В Культурном центре ЗИЛ состоялась дискуссия Совета по внешней и оборонной политике «ИГИЛ: вызов современному государству?». «Лента.ру» приводит главные тезисы выступления председателя программы «Религия, общество и безопасность» в Московском центре Карнеги Алексея Малашенко.
Как будут развиваться события на Ближнем Востоке в ближайшем будущем, на самом деле предсказать трудно. Делать прогнозы на уровне фактов и текущих событий бессмысленно, сейчас можно говорить только о дальнейших тенденциях.
Возникшее на территории Ирака и Сирии «Исламское государство» (прежнее название — «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ — прим. «Ленты.ру»), наряду с «Боко Харам» в Нигерии, «Ансар Аллах» в Йемене, «Исламским движением Узбекистана» и российским «Имаратом Кавказ», представляет собой частный случай более широкого явления — исламизма. Это тяжелый и жесткий феномен всех современных мусульманских стран, который возник давно и особенно проявился после Второй мировой войны.
Борьба за веру
После демонтажа колониальной системы перед исламским миром встал вопрос: куда двигаться дальше? В условиях противостояния США и СССР каждое из мусульманских государств делало свой выбор: одни развивались по западному образцу, другие пытались с помощью Советского Союза построить свой вариант социализма, третьи постоянно лавировали между Москвой и Вашингтоном. Из этого ничего не получилось, и появились многочисленные варианты национального пути развития (индонезийский «Новый порядок», иракско-сирийский баасистский социализм, ливийская «Джамахирия» и прочие). Все эти эксперименты тоже потерпели крах и выродились в тупые, беспомощные и коррумпированные режимы. Кстати, когда в последнее время в России вновь заговорили о пресловутом «особом пути», было бы неплохо вспомнить, чем подобные опыты закончились в арабском мире.
После окончания холодной войны, распада СССР и осознания несостоятельности национальных моделей развития на Ближнем Востоке все более популярными становились течения, которые призывали вернуться к своим исламским корням и заветам пророка Мухаммеда. Нельзя забывать, что Пророк был еще и гениальным политиком, благодаря которому ислам стал самой обмирщенной, самой политизированной мировой религией. Так в конце XX века широкое распространение получила идея «исламской альтернативы». Ее предвестником была исламская революция в Иране в 1979 году, в успех которой поначалу никто в мире не верил. Однако созданный ею режим доказал свою устойчивость и существует до сих пор, хотя для его утверждения в стране было пролито немало крови.
Но может ли в современном мире существовать полноценное мусульманское государство в том виде, в каком его видел пророк Мухаммед? Очевидно, нет. Строгое и беспрекословное соблюдение норм шариата образца VII века, исламская экономика — все это утопия. Исламского халифата никто и никогда не построит, даже Иран и Саудовская Аравия, но борьба за него будет идти постоянно. В мусульманском мире всегда найдется достаточное количество людей, которые искренне, бескорыстно и потому фанатично станут воевать за эту идею.
Такие разные исламисты
Сейчас число сторонников «исламской альтернативы» в мусульманском мире исчисляется сотнями миллионов человек. И речь тут не только о Ближнем Востоке — в российском Дагестане давно идет ползучая шариатизация, а в соседней Чечне Рамзан Кадыров уже построил свой вариант исламского государства под патронатом Москвы. Но между всеми этими людьми есть существенные различия.
Одни считают, что нельзя торопиться с тотальной исламизацией — сначала необходимо заново осознать ислам и его сущность, внимательно изучить Коран. Общество до этого должно дозреть, на что могут уйти годы. Другие мусульмане эти процессы стремятся всячески ускорить с помощью, например, массовых акций протеста. Между умеренными и радикалами они занимают промежуточное положение, поскольку не приемлют методов вооруженной борьбы. Есть и те, кто готов взять в руки оружие, но и с ними можно договориться.
И, наконец, самые непримиримые экстремисты выступают за немедленное создание всемирного исламского халифата, а тех, кто с этим не согласен, считают нужным безжалостно уничтожать. Причем убивают они не только представителей неправедной с их точки зрения власти, но и всех, кто эту власть терпел и ей подчинялся, включая женщин и детей. Так было в ходе гражданской войны в Алжире в 1990-х, когда исламисты вырезали более 100 тысяч человек мирного населения. Кстати, этот террор стал одной из причин того, что алжирцы в свое время не поддержали «арабскую весну». А теперь именно такие идейные, фанатичные и оттого необычайно жестокие радикалы, готовые погибать сами и убивать других, составляют костяк боевиков «Исламского государства» на границе Ирака и Сирии.
Победить этих боевиков военным путем, конечно, можно, но бесполезно. Надо иметь в виду, что они подобны нарыву на человеческом теле — если их выдавить в одном месте, они через некоторое время появятся в другом. Исламский радикализм — это неотъемлемая часть всего мусульманского мира, побочное и болезненное следствие его роста. Он подобен инквизиции и кровавым религиозным войнам в средневековой Европе, которые сопровождали развитие западнохристианской цивилизации.
От «арабской весны» к «исламской осени»
Еще 15 лет назад трудно было предположить, что «Братья-мусульмане» в Египте смогут прийти к власти и в течение целого года управлять страной. Египту еще повезло, что там нашлась сила (армия), которая оказалась способной успешно противостоять им. Когда в 2011 году по Ближнему Востоку триумфально зашагала «арабская весна», мало кто слушал немногочисленные осторожные голоса экспертов, предупреждавших о том, что арабская демократия неминуемо приведет к росту исламизма. Но в результате именно так и вышло. «Арабская весна» за полгода превратилась в «исламскую осень», а потом предъявила всему миру «Исламское государство». Глупо объяснять это явление следствием какой-то американской провокации. На самом деле это результат глубинных внутренних процессов внутри мусульманского общества, которые идут сейчас и будут продолжаться дальше.
Боевики «Исламского государства» не признают никаких границ. В их представлении создаваемый ими халифат должен охватывать весь мир, потому что ислам является последней и самой совершенной религией, а Мухаммед — последним пророком Всевышнего. Этим сторонники «Исламского государства» отличаются от тех моджахедов, которые ведут в мусульманских странах «национально-освободительную борьбу». Кстати, если вспомнить арабские завоевания VII-VIII веков, то сами арабы их называли не завоеваниями, а открытиями («футухат»).
Но и мировому сообществу не следует современные границы между государствами возводить в некий абсолют. Мир постоянно меняется, и сейчас трудно предсказать, уцелеют ли на Ближнем Востоке в нынешних границах Ливия, Ирак, Йемен и Ливан, а также сохранится ли вообще в будущем Израиль.
С другой стороны, в этой ситуации большинству ближневосточных государств, созданных после распада Османской империи, нет альтернативы. Они обречены медленно и мучительно продвигаться по синтетическому пути развития, неизбежно заимствуя при этом западные формы государственности (конституция, разделение властей и т.д.). Им придется научиться сочетать демократию с местными традициями, с исламом. На этом трудном, опасном и чрезвычайно болезненном пути возможны временные отступления, но в широкой перспективе иного выбора у них просто нет.
Сила и слабость исламских радикалов
Нынешний успех «Исламского государства» во многом объясняется полной дезинтеграцией Сирии и Ирака. В последнем с джихадистами стали тесно сотрудничать бывшие офицеры и чиновники свергнутого режима Саддама Хусейна. К сожалению, американцы после оккупации страны поначалу не захотели их привлечь на свою сторону, а когда через некоторое время спохватились, было уже поздно. Свое значение имеет и курдский фактор. Противостоящие сейчас исламистам курды — последний крупный народ в мире, который не имеет своей государственности. Но если они захотят создать «Большой Курдистан» за счет территорий не только Ирака, но также Сирии, Ирана и Турции, то такая перспектива имеет больше шансов взорвать Ближний Восток, чем существование нынешнего «Исламского государства».
Быть может, можно справиться с исламизмом гуманитарными методами, расширением образования и просвещения? Тоже вряд ли. Многие исламские радикалы неплохо образованы, но это не мешает им оставаться непримиримыми фанатиками своей идеи.
Выше уже говорилось, что пытаться уничтожить исламизм только военной силой бессмысленно. Но это вовсе не означает, что ему нельзя эффективно противостоять. Как же с ним бороться? Было бы неплохо посеять рознь внутри «Исламского государства», тем более что для этого есть все предпосылки. Среди многих его боевиков существует неприязнь на этнической основе: например, чеченцы недолюбливают узбеков, а арабы вообще подозрительно относятся ко всем иностранцам. В вооруженных формированиях исламистов немало людей, которым просто надоело воевать. Показателем тому служат участившиеся в последние месяцы случаи дезертирства. Этой усталостью от войны усилиями наших и западных спецслужб можно аккуратно и осторожно управлять.
Конечно, на это уйдет некоторое время, но поссорить исламистов и столкнуть их между собой вполне реально. Поэтому самый эффективный способ борьбы с ними — внешнее силовое давление в сочетании с поддержкой внутреннего разлада среди боевиков «Исламского государства».
Записал Андрей Мозжухин
