В российских СМИ довольно широко комментируется скандальный факт «подарка» аккредитованным в РФ японским дипломатом краеведческому музею в городе Минусинске издаваемого посольством Японии в Москве пропагандистского журнала на русском языке с картой, на которой российские Курильские острова обозначены как японские.
«Для нас стало удивительным, что так в открытую происходят такие, казалось бы, глобальные процессы. Недопустимо переписывать историю и внушать вещи, которые должны решаться на уровне государства», – недоумевает директор музея Светлана Борисова.
Свободное распространение журналов и брошюр с такими «картами» стало широко практиковаться японским посольством и генконсульствами в Российской Федерации с момента её образования после распада СССР и появления в нашей стране новых властей. Во времена козыревского МИД японские дипломаты, почуяв слабость ельцинского руководства и его стремление ради финансовой поддержки Токио идти на серьёзные территориальные уступки, принялись активно обрабатывать население нашей страны, дабы добиться его согласия с тогдашним капитулянтским курсом Кремля.
МИД Японии большими тиражами издавал, а японские посольство и консульства в РФ беспрепятственно распространяли красочные брошюры на русском языке «Северные территории Японии». В них, в частности, утверждалось: «9 августа 1945 года, три дня спустя после атомной бомбардировки Хиросимы и в день атомной бомбардировки Нагасаки, Советский Союз в нарушение Пакта о нейтралитете вступил в войну против Японии…» Объясняя своё несогласие с Ялтинским соглашением, по которому Южный Сахалин и все Курильские острова переходили к Советскому Союзу, составители брошюры заявляли: «Япония, которая не была участницей в Ялтинском соглашении (как Япония могла быть в годы войны участником конференции стран-союзников?! Абсурд! – А.К.), ни юридически, ни политически им не связана». А потому-де действия Советского Союза следует именовать «нападением, незаконным захватом японской территории».
Бесплатно распространялась в России пропагандистская книжка на русском языке той же направленности под заголовком «Вехи на пути к заключению мирного договора между Японией и Россией. 88 вопросов от граждан России». В предисловии сообщалось, что книжка предназначена для «людей, занимающих руководящее положение в различных кругах российского общества». Самонадеянно, с чувством превосходства составители этого пропагандистского опуса утверждали: «Во многих случаях российские люди не знают истинных исторических фактов»; эти якобы исторически неграмотные российские люди подкупались щедрыми посулами в случае сдачи Курил Японии: «Тогда (после сдачи Курил. – А.К.) для нашей страны станет возможным осуществление имеющего другое измерение крупномасштабного сотрудничества и помощи в построении новой России». Поразительно, но такую пропагандистскую поделку отпечатали в… «ППО «Известия» Управления делами Президента РФ»!
Все эти годы, игнорируя заявления робко пытавшегося протестовать МИД РФ, японская правительственная пропаганда, не прекращала картографическую агрессию. Японская пропаганда не стеснялась использовать для внедрения лозунга «принадлежности Японии Курил» и проходившие в Японии международные встречи глав правительств. Примером того, как японцы без уважения относились к «новой России» и её руководителям, были нарушающие дипломатические каноны и элементарные правила приличия провокации на саммите G8 в 2008 году. Тогда участвовавший в работе саммита на Хоккайдо президент РФ Дмитрий Медведев вынужден был ежедневно лицезреть демонстративно вывешенную большую карту с Курильскими островами, обозначенными как «японские». Одновременно для участников саммита и сопровождавших их лиц была подготовлена печатная продукция на английском языке. Сообщалось, что «только в одном путеводителе по Хоккайдо скандальная карта с «японскими» Курилами встречается 98 раз».
И какова была реакция Москвы на столь оскорбительное поведение Токио? В Кремле, сообщала газета «Известия», «не склонны драматизировать ситуацию вокруг Курильских островов. Там считают: проблема, безусловно, существует, но она не должна мешать нашему сотрудничеству с Японией в экономической, гуманитарной и других сферах». Представитель президента РФ по делам G8 Аркадий Дворкович невозмутимо заявил: «Вопрос южных Курил не будет иметь к саммиту никакого отношения. Позиция Японии останется такой же, как раньше. Хотя там, несомненно, будут на лужайках выступать группы протестующих. Всё как обычно…»
И это «как обычно» продолжается. Достаточно вспомнить, как в текущем году японское правительство одобрило карту маршрута движения по Японии Олимпийского огня, провокационно включив в него принадлежащие России Курилы. Или «шутку» губернатора столичной префектуры Юрико Коикэ, которая предложила провести олимпийский марафон на «северных территориях» (на Курилах).
Хотя позиция Москвы в отношении незаконных притязаний Японии в последнее время обретает большую чёткость и принципиальность, похоже, политикам в Токио она не представляется достаточно твёрдой, коль скоро японским дипломатам позволено продолжать провокационную деятельность по обработке российского населения в духе «понимания территориальной проблемы». А также насаждения идеи подписания давно ставшего анахронизмом «мирного договора», основу которого, по утверждению японского правительства, должна составить сдача Японии южных Курил. И это только пока: в арсенале японских националистических сил есть лозунги «возвращения всех северных территорий» – от Курильской гряды до Камчатки и южной половины Сахалина.
В связи с внесением в Конституцию РФ положения о запрете пропаганды отчуждения российских территорий возникает вопрос: как должны действовать российские властные структуры в случаях, когда антироссийскую пропаганду ведут на нашей земле злоупотребляющие гостеприимством и пользующиеся дипломатическим иммунитетом граждане иностранных государств? Такая практика японских посольских и консульских работников подпадает под формулировку «деятельность, несовместимая со статусом дипломата» с последующим объявлением нарушителя persona non grata. Поводом для этого может служить публичная критика тем или иным лицом правительства или других государственных органов страны пребывания, любое иное вмешательство в её внутренние дела, неуважение к её законам и обычаям, злоупотребление дипломатическими привилегиями и иммунитетом и т. п.
Разве публичная пропаганда отторжения части суверенной территории страны пребывания не является вмешательством во внутренние дела, неуважением к законам и обычаям страны, неуважением к Конституции РФ, злоупотреблением дипломатическими привилегиями и иммунитетом? Хотелось бы получить разъяснения на этот счёт от российского внешнеполитического ведомства, призванного стоять на страже интересов государства и оберегать его от провокаций со стороны прикрывающихся дипломатическим паспортом иностранцев.
***
26.09.2018: НЕ ЗАБЫВАТЬ, КТО БЫЛ АГРЕССОРОМ!
Академик Кирилл Черевко о предложении В.В. Путина по миру с Японией
На днях в ходе беседы с премьер-министром Японии Синдзо Абэ на Восточном экономическом форуме во Владивостоке Президент РФ В.В. Путин внес, на первый взгляд, новаторское предложение о заключении мирного договора между Россией и Японией без предварительных условий. Казалось бы, он руководствовался стремлением улучшить международную обстановку и способствовать развитию добрососедских политических и торгово-экономических отношений с одной из ведущих стран Азии, однако такой международно-правовой акт, способствующий нормализации отношений двух стран, уже был подписан и ратифицирован 19 октября 1956 года под названием «Совместная декларация СССР и Японии». На этом настаивает доктор исторических и филологических наук, член Научного совета РАН «История международных отношений и внешней политики России», академик РАЕН К.Е. Черевко. Он подчеркивает, что по своей функции это соглашение было не только равнозначно мирному договору, ратифицированному высшими законодательными органами обоих государств, но и устанавливало в преамбуле дружеские добрососедские отношения, т.е. оно было более широким по своей значимости, чем мирный договор. Неразрешенность вопроса о принадлежности южной части Курильских островов служила единственным препятствием к заключению мира. Новое предложение является шагом назад, поскольку к 2017 году было заключено 68 контрактов о совместной экономической деятельности на этих территориях.
Сразу же после получения этого известия указанные обстоятельства в своем комментарии косвенно подтвердил бывший заместитель министра иностранных дел РФ, соратник А.В. Козырева, Георгий Кунадзе, который выступал за возможность заключения мирного договора с Японией на основании территориальных уступок со стороны России в отношении не только островов Шикотана и Хабомаи, но также Кунашира и Итурупа.
Свое видение возможности окончательного урегулирования территориального спора между РФ и Японией Кирилл Евгеньевич изложил в одноименной статье, опубликованной на сайте Российского института стратегических исследований в 2012 году, в первом квартале которого уже наметилось определенное оживление в контактах между руководителями РФ и Японии. Тогда, после выборов президента РФ, премьер-министр Японии Ёсихико Нода первым из высших зарубежных руководителей поздравил В.В. Путина с избранием на пост, заодно предложив в поздравительной телеграмме приложить совместные усилия для приемлемого решения о статусе Курильских островов. Далее мы приводим статью К.Е. Черевко с сокращениями.
«С точки зрения международного права существует два подхода на пути к решению этой проблемы: первый – на основе двустороннего мирного договора, второй – договора или соглашения по данной проблеме.
В соответствии со ст. 26 Сан-Францисского мирного договора 1951 г., подводившего итоги войны на Тихом океане и вступившего в силу 28 апреля 1952 г. в связи с его ратификацией большинством из 49 государств-участников, в течение трех лет с момента подписания (8 сентября 1951 г.) Япония могла заключить его с СССР или другими участниками войны. Однако должны были соблюдаться условия этого договора (или в основном те же условия) при отказе от всех прав, правооснований и претензий на Южный Сахалин с прилегающими островами, отторгнутыми Японией от России по Портсмутскому мирному договору 1905 г. и Курильских островов (ст. 2) без указания их нового суверена. По истечении этого срока Япония по двустороннему (гипотетическому) мирному договору с СССР могла пытаться интерпретировать перечень островов, от которых она отказалась, как не включающий в свой состав Кунашир, Итуруп, Хабомаи и Шикотан.
Эти острова не упоминаются в Сан-Францисском мирном договоре, который не был подписан Советским Союзом, что якобы не представляло ему право истолковывать отказ Японии от этих островов в пользу их перехода во владение СССР на основе Ялтинского соглашения, заключенного в 1945 г. главами Трех Великих держав, которое подлежало выполнению без каких бы то ни было условий. В результате его публикации в печати 12 февраля 1946 г. данным островам был придан статус территории СССР де-факто, а по смыслу ст. 8 Сан-Францисского мирного договора 1951 г. в отношениях между партнерами СССР по Ялтинскому соглашению даже статус его территории де-юре в силу подтверждения в этой статье всех их соглашений по Японии в период Второй мировой войны.
В 1955 г., в начале переговорного процесса по советско-японскому мирному договору, проходившего в Лондоне, японская сторона предложила считать, что Южный Сахалин и Курильские острова не являются территорией Советского Союза, так как, несмотря на отказ от них Японии, их переход во владение СССР не обусловлен Сан-Францисским мирным договором. В ходе последующих переговоров это утверждение Токио в конечном счете в 1956 г. было ограничено островами Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомаи, которые, по мнению японской стороны, с юридической точки зрения не входят в состав территорий, упомянутых Каирской декларацией союзников 1943 г., как захваченных Японией "при помощи силы в результате ее алчности". И это несмотря на то, что она приняла положение этой декларации о наказании ее за агрессию на Тихом океане, под которой понимался и захват этих островов японскими вооруженными отрядами на рубеже ХVIII и XIX веков.
Поскольку в течение многих лет стороны не смогли заключить двусторонний договор предлагается обратиться ко второму способу исходя из высказываний на этот счет японских руководителей. Заключив в 1951 г. Сан-Францисский мирный договор с 48 государствами – участниками войны на Тихом океане, Япония отказалась от всех прав, правооснований и претензий на Южный Сахалин с прилегающими островами и на все Курильские острова.
Так, в разделе "О жителях Южного Сахалина и Курильских островов" уведомлением № А-438 от 19 апреля 1952 г. Департамента по гражданским делам Министерства юстиции Японии предписывалось, что для сохранения своего подданства лица, имевшие первичную регистрацию в этих районах, должны были пройти процедуру новой первичной регистрации на территории Японии при изменении места жительства, поскольку территории Южного Сахалина и Курил, где они проживали, «после вступления в силу мирного договора оказываются за пределами территории японского государства».
Эти документы (наряду с рескриптами императора № 651 и № 652 от 2 ноября 1945 г., картой Японии Национального картографического управления 1946 г. и сводкой МИД Японии от 5 июля 1951 г.) свидетельствуют о том, что после вступления в силу Сан-Францисского мирного договора Япония применяла на практике определение Курил не в специальном, а в обычном значении, которое соответствует в основном смыслу ст. 2 этого договора, а также Потсдамской декларации и Ялтинскому соглашению. Однако затем она в одностороннем порядке изменила свое правовое поведение, прекратив для себя действие этой статьи договора.
Это особенно ярко проявилось в выступлении представителя в парламенте министра иностранных дел Японии К. Куросита в начале февраля 1956 г. в нижней палате этого законодательного органа страны, в котором он истолковал понятие гряды (группы) Курильских островов в заголовке японского текста Санкт-Петербургского Русско-японского договора 1875 г. (гунто) от Урупа до Камчатки как понятие всего Курильского архипелага (рэтто), включая Южные Курилы у северных берегов о. Хоккайдо. Вопреки содержанию этого текста и других аутентичных иноязычных текстов данного договора он утверждал, что именно только от первых из них Япония и отказалась по Сан-Францисскому мирному договору, якобы оставив за собой Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомаи как свои северные территории.
В связи с этим заслуживают внимания выступления представителей правительства Японии на заседании специального комитета палаты представителей парламента Японии по мирному договору и Японо-американскому договору о безопасности 19 октября 1951 г. до его ратификации.
Выражая мнение правительства Японии, К. Нисимура в заключение заявил: "Поскольку Японии пришлось отказаться от суверенитета над Курильскими островами, она утратила право голоса на окончательное решение вопроса об их принадлежности. Так как Япония по (Сан-Францисскому) мирному договору согласилась отказаться от суверенитета над этими территориями, данный вопрос в той мере, в какой он имеет отношение к Японии, является разрешенным".
Что касается ссылки Японии на то, что СССР был обязан соблюдать ее территориальную целостность, этот аргумент недостаточен, ибо, приняв Каирскую декларацию 1943 г., Япония, как отмечено выше, согласилась на то, что будет наказана как агрессор, в отношении которого, безотносительно к тому, на какое государство это направлено, действует исключение, предусмотренное статьей 75 Венской конвенции о праве международных договоров.
К данному случаю применима и ст. 35 той же Конвенции, которая исходит из того, что обязательство для третьего государства (в данном случае для СССР, не подписавшего Сан-Францисский мирный договор) может возникнуть из положения договора, если его участники имеют намерение сделать это положение средством создания обязательства (но обычно требуется согласие на это обязательство третьего государства).
"При обсуждении этой статьи, – пишет А.Н. Талалаев, доктор юрид. наук, – многие юристы выступали за то, чтобы выделить одно важное исключение, когда в таком случае не требуется согласия третьего государства, именно обязательств, которые налагаются международными соглашениями на государство-агрессор, например на Германию – соглашения союзных государств. Это относится и к Японии, на которую Ялтинские и Потсдамские соглашениями возложили ответственность как на государство-агрессор". В результате было принято решение сформулировать это исключение в специальной ст. 75 Конвенции.
В связи с утверждением японской стороны, что острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи не входят (с юридической точки зрения) в понятие «Курильские острова», как оно сформулировано в Сан-Францисском мирном договоре (ст. 2), вопрос о толковании этого понятия оказывается ключевым для мирного договора между РФ и Японией.
Статья 31 Венской Конвенции, обязательная для Японии, гласит: "Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением. Специальное значение придается термину в том случае, если установлено, что участники имели такое намерение".
В статье 31 определяется также, что к контексту договора при его толковании, помимо преамбулы, текста и приложений, относится «любой документ, составленный одним или несколькими участниками в связи с заключением договора и принятый другими участниками в качестве документа, относящегося к договору».
О внеконтекстных общих правилах толкования международного договора в отношении последующей практики его применения (п. 3 ст. 31) в Комментарии (с. 83) к Венской конвенции говорится: "Здесь имеется в виду не всякая практика, а та, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования". К таким документам относятся: выступление полномочного представителя США Дж. Ф. Даллеса перед подписанием мирного договора с Японией 5 сентября 1951 г. и направленный ему как государственному секретарю меморандум его помощника по Северо-Восточной Азии Робертсона от 3 сентября 1956 г. незадолго до подписания Совместной декларации СССР и Японии. В последнем говорилось: "Острова (Кунашир и Итуруп) в японском и международном управлении называются Курильскими, и будет трудно доказать, что они не являются частью Курил в том смысле, в каком этот термин употребляется в Сан-Францисском мирном договоре". Следует учесть также меморандум Государственного департамента США правительству Японии от 7 сентября 1956 г. Со ссылкой на Сан-Францисский мирный договор обращалось внимание на то, что "Япония не имеет права передавать суверенитет над территориями, от которых она отказалась", хотя Токио полагал, что согласно ст. 26 Япония приобрела такое право через три года после его заключения в 1951 году.
Поскольку к настоящему времени, при разных подходах сторон к данной проблеме, ее разрешение первым способом оказывается невозможным, целесообразно прибегнуть к другому из двух упомянутых способов: обратиться к странам – участницам Сан-Францисского мирного договора с Японией как государствам, имеющим право определить международный правовой статус Южного Сахалина с прилегающими островами и всех Курильских островов, со следующим предложением. Исходя из того что указанный договор согласно Уставу ООН (гл. VII) и Венской Конвенции о праве международных договоров 1969 г. (ст. 35) имеет силу не только для государств – участников данного договора, но и всех государств, не являющихся его участниками, признать их территорией РФ де-факто с сохранением за Японией права считать, что эти острова по условиям Сан-Францисского мирного договора де-юре в состав территории нашего государства не вошли».
Далее автор указывает, что если такое определение статуса этих островов будет одобрено большинством участников Сан-Францисского мирного договора, а также правительствами России и Японии, то РФ могла бы согласиться на такой мирный договор. Это могло бы внести вклад в развитие российско-японских отношений в сферах политики, экономики и культуры, а также в деле укрепления мира на Дальнем Востоке.
