Ключевыми задачами будущего кабинета министров называются: дальнейшая консолидация турецкого общества под неоттоманскими лозунгами, преодоление финансово-экономического кризиса, нормализация обстановки в юго-восточных регионах страны, где продолжаются вооруженные столкновения между силовиками и ополченцами Рабочей партии Курдистана (РПК), локализация деятельности радикальных исламистских группировок. Кроме того, лидеры ПСР рассчитывают заручиться поддержкой своего курса со стороны еще ряда депутатов из других парламентских партий и таким образом добиться необходимого конституционного большинства в Меджлисе. Ранее озвученные планы Р.Эрдогана по внесению поправок в конституцию в целях превращения Турции из парламентской в президентскую республику становятся вполне реальными.
Похоже на то, что большинство турецких граждан продолжают поддерживать внутри и внешнеполитический курс правящей партии и лично президента Р.Эрдогана. Под неоттоманским курсом понимается восстановление влияния Турции на территориях бывшей Османской империи ненасильственными или невоенными методами (политическими, дипломатическими, торгово-экономическими, научно-техническими, культурными, демографическими, религиозными и т.п.). Прошедшие в начале ноября парламентские выборы показали, что другие турецкие партии (республиканцы и националисты) пока не могут составить сколько-нибудь серьезной конкуренции ПСР. Вместе с тем, можно отметить, что, несмотря на развернувшуюся в стране широкую антикурдскую кампанию, прокурдская Народно-демократическая партия (НДП) все же сумела преодолеть довольно высокий 10 % барьер и получила 59 депутатских мандатов в Меджлисе нового созыва. То есть курды и другие национальные меньшинства получили возможность легально с парламентской трибуны отстаивать свои права и свободы.
Внутриполитическое положение в Турции во многом связано с осложнением ситуации на ее южных границах. Одним из главных дестабилизирующих факторов остается сирийский кризис и, как следствие, появление на границах Турции с Сирией и Ираком нового террористического монстра – Исламского халифата. Анкара приложила много усилий к свержению режима Башара Асада в Сирии (материальная и военная помощь оппозиции, предоставление транзитных коридоров для переброски новых боевиков-джихадистов в зоны конфликтов, подготовка и вооружение боевиков Свободной сирийской армии в лагерях на своей территории и т.п.). Косвенно, все эти действия способствовали усилению радикальных исламистов в регионе, включая территорию самой Турции. Масштабные теракты исламистов в июле и октябре 2015 г. буквально потрясли всю страну и вынудили турецкие власти развернуть широкую антитеррористическую операцию. Насколько она окажется эффективной, покажет время. Пока же можно лишь с сожалением констатировать, что большая часть военных и полицейских акций Анкары пришлась не на боевиков ИГИЛ и родственных ему группировок, а на курдов-сторонников РПК как внутри страны, так и в приграничных районах Ирака. В ответ руководство РПК заявило об отмене с таким трудом достигнутого перемирия марта 2013 г. и призвало своих сторонников к продолжению вооруженной борьбы с турецкими властями. Анкара попыталась нанести ракетно-бомбовые удары и по сирийским курдам, якобы тесно связанным с РПК, но Вашингтон и Брюссель этому воспрепятствовали, назвав курдов своими союзниками в борьбе с ИГИЛ.
Очевидно, потребуется значительное время, чтобы прекратить в Турции кровопролитие и вновь нормализовать отношения турецких властей с РПК. Маховик насилия властями раскручен, уже погибли сотни турецких граждан с обеих сторон конфликта. Еще сложнее обстоит дело с радикальными исламистскими группировками. Эмиссары, вербовщики ИГИЛ, «Джабга ан-Нусра» и других подобных террористических организаций довольно прочно освоились в стране, имеют подпольные конспиративные сети и ячейки, «коридоры на границах», продолжают активно использовать территорию Турции в своих преступных целях.
В этих конкретных условиях обстановки в стране и вокруг нее не лучшее время переживают и российско-турецкие отношения. Изначально позиции руководств Турции и России по ситуации в Сирии оказались диаметрально противоположны: Москва поддержала легитимное правительство, а Анкара – вооруженную оппозицию. И, если с выполнением обязательств России перед Дамаском в области военно-технического сотрудничества Анкара вынуждена была смириться, то участие ВКС РФ в ракетно-бомбовых ударах по позициям ИГИЛ, «Джабга ан-Нусра» и им подобных группировок, вызвало крайне негативную реакцию со стороны турецких властей. Уже 4 октября 2015 г. Р.Эрдоган заявил: «Россия сейчас делает серьезную ошибку и у меня складывается впечатление, что этот шаг приведет Россию к изоляции в регионе», а 8 октября перед отлетом в Японию он поставил под сомнение реализацию ранее согласованных с российской стороной проектов по строительству нового газопровода и первой в Турции АЭС «Аккую». Некоторые эксперты считают, что эти заявления Р.Эрдогана можно рассматривать лишь как часть его предвыборной риторики и они не скажутся сколько-нибудь серьезно на российско-турецких отношениях в торгово-экономической и других областях. Однако, есть и более пессимистические оценки и прогнозы.
Не исключено, что тенденция последних лет к некоторому снижению объема товарооборота между Россией и Турцией (как ожидается, в 2015 г. он достигнет всего лишь около 31 млрд долл.) продолжится. С учетом установившихся рекордно низких цен на нефть и замораживания двусторонних отношений положительная динамика в показателях торговли и, тем более, доведение объема российско-турецкого товарооборота до декларируемых ранее обеими сторонами 100 млрд долл. в год к 2020 г. представляется сегодня нереальным. Анкара к тому же может поддержать альтернативные России новые проекты трубопроводов и других коммуникаций (из Иракского Курдистана, Ирана, Закавказья, Центральной Азии), форсировать восстановление так называемого «шелкового пути» в Европу в обход России.
Определенным негативным сигналом в адрес российских властей стало и выступление Р.Эрдогана на Всемирном конгрессе крымских татар в Анкаре (31 июля - 2 августа 2015 г.), где он заявил: «Турция не признает и не будет признавать аннексию Крыма». Если раньше наиболее активными борцами «за восстановление исторической справедливости» в России были представители черкесской общины Турции, то теперь к ним присоединились и крымские татары. Таким образом, турецкие власти всячески поощряют деятельность антироссийски настроенных организаций на своей территории.
Вместе с тем, Анкара не присоединилась к антироссийским санкциям США и стран ЕС против России и все же сохраняются все предпосылки сохранить традиционные российско-турецкие связи и контакты, которым в этом году исполнилось уже 95 лет. Р.Эрдоган в силу своей прагматичности, скорее всего, продолжит курс на развитие взаимовыгодных торгово-экономических отношений с Россией, как на двусторонней основе, так и в рамках региональных организаций (ОЧЭС, ШОС, ЕАЭС, других). В условиях продолжающегося мирового финансово-экономического кризиса, пробуксовывания процесса интеграции Турции в ЕС Россия останется надежным поставщиком углеводородов, металлов, другого стратегического сырья в Турцию, обширным рынком сбыта турецких товаров и продуктов.
Миллионы российских туристов существенно пополняют бюджет Турции, налаживается приграничная торговля Турции с Россией через Черноморские порты Крыма и Краснодарского края. Сохраняется интерес российских и турецких бизнесменов к инвестиционным проектам в Турции и России. В условиях активизации радикальных исламистских группировок, проблем нелегальной миграции, наркотрафика, контрабанды оружия не менее важным представляется и российско-турецкое сотрудничество по линии спецслужб, таможенных, налоговых и пограничных органов.
