Это был период взаимного ознакомления и заключения первых ведомственных соглашений о культурных связях.
Однако стремительное, на мой взгляд, сближение США и Монголии началось сразу же после победы демократической революции в Монголии в марте 1990 г. Уже в апреле 1990 г. состоялся визит в США вице-премьера Д. Бямбасурэна, в июле 1990 г. в Улан-Батор на постоянное место работы прибыл посол США, опытный дипломат Джозеф Лейк, а в августе туда пожаловал и сам госсекретарь США Джеймс Бейкер.
В январе 1991 г. в Вашингтоне успешно прошел первый американо-монгольский саммит: первый президент Монголии – Пунсалмаагийн Очирбат и президент США Джордж Буш достигли принципиальной договоренности об основных направлениях дальнейшего развития отношений и заключили соглашение о сотрудничестве в торговле, науке и технике. В феврале при содействии США Монголия стала членом проамериканских Международного валютного фонда и Всемирного банка. 12 марта того же 1991 г. обе палаты конгресса США на совместном заседании принимают беспрецедентную резолюцию в поддержку политики США «по оказанию максимального содействия преобразованиям в Монголии»; в июне 1991 г. с рабочим визитом в США направляется министр иностранных дел Гомбосурэн, в ответ в июле в Улан-Батор во второй раз, но уже в сопровождении делегации из 19 человек, приезжает Джеймс Бейкер.
Выступая перед монгольскими парламентариями, госсекретарь США заявил: «Вы были первой азиатской страной, раскрывшей свои объятия перед коммунизмом. Сегодня вы стали первой азиатской страной, избравшей путь демократии… В связи с вашим выбором я бы хотел сказать: Монголия укажет другим путь прогресса».
Как считают сами американцы, визиты Дж. Бейкера в 1990 и 1991 годах «бросили Монголию в объятия США». Именно Бейкер объявил США «третьим соседом» Монголии.
Проводя с тех пор в отношении Монголии политику «третьего соседа», США исходили и из своих собственных геополитических и стратегических интересов, из стремления поспешно заполнить «вакуум силы» в этом эпицентре Центральной Азии, который образовался в связи с распадом СССР, и, следовательно, как пишет одна из ведущих монголистов США Алисия Кэмпи, «помочь Монголии создать стабильный свободный рынок и демократическое общество – образец для других бывших социалистических стран». Для Монголии развитие отношений с США, а также с другими странами Запада и Японией, открывало возможность сбалансирования отношений с Россией и Китаем путем опоры на третью силу.
После визитов Дж. Бейкера начался этап бурного развития американо-монгольских отношений и расширения сотрудничества в политике, экономике, гуманитарных областях, в военной и донорской помощи. Был налажен регулярный обмен различного рода делегациями, в том числе на высоком и высшем уровнях. В ноябре 2005 г. состоялся первый в истории визит президента Дж. Буша в Улан-Батор, визиты госсекретаря Мадлен Олбрайт в 1998 г. и премьера Монголии Н. Энхбаяра в 2001 г. обозначили вступление взаимоотношений в современный этап комплексного стратегического сотрудничества.
Механизм этого сотрудничества, в частности, состоит из проведения ежегодно координационных совещаний представителей внешнеполитических ведомств, работы посольства США, активной деятельности в Монголии отделений Международного института Республиканской партии США и фонда «Открытое общество» (Фонд Сороса), представительств Корпуса мира и других неправительственных организаций, ежедневной работы штата американских советников, своими рекомендациями и консультациями, влияющими на внутреннюю и внешнюю политику Монголии.
Можно утверждать, что США были (особенно в 90х гг.) и во многом остаются главным политическим «покровителем-патроном и вдохновителем демократических преобразований» Монголии.
Помимо политической поддержки США оказали Монголии и материальную помощь. Кроме участия в донорском движении, инициированном Японией в 1991 г., они выступали и как самостоятельный донор, ежегодно, начиная с 1990 г., выделяя 16 млн долл. безвозмездной помощи через американское Агентство международного развития (USAID) деньгами и продовольствием. С конца 90-х гг. эта помощь целенаправленно идет на финансирование различных программ и проектов развития и модернизации энергетики, аграрного сектора, техники и все больше системы управления и укрепления частного сектора.
За 25 лет она составила 200 млн долл. Кроме того, американская корпорация «Вызовы тысячелетия», оказывающая помощь бедным и слаборазвитым странам, в 2007 г. предоставила Монголии, рассчитанную на 5 лет субсидию в размере 285 млн долл. Из них 188 млн долл. – на модернизацию трансмонгольской магистрали УБЖД (однако эти деньги ушли на другие нужды), 23 млн долл. на улучшение системы регистрации и условий работы зарубежных специалистов, 25 млн долл. – на развитие профтехобразования, 17 млн долл. – на развитие здравоохранения, 30 млн долл. – на «административные расходы».
10 декабря 2014 г. Руководящий совет этой корпорации решил выделить Монголии второй транш в размере 433 млн долл., главным образом на железнодорожное строительство.
Продовольственная помощь выразилась в неоднократных поставках зерна пшеницы общим объемом примерно в 100 тысяч тонн.
Мы уже писали об интенсивном развитии военного и военно-технического сотрудничества США и Монголии, набирающего силу и стратегически важного для обеих сторон. И поэтому не будем повторяться, а в заключительной части этого обозрения кратко остановимся на торгово-экономических отношениях между этими странами.
Они развивались менее интенсивно, чем политические связи, но, тем не менее, в целом по восходящей линии. Так, если в 1992 г. объем торговли составлял всего 6,2 млн долл., то уже в 1996 г. – 26,4 млн долл., а к 2003 г. США выдвинулись на позиции третьего (после РФ и КНР) торгового партнера, а их товарооборот достиг 166 млн долл., причем экспорт Монголии составил 143 млн долл. (90% это ткани, кашемир, продукция легкой промышленности, одежда), а импорт – 23 млн долл. – оборудование для горнодобывающей промышленности, автомашины, инструменты, средства гигиены, товары для дома и т.п.
В последующие годы товарооборот держался на уровне, например, в 2007 г. в 155,8 млн долл., в 2008 г. – достиг пика в 198,3 млн долл., с 2010 опустился до 164,8 млн долл., но все равно больше, чем у других западных стран.
США и Монголия имеют статус наибольшего благоприятствования во взаимных торговых сделках, что, соответственно, стимулирует развитие торговых отношений. Большую роль здесь призвано сыграть открытое в Улан-Баторе в 2011 году представительство торгово-промышленной палаты США.
Как заявил председатель представительства Джонатан Кокс, специально подготовленный штат сотрудников ежедневно работает над поддержанием и расширением торговых и экономических связей между США и Монголией и привлечении к этому американских компаний. Стимулом к дальнейшему развитию торгово-экономических связей должно сыграть недавно заключенное соглашение «Об обеспечении транспарентности в вопросах международной торговли и инвестиций», согласно которому обе стороны обязуются предоставлять друг другу информацию о готовящихся законопроектах по торговле и инвестициям за 60 дней до их обсуждения в парламентах Монголии и США с тем, чтобы с этими проектами могла ознакомиться широкая общественность двух стран.
Наконец, США являются крупным (по некоторым данным третьим после Китая и Канады) инвестором в Монголии.
На 2010 год общая сумма капиталовложений в экономику Монголии составляла 115 млн долл. (15% от общих иностранных инвестиций).
В Монголии работают более 130 компаний с американскими инвестициями, преимущественно по производству кашемира, в швейной промышленности и в области туризма. Все они входят в Американо-монгольский бизнес-совет, координирующий и консультативный орган. Стимуляцией инвестиций занимается также Агентство международного развития (USAID) и Корпорация частных инвестиций за рубежом (Overseas Private Investment Corporation). С 2005 г. она действует в рамках заключенного 15 июля 2005 г. соглашения о торговле и инвестициях, которое реализует Американо-монгольский бизнес-совет.
Итак, американо-монгольские отношения за более чем 25 лет после установления дипотношений прошли этап становления в 1987-1989 гг., этап американского покровительства и во многом на основе политики «третьего соседа», вступив в начале ХХI в. в этап набирающего силу комплексного стратегического сотрудничества.
