После двухдневных фанатских боев в Марселе в Лилль я, можно сказать, бежал, надеясь, наконец встретить ту атмосферу безумного, но доброго карнавала, который всегда царит на крупных футбольных турнирах. Расстояние между двумя городами — тысяча километров.
Поезд пересекает всю страну вдоль (с юга на север) за пять часов. И это учитывая час на пересадку в Париже. Лилль — типичный европейский город, с центральной площадью, ратушей, готическим собором и извилистыми улицами.
Я приехал сюда в день игры украинцев с немцами. И поначалу казалось, что именно тут энергия счастья победила энергию агрессии. Но покой длился недолго, всего пару часов. А затем город погрузился в трехдневный хаос.
Немецкие хулиганы
На центральной площади украинцы и немцы вместе пили и скакали. Болельщики из Украины ходили в вышиванках и желтых майках. В какой-то момент они залезли на балкон и затянули «Червону руту».
К ним подтянулись все, кто был на площади. И над Лиллем стройно поплыла песня Софии Ротару.
Недалеко от центральной площади расположен железнодорожный вокзал. Напротив — пивной бар. Его заняли немцы, которые с первого взгляда отличались от обычных болельщиков.
Никто из них не был одет в футболки национальной сборной, зато у большинства были одинаковые черные кофты. Все накачанные, татуированные. Они орали кричалки, и почти каждая заканчивалась возгласом: «Дойчланд хулиганс!»
Несмотря на их устрашающий вид, я не мог и представить, что от них могут быть какие-то проблемы. В городе не было ни одного достойного для них противника.
Фанаты из России или Англии еще не приехали, а подавляющее большинство украинцев — обычные болельщики, приехавшие семьями.
Но через какое-то время из их толпы выдвинулась группа человек в 30. Они пошли в сторону центральной площади прямо по проезжей части, скандируя все то же «Дойчланд хулиганс!».
Прохожие принялись снимать их на телефоны, но среди них был человек, который отвечал за информационную безопасность. Он накидывался на каждого, кто пытался фотографировать.
Первого украинца они встретили буквально метров через 20. Это был обычный болельщик, лет сорока. Из колонны немцев вылетели несколько человек и прыгнули на него.
Это произошло прямо у меня на глазах. Стычка была короткой и закончилась тем, что один из немцев кинул несколько полных пивных бутылок, но не попал. Они разбились у меня под ногами. Этот «прыжок», видимо, был спонтанным.
Потому что нападавших тут же окликнули из колонны — мол, не стоит размениваться по мелочам.
И едва дойдя до площади, немецкие хулиганы ринулись все крушить. Они бросили файер с фиолетовым дымом и стали накидываться на всех людей, кто был в желтых майках.
В суматохе прилетело и их соотечественнику: один из хулиганов набросился на него и стал избивать, когда сзади подбежал его коллега с криком: «Идиот! Это же немец».
Разогнав людей на площади, немцы влетели в бары, в которых сидели болельщики обеих стран. Они хватали стулья с улиц и бросали их внутрь. Полиции вокруг не было вообще.
Все это длилось минут пять, может, десять, а затем фанаты просто испарились.
По правде говоря, такого я еще никогда не видел. Немецкие ультрас были не пьяными малолетками. Большинству было хорошо за тридцать, а многим и больше. Они производили впечатление серьезных хулиганов, для которых бить «кузьмичей» (обычных болельщиков) должно быть позорно. Но они напали на украинцев с женами и детьми.
Такое в фанатском мире не прощается. И я еще долго не желаю какой-нибудь немецкой команде приехать в Киев: там есть серьезные ребята, и они будут готовы к встрече.
Свидетели человека в черных трусах
Медики перебинтовывали разбитые головы украинцам. Напряжение после побоища никуда не ушло, а только усилилось растерянностью: что это было и зачем это было? Но вдруг все головы повернулись к центру площади, куда выбежало человек 10 в бело-красных халатах.
Это были люди из секты свидетелей чудака в черных очках, в черной полупрозрачной майке, черных трусах с белым крестом на члене, черных чулках и розовых туфлях. Последователи усадили своего бога на железное ограждение и стали читать тихую молитву.
Так они молились-молились, а затем как начали скакать и петь: «Come on baby, light my fire».
Их бог в черных чулках спустился к ним со своего постамента и тоже пустился в пляс. Так они попрыгали, попели и убежали.
Я глянул на соседа справа, он глянул на меня; я глянул на соседа слева, он глянул на меня. И так все, кто был на площади, поглядели друг на друга. Минуту назад здесь все летело кувырком и людям били головы.
А сейчас прибежали красно-белые халаты, спели «Давай, детка, зажги мой огонь» человеку в черных трусах и убежали.
Все мы, здравомыслящие, живем в мире, придуманном кем-то с каким-то больным воображением; и только умалишенные — счастливцы! — живут в мире, придуманном ими самими.
Все это время у фонтана сидел нищий с собакой с самым невозмутимым взглядом в мире. Пес смотрел на нас со снисходительным удивлением и, должно быть, думал: «Странные животные, эти люди. Можно убивать за еду, за территорию, за свою жизнь, и только люди готовы убивать за игру, в которой сами-то и не участвуют».
Как мне прилетело
На этом чемпионате Европы огромное количество проблем с организацией. Но кому пришло в голову сталкивать фанатов сборной России и Англии, по сути, дважды?
Дело в том, что Лилль, в котором наша сборная играла со словаками, находится всего в 40 км от Ланса, где англичане играли с Уэльсом. Поэтому Лилль стал для английских фанатов своеобразным перевалочным пунктом.
После марсельских драк ненависть к российским болельщикам возросла в сотни раз. Каждая вторая кричалка англичан и примкнувших к ним валлийцев оскорбляла Россию и русских. В этой атмосфере ненависти получить мог каждый.
Со мной дело было так. Стоял я у бара, никого не трогал, тер с двумя англичанами про славный клуб «Борнмут». Вокруг толпа фанатов. И вдруг сзади в затылок прилетает удар.
Я обернулся, увидел обидчика и втащил ему. А тут сбоку прилетает удар, а затем еще один. Я упал, и меня еще пару секунд потоптали на полу.
Я был бы рад рассказать вам историю про то, как пострадал за «Русский мир», отбиваясь от злостных британцев. Но, как обычно, все оказалось банально.
После того как я встал и еще потолкался с этими англичанами, выяснилось, что меня просто приняли за другого человека.
За какого-то француза, который за несколько минут до этого обозвал их расистами. То есть поставил под сомнение их толерантность, понимаете? Ужасное оскорбление, согласен. Передо мной потом долго извинялись, и я в баре дальше сидел бесплатно.
Но я вот о чем подумал: а ведь сбоку, скорее всего, прилетело от тех, с кем я так мило обсуждал «Борнмут»…
Если вам когда-нибудь придется обращаться во Франции в больницу, то мой вам совет: не обращайтесь. Чтобы попасть к врачу, мне пришлось отсидеть три очереди: сначала — в администрацию, где меня записали; затем — к сестре, которая спросила, что со мной случилось; а после уже к врачу, и она тоже спрашивала что со мной случилось. Эти очереди заняли два часа. Врач оказалась милой молодой девушкой.
— У вас сломан нос, — поставила она диагноз.
— Понял. А что делать? Вправить, наверное, надо? — спросил я.
— Да ничего делать не надо. Спадет отек, если окажется кривым, сделаешь операцию.
Люблю лаконичных людей: не тратят ни мое, ни свое время. Затем она на секунду задумалась и так грустно посмотрела на меня.
— Сколько же вас еще тут таких будет…
— Что, много работы? — спросил я.
— Да, ужас. Сплошные передозы и переломы.
Короче, единственная проблема (помимо сломанного носа), которая меня сейчас волнует, — это стюарды на входе на стадион. Аккредитация человека с двумя бланшами под глазами и ссадиной на переносице, требует особенно тщательной проверки.
Хаос в Лилле
В день нашей игры со словаками на Лилль случилось нашествие англичан. Их были тысячи, и они были повсюду. Бедный владелец бара у железнодорожного вокзала.
У него, конечно, отличное место, но он вряд ли знал, что геометрия фанатов простая: они прокладывают кратчайшие расстояния от места прибытия в город до ближайшего места с пивом. Его бар оказался как раз такой точкой на этой прямой. Сначала здесь буянили немецкие хулиганы, теперь вот английские.
Самая нецензурная кричалка в адрес России звучала так: «Кто ненавидит Россию, снимай ботинок» — и все они снимали обувь; «Кто ненавидит Россию, садись» — и все они садились; «Кто ненавидит Россию, скачи» — и все они начинали бешено скакать.
Полиции было в разы меньше, и она не вмешивалась. Она просто не могла вмешаться, потому что толпа бы ее смяла. Поорав у одного бара, англичане прошли метров 100 к другому. И так, проводя на одном месте час-два, они переходили от одного угла к другому.
Это было полное безумие. Они пели, не останавливаясь ни на секунду, некоторые из них забирались на дорожные знаки, другие прыгали на столах.
В какой-то момент вся толпа ринулась куда-то в драку. Говорят, они схлестнулись с русскими, но за спинами бежавших я этого просто не видел. Их было человек 300–400, и на кого они могли напасть в таком количестве — непонятно.
Так продолжалось до вечера, пока вдруг вся толпа не организовалась в колонну и не двинулась по городу. Они шли прямо по дорогам, останавливая движение, с криками: «Где же вы, русские?» и «Где вы были в Марселе?» Бродили они так совершенно без плана.
Прошли метров 500 прямо, повернули направо, затем развернулись и пришли обратно. К вечеру агрессия возросла, и тут вмешалась полиция. Шумовые гранаты стали взрываться одна за одной, опять пустили газ, от которого такое ощущение, что тебе в глаза и рот насыпали по килограмму перца.
На этот раз полиции удалось достаточно быстро рассеять фанатов. И это, похоже, благодаря принятым властями мерам о запрете продажи алкоголя.
В Марселе основным оружием в стычках с полицией были пивные бутылки. Но теперь их просто было не купить, и фанатам, оставшимся без боеприпасов, было нечем ответить. А пластиковые стаканчики — не лучшее средство против гранат и газа.
…Игра сборной России в чем-то напоминает российские же выборы.
Все знают, чем закончится, но вот надежда все равно остается: а вдруг в этот раз будет не так, как обычно? Вот с этой надеждой мы и отправляемся в Тулузу, где нам необходимо обыграть Уэльс. И я молю Бога — того самого, в черных трусах, черных чулках и розовых туфлях, — о том, чтобы в этот раз все обошлось без газа и гранат.
