Речь идёт о выступлении премьер-министра Японии Синдзо Абэ по случаю 70-летия окончания войны на Тихом океане, которое японцы связывают с датой заявления императора Хирохито (в ночь с 14 на 15 августа 1945 г.) о принятии Японией условий капитуляции, сформулированных США, Великобританией и Китаем тремя неделями ранее в Потсдамской декларации.
Содержание выступления С. Абэ прямо проецируется на японо-китайское плечо упомянутого треугольника и, косвенным образом, на два других.
В Китае перспективу позитивного развития отношений с Японией связывают с подтверждением нынешним японским правительством основных положений так называемого “заявления Мураямы”, сделанного в 1995 г. тогдашним премьер-министром Томиити Мураямой по случаю 50-летия окончания войны на Тихом океане. Оно включало в себя три основных положения: признание колониальной политики и агрессии со стороны Японии в отношении азиатских соседей, нанесение им в это время огромного ущерба и, в связи с этим, выражение “искреннего раскаяния” в содеянном.
“Исторический ревизионизм” С. Абэ, то есть отход от формулы “заявления Мураямы” наметился ещё в период его первого премьерства (2006-2007 гг.).
Однако по мере приближения юбилейного года окончания войны на Тихом океане цена вопроса оценки Японией своего участия в этой бойне выросла настолько, что правительство страны решило в феврале 2015 г. создать временную специальную комиссию из авторитетных экспертов для выработки рекомендаций к будущему выступлению премьер-министра по этому вопросу.
Подготовленный ею итоговый отчёт был опубликован за неделю до выступления С. Абэ. Представляется примечательным уже заголовок документа (“Отчёт группы советников по истории ХХ века и роли Японии в нём, а также в мировом порядке ХХI века”, в котором никак не отразились политические страсти полугодичной давности.
Вокруг чего тогда ломались копья? Как комиссия ответит на политический запрос соседей Японии, который сводился к требованию подтвердить основные положения “заявления Мураямы”. И вот этот ключевой момент (с точки зрения Китая и Южной Кореи) никак не отражён в заголовке отчёта.
Что касается содержания 40 страниц крайне насыщенного текста (вполне заслуживающего отдельного рассмотрения), то нынешнему видению в Японии причин зарождения войны на Тихом океане (как части Второй мировой войны) посвящено две-три страницы и в контексте развития исторического процесса первой половины ХХ века.
“Заявление Мураямы” упоминается в ряду прочих событий послевоенной истории Японии, которому уделяется наибольшее внимание и подавляющая часть текста. Авторы сосредоточились на процессе становления “совершенно новой Японии” после окончания войны на Тихом океане, оценке состояния отношений с ключевыми соседями, по текущим делам, а также вызовам ХХI в. в регионе и в мире в целом.
Собственно, такой заголовок и структура полностью соответствует подходу самого С. Абэ последних лет. Он сводился к тому, что всем партнёрам Японии нужно прекратить заниматься спекуляциями на исторические темы и сосредоточиться на текущих политических, а также экономических проблемах. В решении указанных проблем его страна готова участвовать самым серьёзным (“проактивным”) образом.
Этот подход, видимо, был принят командой экспертов в качестве исходной позиции, зафиксирован в их итоговой работе и “бумерангом” вернулся тому же С. Абэ в качестве главной компоненты рекомендаций к содержанию его юбилейного выступления.
Необходимо, однако, отметить два важных момента. Во-первых, ещё в момент формирования экспертной комиссии говорилось, что её рекомендации не будут носить обязательного характера и премьер вправе принять их во внимание или нет. Во-вторых, в вопросе оценки недавнего прошлого нынешнее руководство Японии оказалось не в простой ситуации.
Соображения политико-экономической “целесообразности” работают в пользу занятия японским правительством позиции пушкинского героя относительно цены “целования ручки” известно у кого. Применительно к обсуждаемой теме, такой подход должен бы привести к очередному публичному принятию Японией на себя всех “издержек” самой кровавой бойни в человеческой истории.
Однако страна, не без основания претендующая на восстановление статуса одной из ведущих мировых держав, не может руководствоваться только “логикой” барского холопа. Тем более что опросы общественного мнения, проведенные 8-9 августа с.г. газетой “Майнити симбун”, показали, что 44% японцев занимают позицию, типа хватит с них (соседей) и наших прошлых извинений, а 13% полагают, что Японии вообще не в чем извиняться.
Судя по всему, споры в кабинете министров относительно содержания юбилейного выступления премьер-министра шли до последнего момента, и точка зрения относительно необходимости учёта упомянутой выше “целесообразности” оказалась весомой.
В своём выступлении С. Абэ недвусмысленно заявил, что “Япония не раз выражала чувства глубокого сожаления, а также искреннего раскаяния за свои действия во время войны…Такая позиция предыдущих кабинетов останется непоколебимой и в будущем”. Подобные слова стоят немало в условиях нарастания упомянутых выше настроений в самой Японии.
Вместе с тем в выступлении С. Абэ заметным образом присутствуют и элементы “исторического ревизионизма”. Они просматриваются в констатации того, что инициатором политики колониализма были ведущие западные страны, в отказе полностью возложить на Японию ответственность за развязывание войны на Тихом океане, в упоминании неких женщин, “достоинство и честь которых жестоко пострадали в войнах ХХ века”.
Едва ли последним пассажем удовлетворятся в Южной Корее, где тема “женщин комфорта” периода этой войны имеет совершенно конкретное наполнение.
Первая реакция в КНР и Южной Корее на выступление С. Абэ сводится к констатации “улучшения” позиции премьер-министра Японии по вопросу, имеющему важное значение для китайцев и корейцев. Хотя и говорится, что оно нуждается в тщательном изучении. Кроме того, отмечается необходимость “дополнения слов делами”.
К месту будет обратить внимание на ещё один важный момент. За неделю до обсуждаемого выступления из правительственных источников в прессу поступила информация о том, что премьер-министр не посетит 15 августа храм Ясукуни. Тем самым С. Абэ выполнил одно из трёх предварительных условий его приглашения на праздничные мероприятия в Китае по случаю окончания войны на Тихом океане.
Уверенно можно утверждать, что этот шаг дался японскому премьеру непросто. С оговорками относительно того, что, хотя ритуал поминовения душ японских военнослужащих, погибших в войнах последних 100-150 лет (в специально построенном для этого храме Ясукуни), устоялся относительно недавно, он уже стал национальной традицией.
Отказ С. Абэ от исполнения этого ритуала (да ещё в 70-летнюю годовщину самой катастрофической войны в японской истории) во имя сохранения хрупкого моста в политических отношениях с Китаем, как представляется, достоин положительной оценки со стороны Пекина.
В целом же и с некоторой осторожностью можно констатировать успех С. Абэ в решении ключевой практической задачи в процессе прохождения очередных “контрольных ворот”, густо напичканных политическими капканами.
Эта задача сводилась к тому, чтобы “не навредить” (по крайней мере, сильно) деликатному состоянию японо-китайских отношений. Тем не менее, судя по комментарию МИД КНР от 20.08.2015 о “медийных слухах” относительно возможности визита С. Абэ в Пекин 3 сентября по случаю празднования 70-летия окончания войны на Тихом океане (“мы об этом ничего не слышали”), вопрос о таком визите либо всё ещё находится в неопределённом состоянии, либо вообще снят с повестки дня. С позиций оценки текущего состояния ситуации в регионе это, как говорится, не есть хорошая новость”.
