Но затишье хрупко, что подтверждают минометный обстрел российского посольства в Дамаске, резкое обострение обстановки в Алеппо и ряде районов Пальмиры, непрекращающиеся попытки боевиков установить контроль над северными провинциями страны. В этом убедился специальный корреспондент «ВПК», оказавшийся в ключевых точках, из которых в последние дни поступали главные сирийские новости.
Прежде всего хотелось увидеть своими глазами, что происходит в группировке российских ВКС на авиабазе «Хмеймим». Не остались ли без работы наши летчики и обслуживающий персонал? Не менее важно было понять, насколько прочно перемирие, что ждет страну и ее народ в ближайшее время.
Обманчивая тишина
Российская авиабаза в Латакии расположена в полукольце зеленых гор высотой около двух тысяч метров. Наш самолет вынырнул из облаков, и стало видно, как прощупывает воздушное пространство вращающийся радар ЗРС С-400 «Триумф». Тут же – ровные ряды истребителей на стоянках, парк боевой техники, среди которой можно рассмотреть танки, БТР, инженерную технику с машинами разграждения, бронеавтомобили «Рысь».
Военный городок ухожен, чист, во всем чувствуется четкий уставной порядок, размеренная армейская жизнь, хотя на его территории, как мне рассказали, разместились представители всех видов и родов войск наших Вооруженных Сил за исключением разве что РВСН.
Основная часть военнослужащих живет в модулях с кондиционерами по четыре человека в кубрике. Но есть и палатки, в которых размещены подразделение сирийской армии, осуществляющее внешнюю охрану городка, и наша военная полиция, отвечающая за внутреннюю безопасность. Крепкий контрактник из Севастополя (военный полицейский) рассказал мне, что у них плановая замена проходит каждые три месяца.
В городке волейбольная площадка, тренажерный комплекс, сауна, столовая, библиотека – все атрибуты современной воинской части. Завершается строительство нового здания столовой. А пока личный состав питается в оборудованной под нее огромной палатке. Мне предложили суп гороховый, кашу рисовую с тушенкой, сладкий чай, свежий, собственной выпечки хлеб. Готовят вкусно.
Есть магазин с продтоварами, чайная, при желании можно и мороженого отведать. Невольно вспомнился бросок наших десантников на Приштину в далеком 1999-м. Тогда наши ребята, заняв важный плацдарм, опередили американцев на считаные часы. С какой гордостью они рассказывали об этом! Но на месте расположения крылатой пехоты были проблемы с горячим питанием, питьевой водой. А янки шиковали на широкую ногу, даже бахвалились, что у них в рационе есть мороженое. Времена меняются.
В ангаре базы «Хмеймим» стоял на обслуживании Су-34. Даже в таких условиях, оказывается, может производиться не только техническое обслуживание, но при необходимости и ремонт, что говорит о высоком профессионализме нашего персонала и отлаженном снабжении. Количество боевых вылетов уменьшилось в 6–8 раз. Если раньше бывало до 100 в сутки, то теперь – 10–12 и то не каждый день. Об этом можно судить и по расходу авиакеросина. Как сообщил один из старших офицеров, он сократился на 200 процентов.
Штурмовой авиации сейчас на базе нет. Есть бомбардировщики, истребители, вертолеты. Самолеты работают с высоты не менее 5,5 километра. По официальным данным, в Россию выведено более 20 летательных аппаратов, а осталось ровно столько, чтобы надежно выполнять поставленные Верховным главнокомандующим задачи. Мы, например, в первый день стали свидетелями семи боевых вылетов российских ВКС, видели, как к подкрыльевым пилонам подвешивались авиабомбы и ракеты «воздух-воздух», производилась заправка топливом. Все без спешки, спокойно, штатно. Летчики вылетали на боевую работу в районы населенных пунктов Дейр-эз-Зор, Ракка, Арак. Они особо охраняемая каста, поэтому неудивительно, что даже нам, российским журналистам, не дали пообщаться ни с кем. Таковы требования личной безопасности.
Несмотря на сменяемость экипажей и военнослужащих, у многих за месяцы работы накапливается усталость.
«Полтора-два месяца в отрыве от семьи и близких – уже стресс, – говорит главный эксперт управления психологической работы ГУРЛС МО РФ полковник Олег Федорков. – Сказываются и жаркий климат, некоторая монотонность службы, другие факторы». К этому можно добавить, что люди находятся на войне, где каждый вылет может, не дай бог, оказаться последним. Все это понимают. Чтобы снять накапливающийся стресс, работают комнаты психологической разгрузки, проводятся групповые тренинги.
На территории российской базы работают переговорные пункты, откуда можно бесплатно позвонить родным и близким в любую точку Российской Федерации. Семьи солдат такому сервису несказанно рады и даже удивлены, поскольку вызов идет с номера, который высвечивается как московский.
Отсутствие алкоголя и развлечений никого не тяготит. Еще в России все прошли специальный отбор. К тому же на базе нет недостатка в концертах известных российских артистов. Так что унылых, равнодушных, отрешенных лиц я не увидел.
Все это в комплексе наряду с высоким морально-боевым духом солдат и офицеров позволило избежать каких-либо происшествий при пребывании наших войск в САР.
Главарь по имени Барак
Естественно, главные события разворачиваются за пределами базы. Для многих наблюдателей и даже экспертов остается загадкой, как удалось склонить разношерстные группы боевиков к переговорам, договориться о перемирии. Что за этим? Один из тех, на кого возлагалась задача, – заместитель командующего группировкой, начальник Центра по работе с личным составом генерал-майор Юрий Евтушенко. Он стал на базе одним из первых, кто заключил сразу 25 договоров о перемирии с различными группировками бандитов и умеренной оппозиции.
12 февраля офицер получил задачу сформировать Центр по примирению враждующих сторон. Пришлось, в частности, координировать планы работы с аналогичным американским центром в Аммане (Иордания) – по разграничению линий соприкосновения и местам базирования умеренной оппозиции, искать выходы на ее представителей. Как посредник Евтушенко организовал встречи местной власти с представителями НВФ, их главарями. Процесс шел по-разному. Лидер одной из группировок по имени Барак, например, контролировал 25 населенных пунктов в провинции Хама. И буквально по каждому из них пришлось договариваться, искать подходы, учитывать нюансы, работать с местной администрацией – настолько разными были условия, настроения, взаимные претензии, обвинения.
Особенно много проблем на севере страны – в провинциях Алеппо и Идлиб, большую часть которых контролирует запрещенная в России исламистская организация «Джебхат ан-Нусра» вперемешку с формированиями сирийской оппозиции. Из Турции идет их финансирование, поступают оружие и боеприпасы. В Алеппо, несмотря на режим тишины, вновь вспыхнули активные боевые действия, подверглись обстрелам жилые кварталы. Во время нашего пребывания в САР три сотни боевиков пытались прорваться через позиции сирийских войск, открывали огонь по больницам и школам. Правительственные отряды оказались в полуокружении.
В чем главное противоречие и отличительная черта этой почти пятилетней войны? Она расколола общество. Кто-то вынужден был создавать вооруженные отряды, чтобы сберечь свои семьи от террористов. Кто-то сломался и перешел на сторону врага. Часть записалась в оппозицию. До сих пор по сирийским долам и весям бродят десятки, если не сотни банд. С одними можно договариваться, искать компромиссы, чем и занимается наш Центр примирения. Другие понимают только язык силы.
Особенно фанатично настроены игиловцы. В их руках до сих пор тысячи заложников, в том числе женщины, старики, дети, о судьбах которых ничего неизвестно. Многие, чтобы сохранить себе жизнь, пытались откупиться, отдавая бандитам золото, драгоценности. Кому-то удавалось. Но у большинства средств не нашлось. Повторю: страна – слоеный пирог из политических партий, групп, бизнес-сообществ и других сил. Каждая преследуют свои цели. Что, увы, говорит о многолетнем отсутствии в стране централизованной власти, о том, что на ней многие поставили крест. Если бы не Россия…
Дети войны
Перед поездкой в Хаму, откуда недавно изгнали боевиков и где ожидалось подписание соглашения о перемирии, нам выдали бронежилеты, каски. Дали понять: бандиты в нескольких километрах от провинции, поэтому средства индивидуальной защиты не помешают.
Колонну сопровождали бронемашины «Рысь», пикап сирийской армии с установленным в кузове на треноге крупнокалиберным пулеметом, узнаваемая санитарная «буханка». Но военному человеку не надо объяснять, что в условиях отсутствия четкой линии фронта возможны прорыв боевиков, работа диверсионных и разведгрупп противника даже в глубине территории САР. Эти опасения подтвердятся на следующий день, когда группу экспертов ЮНЕСКО вместе с нашим министром культуры Владимиром Мединским будут сопровождать сразу два «Крокодила» и две «Черные акулы», а через несколько дней после нашего возвращения при обстреле такого же конвоя погибнет контрактник Антон Ерыгин, возможно, он охранял и нас…
Многое стало понятно при подъезде к провинции Хама. Нас встречали находящиеся на боевых позициях врытые в землю «Катюши», как здесь называют установки залпового огня БМ-21 «Град». Именно они оказались наиболее эффективным средством для работы по площадям и скоплению живой силы противника. Вдоль дорог двигалась пара танков Т-62, другая устаревшая, но надежная техника советского производства.
Не успели въехать в Хаму, увидели настоящий народный сход. Мужчины в длинной, похожей на платье одежде (соуб), женщины в черном, дети приветственно машут руками, хором выкрикивая: «Аллах – Асад – Сирия». Видно: нас встречают с искренней радостью.
Хама – один из беднейших районов страны. Разруха, голод, предоставленные самим себе грязные детишки, женщины, закутанные, несмотря на жару, в длинные одеяния, бородатые мужики с «калашами»… Среди них, как мне сказали, и бывшие представители умеренной оппозиции, и просто разуверившиеся во власти люди, которые недавно стали возвращаться на сторону правительственных войск, просто к своей земле.
В каждом селе есть погибшие, раненые, покинувшие свои жилища во время геноцида игиловцев. Мы стали свидетелями заключения соглашения о перемирии и возвращении мирных жителей в населенный пункт Каукаб. Его подписали с бывшими боевиками группировки «Ахрар-аш-Шам» со стороны администрации Хамы генерал Ибрагим (второе лицо правительства) и шейх Мубарек. Люди плакали, узнавая об этом, – настолько все устали от войны.
Я видел, как, понурив голову, обвязанные платками-палестинками заходили в палатку сдать оружие и оставить отпечаток пальца на бумаге бывшие боевики. В глазах – настороженность. Каждый думает: как-то все обернется, ведь на руках у каждого кровь. Но государство, объявляя амнистию, гарантирует им жизнь и трудоустройство. Кровной мести, конечно, никто не отменял. Но думается, разум, чувство самосохранения возьмут верх.
Больше всего поразили лица детей. Они не до конца понимают, что произошло со страной. Детское сознание вообще не может долго фиксировать ужасы. Так и эта сирийская ребятня даже в разрухе ведет себя непринужденно, даже жизнерадостно, с любопытством лезет под объективы телекамер и фотоаппаратов. Тем грустнее было знать: северо-восток страны по Евфрату контролируется запрещенным в России ИГ, до конца не освобождены Пальмира, другие провинции.
Конечно, мы не оставляем сирийцев один на один с вооруженными головорезами. Наносим удары по тщательно разведанным целям. Эти данные поступают из нескольких источников, в том числе из Генерального штаба САР, от авиа- и космической разведки, после чего перепроверяются. Поэтому якобы разбомбленные ВКС больница и школа в Алеппо – дежурная деза расположенной в Великобритании «Сирийской обсерватории прав человека».
Далеко не факт, что все воюют против Асада. Нет. Бьются за свой клочок земли или несколько метров у магистральной дороги, вдоль которых ведется торговля. Я уж не говорю о том, что земля там, где есть вода, дает по два-три урожая в год. Ее украшают инжирные и мандариновые рощи, грецкий орех и оливы.
На сегодня в Сирии освобождено более 100 населенных пунктов, 52 вооруженные группировки подписали соглашение о перемирии, почти семь тысяч человек добровольно сложили оружие. Нанесен значительный ущерб системе управления террористов, их пунктам снабжения оружием, боеприпасами и материальными средствами. Перекрыты основные пути поставки углеводородов в Турцию, маршруты подвоза оружия и боеприпасов бандформированиям. Подорвана ресурсная база ИГ и «Джебхат ан-Нусры».
Представитель Центра примирения полковник Иванов объяснил, что это результат кропотливой работы, которую вела местная власть при нашем посредничестве. Люди довоевались до того, что не верят никому, боятся за свои жизни. И наша помощь, посредничество в такой ситуации особенно важны.
Не преувеличу, если скажу, что на Россию и ее военнослужащих, которые принесли многострадальной земле долгожданный мир, спокойствие и надежду, здесь буквально молятся. Про них слагают песни и стихи, а в будущем, возможно, будут устанавливать памятники. Ведь без российского участия рассчитывать на возвращение Сирии к мирной жизни не приходилось. Мы проехали по стране сотни километров, и везде нас встречали с радушием, колонну машин приветствовали, махали руками. На мундирах высокопоставленных сирийских военных не раз видел значки с портретами Путина и Асада, вдоль автомобильных дорог – такие же билборды. И это не приказ начальства, а выражение искренней народной признательности России за помощь.
Конечно, есть в стране и равнодушные, и бизнесмены, готовые извлечь пользу от прихода игиловцев. Меня больше всего поразило то, что даже сегодня, когда вся страна, казалось бы, должна превратиться в единый лагерь (вспомним «Все для фронта, все для Победы!»), есть населенные пункты, где порохом даже не пахнет. Люди по вечерам на летних террасах кафе спокойно пьют кофе, смотрят по плазме футбол, развлекаются. Словом, это не СССР времен Великой Отечественной, где стар и млад жили во имя Победы. Но главное – народ Сирии не желает возвращаться вместе с полчищами варваров в каменный век.
Святыни Пальмиры
От Латакии до Пальмиры пять с половиной часов езды через горы и пустыни. Чем ближе к сокровищнице II века нашей эры, тем желтее земля, скуднее растительность. Постепенно местность превращается в безжизненную пустыню. Вокруг на десятки километров ни домов, ни даже бензоколонок, лишь редкие блокпосты и вооруженные люди с прокопченными палящим солнцем, обветренными лицами.
Древняя земля Пальмиры видела и расцвет культуры, и набеги варваров. Но кто мог подумать, что высшие достижения человечества и вершины искусства кому-то покажутся в наше время настоящим злом. Откуда, из каких глубин сознания эта зараза и нет ли здесь противостояния христианства и ислама?
Задал этот вопрос помощнику командующего группировкой российских войск в САР по работе с верующими военнослужащими протоиерею Димитрию Солонину. Батюшка исполняет на базе ВКС в Хмеймиме свой служебный долг: исповедует, причащает, крестит. «О противоречиях христианства и традиционного ислама говорить не приходится, – убежден он. – Их никогда не было, а то, что исповедуют игиловцы, не является верой. Истинно верующий человек не станет убивать неповинных людей, женщин, детей, вырывать из груди и поедать человеческое сердце, резать горло беззащитным. Это не вера, а сатанизм».
28 августа 2015 года исламистами был разрушен храм Бела – одно из самых величественных сооружений местного верховного божества, которому поклонялись. А в древнем амфитеатре игиловцы проводили показательные казни. Их первой жертвой стал 82-летний главный смотритель античного комплекса Халед Асаад – образованнейший человек, автор более 20 книг, научных трудов и монографий по истории Пальмиры и Великого шелкового пути. 18 августа 2015 года он был обезглавлен джихадистами, обвинившими ученого в идолопоклонничестве и пособничестве науке неверных. Над его телом бандиты гнусно надругались. Перед казнью ученый подвергся пыткам.
Под новыми варварами Пальмира оказалась с 20 мая 2015 года. Увы, возглавляемая США антитеррористическая коалиция тогда уклонилась от удара по превосходящим силам наступавших боевиков. Акты грабежа и вандализма сопровождались публичными казнями захваченных в плен сирийских военных и мирных жителей, видеозаписи которых выкладывались в Интернет для устрашения неверных. Жертвами боевиков, как нам рассказали, стали 1800 местных жителей, 42 ополченца, 22 военнослужащих сирийской армии. Многие бежали, спасая детей и отдавая игиловцам за то, чтобы покинуть Пальмиру, золото, украшения. Сегодня в стране четыре миллиона беженцев, еще два миллиона покинули ее пределы. В Пальмире проживали пять тысяч человек, осталось меньше тысячи.
Напомню: 9 марта ВКС России нанесли первые удары по позициям и коммуникациям террористов ИГ близ Пальмиры. 13 марта сирийская армия при поддержке российских ВКС, а также добровольцев из Ирана и Ливана начала операцию по освобождению города. В боях за Пальмиру пал смертью храбрых российский офицер Александр Прохоренко, ставший Героем России. 23 марта удалось взять под контроль историческую часть города, 25-го – очистить от террористов замок Фахр ад-Дина и долину акрополя. 27 марта город был полностью освобожден от боевиков. 28-го в 15.00 в центре Пальмиры был поднят государственный флаг Сирии.
Как отметил Владимир Путин, ВКС РФ совершили более 10 тысяч боевых вылетов, поразили свыше 30 тысяч целей террористов, осуществили 115 пусков ракет воздушного и морского базирования. А российские инженерные войска разминировали историческую часть Пальмиры. Очищено 243 гектара, 23 километра дорог, 10 объектов исторического наследия. Обезврежен 2991 взрывоопасный предмет. Начальник инженерных войск ВС РФ генерал-лейтенант Юрий Ставицкий рассказал «ВПК», что фугасы бандиты ставили даже в жилые дома, а провода заливали бетоном.
…В древнейшем амфитеатре Пальмиры я слушал «Чакону из партиты ре минор для скрипки соло» Иоганна Себастьяна Баха и думал о том, что в этом же амфитеатре совсем недавно бородатые палачи проливали кровь невинных людей, пытаясь тем самым поставить всех на колени, втоптать человечество в каменный век. Концерт под управлением Валерия Гергиева – гимн разуму, его победе над силами абсолютного зла. В эти минуты мне показалось, что величайшее искусство древней Античности вдруг соединилось с мастерством российских исполнителей, которые, презрев опасность, приехали во фронтовую полосу с миссией мира и добра.
Удел русского солдата – спасать культуру во все времена
