Скажу честно, я пока не увидел в оглашённом на днях российскими СМИ предложении министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова японскому правительству «концептуальных основ мирного договора» принципиально нового. В известном смысле интригой стало лишь заявление главы МИД о том, что «японская сторона пока не дала ответа на эту российскую инициативу». Интрига здесь имеет место потому, что министр не раскрыл содержание самой инициативы.
Откровенно говоря, как и миллионы поддержавших поправку о запрете на отчуждение российских земель сограждан, я рассчитывал, что Москва, опираясь на волеизъявление народа, заявит правительству Японии об отказе впредь продолжать переговоры по навязанному японской стороной «территориальному вопросу». И вернётся к принципиальной позиции страны-победительницы во Второй мировой войне. Суть этой позиции в том, что в российско-японских отношениях никакого «территориального вопроса» не существует. Однако пока повторено лишь то, что «в основе всего, что должно определять наши дальнейшие отношения, лежит проблема времен итогов Второй мировой войны». На такие заявления японское правительство неоднократно отвечало, заявляя, что оно не признаёт итогом Второй мировой войны территориальную принадлежность южных Курил СССР, теперь России. На это министр Лавров справедливо говорит, что подобная позиция является неправовой, ибо японская сторона, подписав Устав ООН, полностью признала итоги Второй мировой войны.
Курильские острова. Фото: chistovik.info
Нельзя не согласиться с главой внешнеполитического ведомства РФ и в том, что японское правительство искажённо трактует положения Советско-японской совместной декларации, считая, что двусторонний мирный договор можно заключить лишь после «разрешения территориальной проблемы». И якобы об этом договорились главы двух стран в Сингапуре в ноябре 2018 года. Лавров вынужден напомнить: «Это не то, о чем договаривались. Договаривались сконцентрироваться на заключении мирного договора. Как того и требует декларация 1956 года».
Автору этих строк неоднократно доводилось писать о том, что японское правительство в своей внутренней пропаганде сознательно искажает содержание Совместной декларации, утверждая, что там говорится о согласии Токио подписать мирный договор якобы только после «возвращения Японии всех северных территорий». Тогда как в документе, по сути, заменившем мирный договор и уже 64 года определяющем отношения двух стран, написано совсем другое. А именно:
«Союз Советских Социалистических Республик и Япония согласились на продолжение после восстановления нормальных дипломатических отношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией переговоров о заключении Мирного Договора.
При этом Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан (Шикотан. – А.К.) с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией».
Однако и это не вся правда. В Японии, а до последнего времени и в России, не акцентировали внимание общественности на том, что включённое в Совместную декларацию положение о возможности передачи в виде жеста доброй воли уже принадлежавших СССР островов Малой Курильской гряды было в январе 1960 года в ответ на подписание между Японией и США нового военного договора дезавуировано самим инициатором этой уступки Н. Хрущёвым. «Передача» указанных островов была тогда обусловлена выводом с территории Японии иностранных, то есть американских, войск. Так как МИД РФ, по заявлению ответственных лиц, не отменил соответствующую ноту японскому правительству, закономерен вопрос, учитывается ли это важное обстоятельство при согласии российской стороны «сконцентрироваться на заключении мирного договора, как того и требует декларация 1956 года» (Лавров).
Не совсем ясно, что имеет в виду министр Лавров, когда уже не в первый раз исключает заключение мира с Японией в духе «последнего выстрела». Он заявляет: «Россия подтвердила в свое время приверженность всем договоренностям, которые в свое время заключал Советский Союз... Это касается и декларации 1956 года, в соответствии с которой мы готовы и мы обсуждаем с японскими коллегами необходимость заключения мирного договора, причем мирного договора не в понимании, как это делается на утро после последнего выстрела, то есть прекращение состояния войны». Если министр имеет в виду отсутствие необходимости заключать мирный договор для прекращения состояния войны, то тут всё ясно. Ибо такое состояние, вопреки встречающимся в российских СМИ неграмотным утверждениям, было прекращено в 1956 году.
Следует обратить внимание и зафиксировать высказывание министра Лаврова о том, что Россия не ведёт с Японией переговоры о территориях. Ибо японские лидеры утверждают обратное. В каждом выступлении японского премьер-министра Синдзо Абэ и министров иностранных дел Японии перед журналистами после японо-российских встреч в верхах говорится об обсуждении «территориального вопроса». Не секрет, что слова «обсуждение мирного договора» уже давно стали эвфемизмом политических и дипломатических дискуссий в первую очередь и главным образом вокруг вопроса о принадлежности южных Курильских островов. Да и о чём, кроме вопроса о границе, может идти на таких переговорах речь, если буквально все проблемы, обычно составляющие содержание мирных договоров, разрешены в Совместной декларации 1956 года?
Обратили на себя внимание и слова министра Лаврова о том, что речь должна идти о «современном, полноценном договоре», который отражает современную ситуацию с учётом всех подписанных со времён войны документов. В этом трудно не увидеть намёк на то, что в верхних эшелонах власти в Москве воспринимают «мирный договор» как давно утративший смысл анахронизм и намерены предложить японской стороне другой, современный договор о мире, добрососедстве и сотрудничестве. Не в этом ли смысл новой «концептуальной основы» договора, который Москва предложила Токио и теперь ждёт ответ?
