Объем экспортной выручки компаний, зарегистрированных в десяти областях Урало-Западносибирского региона, в 2014 году упал на 29,4%: 64 млрд долларов против прежних 90,7 миллиарда. Официальная статистика Федеральной таможенной службы выглядит катастрофически и очень напоминает 2009 год: по его итогам поставки уральских компаний за границу также просели на 30%. Однако не спешите: 2015-й — не 2009-й, и нынешний провал кризисным просим не считать.
Кесарю — кесарево
Почему нет? Во-первых, отвлечемся от финансовых показателей и обратим внимание на количественные: поставки в 2014 году по большинству экспортируемых товарных групп были более-менее стабильны — колебания не более 10% в обе стороны (что тоже немало, но никак не 30%). Более того, по некоторым ключевым для Урала товарным направлениям произошел существенный прирост: экспорт калийных удобрений увеличился на две трети прежнего объема, поставки передельного чугуна — на 44%, горячекатаного проката — на 17%.
Единственный продуктовый сектор, который в 2014 году вдруг оказался в явных аутсайдерах, — это углеводороды и продукты их переработки. В натуральном выражении, по официальным данным таможни, экспорт сырой нефти с территории Урало-Западносибирского региона сократился на 39%, битуминозных нефтепродуктов — на 31%, прочего углеводородного сырья и полуфабрикатов — от 11 до 50%. Если судить по этим показателям номинально, то обвал действительно катастрофический. Но экономическую ли реальность он отображает? Скорее, бюрократическую: бывший холдинг ТНК-ВР, долго возглавлявший наш рейтинг федеральных подразделений, вошел в состав Роснефти и регистрация его товарных и денежных потоков изменилась. Теперь, судя по отчетным данным, в Урало-Западносибирском регионе от деятельности бывшего ТНК-ВР (ныне РН Холдинг) остались считанные проценты.
В финансовом выражении нефтяное падение еще глубже: в 2014 году экспортная выручка по сырой нефти сократилась в 1,76 раза, по нефтепродуктам — в полтора. Почему — понятно: осенью прошлого года обвалились нефтяные цены. Так, в первой половине 2014 года баррель нефти марки Брент стоил 100 — 110 долларов, в начале октября — 90, в начале ноября — 83, декабря — 70. В январе текущего года цены достигли многолетнего минимума — 50 долларов за баррель, к весне-2015 стоимость откорректировалась до 60 долларов. Так что есть в отставании нефтяного сектора в 2014 году и объективная экономическая составляющая.
Оттого не только бывший ТНК-ВР, но и крупнейшие компании нашего макрорегиона, традиционно входящие в топ-100 экспортеров и специализирующиеся на нефти, также показали минус: давний лидер нашего рейтинга Сургутнефтегаз — 14%, Орскнефтеоргсинтез — 13%, Стерлитамакский нефтехимический завод — 44%. Но, отвлекаясь от возни с перерегистрацией, в очередной раз подчеркнем: нефтяные поставки для российского государства — это стратегическая компетенция, и искать бюрократические или даже экономические объяснения сложившейся ситуации в усилившемся геополитическом напряжении несто?ит. Взглянем, например, на Башнефть: по итогам 2014 года компания нарастила экспортную выручку на 5% вопреки конъюнктурной логике.
К тому же раз отрасль стратегическая, то и рычаги управления, и возможные риски и барыши — дело федерального центра. Вспомним, что существенная часть доходов отечественных нефтяников уходит в центральный бюджет в виде налога на добычу полезных ископаемых и таможенных пошлин — на места в регионы средств поступает не так и много. Особенно после окончательной централизации налога на добычу с 2010 года (подробней читай «Как дважды два», «Э-У» № 35 от 25.08.2014). Да, разумеется, если в опорной для федеральной казны отрасли наблюдаются проблемы с выручкой, то возникающие стрессы будут касаться всей страны, однако они не являются прямыми для нашего макрорегиона, да и повлиять на них с локального уровня никто не в состоянии.
Поэтому очистим рассматриваемый пул экспортируемых с территории Урала и Западной Сибири товарных групп от углеводородных составляющих. Тогда увидим: и в товарном, и в финансовом выражении объем уральского экспорта в 2014-м в целом оставался на уровне 2013 года.
И еще подчеркнем, что сложившаяся ситуация зеркально противоположна той, что была в 2009 году. Вспомните: первым делом кризисный обвал на себе почувствовали экспортеры черных металлов, вторыми — производители цветмета, за ними — машиностроители. И виной спада была не ценовая ситуация, а резкое сокращение спроса — никто не покупал нашу продукцию. Но при этом островком стабильности, как многие годы до этого, оставались нефтяные поставки за рубеж. «Нефтянка как-нибудь нас вытащит» — поговаривали тогда. Все нет так сейчас: лихорадит в первую очередь как раз стратегическую нефтянку на фоне угрюмого застоя локального регионального отраслевого ядра; да и в целом, видимо, углеводородный сектор совсем выдохся как драйвер российской экономики.
Доминируй как можешь
По другим сырьевым товарным группам ценовая ситуация разнонаправлена. Самая яркая — в сегменте калийных удобрений. Среднеконтрактные цены на этом рынке снижаются уже несколько лет, но в 2014 году наиболее радикально: до осени 2013-гобыло под 400 долларов за тонну хлористого калия, в последнем квартале — около 350 долларов, а с весны 2014-го — меньше 300 долларов.
Однако этот обвал — не как на рынке нефти: рынок хлористого калия олигополистичен, крупнейший игрок на нем — прикамский Уралкалий. Напомним, что, разорвав отношения с Беларуськалием, уральские производители удобрений сменили рыночную тактику: снижать цены, занимать новые ниши и выдавать на рынок максимально возможные объемы продукции (мы об этом не раз писали, см., например,«Инвестируй в пермское», «Э-У» № 27 от 30.06.2014). Прежде Уралкалий был сторонником стратегии высоких цен, там намеренно и на опережение сокращали производство продукции, чтобы подхлестнуть их рост (читай «Больше кормить? Нет, доить!», «Э-У»№ 25 от 25.06.2012).
Вот и результат новой стратегии: цены за полгода рухнули в полтора раза, объемы уральских поставок калийных удобрений за рубеж увеличились на 68% в натуральном выражении (данные ФТС), а Уралкалий в 2014 году продемонстрировал прирост экспортной выручки на 25% к уровню 2013-го. Это один из самых динамичных скачков среди крупнейших предприятий нашего рейтинга.
Заметим, что на братском рынке азотных удобрений ситуация дружелюбно стабильная: мировые цены на карбамид также сильно просели еще в середине 2013-го (хотя и менее обвально, чем калийные), цены на диаммонийфосфат начали было падать в конце 2013-го, но в начале 2014 года выправились. Итог: прирост поставок фосфатов на внешние рынки с Урала в 2014 году — 9,5%, а пермские «Минеральные удобрения» показали увеличение экспортной выручки на 4,2%.
Металлические цены вели себя по-разному. На рынках черных металлов цены не быстро, но уверенно и равномерно поднимались на протяжении всего 2014 года, нарастив за период 15%. В результате экспорт некоторых товарных групп в чернометаллургическом секторе имел двузначный прирост, соответствующее увеличение выручки получили и уральские предприятия: Магнитогорский комбинат — 9,5%, Серовский завод ферросплавов — 15,8%, ВИЗ-Сталь — 4,5% и т.д. Заметим, что мощный ценовой скачок в секторе случился в начале 2015 года, и в исследуемой нами статистике его финансовое воплощение не отразилось.
Неплохая конъюнктура царила на рынке алюминия и цинка: и хотя вторая половина 2014 года прошла под знаком падения цен, в целом котировки на Лондонской бирже по этим металлам в 2014 году были выше уровней 2013-го. Однако воспользоваться ценовой ситуаций в полной мере уральские производители алюминия не в состоянии: основные производственные активы в макрорегионе изношены и эффективного прироста производства не выдают. В результате по товарной группе «алюминий необработанный» в 2014 году наблюдался небольшой спад экспортных поставок — минус 4%. Зато внешнеторговые поставки цинка выросли почти на 30%, однако объемы тут сравнительно невелики.
Хуже дела на рынке меди: лондонские цены снижаются второй год подряд, падение котировок в 2014 году было безапелляционно равномерным, в результате средняя цена за минувший год урезана на 20 — 22%. Результат — медной проволоки уральцы вывезли в 2014 году на 10% меньше, чем в позапрошлом. Однако наши ключевые медные холдинги не сдаются: по данным компаний, экспортная выручка УГМК за 2014 год приросла на 1,7%, РМК — на 3,1%. Сказывается диверсифицированность: нынче это масштабные группы компаний, объединяющие разнопрофильные активы.
В пересчете на каури
До сих пор, говоря о финансовых показателях, мы вели счет в долларовом выражении. Однако не стоит забывать о девальвации рубля, стартовавшей осенью 2014 года. До сентября прошлого года курс доллара колебался на уровне 35 — 37 рублей, но уже в начале ноября он составил 42 рубля, в начале декабря — 52 рубля, а закрылся 2014 год при курсе в 56 рублей за доллар США. Итого к концу года девальвация составила 1,5 — 1,6 раза. Падение меньше, чем обвал нефтяных цен (хотя и сопоставимо), но полностью покрывает рукотворные ценовые флуктуации на рынке минеральных удобрений, а уж снижение цен на медь компенсирует с лихвой (подробнее см. «Между конъюнктурой и девальвацией»).
Так что если перевести экспортную выручку в рубли, картина тридцатипроцентного проседания преображается. Вырученные экспортерами нашего макрорегиона в позапрошлом году 90,7 млрд долларов по тогдашнему среднему курсу (32,5 рубля за доллар) — это примерно 2,9 трлн рублей. А 64 миллиарда за 2014 год в пересчете по среднему курсу прошлого года (номинальный — 38 рублей) — уже 2,4 трлн рублей. Если считать по котировкам конца 2014 года (средний курс за четвертый квартал — 47 рублей), то и вовсе перевалим за 3 триллиона. Если же вывести за рамки рассмотрения просевшие по разным причинам нефтяные товарные группы, то переведенная в рубли экспортная выручка предприятий Большого Урала в 2014 году окажетсявыше на 17% уровня 2013 года (по среднегодовым курсам) или, как максимум, даже на 40% (по средним курсам последних кварталов соответствующих лет). Так что жалеть отечественных экспортеров рано.
Но это постфактум. А в перспективе безоблачных далей не просматривается. Возьмем курсовую ситуацию: рубль не просто упал (с последующей коррекцией), но, судя по всему, национальная валюта вступила в период нестабильности. Нынче доверие к любым прогнозам относительно курсовых стоимостей рубля, по нашему ощущению, крайне низко. Все это чревато повышенными рисками для участников внешнеэкономической деятельности и, значит, возросшими затратами на страхование и хеджирование этих рисков.А еще не стоит забывать санкционное противостояние (отменят или наоборот ужесточат) и участившийся пересмотр отечественным правительством разнообразных экспортных и импортных пошлин. Экономической стабильности эти факторы не добавляют.
Кстати, ко всему прочему ужесточился и без того строгий отечественный валютный контроль, что привело к возрастанию бюрократии при оформлении экспортно-импортных операций. Для крупных компаний, многие годы работающих на внешние рынки, этот фактор решающей роли не играет, однако для компаний поменьше он значим. В постдевальвационные месяцы ориентация на экспорт часто называется спасительной лазейкой для отечественного бизнеса (об этом, например,«Статистическое расследование очевидного», «Э-У» № 14 от 30.03.2015). Тем не менее нового вала отечественных компаний, решивших штурмовать зарубежные рынки, статистика не фиксирует. И если экономическая и геополитическая определенность не окрепнет, а бюрократический надзор за внешнеэкономическими связями не ослабеет, та самая экспортная лазейка так и останется иллюзией.
