Ливан, еще не оправившийся после двадцатилетней гражданской войны, все чаще подвергается атакам террористов и втягивается в сирийский конфликт. 12 ноября 2015 г. в пригороде Бейрута произошел двойной теракт, жертвами которого стали 43 человека, еще 239 получили ранения. Среди погибших и пострадавших были женщины и дети, преимущественно из числа арабов-шиитов. Этот теракт был осуществлен боевиками ИГ как бы в ответ на помощь ливанской военно-политической шиитской группировки «Хизбалла» правительственным войскам Б.Асада. Около 5 тысяч бойцов «Хизбаллы» на ротационной основе постоянно находятся в Сирии, где принимают самое активное участие в боях на стороне Дамаска. Всего «под ружьем» этой группировки имеется 40 тысяч человек, мобилизационные ресурсы позволяют ей иметь армию до 80 тыс. хорошо подготовленных и вооруженных бойцов, что сопоставимо с численностью регулярной ливанской армии. Следует отметить, что сегодня «Хизбалла» уже не сугубо военная организация, которой она была в начале восьмидесятых годов. Ныне – это мини-государство, в котором есть свои мечети, школы, больницы, система социального обеспечения и т.п. Столь же ошибочным и односторонним является взгляд на эту организацию как на чисто иранскую марионетку. Были случаи, когда между Тегераном и «Хизбаллой» возникали серьезные разногласия по тем или иным вопросам.
Одновременно ливанские арабы-сунниты оказывают финансовую, материальную и другую помощь оппозиционной Свободной сирийской армии (ССА) и другим суннитским группировкам в Сирии, а ливанские христиане – ополченцам сирийских христиан. Эти обстоятельства и провоцируют вмешательство во внутренние дела Ливана внешних сил: Тель-Авива, Эр-Рияда и Анкары, с одной стороны, и Тегерана, - с другой. Все эти региональные центры силы стремятся разрешить сирийский кризис исключительно в своих интересах и, если Израиль, Саудовская Аравия и Турция заинтересованы в скорейшем свержении режима Б.Асада, то Иран, наоборот, делает все, чтобы сохранить Дамаск как свой форпост в регионе. Конфликт интересов региональных держав и подрывная деятельность ИГ и других исламистских группировок в Сирии могут нарушить сложившийся за последние годы довольно хрупкий баланс сил и межконфессиональный консенсус и в соседнем Ливане. Ливанские власти отмечают активизацию деятельности иностранных спецслужб на своей территории, вторжение банд исламистов и групп террористов со стороны Сирии и появление в стране эмиссаров-вербовщиков в ряды джихадистов.
Каковы же особенности внутриполитической обстановки в Ливане сегодня?
Как уже выше было отмечено, в этой, небольшой по численности (около 4,5 млн. чел.), но занимающей важное географическое и стратегическое положение на Ближнем Востоке стране, проживают различные этно-конфессиональные группы населения, которые зачастую имеют противоположные взгляды на события в регионе и находятся под влиянием различных внешних сил. До настоящего времени ливанцам, хотя и не без труда, удавалось сохранять сложившийся внутренний «статус-кво». В общественном мнении превалировало мнение, что вначале каждый гражданин страны должен ощущать себя ливанцем, а уже потом суннитом, шиитом, христианином и т.п. Этому способствовал законодательно закрепленный принцип конфессионализма при распределении ключевых постов в парламентской республике, где парламент возглавляет мусульманин-шиит (сегодня Набих Берри), а премьер-министром является мусульманин-суннит (Тамам Салям). Согласно конфессиональному государственному устройству Ливана, оговоренному в Национальном пакте, пост президента должен занимать представитель христиан-маронитов. Шестилетний срок полномочий бывшего президента М.Сулеймана истек 25 мая 2014 г. К сожалению, парламент с этого времени не может избрать нового президента страны и его функции временно исполняет правительство. Предложенные различными фракциями парламента кандидатуры пока не смогли набрать необходимого большинства при голосовании. В конце ноября 2015 года в качестве компромиссной фигуры был выдвинут лидер христианской партии «Марада» Сулейман Франжье (младший). Следует отметить, что ни одна из основных религиозных общин страны уже давно единого кандидата на ключевые посты в государстве не выставляет. Все конфессии расколоты на более мелкие партии, группы и движения. А те, в свою очередь, объединены в более крупные конкурирующие политические блоки.
Две основные коалиции со схожими названиями – "Блок 8-го марта" и "Блок 14-го марта" являются ведущими политическими силами Ливана. «Блок 8 марта» фактически возглавляет лидер «Хизбаллы» шейх Хасан Насралла, в него входят шиитская партия «Амаль» во главе с Набихом Берри и христиане из «Свободного патриотического движения» Мишеля Ауна. «Блок 14 марта» возглавляет лидер суннитского «Движения за будущее» («Аль-Мустакбаль») Саад Харири, (сын трагически погибшего премьера Рафика Харири), поддерживаемый Саудовской Аравией и Францией. В этот блок, помимо его партии, входит и ряд христианских организаций, также в основном ориентированных на Париж. Помимо двух основных, борющихся за власть и влияние в стране блоков, имеются и центристы в лице Социалистической партии с лидерами Валидом Джумбулатом (друз) и Наджибом Микати (суннит).
Определенное дестабилизирующее влияние на общую обстановку в Ливане оказывает наличие свыше 1,5 млн. сирийских беженцев в лагерях на севере страны и в долине Бекаа, часть из которых просачивается в Бейрут и другие города. Возникают проблемы роста уровня уличной преступности, безработицы, ухудшения эпидемиологической обстановки. При этом в Ливане остается еще со времен арабо-израильских войн 6 лагерей палестинских беженцев, где также проживает свыше 500 тыс. человек. Именно в лагерях сирийских и палестинских беженцев чаще всего отмечается деятельность вербовщиков различных радикальных исламистских группировок.
Что касается внешнеполитического курса ливанского правительства, то Бейрут официально старается придерживаться позитивного нейтралитета во всех региональных и международных делах. По многим вопросам, в частности, по вмешательству Саудовской Аравии и ее союзников в дела Йемена и попыткам военным путем решить внутрийеменский кризис, позиция Ливана близка или полностью совпадает с российской, т.е. ливанцы выступают против несанкционированных ООН военных операций и поддержки внешними акторами одной из сторон конфликта. Также все ливанские политические силы консолидировано выступают с антиизраильских позиций. Ливанская сторона утверждает, что оккупированные Израилем в 1967 г. сельскохозяйственные объекты (фермы Шебаа) являются ливанской территорией и, соответственно, израильские войска должны быть оттуда выведены безоговорочно.
Сохраняющаяся угроза региону в лице боевиков ИГ и «Джабга ан-Нусра» вынуждает политические силы Ливана к преодолению внутренних разногласий, поиску компромиссов и взаимным уступкам по наиболее острым внутриполитическим вопросам (например, разоружение «Хизбаллы»). Исходя их этого, местный истэблишмент предлагает усилить центральную власть в стране за счет создания Совета национальной безопасности и уделить больше внимания модернизации и усилению ливанской армии. Патриотически настроенная часть ливанского общества полагает, что усиление центральных силовых структур и повышение уровня их координации как между собой, так и с негосударственными силовыми ведомствами, станут надежной превентивной мерой на случай любого нового обострения ситуации в стране и вокруг нее.
Следует отметить, что авторитет России в стране весьма высок.
В ливанском обществе сегодня сильны ожидания того, что России удастся существенно ослабить группировки радикальных исламистов в Сирии и создать благоприятные условия для начала мирного процесса в этой стране, который приведет к стабилизации обстановки во всем регионе. Собственно, это одна из немногих надежд ливанцев на то, что новой гражданской войны в их стране все же удастся избежать.
