Основным препятствием на пути установления с Россией отношений дружбы и добрососедства в Токио, как правило, называют «северные территории». Но Япония предъявляет схожие претензии ко всем ближайшим соседям.
К примеру, у Южной Кореи оспариваются острова Такэсима или, на европейский манер, Лианкур. Япония включила их в состав своей территории 22 февраля 1905 года перед аннексией самой Кореи.
После Второй мировой островами управляет Сеул. В настоящее время на островах находится полицейский участок с 37 южнокорейскими правоохранителями и смотрителями маяка.
Конфликт в основном происходит от спорной интерпретации того факта, относится ли отказ Японии от суверенитета над своими колониями также и к Такэсима. Решение Верховного командования оккупационных союзных сил (SCAP) в Инструкции № 677 от 29 января 1946 года причисляет острова Лианкур к территориям, суверенитет Японии над которыми должен быть приостановлен. Однако в окончательном Сан-Францисском мирном договоре они не упоминаются.
Экономической подоплекой конфликта является установление 200-мильной зоны вокруг островов в случае определения их принадлежности, а значит, и исключительное право на вылов всех биоресурсов.
Имеются у Японии и территориальные претензии к КНР и Тайваню по поводу архипелага Сенкаку (Дяоюйдао в китайской топонимике).
По утверждениям официального Токио, еще с 1885 года императорское правительство неоднократно проводило изучение островов и получило точное подтверждение, что они не только были необитаемы, но и не носили никаких следов пребывания под контролем Китая.
На основании этого 14 января 1895-го архипелаг включен в состав Японии в соответствии с правилом terra nullius («ничья земля»). Однако острова были издавна известны китайским мореплавателям, что зафиксировано записями бортовых журналов начиная с XV века.
По мнению Пекина, Дяоюйдао следует вернуть КНР в соответствии с положениями Каирской декларации 1943 года, которая лишила Японию всех завоеванных территорий.
Попытки территориального размежевания между Россией и Японией имели место начиная с 1853 года и продолжались вплоть до 1956-го, причем делалось это неоднократно дипломатическим или военным путем как на двусторонней основе, так и с привлечением третьих сил.
Были положительные моменты, когда стороны хотели идти на взаимные уступки с учетом экономических и стратегических интересов друг друга, а не стремились одержать верх.
В 1905, 1927, 1938 и 1939 годах Япония пыталась силой доказать свое превосходство. Не вышло. Потерпев в 1945-м сокрушительное поражение, она оказалась в политической и экономической изоляции.
Странами антигитлеровской коалиции проигравшему агрессору было указано не только место со всеми вытекающими отсюда последствиями вплоть до запрета иметь вооруженные силы, но и границы существования.
Мировое сообщество было настроено по отношению к тогдашней Японии настолько негативно, что в оценках не стеснялось. В Потсдамской декларации говорилось о «наглой, захватнической политике Японии на Дальнем Востоке и Тихом океане».
Послевоенное обустройство Японии было конкретизировано Сан-Францисским мирным договором от 8 ноября 1951 года, по которому она отказывалась «от всех прав, правооснований и претензий» на Курильские острова и южную часть Сахалина.
Но уже тогда Токио вновь начал ставить территориальный вопрос по возвращению Южных Курил как одно из обязательных условий для подписания мирного договора между двумя странами.
Причем понятие «северных территорий» японцы трактуют в двух смыслах: узком и широком. В первом случае – это упомянутая островная группа, во втором – все Курилы и Сахалин, а некоторые ястребы замахиваются на наш Дальний Восток и Сибирь вплоть до Урала.
В этом двойственном толковании территориального вопроса кроется серьезная опасность. Пойди российская сторона на определенные уступки, ей будут выдвинуты новые требования.
Кстати, территориальным претензиям к Китаю ничуть не мешает то, что с ним у Японии существует Договор о дружбе и мире от 12 августа 1978 года.
Метаморфозы в политике Японии по отношению к Советскому Союзу (а позже к России) вполне объяснимы. В тот же день, что и Сан-Францисский мирный договор, был подписан двусторонний японо-американский – о гарантии безопасности, закрепивший пребывание войск и военных баз США на территории Японии.
С тех пор последняя строго следует в фарватере политики Вашингтона, за что и получила в свое время прозвище непотопляемого американского авианосца.
Современная историография апеллирует к тому, что нынешняя Япония – послевоенное государство, и пограничное урегулирование должно происходить на данной международно-правовой основе. Но не менее важно то, что времена изменились, как и роль государств, имеющих свои интересы в Дальневосточном регионе.
Сегодня ситуация здесь выглядит совсем иначе. Сформировался четко выраженный российско-китайский политический и экономический союз, собравший вокруг себя не только территориально близкие, но и латиноамериканские страны.
Совсем другой стала и Япония: когда-то – истерзанная войной и длительной милитаризацией, оказавшаяся к тому же в полной изоляции, сегодня – уверенная в себе, носительница самых передовых технологий, с высочайшим уровнем жизни населения.
Все эти изменения, на наш взгляд, входят в противоречие с проамериканским курсом нынешнего руководства Японии, не отвечают современным императивам. Глупо уповать на «американский ядерный зонтик», как в послевоенные годы.
С другой стороны, эти изменения могут стать реальной основой для выстраивания новых взаимоотношений Японии с соседями и прежде всего с Россией.
Сегодня пограничное размежевание должно базироваться не на принципах первооткрывания, не на взаимных упреках, кто кому когда-то задолжал или недодал, а на трезвом расчете экономических интересов друг друга, на взаимоуважении и недопустимости какого-либо диктата.
Но Япония упорно добивается «восстановления послевоенной справедливости», не исключая попыток возродить военную мощь как рычаг давления на соседей. 16 июля палата представителей японского парламента приняла закон о расширении полномочий Сил самообороны.
Это позволит применять их для решения территориальных вопросов, открыто признают авторы документа. Такой подход не способствует диалогу и свидетельствует о том, что в Японии кое-кто продолжает мыслить по шаблону «Банзай, возродим былую мощь империи».
