То, что происходит сейчас в Белоруссии, трудно назвать выборами — более уместен термин «президентская кампания». Выборный процесс предполагает базовые условия, о наличии которых в постсоветской республике можно говорить с существенными оговорками. Словно многожильный кабель, он не прост и имеет конкретные функции, совершенно бесполезные вне контекста народоправства (демократии). Часто за сам процесс выдают процедуру голосования, которая не является последней стадией процесса и сама по себе (даже будучи безупречно исполненной) имеет небольшое значение, если сам процесс изначально не был подлинными выборами.
Возможно, не самым удачным с точки зрения терминологии, но адекватным по смыслу синонимом является «президентские выборы», так как в данном случае указывается субъект, имеющий реальную возможность выбора. На самом деле политическая система Белоруссии в очередной раз пытается реализовать формальный процесс, смысл которого — создание иллюзии исполнения ритуала, который предоставляет формальные основания для легитимации (внутренней и внешней) и продолжения функционирования сложившейся системы на относительно непродолжительный период.
В Белоруссии сложилась оригинальная политическая система с классической авторитарной формой правления. Все авторитарные лидеры рано или поздно, добровольно или вынужденно покидали свои кресла. Специфика авторитаризма в том, что разрушение верхушки пирамиды вызывает цепную реакцию распада, которая может дойти до глубинных основ, разрушения государств и наций. История знает примеры, когда смерть авторитарного лидера не приводила к столь разрушительным последствиям. Однако исходя из политического опыта, более устойчивыми в долгосрочной перспективе являются системы, где не авторитарный лидер строит государство «под себя», согласно своим идеалам, а где победившая в конкурентной борьбе группа «играет по правилам» и ориентируется на национальный интерес (не на субъективное представление о нём конкретного физического лица).
«Что после Лукашенко?» — ключевой вопрос политической повестки Белоруссии. Он же является немаловажным и для России, хотя российские политические элиты (вопрос о наличии таковых в Белоруссии представляется дискуссионным) старательно не акцентируют на нём внимания.
Россия устами посла РФ в Белоруссии Александра Сурикова уже заявила, что желает Александру Лукашенко победы и намерена вложиться в белорусские активы. В ходе состоявшихся 21 августа в Минске переговоров Александра Лукашенко с Алексеем Миллером обсуждались перспективы реализации проектов на миллиарды долларов. Только на строительство нового офиса «Газпрома» в Белоруссии (МФК «Газпром Центр») будет потрачено около четверти миллиарда долларов (по предварительной оценке) — сумма немалая, особенно когда «предвыборных пряников» не хватает, ибо каждый миллион на счету.
Россия спонсирует Лукашенко, заявляя, что помогает всей Белоруссии, тогда как США и ЕС инвестируют в политические силы, которые участвуют в политической борьбе и со временем окажутся причастны к решению вопроса о российских активах в Белоруссии. Данный вопрос рано или поздно будет поставлен, и от России сегодня зависит, кем и как он будет решаться. По факту можно констатировать, что в Белоруссии нет ни одной пророссийской политической партии, ни одного пророссийского СМИ (работающие по российским франшизам местные редакции хронически больны русофобией), ни одного пророссийского НГО (из почти 2,6 тыс зарегистрированных Минюстом). Закономерным результатом является отсутствие пророссийских кандидатов, которые при сохранении status quo не скоро появятся, а если появятся, то могут не устроить Кремль.
Прозападная оппозиция в Белоруссии структурирована, степень её политической активности во время избирательных кампаний можно обсуждать, учитывая имеющиеся условия, однако вряд ли кто-либо будет оспаривать её несомненные успехи в идеологической борьбе, формировании смыслов, идеалов, ценностей. Считая, что ни национальной идеи, ни государственной идеологии в Белоруссии нет, Александр Лукашенко, тем не менее, дал старт политике «белорусизации» и формированию новой идентичности белорусов, а чиновничья «идеологическая вертикаль», будучи интеллектуально немощной, занялась примитивным плагиатом у оппонентов бессменного руководителя постсоветской республики. Практика «перехватывания знамён» чревата энтропией, которой бюрократия постсоветской республики уже подвержена. Учитывая немалые ресурсы, сосредоточенные в руках бюрократии, можно ожидать большего успеха в реализации целей, которые некогда заявил лидер «Белорусского народного фронта» Зенон Позняк, а ныне реализует его старый оппонент.
После президентской кампании 2010 года Александр Лукашенко сделал немало заявлений на тему будущего Белоруссии в целом и белорусско-российских отношений в частности. Разные заявления в разных контекстах, однако, оставив в стороне конъюнктурные обстоятельства, их можно свести к следующему: Белоруссия — не Россия, воссоединения не будет — возможно лишь «стратегическое партнёрство», которое продлится до тех пор, пока это будет выгодно официальному Минску. Иначе говоря, если завтра российские углеводороды и другие товары будут продаваться в Белоруссию без «интеграционной скидки», если льготы и преференции в двусторонней торговле будут унифицированы с нормами ЕАЭС и ВТО, если поток финансовой, военной и иной помощи сократится — власти Белоруссии развернут её на Запад. В основе отношений с Россией лежит откровенный меркантилизм, прикрытый выхолощенной риторикой о «братстве». Даже в таком виде её всё реже можно услышать — как правило, это происходит 9 мая и 2 апреля, а также когда речь заходит о «проектах».
Лимитрофы по природе своей не имеют самодостаточности и зависимы от патрона. Причём патрон делает выбор из предложений вольноотпущенников (patron-client relationship), которые находят удивительные синонимы термину «политическая проституция». На самом деле затруднительно обосновать части разделённой нации наличие рудиментов «нациестроительсва», нормальность искусственных государственных границ и наличие у вцепившегося намертво во властные рычаги самочинного сборища местечковых «элитариев» неких своих «особых интересов». Очевидно, с эстетической точки зрения «многовекторность» звучит приличнее, чем «сегодня сосём здесь, а завтра сосём там», но это никоим образом не меняет сущности. С таким положением дел можно было бы мириться, если бы политический вольноотпущенник имманентно не противопоставлял себя державе-покровительнице, не искал «на всякий случай» выгод у её противника.
Президентская кампания в Белоруссии откровенно скучна и предсказуема. Она совпала с очередным кризисом и растяжкой в «геополитическом шпагате», похожа на предыдущие кампании. Она проходит на формально альтернативной основе — Лукашенко снова выбрал «подсадных уток», призванных за небольшой гонорар отыграть роль партнёров по спаррингу. Если бы проходили выборы как в 1994 году — были бы шансы хотя бы у одного из пятерых нынешних формальных кандидатов в кандидаты в президенты пройти во второй тур? Наверное, шансы были бы минимальными.
По большому счёту не важно, какой процент проголосовавших «за» Лукашенко огласит назначенный им Центризбирком — 82%, 72,5% или 92%. Лишь узким специалистам интересно, как госагитпроп (его штатные и внештатные сотрудники) будет объяснять причины очередной «элегантной победы». Уже сейчас можно сказать, что высокая явка и высокий процент «всегда голосовавших за действующую власть» будут связаны с «консолидацией вокруг национального лидера в непростые времена» (то есть безработные и обнищавшие во время кризиса сделают «единственно правильный выбор»), страхом перед ужасами украинского «евромайдана» (при том, что предмет номенклатурного обожания сделал максимум для киевских мятежников), улучшением отношений с Западом (при том, что режим санкций сохраняется, правительственных кредитов нет и не предвидится, Лукашенко никогда не станет «своим» на Западе и т.д.), выросшим авторитетом «минской площадки» переговоров по урегулированию украинского кризиса (на самом деле «Минск-1» и «Минск-2» провалились, а переговоры ведутся подлинными акторами в другом месте и по другой повестке), а также «национальным характером белорусов», расположением звёзд на небе и т.п.
Сейчас ряд наблюдателей склонны преувеличивать значение освобождения 22 августа шести «политзаключённых», что якобы очень сильно повлияет на «улучшение отношений между Минском и Брюсселем». На самом деле никак не повлияет. Во-первых, потому что Запад руководствуется своими интересами и среди них не значится освобождение или заключение неких активистов с политическим рейтингом «околоноля» в одном из les états tampons. Во-вторых, среди пунктов ультиматума Запада к находящемуся под российским «ядерным зонтиком» Лукашенко действительно был пункт об «освобождении и реабилитации всех политзаключённых, однако существует не только несколько других пунктов ультиматума, но и несколько списков «палитвязьней», коих власти постсоветской республики считают обычными уголовниками и ни одного из них не реабилитировали. В-третьих, решение о помиловании тех, кто принципиально не признавал «кровавый режим» и не просил о помиловании выглядит как слабость «последнего диктатора Европы». Данным решением Лукашенко не сможет выбить козырь у прозападной оппозиции, но сможет сделать намёк Кремлю — мол, прозападная оппозиция влиятельна, российской помощи маловато и «геополитический шпагат» между Востоком и Западом оправдан.
Можно назвать ещё несколько причин, по которым решение о помиловании и освобождении из мест лишения свободы Николая Статкевича, Николая Дедка, Игоря Олиневича, Евгения Васьковича, Артема Прокопенко и Юрия Рубцова никак не повлияет ни на оформление очередного президентского срока Александра Лукашенко, ни на его отношения с ЕС или кем бы то ни было. Можно поздравить российских «правозащитников», в той или иной форме выражавших озабоченность судьбами метавшими «коктейли Молотова» в здание посольства России в Белоруссии, здание бобруйского ГОУКГБ, при этом не замеченных во внимании к «делу Геращенко», «делу Денисенко», процессу над МОРК «Русь». Можно уважать стойкость Николая Статкевича и Юрия Рубцова, избравших себе самый тернистый, но и самый эффективный политический путь. Однако освобождение шестёрки «палитвязьней» является локальным событием, и амнистированным ещё придётся приложить немало усилий для того, чтобы их вспоминали чаще, чем Александра Козулина.
Безусловно, руководству постсоветской республики необходимо улучшить отношения с ЕС, так как срочно нужна финансовая помощь. В Белоруссии очередной кризис, так некстати совпавший с президентской кампанией (в отличие от кампании 2010 года и кризиса 2011 года). Экспорт рухнул почти на четверть, целые отрасли промышленности деградировали и даже сельское хозяйство демонстрирует не лучшие показатели «возрождения села», ВВП ушел «в минус» на 4%, растёт безработица. На поддержание стремительно падающего уровня потребления нет денег. МВФ так и не принял решения по заявке на финансовую помощь, сделанную ещё 2011 году. ЕАБР проявляет принципиальность, демонстрируя изучение причин несоблюдения официальным Минском договорённостей о выделении $3-милилардного кредита в 2011 году по линии Антикризисного фонда ЕврАзЭС (ЕФСР). ЕС готов финансировать лишь те мероприятия, которые выгодны ему, исходя из транзитного статуса одной из приграничных постсоветских республик с поправкой на приоритет украинского направления финпотоков. Для размещения евробондов сейчас не лучшие условия. Китай даёт только «связанные» кредиты. Население не спешит вкладывать инвалюту в облигации Минфина и частных компаний (даже под доходность 7−14% годовых в долларах США и 10% в евро), переводит депозиты из белорусских рублей в инвалютные и скупает доллары США.
Психологическая усталость от Лукашенко слишком велика, этот факт руководство постсоветской республики не может игнорировать. Обеспечить ротацию он не может, уйти — не желает. В таких обстоятельствах привыкшей к «незалежной» безнаказанности бюрократии остаётся нагнетать страсти, конструировать мифы, формировать в общественном сознании различные фобии и комплексы. Ничего общего с национальными интересами это не имеет.
После Лукашенко придётся решать проблемы специфики «белорусской модели». Если в течение ближайшего времени он не определится с преемником и не создаст эффективного механизма передачи ему власти (по азербайджанскому, российскому или иному сценарию), то выстроенная за два десятилетия политическая система пойдёт вразнос. Наступит экономический кризис, по сравнению с которым последние два покажутся лёгким ветерком перед бурей. Социальные последствия этих шоков будут не менее сильны, чем в «постперестроечной» БССР-РБ или «послемайданной» Украине. Стоит надеяться, что такое развитие событий не станет неожиданностью для России.
Белорусы привыкли жить в великой стране, осуществлять подлинно масштабные проекты и ощущать себя творцами эпохи. Белорусы имеют право на воссоединение, которое является не только осознанным национальным интересом, но и жизненной необходимостью. Совокупный интеллект, материальные и иные ресурсы самодостаточного государственного организма позволят жить достойно, уверенно смотреть в будущее. Лимитрофное прозябание — верный путь в никуда.