Но вместе с тем, в каком-то смысле, это решение стало победой суннитской верхушки в Ливане, поддерживающей тесные связи с Саудовской Аравией. Лидеры ливанских суннитов в последние годы заметно расширили свои контакты с суннитскими экстремистскими группировками, такими, как Fatah al-Islam, придерживающимися радикальной исламистской идеологии, настроенными враждебно по отношению к Америке и сочувствующими Аль Каиде.
Эти группировки, своего рода, тайных союзников антисирийской коалиции «14 марта», ливанская суннитская элита рассматривала в качестве отрядов потенциальных бойцов, получивших боевой опыт в Ираке, которые при соответствующей подготовке, могли бы превратиться в вооруженную силу, способную бросить вызов ливанской шиитской организации Хизболла. Иными словами, радикальные группировки должны были стать своего рода суннитскими штурмовыми отрядами коалиции «14 марта», способными ограничивать шиитское влияние, а в конце концов и полностью его нейтрализовать.
Джефф Фельтман, занимавший в те годы пост Посла США в Ливане, представил эту концепцию Администрации США в качестве «пилотного проекта» для Сирии. Лидеры коалиции «14 марта» утверждали, что в состоянии эффективно управлять радикальными элементами. По их словам, несмотря на все симпатии, которые эти радикалы испытывали по отношению к Аль-Каиде, они, якобы, все равно оставались в «суннитском поле», созданном и возглавляемом Саидом Харири и Саудовской Аравией. Падение Сирии должно было вбить клин в отношения между Ираном и Хизболлой - одним из главных соперников Израиля в регионе.
Американская администрация оценила открывающиеся перспективы. Как писал впоследствии Сеймур Херш, ссылаясь все на того же американского правительственного консультанта по Ближнему Востоку, «Бандар (Принц Бандар бен Султан возглавлял саудовскую разведку до апреля 2015 года; проамериканский политик, поддерживавший тесные связи с семьей Бушей – прим. РТА) и другие саудиты уверяли Белый Дом, что «будут внимательнейшим образом» следить за фундаменталистами. Их посыл сводился к тому, что «мы создали это движение, и мы в состоянии его контролировать». «Не то, чтобы мы собирались запретить салафитам устраивать взрывы, но они должны знать, кого им следует взрывать – Хизболлу, Муктаду ас-Садра, Иран и сирийцев, если они будут по-прежнему сотрудничать с Хизболлой и Ираном».
Впрочем, эту уверенность разделяли далеко не все саудиты. Бывший саудовский дипломат в разговоре с Хершем обвинил шейха Назраллу, лидера Хизболлы, в попытках подменить собой государство. Но при этом он так же возражал против того, чтобы ливанское и саудовское руководство поддерживало суннитских джихадистов в Ливане. «Салафиты – фанатики, которые ненавидят всех, поэтому я очень возражаю против того, чтобы с ними заигрывать. Шиитов они ненавидят, но еще сильнее ненавидят американцев. Попробуете их переиграть - не получится. Это они нас переиграют. И будет плохо».
Однако Чейни и его команде план Бандара в отношении Сирии показался привлекательным. В интервью газете Telegraph в 2007 году Дэвид Вюрмзер, бывший советник Дика Чейни и Джона Болтона, подтвердил, что «это предполагало готовность идти до конца, чтобы, если возникнет необходимость, добиться свержения сирийского режима». По его словам, «смещение Баасистского правительства в Дамаске (партия Баас находилась у власти в Ираке и в Сирии – прим РТА) могло бы иметь «эффект домино», что в конечном счете способствовало бы свержению режима в Тегеране».
Принц Бандар хвастался, что надежно контролирует джихадистов. «Положитесь на меня», - говорил он. Джон Ханна, занимавший в то время пост советника Чейни по национальной безопасности, вспоминал, что существовал определенный консенсус: «Если бы Бандар действовал без учета американских интересов, это вызывало бы сильную озабоченность. Но иметь Бандара в качестве союзника против общего врага в лице Ирана – это ценно». Этот момент, когда Саудовская Аравия стала активным участником антисирийского проекта, также ознаменовал собой начало стратегического альянса между Саудовской Аравией и Израилем, объединившихся на почве ненависти к Ирану.
На самом деле, бывший саудовский дипломат оказался прав. Ни Харири, ни принц Бандар оказались не в состоянии контролировать исламистские группировки, с которыми работали. Если среди них и были умеренные элементы, все равно вместе с основной массой они переходили на сторону Аль-Каиды и «строителей Халифата» из ИГИЛ. Вместе с умеренными силами в Аль-Каиду и ИГИЛ попадало и оружие, которым снабжало «умеренных» ЦРУ. Характер сирийского конфликта менялся, приобретая все больше признаков джихада – о чем и предупреждал генерал Флинн в 2012 году.
Президент Обама утверждает, что с самого начала не верил в понятие «умеренных» исламистов. В 2012 году в разговоре с журналистом Джеффри Голдбергом он сказал: «Представьте себе профессиональную армию, которая хорошо вооружена и пользуется поддержкой двух крупных государств. Если такая армия воюет с фермерами, плотниками, инженерами, начинавшими как простые участники акций протеста, а теперь оказавшимися в гуще гражданской войны, глупо предполагать, что мы можем изменить расстановку сил, не принимая непосредственного участия в боевых действиях».
Итак, Обама в «умеренных» джихадистов не верил, но находился под давлением со стороны «ястребов», среди которых были и его собственные Специальные представители – Фред Хоф и генерал Аллен, требовавших ускорить свержение Асада. Президент занял твердую позицию: «Мы не станем ввязываться в гражданскую войну, в которой участвуют не только те, кто честно воюет за лучшее будущее для своего народа, но и те, кто в итоге стремится нанести ущерб Соединенным Штатам». Решением, как это часто бывает, стало использование более «скрытных» действий, чтобы таким образом успокоить «ястребов». В результате был расширен масштаб секретных операций по поддержке оппозиции, а эта оппозиция включала в себя и самих джихадистов.
Президент Обама: По нашим оценкам, дни Президента Башара Асада сочтены. Вопрос не в том, случится это или не случится, вопрос – когда это произойдет. Можем ли мы ускорить этот процесс? Сейчас мы вместе с мировым сообществом работаем над этим.
Голдберг: Вы можете предпринять какие-то шаги, чтобы ускорить события?
Президент Обама: Ничего, о чем бы я мог Вам рассказать: боюсь, у вас нет доступа к информации этого уровня секретности. (Смеются)
В 2014 году вице-президент Джо Байден высказывался откровеннее:
«Говоря о способности выделить в Сирии [сирийской оппозиции] умеренные силы – нет таких умеренных сил, потому что умеренные – это лавочники, а не солдаты…
Я постоянно говорил о том, что самая серьезная наша проблема – это наши союзники. Наши союзники в регионе – это самая большая наша проблема в Сирии. Турки…. Саудиты, люди из Эмиратов… Что они делали? Им так хотелось сбросить Асада и, в сущности, начать войну между шиитами и суннитами, но – войну «по доверенности». Так что они делали? Они давали сотни миллионов долларов, десятки, тысячи тонн оружия всякому, кто был готов воевать против Асада. Но – маленькая деталь: те, кому шли эти поставки, были людьми из Аль Нусры, Аль-Каиды и прочих экстремистских группировок. …
И мы были не в состоянии убедить наших коллег не снабжать их оружием и деньгами. И что получилось? Внезапно все они узрели Истину – монархии Залива сообщили, что присоединяются к «антиигиловской» коалиции. В результате мы имеем следующую картину: нашему Президенту удалось создать коалицию наших союзников-суннитов, но поскольку Америка больше не может позволить себе возглавить коалицию против исламской страны, так как опять будет выглядеть агрессором, эту коалицию придется возглавить суннитам, которые пойдут и будут воевать против суннитской организации».
Любопытно, что Ханна, обладая знаниями и опытом работы на Ближнем Востоке, так прокомментировал встречу Обамы с лидерами стран Залива, которая состоялась в Кемп-Дэйвиде в 2015 году:
«Арабам, по мнению Президента Соединенных Штатов, необходимо поучиться у Ирана. В частности, им надо проштудировать опыт Корпуса стражей исламской революции. Он имел в виду, что арабам надо научиться создавать группировки, которые при необходимости могли бы точно дублировать действия иранских агентов, а затем – наносить им сокрушительное поражение. Президента, похоже, буквально заворожил тот факт, что от Хизболлы в Ливане и Хуситов в Йемене, до сил народного ополчения в Ираке, Иран располагает сетью преданных ему вооруженных группировок, готовых защищать его интересы. Где, спрашивал он, такие же группировки у суннитов? И почему, хотел бы он знать, саудовцы и их союзники не сумели набрать и обучить достаточное число граждан Йемена, которые могли бы достойно противостоять хуситам? Арабам, предположил Обама, необходимо создать арсенал инструментов, который позволили бы им прибегать к более сложным методам, чем просто вооруженная интервенция. Им надо действовать тоньше, более изощренно, более эффективно – как Иран!»
«А теперь подумайте, - предлагает Ханна. – Неуверенные в поддержке со стороны США, отчаявшиеся, ощущающие смертельную угрозу, исходящую от шиитского Ирана – к кому ваххабиты скорее всего бросятся за поддержкой? К Аль-Каиде на Аравийском полуострове – в Йемене? К Аль-Нусре в Сирии? К ИГ – в Ираке? Говорите, это невозможно? Может быть, невозможно. А может, и возможно. Прошлое – не обязательно пролог, но основание действовать с большой осторожностью. У Президента, похоже, слабость ко всякого рода относительно малозатратным секретным операциям, и скрытным действиям. Кроме того, он, конечно же, стремится , и стремится изо всех сил, облегчить США иго глобального лидерства, пытаясь сподвигнуть некоторых союзников использовать собственные средства для наведения порядка в собственном регионе. Все эти соображения, вместе взятые, выглядят убедительно, в особенности, учитывая возможность использовать их в конфронтации с Ираном. Но проблема в том, что это – Ближний Восток, и пожар с участием джихадистов только начинается. На Ближнем Востоке следует осторожно относиться к своим желаниям».
Все сказанное в какой-то мере проясняет природу того хаоса, который мы наблюдаем сегодня в Сирии. Невозможно пытаться ублажить и собственных «ястребов», и целую индустрию, обслуживающую секретные операции, и союзников в Заливе, не допуская при этом решающего непосредственного военного вмешательства США. Отбрасывая демагогические рассуждения, никакой «ребрэндинг» не превратит Аль-Каиду, Аль-Нусру и подобные им террористические организации в «умеренных».
И правильно говорит Том Фридман: «Обама прав, не желая ввязываться в сирийский конфликт, но у него никогда не хватало смелости объяснить свою позицию американцам…»
А потому неудивительно, что некоторые американцы начинают (осторожно!) рассматривать военные действия Президента Путина как единственный путь разрубить этот Гордиев узел и освободить Обаму из пут его собственной «амбивалентности». Пусть Россия и ее союзники победят ИГИЛ, а «фермер, плотник и инженер, начинавшие как простые участники акций протеста, а теперь оказавшиеся в гуще гражданской войны», пускай получают возможность включиться в политический процесс. Это само по себе может стать «достижением».
