По данным Ларри Уортцела, неоднократно встречавшегося с китайскими военными руководителями и аналитиками и изучившего большое количество публикаций, в том числе из недоступных широкой публике баз данных, существуют специальные подразделения Народно-освободительной армии Китая (НОАК), которые ведут работу над еще одним направлением космических вооружений — созданием кинетического оружия класса «космос — земля». Эти разработки также не могут не вызывать опасений.
Общественное мнение — только «за»!
Что касается позиции китайских властей и общества, то здесь можно выделить следующие ключевые тенденции и аспекты.
Во-первых, наращивание космических вооружений — целенаправленная политика КНР. Пекин осознает свою силу и не боится делать веские заявления о достижении превосходства в космических вооружениях. В Белой книге КНР по вопросам обороны 2008 года отмечается в качестве приоритетного направления «наращивание своих сил по поддержанию морской и космической безопасности». В ноябре 2009 года в интервью «Цзефанцзюнь бао», периодическому изданию НОАК, бывший в то время командующим ВВС Китая Сюй Цилян заявил: «Международное военное соревнование выходит в открытый космос… Это историческая неизбежность и необратимый процесс».
Впоследствии Сюй Цилян был назначен заместителем председателя Центрального военного совета КНР и стал вторым, по сути, лицом в НОАК. В докладе сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 2011 года, в частности, говорилось: «Предстоит претворять в жизнь проекты инновационного развития индустрий, включая… создание объектов космической инфраструктуры». Схожие идеи высказывал в своем докладе на XVIII съезде Коммунистической партии Китая (КПК) председатель КНР в 2003-2013 годах Ху Цзиньтао.
Во-вторых, цели развития Китаем космических вооружений вполне понятны: оборона своих границ с учетом наличия территориальных споров, ведение при необходимости активных боевых действий по принципу бесконтактной войны и, наконец, получение ресурсов извне. Третья задача пока остается в теоретической области, хотя в западной аналитике (например, в одном из исследований центра «Стратфор») предполагается, что Китай может претендовать на разработку ценных минеральных ресурсов на астероидах, Луне и Марсе.
В 2011 году появилась информация о том, что учеными из университета Цинхуа изучалась возможность изменения направления движения астероидов и «притягивания» их на планетарную орбиту. Вторая задача, исходя из заявления Сюй Циляна, вполне реальна, тогда как решение первой может уже на современном этапе составить определенную угрозу стабильности в АТР. КНР ведет многочисленные споры о своих границах на суше и море и считает подпадающими под свой суверенитет некоторые территории, принадлежащие другим государствам или как минимум находящиеся в общем пользовании (это происходит, например, в Южно-Китайском море). Известны притязания Пекина на активную роль в Арктическом совете.
Позиция китайских властей, довольно воинственный характер мнений в обществе и вполне серьезные обоснования необходимости космической милитаризации в военных и научных кругах (целый ряд подобных работ, формирующих нечто вроде доктрины космической войны КНР, приводится в исследовании Ларри Уортцела) находятся в русле общих внешнеполитических задач КНР, сформулированных Си Цзиньпином. После XVIII съезда КПК генеральный секретарь ЦК КПК призвал к «строительству мощных информатизированных стратегических ракетных войск». На закрытии сессии ВСНП в марте 2013 года, на которой состоялось его избрание председателем КНР, Си Цзиньпин призвал военных при «движении по пути мирного развития... быть готовыми выполнять распоряжения партии, выигрывать войны, создавать сильную армию».
Общественное мнение достаточно ясно отражают китайские СМИ. Можно отметить, в частности, довольно жесткую редакционную статью в международном издании газеты «Хуаньцю шибао» от 6 января 2013 года, которая посвящена реакции Запада на возможные испытания Китаем противоспутникового оружия. Статья собрала большое количество одобрительных, воинственных и даже глубоко оскорбительных и националистических (в адрес соседних государств в Азии и Запада) комментариев от китайских интернет-пользователей. Подобная тональность поддерживается многими СМИ. Например, в статье «Сянган Чжунпиншэ» информация об испытаниях космического оружия не только не опровергается, но с удовлетворением отмечается, что Китай становится космической державой.
Последствия для АТР
Между тем столь широкое и быстрое развитие космических вооружений в Китае нарушает и без того шаткий баланс сил в регионе. Для других стран это несет не только опасность преднамеренного или случайного поражения их аппаратов, ущерба от возможного падения ракет, но и риск оказаться в ситуации шантажа или гонки вооружений. Кроме того, это повод пойти тем же путем.
О создании противоспутникового космического оружия и «мини-спутников военного назначения» в 2012 году впервые высказалась индийская Организация оборонных исследований и разработок (DRDO), а японские СМИ летом 2014 года сообщили о планах по созданию «специального космического подразделения в составе национальных сил самообороны для мониторинга околоземной орбиты». О космической программе КНДР известно давно. Республика Корея также разрабатывает собственную ракетную программу. Активное военное сотрудничество с США и Японией дает ей возможность для успешного развития систем ПРО, а значит теоретически и технологии для создания хотя бы одного вида оружия — ракетного противоспутникового.
Следующими в очереди на участие в гонке военно-космических программ могут стать страны Юго-Восточной Азии, имеющие более или менее напряженные отношения с Китаем. Космические программы развивают Вьетнам, Малайзия и Индонезия. Проблема усугубляется тем, что своей политикой территориальных притязаний Китай уже спровоцировал рост антикитайских настроений в регионе.
Безопасность в АТР имеет настолько хрупкую природу, что любые дестабилизирующие факторы способны повлиять на ситуацию в регионе в целом. Быстрое и практически ничем не ограниченное развитие одним из крупнейших акторов региона — Китаем — космических вооружений может привести к серьезному витку напряженности. По сути, запущена цепная реакция милитаризации АТР.
Ситуацию можно изменить, если предпринять следующие меры: организовать постоянные контакты стран для обсуждения вопросов в этой сфере, взаимного информирования и контроля со стороны профильных ведомств; активно привлекать внимание научных кругов к проблеме милитаризации космоса как в масштабе АТР, так и в масштабе всего мира. Но главное — выработать международно-правовые документы, запрещающие использование космоса в военных целях. Действующий Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, запрещает «создание военных баз, сооружений и укреплений, испытание любых типов оружия и проведение военных маневров» лишь «на небесных телах».
Запрещается также размещение на орбите или небесных телах оружия массового уничтожения, а оружие класса «земля — космос» не упоминается. Подобные документы могут быть эффективными, только если в них будут детально указаны запреты на конкретные виды вооружений и технологий, относящихся к космическому оружию всех классов: «земля — космос», «космос — космос», «космос — земля». Такие меры могли бы способствовать мирному, равноправному и важному для всего региона диалогу.
Наиболее же вероятным вариантом развития событий на сегодняшний день выглядит продолжение наращивания Китаем своих космических вооружений, как и других новейших видов оружия в целом, и, как следствие, повышение риска дальнейшей милитаризации космоса. Поскольку другие ведущие государства АТР, как отмечалось выше, уже также начали развивать военный сегмент своих космических программ, напряженность в отношениях может возрастать и впредь. Резко изменить ситуацию и подходы сторон может разве что крупный инцидент либо привлечение к решению проблемы различных международных институтов.
