В сообщении министерства финансов США перечислены в общей сложности 15 физических лиц, включая Ким Чен Ына, и 8 организаций, непосредственно причастных к нарушениям прав человека, выслеживанию перебежчиков и осуществлению цензуры.
В списке числятся бывшие заместители председателя Комитета обороны Ли Ён Му и О Гык Рёль, заместитель председателя Госсовета СК Хван Бён Со, член Госсовета Чхве Бу Иль и другие.
Среди организаций, подвергающихся санкциям, перечислены комитет обороны, министерство национальной безопасности, отдел пропаганды и агитации ЦК ТПК, управление военной разведки.
Санкции предусматривают замораживание всех счетов упомянутых лиц в американских банках. Находящиеся под юрисдикцией США имущество и капиталовложения тех, кто входит в «чёрный список», также будут заморожены. Гражданам США запрещено участвовать в денежных операциях, в которых задействованы указанные в списке лица или организации.
Введение санкций стало возможным в рамках закона об усилении санкций против Севера, принятого Конгрессом США в феврале 2016 года — в течение 120 дней после его принятия госсекретарь США должен был доложить о результатах расследования ситуации с правами человека, определяя лиц, против которых должны быть введены персональные санкции. 6 июля такой доклад был подготовлен.
Как заявил исполняющий обязанности заместителя министра финансов по проблемам терроризма и финансовой разведке Адам Шубин, основанием для введения санкций является нарушение прав человека, внесудебные казни, принудительный труд и пытки, создание концентрационных лагерей, а также преследование жителей страны, которые пытаются уехать в Южную Корею, и преследование за рубежом беглецов из КНДР.
Иными словами, «период правления Ким Чен Ына характеризуется жестокостью по отношению к миллионам северокорейцев».
Представитель американской администрации обратил внимание, что это первый случай введения санкций США в отношении чиновников КНДР в связи с нарушениями прав человека и отметил, что санкции посылают «ясный сигнал» всему деловому миру о нежелательности сотрудничества с руководством КНДР.
Таким образом, США впервые в истории применили прямые ограничения против лидера другой страны.
Северокорейский ответ был ожидаем: санкции составлены на основе отчёта, содержание которого полностью сфальсифицировано; сделано это потому, что США «напуганы невиданными темпами» развития северокорейского ядерного оружия; «покушение на наше высшее достоинство» врагам с рук не сойдет.
Пхеньян рассматривает принятые санкции как «объявление войны» (от автора – уж не помню, какое по счету), угрожая закрытием всех дипломатических каналов с США, – отныне все вопросы между Пхеньяном и Вашингтоном будут решаться «согласно законам военного времени.
И вообще, «в связи с тем, что враждебные происки США дошли до самой крайней степени, затронув наше высшее достоинство, мы будем принимать сверхжесткие ответные меры».
Однако несогласие с односторонними санкциями выразил и Пекин. Как заявил представитель МИД Китая Хун Лэй, вопросы, касающиеся прав человека, должны решаться путём диалога и сотрудничества на основе равенства и взаимного уважения.
Китай выступает против санкций, вводимых в одностороннем порядке на основании внутригосударственных законов. Что касается Корейского полуострова, то из-за сложной и чувствительной ситуации там следует проявлять особую осторожность.
США, однако, проигнорировали оба заявления: как сообщил 7 июля представитель госдепартамента США Джон Кирби, администрация не будет пересматривать своё решение.
Коснувшись угрозы Пхеньяна закрыть дипломатические каналы с Вашингтоном, Джон Кирби сказал, что «не располагает информацией» о прямых дипломатических контактах между США и СК.
Он призвал Пхеньян воздержаться от действий, которые могут привести к эскалации напряжённости на Корейском полуострове.
У автора по этому поводу есть три замечания. Во-первых, само по себе мероприятие носит истерически-демонстративный характер категории «чем бы еще их уязвить».
Данных о контактах американских бизнесменов с военной разведкой или отделом пропаганды нет и без того, как нет и северокорейских счетов в американских банках.
Иное дело, что таким неформальным образом США пытается посылать сигналы своим сателлитам: или мы, или Северная Корея.
Этот жест напоминает то, как на фоне прогресса шестисторонних переговоров США заморозили северокорейские счета в банке Дельта Азия (Макао) под предлогом их криминального происхождения.
И хотя впоследствии выяснилось, что никакого криминала нет, речь шла о попытке отрезать КНДР от мировой финансовой системы и дать сигнал банкам, ведущим дела с Севером, мол, будете продолжать – получите проблемы.
Во-вторых, если из документа следует, что по уровню «жестокостей по отношению к миллионам» молодой Ким переплюнул отца, на деле громкие истории о репрессиях скорее касаются элиты, а положение масс зримо улучшается, о чем говорит хотя бы меняющийся облик столицы.
Где громкие скандалы с преследованиями перебежчиков хотя бы уровня того, что было при Ким Ир Сене, не говоря уже про «охоту на собак» от Каддафи?
Где именно «внесудебные» казни, осуществляющиеся в стилистике гаитянских тонтон-макутов или «молодежных корпусов» Ли Сын Мана? Отчего родственники что Син Дон Хёка, что Ким Рен Хи, что «сбежавших» официанток не были профилактически казнены в рамках коллективной ответственности, а выступали по северокорейскому ТВ?
Особенно хочется отметить отсутствие доказательств «преследования диссидентов за пределами КНДР».
За последние пять лет (период, когда можно что-либо предъявлять именно Ким Чен Ыну) не было ни одного громкого дела, сравнимого или с тем, что было при Ким Ир Сене в шестидесятые, когда после одной громкой истории из Москвы даже выслали посла. Но тогда был реальный скандал, связанный с тем, что студента-невозвращенца похитили, привезли в посольство и пытались нелегально переправить диппочтой.
А если расширять рамку, то и действия южнокорейских властей применительно к своим диссидентам за рубежом вполне подходят под данный критерий.
Объем статьи не позволяет развить эту тему, но можно обратить внимание хотя бы на историю с Син Ын Ми, которую пытались арестовывать, лишать гражданства и даже сжечь живьем руками молодчиков из ультраправой патриотической организации.
В-третьих, подобные действия нервируют автора даже не столько попытками «демонизировать и топить КНДР любой ценой и любыми способами», сколько демонстрацией двойных стандартов, которые, на самом деле, очень серьезно подрывают процесс доверия и веру в справедливость.
Чем больше будут вводить санкций в отношении КНДР по подобным выборочным поводам, тем больше будет складываться впечатление, что вся подобная санкционная политика подчинена исключительно сиюминутным требованиям Белого дома.
Однако в ситуации демонстративно избирательного правосудия, когда важно не то, что ты совершил, а то, чей ты друг, уважение к этому институту стремительно падает, и в результате начинается поиск альтернативных путей и развал существующей системы.
Выиграв холодную войну, в рамках которой принцип «он сукин сын, но он наш сукин сын» был хотя бы политически оправдан, Соединенные Штаты могли бы сделать неожиданный финт и стать мировым гегемоном именно за счет того, что выстроили бы систему, основанную на торжестве закона и справедливости.
В рамках этого общественность могла бы даже простить первую иракскую войну, если бы вслед за Хусейном был бы подобным образом наказан ряд других одиозных правителей, чей список преступлений против собственного народа или вклад в подрыв устоев безопасности был бы сравним.
Но, увы, они принадлежали не к тому лагерю, и потому, хотя ту же Саудовскую Аравию по формальным признакам можно демонизировать еще пуще, чем Северную Корею, в ближайшее время мы вряд ли услышим что-либо про решительные санкции против Эр-Рияда.
До тех пор, пока политика подобного режима будет соответствовать американским стандартам, они получают индульгенцию, как это было с предполагаемым саудовским следом в 9/11.
Тем в США, кто действительно хочет права и справедливости, стоит серьезно задуматься об этом.
