В ближайшие несколько недель нас ждет целый ряд весьма напряженных моментов. Станет ли Греция банкротом? И каких последствий ждать от ее возможного дефолта?
Но давайте разберемся со всем по порядку. После месяцев переговоров процесс упирается в некоторые детали и вообще в основы экономической и бюджетной политики, которую, по мнению партнеров, должна проводить Греция.
Воистину марафонские переговоры в Брюсселе окончились провалом на фоне нынешней конфигурации игры Афин. Были задействованы все рычаги, что подводит нас сразу к трем выводам. Во-первых, никто так и не смог ни о чем договориться. Во-вторых, немалую роль за столом переговоров играют и личные отношения, причем они могут даже мешать примирению. Наконец, как уже недавно отметил Николя Бузу (Nicolas Bouzou), вопрос реструктуризации греческого долга придется все же поднять: небезызвестный Доминик Стросс-Кан говорил об этом еще два года назад.
Прозвучавшие заявления главы Еврокомиссии Жана-Клода Юнкера, который приравнял референдум к «предательству» греческих властей, вызывают лишь недоумение. Почему зрелый уже человек не взвешивает каждое слово и оскорбляет честь греков, подспудно подразумевая, что у этих людей нет права высказаться об их собственном будущем? Такие люди, как Юбер Ведрин (Hubert Védrine), Жак Делор (Jacques Delors), Франсуа-Ксавье Ортоли (François-Xavier Ortoli) и Жан-Франсуа Понсе (Jean François-Poncet), никогда бы не позволили себе подобной бестактности.
В результате нынешняя неделя может пройти под знаком столь любимого аналитиками массового снятия вкладов и административного закрытия учреждений в стране, которая, затаив дыхание, ждет воскресенья. Хотя в Германии и подчеркнули возможное продолжение переговоров после указанной даты, у всех складывается ощущение, что народный вердикт может стать пощечиной для Европы, которая смотрит на Грецию свысока и издалека.
Разве кто-то закроет глаза на то, что эта страна прошла отбор в еврозону, приукрасив государственные финансы? Причем, с блестящей, но вызывающей вопросы помощью одного из крупнейших североамериканских банков... Ну а что насчет компетентности брюссельских корректоров греческих финансов? Читать в 2015 году финансовые нотации Греции значит позабыть о нашей коллективной нерадивости начала 2000-х годов.
Если соглашение не будет достигнуто, или если референдум даст правительству Греции добро на выход из еврозоны, тогда любимая всеми нами Европа столкнется с куда большими трудностями, чем относительный вес греческого долга в совокупности задолженности всех остальных европейских государств.
Я в свою очередь убежден, что вопрос носит технический характер (речь тут идет о политэкономии), и что его нужно рассматривать в свете истории греческой нации.
Алексис Ципрас регулярно напоминает об этой истории, в том числе и в парламенте. Вспомните о его намеках на долгий период власти османов, а также открытые отсылки к немецкой оккупации («немецкой», а не «нацистской», подбор слов тут неспроста) и невыплаченным послевоенным репарациям. Это означает, что помимо марксистского образования греческий премьер понимает, что «у истории есть смысл» (Маркс), и что «история — отчаянная попытка человека осуществить самые светлые свои мечты» (Камю). Мечта Алексиса Ципраса — стать отцом греческой нации, которая вернула себе честь и не утопает в море долгов.
Чтобы избавиться от лежащего на стране исторического бремени, он может посчитать нужным полностью изменить расклад. То есть, кардинально пересмотреть систему альянсов страны. На этом этапе стоит отметить сближение стратегических интересов России и Греции. Первая с подозрением косится на влияние Турции, а вторая не забыла о войнах с Османской империей и постоянно всплывающем вопросе Кипра. Первая мечтает закрепиться в Средиземноморье, а вторая почти не интересует НАТО. В таком случае США (с помощью влияния в МВФ) не упустили бы возможности закрутить гайки на переговорах. Нынешняя американская администрация уже не раз демонстрировала слабое знание европейских вопросов и нежелание думать о последствиях.
Помимо чисто геостратегических вопросов не стоит сбрасывать со счетов и российский эффект бумеранга. Его просто описать, но тяжело расшифровать. Владимир Путин, безусловно, не может просто так принять масштабы рецессии, в которую погрузилась его страна из-за западных санкций. Поэтому он ищет способ поквитаться за это оскорбление и ущемление его прерогатив. Греческий долг и избирательная игра на дефолте могли бы стать долгоиграющим ядом, не уступающим самым токсичным из современных лекарств. Кубинский прецедент 1960 года может стать ориентиром, а весь греческий народ будет стоя аплодировать расширению сотрудничества Афин и Москвы. В нынешней обстановке, напоминающей о холодной войне, подобную гипотезу нельзя просто так отмести в сторону небрежным движением руки.
Нам, европейцам, нужно понять, что будущее может складываться не только к нашей вящей пользе. Мы не смогли в полной мере ухватиться за глобализацию и теперь расплачиваемся за это. У Владимира Путина (он уделил немало часов своего времени Алексису Ципрасу) появился ценный козырь, который он не преминет разыграть в наше неспокойное время.
Есть один по-настоящему тревожный момент: публичные отчеты об их встречах содержат лишь никому не интересный официоз. Но ведь все это (немалое) время они говорили не о летних отпусках!
Греция стремится создать собственное великое будущее и, возможно, решила добавить в коктейль российские ингредиенты. Уместно ли открыто заявлять, что греки ведут себя не по-взрослому (так сказала Кристин Лагард)? Нет. Следует избегать слов, которые бередят раны в сердцах народов и подталкивают их к сближению с наследниками храброй Красной армии. Если российский флот бросит якорь в греческом порту, все отметят, что корабли пришли из Крыма, что лишь повеселит президента Путина с его специфическим чувством юмора.
Определенно, греческий вопрос — настоящее минное поле.
