«Туркменистан является наиболее уязвимым звеном в системе безопасности Евразии, – сказал «НГ» доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН Шохрат Кадыров. – На туркменском участке границы нет естественных препятствий, как в соседнем Таджикистане.
Сама граница охраняется только туркменскими силами. Вырытый глубокий пограничный ров и дополнительная мобилизация военнослужащих страны вряд ли надолго защитят туркменов от нашествия талибов и радикалов «Исламского государства», (запрещенного в РФ и других странах. – «НГ»). Договоренность о совместной защите рубежей при угрозе извне между Бердымухамедовым и Каримовым была достигнута ранее, еще в 2012 году, а теперь, похоже, может наступить время практической реализации этого соглашения».
С весны 2014 года число провокаций вооруженных отрядов движения «Талибан» на границе с Туркменистаном постоянно растет. В январе 2015 года Ашхабад объявил мобилизацию офицеров и рядовых запаса. После того как 28 сентября талибы захватили Кундуз, власти Туркменистана начали передислокацию боевой техники. По сообщению местных СМИ, на данный момент вдоль туркменско-афганской границы Ашхабад сконцентрировал до 70% боеспособной техники и вооружения сухопутных войск. Подразделения туркменских пограничников, которые находятся на юге Марыйского и Лебапского велаятов (область), получили подкрепление в виде артиллерии, средств ПВО, сил вспомогательных служб. Все эти силы были переброшены из более спокойных регионов страны.
«Ситуация в регионе, примыкающем к границе Туркменистана, становится все более опасной для всей Центральной Азии и Прикаспийского региона. Проблема еще и в том, что на афганской стороне в этом регионе нет крупных политических сил и лидеров, которым можно было бы оказать поддержку в обмен на лояльность. Буферной зоны не получается. Другая сложность в том, что у Казахстана, России, Узбекистана, у ОДКБ и ШОС отсутствуют системные связи с Ашхабадом по линии коллективной безопасности. Способность Туркменистана обеспечить как собственную защиту, так и не допустить фильтрацию через свою территорию угроз и рисков, вызывает серьезные сомнения. Для стран региона это означает лишь рост угроз и рисков, происходящих с афганской территории, и угрозу их переноса на сопредельные территории», – сказал «НГ» доктор исторических наук, эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку Александр Князев.
«Армия Узбекистана самая сильная в постсоветской Центральной Азии. Однако достаточно ли будет только узбекской помощи при серьезных осложнениях – большой вопрос», – сказал «НГ» доктор политических наук, директор Аналитического центра МГИМО Андрей Казанцев. По его мнению, опыт боев в ходе «баткенской войны» в Киргизии (1999–2000, когда «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ – организация, запрещенная в Узбекистане, России и других странах. – «НГ») прорывалось в Ферганскую долину из Афганистана) показал, что эффективность действий узбекских сил была не очень высокой. «Думаю, что только узбекской помощью ограничиться не удастся. Но Туркменистан как нейтральное государство может вообще обратиться за помощью к кому угодно, например к России, НАТО или Ирану. И, насколько мне известно, все эти каналы в той или иной степени уже задействованы. Может вмешаться в ситуацию и Китай – основной покупатель туркменского газа, заинтересованный в его бесперебойном получении», – отметил эксперт. Ряд источников, по его словам, утверждает, что Китай уже оказывает Туркменистану содействие в вопросах безопасности, причем у Пекина есть такие ресурсы в Афганистане, каких вообще ни у кого другого нет – Китай тесно связан с Пакистаном, а пакистанская межведомственная разведка является в Афганистане одним из основных игроков.
При этом Казанцев полагает, что классические талибы, будучи пуштунскими националистами, конечно, в Центральную Азию не пойдут – это миф и его даже не стоит обсуждать. «А вот вторжение в регион групп различных этнических экстремистов, связанных как с «Аль-Каидой», так и с ИГ, – не только вероятно, но и вообще ожидаемо в свете той ситуации, которая сложилась в Афганистане, Центральной Азии и на Ближнем Востоке», – сказал эксперт, подчеркнув, что недаром президент Таджикистана Эмомали Рахмон на встрече с российским лидером Владимиром Путиным во вторник в Сочи обратился за помощью, подчеркнув актуальность проблемы. Вчера стало известно, что Россия перебрасывает в Таджикистан ударные вертолеты Ми-24П и Ми-8МТВ, которые буду базироваться на аэродроме «Айни» в 30 км от Душанбе, об этом сообщил официальный представитель Центрального военного округа полковник Ярослав Рощупкин. Означает ли это что аэродром «Айни» стал российским?
По мнению Казанцева, в регионе вырисовывается новый геополитический расклад: ИГ – это большая угроза, причем уже не потенциальная, а реальная, и высока вероятность того, что ИГ может открыть против России и других постсоветских стран «второй фронт» в Центральной Азии в ответ на удары в Сирии. К слову, сирийская геополитическая конфигурация с участием России возникла уже давно, но официально в нее Россия вошла недавно. В Северном Афганистане ИГ уже сейчас поддержала часть узбеков и туркмен. ИДУ присягнуло на верность ИГ. На востоке Афганистана ИГ поддерживают выходцы из арабских стран, осевшие в Афганистане после советско-афганской войны, выходцы из Пакистана. Среди пуштунов ИГ пока не столь популярно, но одним из исходов «разборок» между талибами по поводу наследования верховной власти муллы Омара может стать переход части талибов на сторону ИГ. И самая большая проблема в том, что у ИГ в Афганистане откуда-то есть приличные деньги, а именно это было всегда главным аргументом во всех раскладах в Афганистане. По версии ряда экспертов, деньги поступают из катарских источников, что было связано с проблематикой возможной прокладки через Афганистан газопровода ТАПИ, что не устраивает Катар, всячески выбивающий конкурентов на рынке газа в Южной Азии. Казанцев напомнил также, что гражданскую войну в Сирии ряд экспертов связывает с отказом президента Башара Асада в прокладке газопровода из Катара через территорию своей страны.
