинства из них попросту нет достаточного количества средств для столь длинных инвестиций, а потому от 60 до 70 процентов крупных проектов, которые иранский бизнес реализует в Афганистане, прямо или косвенно поддерживаются Тегераном за счет государственного бюджета.

Кроме того, безвозмездная финансовая помощь Кабулу - в рамках взятых на себя Ираном международных обязательств – за прошедшие четыре года составила 500 миллионов долларов. Еще 400 миллионов запланировано к перечислению до конца 2016 года. Но и этим стоимость афганского вопроса для Тегерана не ограничивается, поскольку начиная с 2003 года Иран тратит на борьбу с потоком афганских опиатов около 50 миллионов долларов в год. Для прикрытия границы с Афганистаном Тегеран вынужден содержать в постоянной боевой готовности около 50 тысяч военнослужащих, пограничников и сотрудников подразделений Корпуса стражей Исламской революции, не говоря уже о затратах на сооружение инженерной системы заграждений и развертывание комплексов технического наблюдения на границах с Афганистаном, на что за последние десять лет было израсходовано около 7 миллиардов долларов. Фактически, цена «афганского вопроса», вложения в безопасность и стабильность соседнего государства для Тегерана по самым приблизительным расчетам составляет в последние 12 лет от 0,9 до 1,2 процентов ежегодных расходов государственного бюджета.

По разным оценкам, только прямые расходы Ирана в связи с афганским вопросом за последние три десятка лет составили более триллиона долларов. Иранская общественность многократно требовала обратиться в международные судебные органы с иском о возмещении ущерба в результате иностранных вторжений в Афганистан. Похоже, все идет к тому, что рано или поздно Иран предъявит счет странам-агрессорам.

«Иранский интерес» в Афганистане: цели и методы

Рассказы удостоенного Нобелевской премии в номинации «беспощадная борьба за нужный США мир в остальном мире» Барака Обамы об уходе из Афганистана так и остались разговорами. Слишком уж это удобно для Вашингтона это место, чтобы его покидать. Тем более, что и все юридические основания для этого созданы: в ноябре 2014 года парламент Афганистана абсолютным большинством голосов принял резолюцию, которая призывает США и НАТО оставить в стране на неопределенный срок – «до окончательной стабилизации» ? около 12 тысяч военнослужащих, 9800 из которых – американские солдаты и офицеры. Вашингтон, таким образом, сохраняет свое военное присутствие вблизи иранских границ, и это не может не вызывать серьезной озабоченности в Тегеране. Тем более, что с одобрения американцев, расширением своего присутствия в Афганистане серьезно занимаются саудиты, активно спонсирующие здесь воинствующих противников шиизма ваххабитов-деобандистов и создающие подконтрольные Эр-Рияду «центры исламской мысли». Два этих фактора, американское присутствие и саудовская экспансия, формируют политическую повестку иранских интересов в Афганистане. В которой дополнительными пунктами стоят нарастающие объемы производства опиатов, появление в стране ячеек ИГИЛ и формирование на афганской территории «штаба», координирующего движение белуджских сепаратистов.

На сегодняшний день основные иранские интересы в Афганистане выглядят следующим образом:

- стабильность центральной власти в Кабуле и обязательное соблюдение баланса в правящих элитах между пуштунами и остальными этническими группами;
полный вывод американских войск из Афганистана;

- блокирование саудовского проникновения и нейтрализация возрастающего влияния Эр-Рияда на Кабул;

- экономическое и политическое развитие проживающих в Афганистане таджиков и хазарейцев;

- обеспечение безопасности афганских шиитов и предотвращение эскалации суннито-шиитского противостояния в стране;

- противодействие росту экстремизма и поддержки внешними игроками сепаратизма белуджей;

- сокращение объема производства опиатов и наркотранзита;

- развитие совместно с Индией транспортной инфраструктуры страны для создания транзитного коридора к иранскому порту Чебахар.

Реализация этих интересов в Афганистане осуществляется, главным образом, тремя государственными институтами Ирана, координирующими политические и экономические усилия Тегерана:

- духовными учреждениями религиозной столицы Ирана – города Кум, которые формируют механизмы «мягкой силы» и идеологию «шиитского Пробуждения», причем, не только в Афганистане, но и по всему Ближнему и Среднему Востоку, включая Пакистан и Индию;

- министерством информации, на которое возложена задача поддержания контактов с политическими и управленческими элитами в Кабуле, включая депутатов Лойя Джирги, различных афганских министерств и ведомств, в том числе занятых экономическими вопросами;

- Корпусом стражей Исламской революции (КСИР), отделения которого в Мешхеде и в Бирджанде осуществляют непосредственное руководство борьбой с подрывной деятельностью против Ирана, ведущейся с афганской территории.

Иранское общество и афганская диаспора

Об эффективности и успешности иранской политики поддержания стабильности в Афганистане, о том авторитете, которым Иран пользуется у шиитов этой страны, можно судить не только по показателям объемов финансовой помощи и количеству работающих на территории многострадальной страны предприятий в самых различных отраслях – от ирригации и сельского хозяйства до торговли, телекоммуникаций и дорожного строительства. Признательность и лояльность афганских шиитов выразилась и в том, что одна часть из них выразила готовность принять участие в вооруженной борьбе против интервенции «интернационального джихада» в Сирии, а другая, весьма многочисленная, обратилась к Тегерану с просьбой поддержать создание отрядов самообороны против возникающих в стране ячеек «Исламского государства».

Во многом это стало следствием взвешенной политики, которую Тегеран проводит вот уже четвертый десяток лет в отношении многочисленной афганской диаспоры, появившейся в стране в 80-ые годы. Разумеется, далеко не все здесь благополучно, и в самом иранском обществе идут жаркие дискуссии о текущем положении и, главное, перспективах этой диаспоры. Но, в целом, иранский опыт поддержки афганских беженцев, обошедшийся Тегерану в немалую сумму, заслуживает самого пристального внимания.

По данным Бюро по делам иностранных граждан Ирана, общее количество афганцев на территории страны к 2014 году составляло около трех миллионов человек. Причем от 1,4 до 2 миллионов из них проживают, фактически, нелегально, существуя за счет сезонных заработков или выполнения неквалифицированных работ. Масштабным явлением стал недавний футбольный матч в рамках кубка Азии между сборными командами Ирана и Афганистана на тегеранском стадионе «Азади». Из 100 тысяч присутствующих болельщиков – 80 тысяч были афганцы. В то же время, согласно данным правительственных служб, легально пересекали границу с целью посещения матча лишь около полусотни афганских граждан.

В первые годы советской кампании в Афганистане количество беженцев в Иране составляло от 8 до 10 миллионов человек. С 1985 по 2010 годы афганцев, проживающих нелегально на территории Ирана, было от 5 до 7 миллионов человек. Ни одна другая страна не осилила и не выдержала бы подобное количество «нелегальных мигрантов». «Миролюбивый Запад», «отзывчивые арабские государства», фактически все мировое сообщество отстранились от этой гуманитарной катастрофы, переложив всю тяжесть ее решения на иранскую экономику, подорванную, напомню, многолетней войной.

Это обернулось колоссальной проблемой, начиная от угрозы собственной национальной безопасности до возникновения масштабных размеров гуманитарной катастрофы на территории страны. Особенно для страны, находящейся затем под экономическими санкциями, а следовательно не имеющей финансовых возможностей для создания таких условий, при которых диаспора подобного размера не смогла бы криминализоваться. Частично избежать этого не удалось и Ирану, поскольку по данным официальной статистики, 228 тысяч афганцев к настоящему времени были осуждены и находятся в тюрьмах за совершение различных преступлений.

Напряженности в отношении иранского общества к афганской диаспоре добавляет и то обстоятельство, что в условиях безработицы часть населения полагает, что афганцы, согласные работать за меньшую зарплату, «отбирают» вакансии у местных. Эти настроения приняли такой размах, что в мае нынешнего года депутаты иранского парламента обратились со специальным запросом в министерство внутренних дел республики с требованием разобраться в ситуации. В разгар санкций, иранское правительство вынуждено было сокращать государственные расходы, направляемые на поддержку беженцев из Афганистана. В частности, дети нелегальных мигрантов были лишены возможности бесплатно получать образование и пользоваться медицинской помощью. В мае нынешнего года Верховный лидер Ирана Али Хаменеи потребовал, чтобы этот порядок был отменен. Красноречивым свидетельством успехов иранского руководства в работе с многочисленной и проблемной афганской диаспорой служит хотя бы тот факт, что уровень образованности в семьях беженцев превышает аналогичные показатели в Афганистане, а детская смертность снизилась на порядок. Тегеран объявил о том, что большинство афганцев должно вернуться на родину. Однако, понимая, что Кабул не может ни обеспечить им рабочие места, ни создать доступ к образованию и медицинским услугам, ни гарантировать безопасность, иранское руководство не спешит ускорить процесс выдворения нелегальных мигрантов, беря на себя дополнительные гуманитарные и бюджетные обязательства по поддержке и Афганистана, и его населения.

********

Одной из последних громких инициатив Ирана в деле внутриафганского урегулирования стало посредничество в переговорах официального Кабула с движением Талибан. Закрытые встречи представителей Исламской республики с талибами, идущие с прошлого года, отнюдь не означают, что Тегеран принял решение рассматривать их как союзников. Скорее уж как партнеров по переговорному процессу, поскольку, во-первых, без активного диалога с талибами политическое урегулирование в афганском вопросе невозможно. А, во-вторых, Талибан в качестве хоть временного партнера куда предпочтительнее, чем появляющиеся в стране массовым порядком ячейки ИГИЛ. В Тегеране уверены, что нестабильность в Афганистане, да и во всем регионе, связанная с появлением там «джихадистов», в любой момент может обостриться. Поэтому серьезно рассчитывают на то, что к односторонним иранским усилиям в решении «афганского вопроса» добавятся скоординированные на высшем уровне мирные инициативы государств-членов ШОС, поскольку это отвечает интересам всех стран региона.