В субботу в Сингапуре состоялась историческая встреча между председателем КНР Си Цзиньпином и президентом Китайской Республики (Тайваня) Ма Инцзю. Перед началом переговоров, которые продлились около часа, лидеры обменялись рукопожатием и сделали заявления для прессы. Глава КНР назвал обе страны частью одной семьи, которую не сможет разлучить никакая сила. А президент Тайваня выразил надежду на мирное сосуществование двух стран на основе мудрости, терпения и взаимоуважения.
Переговоры проходили за закрытыми дверями. Каждого из руководителей сопровождала делегация из шести человек. По информации СМИ, главной темой беседы стало мирное развитие отношений между двумя сторонами Тайваньского пролива.
Как сообщил глава канцелярии по делам Тайваня Госсовета КНР Чжан Чжицзюн, Си Цзиньпин во время встречи заявил, что силы, выступающие за независимость и отделение Тайваня от Китая, являются главной угрозой мирному развитию двусторонних отношений, Пекин по-прежнему твердо придерживается принципа одного Китая. «Председатель КНР Си Цзиньпин подчеркнул, что в настоящий момент самая большая очевидная угроза мирному развитию двусторонних отношений - силы, выступающие за отделение, независимость Тайваня, силы, нарушающие государственный суверенитет и территориальную независимость», - сообщил Чжан Чжицзюньн на пресс-конференции по итогам встречи.
Среди прочего Ма Инцзю выдвинул пять предложений по мирному развитию отношений между островом и материковым Китаем. «Нам необходимо сотрудничать с целью омоложения китайской нации и во имя блага будущих поколений; создать институты (по обе стороны Тайваньского пролива), а также снизить враждебность между сторонами и развивать диалог, - приводит его слова Центральное китайское телевидение. - Мы также должны поддерживать друг друга и углублять взаимовыгодную стратегию».
Как отметил Ма Инцзю, стороны «придерживаются различных политических систем, но у нас налажен диалог между армиями и развиты гуманитарные обмены». «Эти предложения из пяти пунктов служат не моим корыстным интересам, а направлены на благополучие будущих поколений», - подчеркнул он.
Одна из ключевых инициатив связана с необходимостью дальнейшего сохранения приверженности «консенсусу 1992 года». Под этим понимается принцип «один Китай, но разные интерпретации». Как отмечает ТАСС, Ма Инцзю констатировал, что с 2008 года (когда он возглавил тайваньскую администрацию) контакты и обмены между двумя сторонами Тайваньского пролива «принесли значительные плоды».
Кроме того, как рассказал Чжан Чжицзюнь, Си Цзиньпин предложил Тайваню принять участие в работе Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ). «Тайвань может принимать участие в международных делах, если это не противоречит принципу одного Китая», - отметил чиновник.
Вечером Си Цзиньпин и Ма Инцзю встретятся на ужине. При этом, как сообщает телеканал CCTV, счет оплатят по принципу «AA», то есть когда общая сумма делится между всеми персонами.
Накануне сообщалось, что Си Цзиньпин встретится с Ма Инцзю – и даже само по себе объяснение того, кто с кем встречается, уже раскрывает всю сложность ситуации. Председатель Китайской Народной Республики встречается с президентом Китайской Республики – это если называть должности согласно тому, как это принято в каждой из этих стран. Но согласно конституциям речь идет, по сути, об одной и той же территории – Китае. Всем Китае как таковом – потому что юридически и в Пекине, и в Тайбее считают свои правительства общекитайскими.
Понятно, что фактически есть один Китай, которым руководит Си Цзиньпин, и есть отколовшаяся провинция, которая с 1949 года вышла из подчинения центральной власти – но, с точки зрения самой провинции, она и есть законная власть, ведь на Тайвань бежали китайские власти, проигравшие в гражданской войне коммунистам, победу которых они не признали. Ну мало ли кто кого не признает – пускай живут как хотят, называют себя как хотят, рано или поздно силой или добровольно воссоединятся с большой землей.
Так можно было бы рассуждать, если бы коммунистический Китай не оказался в блокаде со стороны Запада и в первую очередь США – вследствие чего Тайвань стал не только важнейшим союзником американцев у китайских берегов, но и более двадцати лет навязывался мировому сообществу в качестве настоящего Китая – до 1971 года, когда Вашингтон решил сблизиться с Пекином, именно власти Тайваня представляли Китай в ООН.
А это ведь не просто постоянное место в Совбезе – это одна из пяти стран, обладающих правом вето. И только в начале 70-х Штаты пустили КНР в ООН – и лишь в конце десятилетия установили с ней дипломатические отношения, отказавшись от признания Тайваня. Но Тайвань не утонул – к тому времени это было развитое государство с мощной армией, да и американская поддержка никуда не делась.
Но понятно, что ни о каком триумфальном возвращении на материк можно было уже и не мечтать – а со смертью в 1975 году бывшего лидера всего Китая и президента тайваньского Китая Чан Кайши о претензиях на реванш можно было бы забыть уже и в человеческом измерении. Две части одного целого должны были бы встать на путь воссоединения – но мешали несколько факторов.
Во-первых, разные социально-экономические уклады и уровни жизни – но с началом экономических реформ в КНР это препятствие стало стремительно уменьшаться.
Во-вторых, ориентация самих тайваньцев – остров и так жил особой жизнью, а влияние протестантизма и американизация в годы независимости и вовсе сделали из местных жителей некий гибрид западной и китайской цивилизаций, настороженно относящийся к матери-родине. И многие из них хотят видеть Тайвань полностью – то есть и юридически – независимым от Китая государством.
В-третьих, естественно, что и Штаты вовсе не заинтересованы в воссоединении и усилении Китая – своего главного конкурента не только в Тихоокеанском регионе.
Тем не менее процесс диалога двух частей Китая начался – первая встреча, пусть и не официальных чиновников, а как бы общественников, состоялась в 1992 году, и за прошедшие годы стороны существенно сблизились, хотя сам процесс шел рывками и сочетался с откатами.
При этом главным сторонником сближения на самом Тайване стал Гоминьдан – то есть те самые чанкайшисты, которые и претендовали на весь Китай, и помнили единый Китай, и, главное, приехали на остров с материка (сами или их родители). Да, в 1995 году Пекин даже произвел пуски ракеты в сторону Тайваня – когда тогдашний президент острова стал намекать на возможность провозглашения независимости – но давно уже было понятно, что КНР не собирается силой возвращать себе остров. У Тайваня очень сильная армия – но, главное, Китай предпочитает мирное объединение – как это произошло в случае с Гонконгом, вернувшимся, пусть и с переходным периодом, в 1997 году.
В 2000-м к власти на Тайване впервые пришла Демократическая прогрессивная партия – и ставший президентом Чэнь Шуйбянь стал двигаться в сторону тайванизации. Провозглашать независимость он, конечно же, опасался – Пекин не раз заявлял, что провозглашение независимости, то есть юридическое отделение Тайваня, является одним из трех поводов для силового решения вопроса – но само направление движения не вызывало сомнений.
В марте 2008-го к власти вернулся Гоминьдан – и новый президент Ма Инцзю повел политику сближения двух берегов. Уже в апреле Ма отправил в Китай своего вице-президента – и встреча на острове Хайнань тогдашнего главы КНР Ху Цзиньтао с Винсентом Сяо стала первым контактом на таком уровне.
За прошедшие семь лет было сделано очень много – началось прямое авиасообщение, на остров разрешили ездить туристам из КНР, убрали барьеры для взаимных инвестиций. Сейчас двухсторонний товарооборот равен 200 миллиардам долларов – то есть интеграция двух частей одной страны продолжается. В начале прошлого года был создан механизм постоянного взаимодействия чиновников двух стран.
Впрочем, не двух, а одной – это принципиальный момент для Пекина.
Ведь концепция «одного Китая», которую признает и Тайбей, является основой для воссоединения. Есть только один Китай, и у него есть проблемы с одной из провинций, это сугубо внутреннее дело, которое сами ханьцы полюбовно решат между собой. Такой подход позволяет Пекину хотя бы формально ограничивать попытки внешних сил – то есть в первую очередь США – играть на окончательный раскол Китая.
Тайвань с его 24-миллионным населением является 26-й экономикой мира, с объемом ВВП как у Бельгии или Аргентины. У него есть все признаки самостоятельного государства, более того, одного из самых сильных в мире – мощная армия, огромные валютные запасы. И его главная проблема не в том, что практически никто не признает его официально – дипломатические отношения с Тайванем сохраняют всего два десятка государств, причем в основном мелких островных – все равно тайваньцы торгуют со всем миром, а в военном плане при сохранении статус-кво им ничто не угрожает.
Главная проблема Тайваня в том, что он является взбунтовавшейся провинцией, отделившийся от огромного государства-цивилизации. Китай не отпускал даже такие сравнительно недавно попавшие в его орбиту провинции, как Тибет или Синьцзян, где и ханьского населения, по сути, почти не было еще в 19-м веке. А уж давно колонизированный Тайвань Китай по праву считает своим – и все попытки соорудить из него отдельное государство воспринимает как покушение на единство Китая как такового.
То, что Тайвань, по сути, сложился как отдельное государство, не в счет – вот Гонконг вообще полтора века был британской колонией, но вернулся, а что такое 66 лет самостоятельности Тайваня, даже если добавить к ним полвека японского господства на острове в 1895-1945 годах? Возвращение Тайваня важно для Китая не только с точки зрения собирания всех китайских земель воедино и преодоления эпохи унижений со стороны иностранных держав, но и как ликвидация точки напряжения, созданной Западом и позволяющей США играть на внутрикитайских противоречиях – что ставит под сомнение сам принцип организации Поднебесной, самодостаточной и независимой от других.
Кстати, до прихода к власти коммунистов Пекин считал всех китайцев, независимо от места их рождения, китайскоподданными – и даже после отказа от такого подхода при Мао проблема хуацао волнует тех соседей Китая, в которых есть сильные общины выходцев из Поднебесной. Пока что рано предсказывать, когда Китай вернется к этой концепции, но вот место встречи лидеров КНР и Тайваня выбрано не случайно. Это Сингапур – созданное англичанами, но населенное на 90 процентов китайцами город-государство, важнейший финансовый, торговый и морской центр Азии.
Наряду с Гонконгом, уже ставшим частью Китая, Сингапур является частью большого китайского мира. Того, что все больше теснит в Юго-Восточной Азии англосаксонских хозяев глобализации – вступая с ними в хитрые договорные отношения в финансовой сфере, строя насыпные острова и создавая военный флот.
Тайвань лишь самая известная из китайских проблем – но на ее решение Пекин готов потратить много времени и сил. Не давя на тайваньцев, но и не позволяя им дрейфовать в сторону независимости, не позволяя стать игрушкой в чужих руках. Собственно говоря, сама нынешняя встреча носит в первую очередь символический характер – Ма Инцзю через несколько месяцев перестанет быть главой Тайваня, и к власти может вернуться Демократическая прогрессивная партия с ее играми в провозглашение независимости.
Поэтому Пекину важно продемонстрировать, что в деле сближения взята новая высота – у мятежной провинции хороший губернатор. Да, это сепаратист, но хороший сепаратист, который хочет двигаться, пусть и медленно, в сторону воссоединения. И даже если на смену ему придет плохой сепаратист, желающий попробовать отделиться от Срединного государства, ему это не удастся – потому что на острове много тех, кто, как и Ма, хочет, чтобы Китай был един.
При этом Пекин соблюдает максимальный политес по отношению к Тайбею – ни Си, ни Ма не называют по должности. Официально объявлено, что состоится встреча «лидеров двух берегов Тайваньского пролива» – естественно, для «обмена мнениями по вопросам мирного развития связей между двумя берегами Тайваньского пролива».
Если два берега смогут сблизиться настолько, чтобы никогда в будущем ни один американский авианосец не смог проскочить между ними, то в решении тайваньского вопроса будет сделан важнейший шаг – потому что с остальными проблемами воссоединения они за пару десятилетий как-нибудь разберутся.
