Польский президент Анджей Дуда предложил новую формулу для переговоров по украинскому вопросу. По мнению Дуды, к мирному урегулированию должна активнее подключиться Польша и другие соседи Украины, а прочного мира можно достичь только с помощью широкой мирной конференции. О возможных мотивах президента и том, что Польша способна привнести в мирный процесс, порталу RuBaltic.Ru рассказала Рената МЕНЬКОВСКА-НОРКЕНЕ, ассоциативный профессор Института политических наук Варшавского университета.
- Г-жа Меньковска-Норкене, на Ваш взгляд, с какой целью Анджей Дуда призывает к смене минского формата?
- Наш президент собирается продолжить линию президента Леха Качиньского. По большей части, она довольно антироссийская, к сожалению. Наверное, президент будет двигаться в сторону концепции Юзефа Пилсудского, где соседствующие с Польшей страны будут представлять из себя группу союзников, от Балтийского до Черного моря. Вместе они будут составлять буферную зону вокруг России.
Так что я полагаю, что инициатива Дуды определенно связана с концепцией Пилсудского 30-х годов.
Лех Качиньский также пытался применять данную концепцию во время своего президентства. Анджей Дуда пытается объединить Польшу, страны Балтии и, вероятно, Украину с Беларусью, а также страны, находящиеся к югу – Румынию и Болгарию. Как вы знаете, Румыния и Болгария тоже имеют собственные интересы. Конкретно Болгария раньше была чрезвычайно проросийской, теперь это постепенно меняется из-за того, что проекты трубопроводов не соответствовали болгарским ожиданиям. Дуда планирует объединить эти страны вокруг идеи убедить Россию не входить в ту часть Европы.
- Он также призывает и к более деятельному участию Польши. О каком участии, на Ваш взгляд, шла речь?
- Конечно, политика Дуды и его видение минского процесса и российско-украинского конфликта строятся на том, что Польша должна играть более активную роль. Поэтому, видимо, зная, что Польша – не империя, а маленькая страна, хотя и имеет некоторый вес в Евросоюзе, он хочет, чтобы члены ЕС, соседствующие с Польшей, выступили единым фронтом. Он может предложить вернуться к Вышеградской группе, подключив Венгрию, Словакию и Чехию, которые сейчас более пророссийские. Возможно и подключение Веймарского треугольника с Парижем и Берлином, чтобы каким-нибудь образом объединить страны в группу, способную убедить Россию «не продолжать» конфликт на Украине и не замораживать его. Именно так я интерпретирую идею Дуды.
Но также его жест можно считать наследием Качиньского. Дуда публично заявляет о продолжении его политики. Возможно, вы помните, что Лех Качиньский сказал в 2008 году, что сегодня – Грузия, завтра – Украина, послезавтра – страны Балтии. В этом смысле политику Дуды также можно назвать антикремлевской.
С другой стороны, Дуда полностью понимает, что Россию нельзя игнорировать. В особенности – российское общество, бизнес и так далее. Потому что у поляков множество деловых связей с русскими. Поэтому мне кажется, что Дуда хоть и антикремлевский и антипутинский, но, по крайней мере, говорит о необходимости учитывать ожидания российского общества. Он также понимает, что Россия – наш сосед, и мы не должны организовывать тотальную изоляцию страны. Польша не должна кричать слишком громко, что Россия не права, злая и тому подобное. Однако Дуда будет намного более острым по вопросу России, чем его предшественник. Если на предстоящих выборах осенью «Право и справедливость» получит большинство в парламенте и сформирует правительство, ситуация может измениться. Тогда курс Польши может стать еще более антироссийским, потому что министром иностранных дел может стать Кшиштоф Щерский или кто-то из его окружения.
- Вы упомянули, что польские власти все же понимают необходимость поддерживания нормальных отношений с Россией. Как это соотносится c возвратом к психологии буферов и санитарных кордонов первой половины XX века?
- У нас есть очевидные исторические страхи. В данный момент мы вспоминаем Вторую мировую войну, переживаем в памяти такие события, как Пакт Молотова-Риббентропа. Путин недавно в России как раз на встрече с чиновниками заявил, что пакт не был таким уж плохим. Конечно, это заботит Польшу тем, реально ли Россия имеет это в виду. Польшу много раз завоевывали, в итоге включили в зону влияния СССР. Мы видим последствия самой истории и того факта, что мы достаточно часто винили Россию в наших проблемах, даже больше, чем нацистов. Разумеется, есть и другой фактор – Польша стремится поддержать Украину и — в будущем — Беларусь. Польша хочет, чтобы эти страны стал членами Евросоюза. Концепция расширения ЕС определенно включает присоединение Украины и Беларуси. Близость России и возможность заморозить конфликт на Донбассе воспринимается как опасный сценарий, как угроза, способная повлиять на включение новых стран в ЕС. На самом деле, идея «Восточного партнерства» продемонстрировала ожидание того, что Польша в один день окажет сильную помощь Украине в ее европейских амбициях. Сейчас это тяжело, но, возможно, в будущем она сможет стать членом ЕС. Россия, само собой, выступает полностью против этого.
- Зачем Польше нужна такая буферная зона?
- Как я говорила, есть исторические причины, но в Польше есть страхи касательно того, что Россия может сделать в будущем – стать угрозой для Польши и других стран.
Мы должны сотрудничать с Россией в борьбе против «Исламского государства» и по другим вопросам. Но поскольку имеется еще один конфликт, на Украине, некоторым сложно быть с Россией. Поэтому Польша считает, что украинской конфликт нужно быстрее решить, чтобы потом заняться другими горячими точками – в Сирии, на турецкой границе, в Ливии.
Но если говорить честно и уложиться в одно предложение, то главная причина – это история. Нашу страну разделяли на три части, одну из которых забрала Россия, потом был Пакт Молотова-Риббентропа и так далее. Исторические причины для нас довольно существенны.
- Что полезного может Польша привнести в минский процесс?
- Хороший вопрос! Мы хотели бы поучаствовать, но вопрос в том, что мы можем предложить? Очень сложно сказать. Проблема кроется в ожиданиях. Российские и польские ожидания взаимоисключающие и попросту противоречат друг другу. Польша желает, чтобы Украина входила в европейскую зону влияния, Россия хотела бы видеть ее в собственной зоне влияния. Польша и Евросоюз хотят видеть Украину единой и проевропейской. Россия, судя по всему, хочет видеть Украину разделенной на две части или даже полностью пророссийской. Эти подходы тяжело соединить. Если искать поле для компромисса,
Польша могла бы объяснить Западу, почему Россия боится наличия инфраструктуры НАТО вблизи своих границ. С другой стороны, Польша также могла бы объяснить России интересы Евросоюза. То есть Польша могла бы стать посредником-коммуникатором. Но раз мы считаемся антироссийскими, вероятно, мы не можем быть объективными. С этой точки зрения будет сложно.
Если Польша присоединит другие страны и соберет их вокруг идеи стабилизации ситуации на Востоке Украины, думаю, это может оказать давление на Россию. Однако что мы еще можем сделать – это поддерживать Украину, вместе с тем задуматься о поддержке России в будущем. Польша может убедить Евросоюз, что в будущем добрососедское сотрудничество с Россией тоже будет хорошей идей, но условие – стабильность на Украине. Мы можем попытаться достичь мира в настоящий момент, в будущем договориться о полной целостности Украины и выводе российских войск, если таковые имеются (я полагаю, что они там есть), тем самым остановив войну. Ценой может быть какой-нибудь аналог «Плана Маршалла» для России, некая сделка. Но здесь я фантазирую. Я не думаю, что Дуда этого хочет. Дуда просто хочет усилить польскую позицию, объединив государства вокруг Украины. Это и есть его интерес, безотносительно к тому, может ли Польша предложить что-нибудь особенное или нет.
- Инициатива Дуды — это реальный план или часть предвыборной кампании «Права и справедливости» на парламентских выборах?
- И то, и другое. «Право и справедливость» продолжает дело Качиньского, то есть Дуда презентует себя как человека, делающего все возможное для недопущении вмешательства России в дела Восточной Европы и для включения Украины в западную сферу влияния.
