Об экономической модели Германии 1930-х годов
Технология построения мобилизационной экономики
Ранее я писал, что на фоне мирового экономического кризиса 1930-х годов «аномально» выглядели две экономики – Советского Союза и Германии.
Бурная экономическая динамика СССР была задана индустриализацией, которая началась за несколько месяцев до обвала на Нью-Йоркской фондовой бирже в октябре 1929 года. Промышленное производство в СССР в период 1928–1937 гг., по оценкам западных специалистов, выросло в 2,5–3,5 раза. И если на Западе в предвоенное десятилетие предприятия массами закрывались, то в СССР к 1940 году было построено около 9 тысяч новых заводов.
Германия также демонстрировала высокие темпы промышленного развития в 30-е годы. Однако почему на неё не распространились экономические законы капитализма? Почему Германия не попала в общую волну капиталистического цикла?
В 1929-1932 гг. Германия ничем не отличалась от других капиталистических стран, она также переживала спад и, может быть, даже более тяжёлый, чем другие страны Западной Европы. Так, в 1929-32 гг. спад промышленного производства в Великобритании составил 23%, во Франции – 24%, в Германии – 41%. В тяжёлой промышленности падение производства в Германии было ещё больше, чем в целом по промышленности. В 1931 году началась серия банкротств немецких банков и концернов. То есть если в Европе в целом социально-экономическая ситуация была плохой, то в Германии её можно было назвать ужасной. Впору было говорить не об экономическом чуде, а об экономической катастрофе в Германии. Почему так?
Во-первых, главные получатели репараций от Германии Франция и Великобритания попытались ослабить бремя своего кризиса за счёт активизации репарационных платежей.
Во-вторых, с осени 1929 года прекратился приток капитала из других стран, прежде всего США, которые сами были накрыты волной экономического кризиса. До этого в рамках плана Дауэса шла подпитка германской экономики кредитами, займами и прямыми инвестициями.
В-третьих, закулисные силы специально усугубляли социально-экономическую ситуацию в Германии, они и привели к власти своего ставленника Гитлера.
Придя в 1933 году к власти, Гитлер расставляет на ключевые посты в экономике своих людей, которые начинают проводить новую экономическую политику. Среди них выделяется Ялмар Шахт, которого фюрер летом 1934 года назначил главой Рейхсбанка и министром экономики. Политика Шахта началась с усилий по трудоустройству всех безработных путём резкого увеличения фронта общественных работ и стимулирования частного предпринимательства. Безработным предоставлялся государственный кредит в виде специальных векселей. Значительно снизились налоги для компаний, которые теперь расширяли капитальные вложения и обеспечивали рост занятости.
С 1934 года Берлин во всеуслышание заявил, что в Германии начинается строительство военной экономики. К 1936 году был разработан переданный под жёсткий контроль Германа Геринга четырёхлетний план, целью которого было превратить за четыре года Германию в страну, которая была бы в состоянии обеспечивать себя всем необходимым в случае войны. Импорт был сокращён до минимума, был введён жёсткий контроль за ценами и размером заработной платы, дивиденды ограничивались 6% годовых, строились огромные заводы по производству синтетического каучука, тканей, горючего, другой продукции из собственного сырья. Гигантские заводы Геринга производили сталь исключительно из местной руды. Немецкая экономика была полностью мобилизована на нужды войны, а промышленники, доходы которых резко подскочили, превратились в механизмы военной машины.
С 1936 по 1939 год объём промышленного производства Третьего рейха вырос на 37%. За один 1939 год Германия произвела 24 миллиона тонн чугуна, или 22% общемирового производства, 22.3 миллиона тонн стали (24%), 333 миллиона тонн каменного угля (17%), а по производству искусственного каучука и металлообрабатывающих станков заняла первое место в мире. Экспорт чёрных металлов Германией превысил аналогичный показатель США вчетверо!
О причинах экономического чуда в Германии периода 1933-1939 гг. написано много книг, и все единодушны в том, что в 1933 году буквально за несколько месяцев произошла смена модели экономики: либеральная модель была заменена моделью мобилизационной экономики. С политэкономической точки зрения на смену частнокапиталистическому капитализму пришёл государственный. Ликвидации крупных частных монополий не произошло; вместо этого были ликвидированы тысячи мелких фирм, поглощённые крупным бизнесом. А над частными монополиями была воздвигнута жёсткая вертикаль административного управления экономикой.
Крупный бизнес был консолидирован в профессиональные гильдии (корпорации), которые находились под управлением своих «фюреров». 27 февраля 1934 года был принят закон «О подготовке органического строения экономики», учреждавший Имперскую экономическую палату (Reichswirtschaftskammer), в рамках которой начали действовать шесть групп (гильдий): 1) промышленности (руководители Густав Крупп и др.); 2) банков (возглавлял Курт фон Шрёдер); 3) торговли (возглавлял Франц Хайлер); 4) страхования (возглавлял Эдуард Хилгард); 5) энергетики; 6) ремесленного производства. Опираясь на гильдии, государство провело 100-процентное картелирование экономики.
Переход к новой экономической модели сопровождался резким расширением государственного сектора, но не за счёт национализации, а за счёт строительства новых предприятий. А также за счёт активов, которые приобретались путём территориальных аннексий перед Второй мировой войной. В состав государственного концерна Германа Геринга включались также активы, конфискованные у евреев и других репрессированных лиц.
Развитию промышленности способствовало резкое сокращение расходов на заработную плату. Гитлер выполнил обещание дать работу безработным, но зарплата была ниже обычной – чуть выше пособия по безработице. Было установлено жёсткое администрирование: 1) учёт рабочей силы; запрет на самовольную смену работником места своей работы; 2) удлинение рабочего дня (до 12–14 часов); 3) введение трудовой повинности для молодёжи (принудительный бесплатный труд, в котором должны были участвовать все молодые немцы); 4) введение принудительного бесплатного труда для заключённых концентрационных лагерей; 5) ликвидация профсоюзов, запрещение стачек и забастовок.
Одновременно с замораживанием заработных плат устанавливался жёсткий контроль над розничными ценами. Вводились строгие ограничения на дивиденды и проценты по депозитам. Вывод дивидендов, процентов и иных прибылей иностранными инвесторами из страны не допускался. Устанавливался запретительно-высокий налог на вывоз капитала.
Много новаций возникло в денежной и финансовой сфере. Был провозглашён принцип денежной автаркии: национальная денежная единица (рейхсмарка) не могла более обмениваться на фунты стерлингов и другие иностранные валюты. Курс марки не привязывался к какой-либо иностранной валюте или корзине. Был введён запрет на свободный вывоз рейхсмарки за рубеж. Была введена система государственных лицензий для внешнеторговых сделок, что автоматически устанавливало контроль государства над валютными счетами компаний. Во внешней торговле преобладали счета ASKI (клиринговая система расчётов).
Внутри страны параллельно с рейхсмарками, которые эмитировались Рейхсбанком, большую роль приобрели параллельные деньги, выпуск которых поощрялся и организовывался государством. Поддерживалась иллюзия, что Рейхсбанк не злоупотребляет печатным станком. К тому же параллельные деньги (денежные суррогаты) использовалось для оплаты военных заказов, что позволяло маскировать масштабы милитаризации экономики. Особую роль играл вексель МЕФО. Такие долговые обязательства формально выдавались созданной Шахтом компанией МЕФО (Metallurgische Forschungsgesellschaft). Компания не вела никакой деятельности и являлась просто финансовым механизмом. Векселя МЕФО были гарантированы государством, принимались всеми немецкими банками и учитывались Рейхсбанком для печатания ничем не обеспеченных банкнот. Эти векселя предназначались исключительно для перевооружения Германии и не отражались ни в отчётах (бюллетенях) Центробанка, ни в государственном бюджете.
Может возникнуть впечатление, что мобилизация осуществлялась исключительно за счёт внутренних источников и что экономика действительно становилась автаркической. Однако с приходом к власти Гитлера США и Великобритания не прекратили свою поддержку Германии (в виде кредитов и прямых инвестиций) – их поддержка просто приобрела другие, замаскированные формы.
Одна из них – попустительство Третьему рейху в его экспансии. В марте 1936 года Германия при молчаливом согласии стран-победительниц восстановила свой суверенитет над Рейнской областью, где находились гиганты тяжёлой промышленности (до этого область, согласно решениям Парижской мирной конференции 1919 года, находилась под контролем Франции). Затем последовали аншлюс Австрии (март 1938 года) и аннексия Судетской области (октябрь 1938 года), ставшая первым этапом оккупации Чехословакии. В марте 1939 г. Германия осуществила полную оккупацию Чехословакии, объявив над ней свой протекторат. К рейху отошли значительные производственные мощности, например завод «Шкода». На танках «Шкоды» германские войска шли потом на Москву.
Были и другие формы экономической поддержки Западом Третьего рейха, но об этом дальше.
(Окончание следует)
Статья вторая:
Англо-американский бизнес с нацистами
Англосаксонские банкиры ждали, пока Германия начнёт и выиграет войну против СССР
О том, что англосаксонский капитал подпитывал германскую экономику и помогал проводить милитаризацию Третьего рейха, сегодня почти не спорят. Однако почти всегда для иллюстрации этого тезиса приводятся цифры периода 1924-1929 годов – времени инициированного Вашингтоном реализации плана Дауэса, который заключался в снижении репарационного бремени для Веймарской республики и укреплении её экономики с помощью американских и английских кредитов и инвестиций.
Вот, например, выдержка из интересной книги А. Мосякина «Ограбленная Европа: Вселенский круговорот сокровищ» (2014 год): «…главную роль в процессе стабилизации (германской экономики 1920-х гг. – В.К.) сыграли иностранные займы, выданные американскими (около 70 %) и британскими банками. Для запуска экономики правительству Германии сразу дали международный заем в 800 млн золотых марок, а потом выдавали долгосрочные (20–30 лет) займы на цели макроэкономической модернизации. К концу 1920-х годов американские кредиты составили 2/3 основного капитала германской промышленности, а долгосрочные кредиты, полученные немецкими корпорациями, достигли 12 млрд рейхсмарок… Общая сумма иностранных инвестиций в 1924–1929 годах достигла 21 млрд золотых марок, что в два раза превышало сумму выплат по репарациям».
Ялмар Шахт, подводя в 1929 году итоги выполнения плана Дауэса, с удовлетворением отмечал, что «Германия за 5 лет получила столько же иностранных займов, сколько их получила Америка за 40 лет, предшествовавших Первой мировой войне». Англосаксонский капитал, с одной стороны, проникает в германскую экономику и усиливает её; с другой стороны, разными способами пытается помочь Германии снизить бремя репараций. Всё это делалось под флагом плана Дауэса по возрождению германской экономики, принятого в 1924 году.
Ситуация меняется в октябре 1929 года. На Нью-Йоркской фондовой бирже начинается паника, ставшая прологом мирового экономического кризиса. Англосаксонский капитал оказывается в тяжёлом положении, инвестиции и кредиты для Германии прекращаются. Острая фаза мирового экономического кризиса в 1932 году сменяется фазой депрессии вплоть до начала Второй мировой войны. В начале 1933 года в Германии к власти приходит Гитлер, и с этого момента экономика Германии перестаёт шагать в ногу с экономиками других стран Запада. Вместо того чтобы со всеми погрузиться в депрессию, немецкая экономика сначала стала оживать, а потом резко рванула вверх. Произошло «экономическое чудо».
В марте 1933 года Я. Шахт вернулся в кресло главы Рейхсбанка, и уже в мае он совершил турне в США, а на обратном пути остановился в Лондоне. Российский историк Ю. Рубцов сообщает некоторые подробности этого путешествия. После встречи Шахта с американским президентом и крупнейшими банкирами с Уолл-стрит Америка выделила Германии новые кредиты на общую сумму в 1 млрд долл. А в июне во время поездки в Лондон и встречи с управляющим Банка Англии Монтегю Норманом Шахт добивается предоставления английского займа в 2 млрд долл. и сокращения, а потом и прекращения платежей по старым займам. «Нацисты получили то, чего не могли добиться прежние правительства», – пишет Ю. Рубцов. Все биографы Шахта это подтверждают, однако никаких последующих подтверждений выдачи англосаксами крупных кредитов государству, банкам или промышленным корпорациям Германии нет. Финансовая поддержка Третьего рейха Вашингтоном и Лондоном оказывалась уже не так открыто, как в годы реализации плана Дауэса, она прикрывалась особыми условиями торговли между англосаксами и Третьим рейхом.
Во-первых, закупки товаров в США и Англии производились с использованием коммерческих кредитов. Такие кредиты представляют собой отсрочку оплаты импорта (от месяца до года) и являются обычной практикой в международной торговле. Англо-американские экспортёры, получая поддержку от своих банков, могли предоставлять коммерческие кредиты немецким импортёрам и на более длительные сроки. Итак, на смену банковским кредитам пришли коммерческие.
Во-вторых, Третий рейх объявил о «валютной автаркии», что означало ограничения и запреты на свободное использование рейхсмарки в международных расчётах. Использовалась бартерная схема торговли с Германией. Однако это не был классический бартер, предусматривающий сбалансированность торговли. Германия могла иметь профицит в торговле, который покрывался торговым партнёром конвертируемой валютой (фунтами стерлингов и долларами). То есть Третьему рейху был предоставлен источник валюты для закупок на мировом рынке в целях перевооружения экономики и подготовки к войне.
В июле 1934 году было подписано «трансфертное» англо-германское соглашение, которое, как отмечал английский историк Нейл Форбс, стало одним из «столпов британской политики по отношению к Третьему рейху» (Neil Forbes. Doing Business With the Nazis. Britain's Economic and Financial Relations With Germany, 1931-1939. London: Frank Cass, 2000, p. 97).
Итальянский исследователь Гвидо Препарата пишет: «По нормам этого соглашения Третьему рейху разрешалось накапливать значимый избыток в торговле с Британией; этот избыток можно было переводить в свободно конвертируемый фунт стерлингов, каковой нацисты могли использовать на приобретение любых нужных для перевооружения товаров на мировых имперских рынках Британии; главными статьями такого импорта были каучук и медь. К концу десятилетия нацистская Германия стала основным торговым партнером Британии. Например, в 1937 году она приобрела британских товаров в два раза больше, чем два континента, вместе взятые, и в четыре раза больше, чем Соединённые Штаты» (Препарата Гвидо. ГИТЛЕР, Inc. Как Британия и США создавали Третий рейх. – М.: Поколение, 2007, с. 329).
По оценке С. Ньюмана, примерно 35% германского экспорта в Англию оплачивалось английской стороной свободной валютой (Newman S. March 1939: the British Guarantee to Poland. Oxford, 1976, p. 82). В конце 1938 г. – начале 1939 г. британский коммерческий атташе в Берлине Маговэн представил два меморандума, в которых предлагал Уайтхоллу пересмотреть принципы платёжного соглашения 1934 года, чтобы положить конец «ситуации, когда мы сами усиливаем германские вооружения» (Public Record Office, FO, 371/21648. «Memorandum by Magowan», 6. XII. 1938). Однако эта попытка посягнуть на основы англо-германских экономических связей, заложенных в 1933-34 гг., вызвала резкий отпор казначейства, министерства торговли, Английского банка и Торговой палаты. Ряд внимательных историков обратил внимание на то, что англо-германское «трансфертное» соглашение имело признаки Мюнхенского сговора 1938 года, это был «экономический Мюнхен».
Чтобы оценить вклад американского капитала в «экономическое чудо» Третьего рейха, отметим, что экономика гитлеровской Германии была, скорее, американо-германской. К моменту прихода Гитлера к власти под полным контролем американского капитала находились все стратегически важные отрасли германской промышленности – 278 фирм и концернов. И американский капитал работал на укрепление Третьего рейха. Напомним, что Я. Шахт ввёл запретительные налоги на вывод капитала из страны, а также запретил для иностранцев вывод из Германии дивидендов, процентов и иных инвестиционных доходов. Американский капитал зашёл в страну ещё в годы плана Дауэса и теперь продолжал работать внутри Германии, которую вожди Третьего рейха объявили «автаркической экономикой».
Известный американский исследователь Энтони Саттон в своей работе «Уолл-стрит и взлёт Гитлера» приводит интересные выдержки из послания американского посла в Германии Вильяма Додда президенту США Франклину Рузвельту 19 октября 1936 года: «В настоящий момент более ста американских корпораций имеют здесь дочерние предприятия или сотрудничают с местными предпринимателями. У Дюпона здесь три союзника: (1) главный: «И. Г. Фарбен». (2) «Стандарт ойл» вкладывал сюда по 500 миллионов долларов в год, помогая Германии создавать заменитель топлива для военных нужд, однако при этом «Стандарт ойл» имеет право вывозить полученную прибыль только в виде товаров. Как свидетельствуют их прибыли в США, они получают здесь весьма малый доход, но никак не объясняют эти факты. (3) Президент «Интернешнл Харвестер компани» говорил мне, что их обороты здесь растут на 33 процента в год (думаю, речь идет о производстве военной продукции. – прим. Э. Саттона), но они ничего не могут отсюда вывозить. Даже люди из нашей авиационной промышленности заключили секретные соглашения с Круппом... Зачем компания «Стандарт ойл», штаб-квартира которой находится в Нью-Йорке, перевела сюда в декабре 1933 года один миллион долларов, чтобы помочь немцам производить бензин из битуминозного угля для использования в случае войны? Почему сотрудники «Интернешнл Харвестер» продолжают производить продукцию в Германии, не имея права ничего вывезти отсюда?» (Anthony Sutton, Wall Street and the Rise of Hitler. Suffolk: Bloomfield Books, 1976), pp. 15-16)
Оценить масштабы присутствия американского капитала в экономике Третьего рейха позволяют и данные из работы Чарльза Хайэма «Торговля с врагом: нацистско-американский денежный заговор 1933-1949»: «К моменту нападения японцев на Перл-Харбор американские инвестиции в экономику нацистской Германии составили 475 миллионов долларов. В немецкую экономику «Стандард ойл» вложила 120 миллионов; «Дженерал моторс» – 35 миллионов; «ИТТ» – 30 миллионов и «Форд» – 17,5 миллиона» (Charles Higham. Trading With the Enemy: An Expose of the Nazi-American Money Plot, 1933-1949. - New York: Delacorte Press, 1983, p. xvi.)
Эти действия американских корпораций, обосновавшихся в гитлеровской Германии, кажутся иррациональными, они не вписываются в логику обычного бизнеса, единственной целью которого является максимизация прибыли. Деятельность американского капитала в немецкой экономике носила огромную политическую нагрузку. Мотив обычной алчности здесь не подходит. Колоссальные деньги вкладывались англосаксами в Германию безвозвратно.
Даже когда немецкая экономика встала на ноги, никто не поднимал вопрос о снятии введённого в 1931-32 гг. моратория на выплаты Германией репараций и погашения обязательств по кредитам, которые она получала в 1924-29 гг. По данным германо-американского журналиста того времени Норберта Мюльна, к 1939 году Германия вернула менее 10 процентов долга, который у неё был по состоянию на 1932 год. Англосаксонские банкиры прекрасно помнили о долгах Германии, вели учёт нарастающих процентов долга, но не спешили. Они понимали, что Германия должна начать войну, выиграть её и заполучить гигантскую добычу, за счёт которой выплатит проценты и погасит основную сумму долга.
