Общественность находится в недоумении: не «потерял ли берега» Рамазан Гаджимурадович? Ведь когда его отправляли два года назад в Дагестан, он сам себя назвал «фронтовиком Путина». Ставить условия экономического взаимодействия с Центром по принципу «если не будет инвестиций, будут теракты» пристало скорее региональному барону эпохи Ельцина, чем «фронтовику Путина».

Абдулатипов на самом деле нисколько не «потерял берегов» и не отказывается от дарованного самим себе звания «фронтовика Путина». Намекая в Питере на то, что угроза терроризма из Дагестана никуда не исчезла, он мысленно вспоминал свою беседу с Путиным, которая состоялась в декабре 2013 года.

В конце 2013 года от новостей из Волгоградской области Россию трясло, в прямом и переносном смысле. Напомним, 29 декабря на железнодорожном вокзале Волгограда террорист-смертник привел в действие спрятанное в сумке самодельное взрывное устройство.

В результате теракта погибли 18 человек, было ранено 30. На следующий день, 30 декабря, террористы взорвали в Дзержинском районе Волгограда рейсовый троллейбус. В салоне взорвалась бомба мощностью 4 килограмма тротила. Погибли 16 пассажиров, пострадали 30.

А за полтора месяца до кровавого декабря 2013 года город- герой потрясла еще одна трагедия — взрыв в пассажирском автобусе ЛиАЗ, произошедший 21 октября 2013 года возле остановки «Лесобаза». От взрывного устройства мощностью 600 грамм тротила, приведенного в действие террористкой — смертницей, погибли 7 пассажиров, было ранено 40.

За всеми событиями террора в Волгограде отчетливо маячил след дагестанского «лесного» бандподполья. Автобус ЛиАз взорвала смертница Наида Асиялова — жительница Гунибского района Дагестана, готовил ее на подрыв главарь махачкалинской бандгруппы Мурад Касумов (ваххабитская кличка «Абдуль Нур» ликвидирован в ноябре 2013 года в Махачкале).

Взрыв на ж.д. вокзале Волгограда и подрыв троллейбуса, совершенные месяц после подрыва Асияловой, по версии ФСБ — дело рук «коллег» Абдуль Нура из буйнакской бандгруппы.
Главаря «буйнакских» Джамаледина Мирзаева силовики ликвидируют в феврале 2014 года в Избербаше.

А за полтора месяца до этого Рамазан Абдулатипов и Владимир Путин в Кремле обсуждали, почему у терактов в Волгограде оказалось дагестанское «происхождение», а не, скажем, чеченское или кабардино-балкарское. Отвечая на не самые приятные для себя вопросы Путина, Абдулатипов сказал: дескать, в дотационном Дагестане для людей нет перспектив, поскольку нет работы.

Парадоксально, но факт: кровавые деяния дагестанских «лесных» в Волгограде тогда сыграли Абдулатипову на руку. После декабрьской встречи Путина с главой Дагестана Москва дала Махачкале «добро» на открытие региона для внешних вложений.

Отправляя в январе 2013 года Абдулатипова в Дагестан, Москва хотела покончить с положением Дагестана как черной дыры для федеральных дотаций. 15 января 2014 года, спустя две недели после беседы с Путиным, Абдулатипов в послании парламенту республики заявил: подконтрольный Сулейману Керимову холдинг «Нафта-Москва», займется реконструкцией аэропорта Махачкалы и модернизацией Махачкалинского порта.

Слова Абдулатипова тогда не разошлись с делами; деньги Керимова пришли в Дагестан. Воздушные ворота Махачкалы, похожие ранее на обшарпанный гастроном-«стекляшку», после реконструкции приобрели пристойный вид. Теперь это «Международный аэропорт имени дважды Героя Советского Союза Аметхана Султана».

В плане реконструкции аэропорта опять же есть скрытая интрига. Согласно тендеру, на реконструкции вместе с «Нафтой» должна была трудиться группа «Сумма». После сдачи аэропорта в эксплуатацию объект был записан в актив «Суммы» и Абдулатипова.

Но, как отмечают эксперты, участие в проекте братьев Магомедовых — Смоленских свелось, по большей части, только к тому, что уклончиво называют «осваиванием денег». Результатом такого «осваивания» стало, к примеру, то, что аэропорт сдали в эксплуатацию позже положенного срока: не была готова взлетно-посадочная полоса, над которой по проекту как раз и трудилась группа «Сумма».

Махачкалинцы отмечают: если бы «Сумма» работала с «Нафтой» как честный партнер, а не как агрессивный соперник, аэропорт мог бы выйти куда более красивым и современным.

Но, как говорится, лучше так, чем вообще никак. Разумно здесь отметить и другое. Кто знает, удался бы Абдулатипову ход с привлечением Керимова, если бы его встреча с Путиным не пришлась в аккурат на декабрьские теракты в Волгограде?

Необходимо отметить и другой нюанс. Если назначенный Путиным глава субъекта РФ выторговывает для своего региона режим свободного привлечения дотаций и при этом говорит о высоком уровне угрозы терроризма в регионе — это знак того, что условный Абдулатипов намекает на то, что инвестиции будут осваиваться не в таком прозрачном для Москвы режиме, как это Москве нужно.

С пресловутой инвестиционной прозрачностью в Дагестане не очень хорошо, и то если выражаться очень мягко. В республике давно сложился интересный парадокс: чтобы в республике что-нибудь делалось, необходима коррупция.

Республиканский бюджет заточен на внешние инвестиции, а чтобы эти инвестиции реально заработали, нужны откаты чиновникам. Еще одна характерная особенность дагестанской экономики — так называемый бизнес на стадии инвестиций.

Инициаторы этого бизнеса — дагестанские чиновники, которые выступают в роли инвесторов. Основная цель чиновника-инвестора — освоение и отмывание незаконно присвоенных средств.
Если в регион приходят инвесторы с честными намерениями, то они становятся прямыми конкурентами дагестанских чиновников.

Ведь прозрачность инвестпроекта — это прямой удар по «серым» схемам, по которым чиновники ранее благополучно и безболезненно «осваивали» дотационные средства. Отсюда и конфликт интересов, попытки чиновников подчинить инвесторов, оседлать инвестиционные потоки и перенаправить их в коррупционные схемы.

По свидетельствам ряда экспертов, желая превратить инвестиционные потоки в бизнес на стадии инвестиций, коррумпированные чиновники пытаются войти в руководство важных проектов.
Но, как сказал некогда Сталин, «других писателей у нас нет».

Раз других нет, федеральному Центру приходится работать в Дагестане с теми, которые есть. Один из таких «писателей», к сожалению — сам глава Дагестана, на которого в январе 2013 года Москва возложила обязательства по очищению республики. С этой задачей «фронтовик Путина» не справился.

Абдулатипов, на момент назначения в Дагестан свободный от связей со «старой гвардией» эпохи Магомедова-Алиева, спустя два года после своего триумфа января 2013 года оказался вольным или невольным соучастником в действиях «гвардии».

«Гвардия» требует от «фронтовика Путина», чтобы тот сохранял для Дагестана тот режим, который был в республике в 90-х годах — статус-кво серой экономической зоны, с абсолютно непрозрачными финансовыми схемами и чисто формальной подотчетностью перед федеральным Центром.

«Гвардия» также намекает Абдулатипову, что от его хороших отношений с ней зависит то, сколько «Профессор» (неофициальное прозвище Абдулатипова) продержится в российской политике. Благо, что личное реноме «Профессора» теперь нельзя назвать кристально чистым.

С Саидом Амировым его, конечно, сравнивать грешно, но говорить сейчас об Абдулатипове как о незапятнанном политике — это тоже грешить против истины.

Абдулатипову в такой ситуации надо играть в игру «старой гвардии», чтобы «остаться в живых» самому. Поэтому он на форуме в Петербурге вытащил из кармана козырь с терактами в Москве.

Козырь, который он до этого использовал после терактов в Волгограде. Можно смело сказать, что эту карту «старая гвардия» вложила ему в руку накануне поездки в Питер.