Эта аналитика не могла не привлечь нашего внимания - любое исследование, посвященное кавказской проблематике, в Германии само по себе является редкостью. Кавказоведение считается одним из наиболее бесперспективных направлений в немецкой политологии по элементарной причине отсутствия спроса на экспертизу по Кавказу. Но в последние дни про регион в ФРГ вспомнил не только Хальбах, но и другой политолог, последовательный и радикальный критик российской внешней и внутренней политики - Андреас Умланд. Он посетовал на острую нехватку кавказоведов в Германии. Как известно, про какой-либо конкретный регион в целом мало исследованного постсоветского пространства на Западе вспоминают, как правило, лишь тогда, когда ситуация там выходит из-под контроля.
Следует отметить, что Увэ Хальбах – специалист, к которому прислушиваются высокопоставленные чиновники в немецком правительстве, в частности, координатор правительства ФРГ по сотрудничеству с Россией, Центральной Азией и странам «Восточного партнерства» Гернот Эрлер. Соответственно, аналитическая статья Хальбаха будет играть определенную роль при формировании политики ЕС на Северном Кавказе. Как отмечает сам профессор, его труд «не является руководством к конкретным действиям для Брюсселя или Берлина», а лишь советом, «в свете украинского кризиса не упускать из виду этот регион при анализе России».
Как отмечает эксперт, события на Украине в 2014 году отодвинули некоторые темы, важные для России, на второй план. В том числе, и на кавказской периферии России. Патриотический подъем, вызванный присоединением Крыма к России, способствовал, по его словам, распространению «ложного представления о ситуации безопасности на Северном Кавказе». Между тем, начиная с 2009 года, Дагестан, будучи «наиболее сложной по своей этно-демографической, религиозно-политической и культурной ситуации» частью России, лидирует в РФ по статистике насилия. В 2013 году в целом на Северном Кавказе в ходе боев между вооруженным исламистским подпольем и силовиками, а также террористических актов погибли 529 человек (104 мирных жителя, 127 силовиков и 298 боевиков). Из общего числа жертв 341 смертей пришлись на Дагестан. В 2014 году ситуация несколько исправилась в лучшую сторону, и число жертв снизилось до 341, среди которых 249 – представители бандподполья.
Анализируя деятельность бывшего главы СКФО Александра Хлопонина, Увэ Хальбах отмечает, что сумевший зарекомендовать себя в качестве эффективного менеджера на посту губернатора Красноярского края Хлопонин стал олицетворением смены стратегического курса Москвы на Северном Кавказе. Если раньше Москва делала ставку в большей степени на силовые методы, то с назначением Хлопонина предпочтение было отдано курсу на модернизацию и социально-экономические реформы. Под его руководством были разработаны программы по привлечению внутренних и внешних инвестиций на Северный Кавказ, причем, в вопросе внешних инвестиций руководству СКФО «удалось привлечь на свою сторону Азербайджан, являющийся экономическим тяжеловесом на Южном Кавказе».
Однако, как отмечает Хальбах, проект Хлопонина под условным названием «туризм против терроризма» так и не смог обеспечить долгосрочного и существенного улучшения ситуации безопасности на Северном Кавказе и уменьшению угрозы стабильности со стороны вооруженного подполья, что в очередной раз стало ясно в преддверие сочинской Олимпиады.
В результате, в мае 2014 года президент Путин назначил нового главу СКФО, подведя черту под «эрой Хлопонина» в регионе. Ожидания Кремля от эффективности туристических программ как средства для успокоения региона не оправдались. Помимо этого, замедление темпов роста российской экономики привели к сокращению бюджетных средств на развитие региона, и заявленная в 2012 году сумма в 70 млн. долларов, которую планировалось вложить в качестве инвестиций в Северный Кавказ до 2025 года, сегодня считается нереалистичной. Как заявил сам Хлопонин 18 июня этого года, правительство значительно сократило программу развития северокавказского туризма, и из семи запланированных туристических проектов в регионе реализованы будут лишь три.
Назначение офицера внутренних войск дагестанского происхождения Сергея Меликова на должность нового главы СКФО можно трактовать как двойной сигнал из Москвы. Во-первых, тем самым зафиксирован отход от приоритетов по реформированию и развитию региона в пользу возвращения к политике безопасности «силовиков». Во-вторых, назначение дагестанца на ответственный пост «свидетельствует о выделении роли и значения Дагестана в северокавказской политике Москвы».
Комментируя президентство Рамазана Абдулатипова в Дагестане, немецкий аналитик пишет, что борьба Абдулатипова, лучше кого-либо другого разбирающегося во всех тонкостях этнополитической ситуации в республике, против коррупции и клановости, привела к масштабным кадровым перестановкам и чисткам. Однако сама структура дагестанского общества, которая и является основным корнем проблемы, была при этом едва ли затронута. Как отмечает Хальбах, принципы клановости и связей лежат в самой основе общественных отношений в Дагестане, и преодолеть их практически невозможно.
Касаясь деятельности вооруженного подполья и так называемого «Имарата Кавказа», Хальбах отмечает, что усилившиеся в последнее время противоречия между конкурирующими группировками в этом «виртуальном государстве», а также ликвидация в Буйнакске главаря банды Абу Мухаммада 19 апреля этого года, ставят под вопрос дальнейшую судьбу «Имарата Кавказа». Но, вне зависимости от перспектив деятельности этой группировки, ясно одно: контролируемый государственными структурами и управляемый ислам так и не может стать альтернативой подпольным религиозным организациям.
С точки зрения европейской безопасности, по мнению эксперта, необходимо осознавать, что зона вооруженного исламистского мятежа на постсоветском пространстве находится не в центральной Азии, на границе с Афганистаном, а в Дагестане – фактически, на южном фланге Европы. Этого часто не замечают, поскольку исходящая отсюда террористическая активность до сих пор не распространялась на территорию ЕС, оставаясь в пределах России. Несмотря на некоторое снижение напряженности в последний год, военное бандподполье в Дагестане и на Северном Кавказе остается вызовом для безопасности не только России, но и Европы.
Большое количество бойцов, которые отправились воевать в Сирию и Ирак из Дагестана, Чечни и других республик Северного Кавказа, свидетельствует о том, что вопросы безопасности в данном контексте не ограничиваются Российской Федерацией.
