На Ближнем Востоке происходит смещение эпицентра геополитической интриги. После того как министр обороны США Эштон Картер заявил, что Турция должна принять более активное участие в борьбе с «Исламским государством» (ИГ — организация, запрещенная на территории России), Вашингтон решил «завязать» Турцию, своего союзника по НАТО, в вооруженный конфликт с долгосрочной и неопределенной перспективой. Отныне ИГ и курдский фактор становятся одними из действенных рычагов воздействия не только на турецкие геополитические амбиции, но и на ситуацию в регионе.
Фоном интриги выступает Саудовская Аравия, «завязанная» на йеменскую проблему. Похоже, её также будут держать в подвешенном состоянии. В игру вброшена и иранская «карта», хотя арабские союзники Запада вместе с Израилем пытаются оттеснить Вашингтон чтобы предотвратить возвращение Тегерана на главное поле действия. Белый дом маневрирует. Президент США Барак Обама в письме к Конгрессу пообещал не отказываться от давления на Иран даже в случае одобрения американскими парламентариями соглашения по его ядерной программе. «В случае если Иран начнет склоняться к ядерному оружию, любые имеющиеся в распоряжении США варианты, включая военные, останутся доступны как в течение действия сделки, так и после этого», — подчеркнул Обама. Проявляются заметные особенности американской стратегии. Обама заверил, что намерен и дальше сохранять в силе санкции, введённые в отношении шиитской «Хезболлы» в Ливане и правительства Башара Асада в Сирии; усиливать сотрудничество с Израилем и другими союзниками с целью предотвращения дестабилизации Йемена со стороны Ирана. Хотя такая схема напоминает побочный фон.
Ещё один момент. На днях в Москву прилетает делегация Минобороны Ирана. Как сообщил директор второго департамента Азии МИД РФ Замир Кабулов, «в МИД России надеются, что страны смогут достичь соглашения по С-300». В апреле министр иностранных дел России Сергей Лавров объяснил, зачем президент России Владимир Путин подписал указ, который позволит передать Ирану зенитные ракетные системы С-300: «Зенитно-ракетный комплекс С-300 имеет исключительно оборонительный характер, он не приспособлен для целей нападения и не поставит под угрозу безопасность какого-либо государства или региона, включая Израиль. Между тем, для Ирана, принимая во внимание очень напряженную ситуацию в окружающем его регионе, современные системы противовоздушной обороны очень важны». Дипломат подчеркнул, что для Ирана современная система ПВО очень актуальна, особенно с учетом напряженности вокруг Йемена. Наконец, 30 сентября в Тегеране запланирована II Международная конференция по технологическим возможностям в иранской нефтегазовой промышленности. По мнению руководителя Института нефтяной промышленности Ирана Мохаммада Резы Катузиана, основная тема конференции — повышение нефтедобычи на месторождениях, в частности, разрабатываемых Ираном вместе с соседними государствами.
Накануне экс-генеральный директор департамента Каспийского моря и Центральной Азии министерства нефти Ирана Махмуд Хагани заявил, что ИРИ может инициировать создание организации стран-экспортеров нефти нового типа, которая будет напрямую договариваться с конечными потребителями. По его словам, «сегодня ОПЕК можно считать недееспособной организацией из-за неправильной политики Саудовской Аравии и ее союзников», и «в настоящее время для энергетических рынков необходимы новые многосторонние институциональные рамки». Иран уже неоднократно предупреждал ОПЕК о том, что «нынешняя политика картеля является неустойчивой: при ежедневном падении цен на нефть ОПЕК и другие производители нефти, в частности в Центральной Азии и Каспийском регионе, остро нуждаются в согласовании общей цели». То есть Тегеран планирует взять под своё «энергетическое крыло» Казахстан, Азербайджан и Туркмению, которые не являются членами ОПЕК. При этом иранцы намерены увеличить свою долю в крупнейшем азербайджанском газовом проекте «Шахдениз».
Как заявил министр связи и информационных технологий Ирана, сопредседатель ирано-азербайджанской межправкомиссии по экономическому, торговому и гуманитарному сотрудничеству Махмуд Ваези, переговоры по этому вопросу уже ведутся с азербайджанской стороной. В свою очередь, глава секретариата азербайджано-иранской межправительственной комиссии по сотрудничеству в торгово-экономической и гуманитарной сферах Мехди Мохташами уточнил, что Тегеран хочет приобрести долю в проекте Трансадриатического газопровода (TAP), который предполагает доставку азербайджанского газа в Европу. И это заявление звучит в условиях снижения энергетических мощностей всех стран Каспия (кроме России), которые «закупорены» в центре материка. Более того, нынешнее падение цен на нефть делает актуальным следующий вопрос: не обесценится ли «черное золото» с выходом на это рынок Ирана? Согласно BP Statistical Review, доказанные запасы Каспия составляют 16 млрд баррелей, а 200 млрд — потенциальные объёмы, в то время как доказанные запасы Персидского залива — 600 млрд баррелей. Кстати, еще в 2004 году Бахрейнский центр исследований сделал анализ факторов, объединяющих и разъединяющих эти два региона. Объединяющий фактор: два региона имеют большие запасы углеводородного сырья. Но в силу рыночных конъюнктурных соображений сотрудничество и кооперация между двумя регионами может иметь больше политическое содержание, нежели практическое. Всё идет к тому, что каспийская нефть будет выводиться из игры в сторону консервации. Реализация проектов, особенно с участием американских компаний, будет затягиваться. Сегодня быть монополистом в нефтегазовой сфере означает не давать возможности другим быстро осваивать эти ресурсы.
Разъединяющий фактор по линии Каспий — Персидский залив обострит старые и новые вызовы, обнажающие слабость политических систем. До недавнего времени страны Персидского залива искали и находили поддержку со стороны внешних сил, главным образом из США. Но сейчас они сталкиваются с серьезным вызовом в лице таких движений, как «Исламское государство». В частности, Азербайджан, (в силу карабахского конфликта) открывающий дверь для вмешательства внешних сил, которые могли бы сыграть на его стороне, также обнажает слабость своей политической системы. Сталкиваясь со значительными трудностями в защите самих себя и своих интересов, страны Каспия (кроме России), как это сделали несколько стран Персидского залива в рамках Совета сотрудничества государств Персидского залива, могут пойти на создание альянсов между собой, но уже под эгидой Ирана, а не Турции, так как первый — связующее звено между Персидским заливом и Каспием. Это означает реальную смену геополитической диспозиции не только на Ближнем Востоке, но и в Закавказье. Ход событий будет определяться желанием Вашингтона и Москвы ассистировать друг другу, как это было во время подписания Венского соглашения по иранской ядерной программе. В противном случае, дугу Каспий — Персидский залив ожидает дестабилизация.
