Впрочем, такой поворот событий трудно назвать неожиданным. Русское телеграфное агентство публикует интервью автора с Конрадом Шеттером, директором исследовательских программ в Bonn International Center for Conversion:
Сегодня Средняя Азия вновь становится средоточием геополитических интересов. Турция, Китай, Россия, США, Европа – все рассматривают ее не только как регион, исключительно интересный с политической точки зрения, но и как богатейший резервуар природных ископаемых и других ресурсов.
А уж когда разговор заходит о дележе нефти и борьбе за влияние, то тут и возникает без преувеличения глобальное противостояние между этими игроками.
С другой стороны, все республики Средней Азии заняты в первую очередь внутриполитическими проблемами, каждая играет, что называется, свою игру, и стабилизации в регионе это отнюдь не способствует. Поэтому у меня, например, есть опасение, что как только среднеазиатские республики в полной мере осознают интерес, который испытывают к их региону каждый из вышеперечисленных игроки, это может создать у них определенную нервозность. В этом отношении, наверное, позитивную роль может сыграть такая организация, как ШОС, в которую входят также Китай и Россия. Такой формат сотрудничества для правительств среднеазиатских стран может оказаться более приемлем, чем двустороннее сотрудничество с такими мощными партнерами, как США и ЕС.
Кстати, еще один нюанс: среднеазиатские, или центральноазиатские республики не любят когда их так называют. Взять, например, Казахстан – он тяготеет к Европе. Турменистан – там для своей страны разработали совершенно самостоятельную стратегию. И ни одной из этих стран не нравится, когда ее ставят с позволения сказать, в «одну обойму» с соседями.
И мне представляется, что непременно следует учитывать это растущее стремление к самоидентификации. Но вместе с тем, и особенно, когда речь идет об управлении природными ресурсами, надо развивать различные формы сотрудничества.
Иными словами, европейские политики строят свою работу с государствами в Средней Азии с учетом их растущего стремления проводить более обособленную политику?
Да нет. Мне кажется, в Европе имеют самое расплывчатое представление о настроениях в Средней Азии. С точки зрения Германии или Франции Средняя Азия всегда представлялась однородным конгломератом. Поэтому настроения и устремления разных стран этого региона в расчет не принимаются. И мне представляется, что это напрасно.
А мы могли бы сравнить стратегии двух главных игроков в этом регионе – США и Китая?
Нет. Сравнивать их политику в регионе невозможно, потому что у этих двух игроков разные интересы. У Китая основной мотив – колоссальный энергетический голод. К тому же в Средней Азии отношение к Китаю самое настороженное, так как принято думать, что у китайцев там существуют и другие интересы.
У американцев интерес гораздо сильнее привязан к их базам в Афганистане, и конечно – к России. А у России интересы, я бы сказал, еще в значительной степени определяются некоей ностальгией по советским временам. При этом не следует забывать, что в этих странах до сих пор важную роль играет русский язык, там до сих пор живет много русских. Все это необходимо учитывать.
Иными словами, все эти игроки преследуют в Средней Азии собственные интересы. Еще Турция: здесь главные фактор распространенный в регионе турецкий язык и идея воссоздания тюркского государства. Иран: у него тесные связи с Таджикистаном и общий язык – фарси. Так что интересы у всех разные.
Кавказ как-то участвует в этом раскладе?
Кавказ ведет себя несколько иначе. С одной стороны, они видят, что интерес к Средней Азии растет, равно как и число участников в этой игре. С другой - некоторые государства на Кавказе, в частности, Грузия, значительно внимательнее отслеживает события на Украине, чем в Средней Азии.
Но при этом, анализируя ситуацию в Средней Азии, учитывать происходящее на Кавказе важно. И в первую очередь из-за нарастающего напряжения в Нагорном Карабахе. Надо сказать, что и Армения, и Азербайджан наращивают военный потенциал, и проблема Нагорного Карабаха только обостряется.
И странным образом, эта ситуация приводит к возвышению роли Турции?
Несомненно. У Турции, в силу ее географического положения, интерес к региону есть, и это интерес большой. В принципе, Турция стала намного сильнее, чем пять-десять лет назад, и на самом деле воспринимает себя в качестве одной из ведущих сил и на Кавказе, и в Средней Азии. А с точки зрения Запада, укреплению роли Турции способствует и кризис на Украине.
Лет сто назад все страны, о которых мы сейчас говорим, находились под сильным влиянием англичан. В чем проявляется сегодня британский интерес к этому региону?
Вы правы. Весь регион привлекал к себе самое пристальное внимание Великобритании. Но это было главным образом, в 19 веке. Мне кажется, сегодня все выглядит иначе по той простой причине, что Британия лишилась всех колоний в Азии и на Ближнем Востоке. Ведь в так называемой Большой Игре Средняя Азия и Афганистан всегда рассматривались ка некая буферная зона на подступах к Индии. То же можно было отнести и к Оттоманской империи, игравшей роль буферной зоны вокруг британских колоний на Ближнем Востоке.
После утраты колоний Британия в значительной степени утратила и интерес к региону. Сейчас ее больше интересует, как строить отношения и развивать сотрудничество с Южной Азией, но Средняя Азия, как мне кажется, их уже не интересует.
Мы не упомянули такой фактор риска, как наркотики
Да. Наибольшую тревогу вызывает не только производство опиума в Афганистане, но и пути его транспортировки из Афганистана – через Пакистан и Среднюю Азию. Вопрос в том, сколько опиума попадает через Среднюю Азию в Россию и Европу. И мне представляется, что это уже экономический фактор, устранить который уже невозможно. Особенно сейчас, когда фактически не существует ни афганского государства, ни международного контингента. И это огромная проблема для всего региона.
И, конечно, исламский экстремизм. За последние несколько лет мы видели, как Афганистан превращается в убежище исламистов. И здесь возникает другой вопрос: насколько исламисты из Афганистана укрепят свои позиции в Средней Азии?
То есть, вы связываете наркоторговлю и исламистов?
Хороший вопрос. Хуже всего обстоит дело в Афганистане, который фактически превратился в «наркогосударство». К производству и транспортировке наркотиков имеют отношение не только различные повстанческие группировки, но и само правительство страны. Иными словами, не только вооруженные группировки, но и Правительство Афганистана получают доходы от торговли наркотиками.
Итак, подводя итог нашей беседе, верно ли я понимаю, что главными вызовами для этого региона представляются: наркоторговля, исламский экстремизм и сам по себе факт, что регион вновь привлекает к себе интерес целого ряда иностранных держав?
Все так. И еще одно: гражданская война, которая ведется сейчас в Афганистане, может распространиться и в Среднюю Азию. Поэтому я считаю, что Среднюю Азию следует рассматривать как крайне нестабильный регион. Всегда есть опасность, что война может прийти в уже существующие очаги нестабильности, такие, как Ферганская долина.
