В Генпрокуратуре Литовской Республики (ЛР), несмотря на период отпусков, продолжается работа по завершению 10-томного обвинительного заключения к уголовному процессу по трагическим событиям, произошедшим в ночь на 13 января 1991 г. у вильнюсской телебашни. Тогда погибли 14 человек. Список виновных, составленный литовскими прокурорами, насчитывает 69 бывших советских, а ныне российских граждан.
В их числе бывший министр обороны СССР маршал Д. Язов, бывший командующий ПРИБВО генерал-полковник Ф. Кузьмин, бывший замначальника военной контрразведки КГБ СССР генерал-майор Ю. Калганов, бывший замминистра МВД СССР генерал-лейтенант Н. Демидов, бывший командир группы «А» КГБ СССР полковник М. Головатов и другие граждане РФ.
Лишь смерть исключила из этого списка бывшего главу КГБ СССР В. Крючкова, министра внутренних дел СССР Б. Пуго и секретаря ЦК КПСС О. Шенина. Обвинительное заключение прокуроры готовят к заочному уголовному процессу, преподносимому в Литве как «Нюрнберг-2». Он должен начаться осенью 2015 г.
Когда политика довлеет над правом
Необоснованность и явная политизированность обвинений российских граждан, сформулированных Генпрокуратурой ЛР, наиболее ярко просматриваются в обвинениях, предъявленных российскому гвардии полковнику запаса Юрию Мелю, захваченному литовскими властями в марте 2014 г. на границе Литвы и Калининградской области.
В январе 1991 г. он, будучи 22-летним лейтенантом и командиром танка Т-72, по приказу командования принял участие в силовой акции по восстановлению действия Конституции СССР на территории Литовской ССР. Танк Меля у вильнюсской телебашни лишь произвёл вверх три холостых выстрела.
Тем не менее, литовские прокуроры инкриминируют российскому полковнику следующие военные преступления: участие в запрещённых военных действиях, преследование по политическим и национальным мотивам гражданских лиц, находящихся под защитой международного гуманитарного права, их убийство, лишение свободы, бесчеловечное обращение с ними и пытки.
Эти явно надуманные обвинения позволяют литовским прокурорам требовать для Меля пожизненного заключения, о чем они публично уже заявили. Обвинения, аналогичные вышеперечисленным, инкриминируются большинству подозреваемых россиян. Их абсурдность очевидна. Достаточно сказать, что результаты судебно-медицинской экспертизы, изложенные в официальной справке литовских судмедэкпертов № 29 от 06.02.1991 г. исключают какую-либо причастность советских военнослужащих к гибели людей у телебашни.
Пытаясь создать псевдоправовые основания для преследования российских граждан, литовские прокуроры не гнушаются даже самыми примитивными фальсификациями. Так, по их утверждениям 4 человека у вильнюсской телебашни стали жертвами наезда и переезда советской бронетехники. Однако травмы так называемых пострадавших можно отнести лишь к травмам, полученным в автоавариях. Об этом четко и недвусмысленно говорится в вышеупомянутой справке литовской судмедэкспертизы.
Помимо этого, пошаговый анализ фотоснимков так называемого наезда танка на людей, которыми оперируют литовские прокуроры, позволяет сделать аргументированный вывод о фальсификационном постановочном характере этого «наезда». Людей подкладывали под стоящий танк и меняли положение их тел и ног, имитируя наезд.
Независимое медицинское обследование так называемых жертв «наезда» танка, несомненно, подтвердит этот вывод.
Надуманными являются обвинения сотрудников группы «А» КГБ СССР, бравших под охрану телебашню, в расстреле гражданских лиц. Известно, что Витаутас Ландсбергис, тогдашний глава Верховного Совета Литвы, 16 января 1991 г. на заседании ВС сообщил депутатам следующее. Генеральный прокурор Литвы Артурас Паулаускас проинформировал его о том, что лично исследовал помещения телебашни и установил: «На стенах башни и внутри не замечены следы от пуль, также не замечено, что там происходила схватка с применением огнестрельного оружия…» (из стенограммы 97-ого заседания ВС Литвы, http://www3.lrs.lt/pls/inter3/dokpaieska.showdoc_l?p_id=251255).
Тем не менее, это не помешало Ландсбергису буквально на следующий день назвать «альфовцев» убийцами и обвинить их в расстреле безоружных людей. К этому добавлю, что согласно выводам литовских криминологов раневые каналы в телах январских жертв, имели направление сверху вниз под углом 40-60 градусов, тогда как советские военнослужащие находились непосредственно перед митингующими. Пули, нанесшие смертельные ранения большинству из январских жертв, были пулями от охотничьих и малокалиберных ружей, а также от винтовки Мосина образца 1891/1930 г.
Но это не смущает литовских юристов. Они давно стали слугами правящей политической верхушки ЛР. Поэтому, несмотря на явную абсурдность и несостоятельность обвинений, подготовленных литовской стороной, можно быть уверенными, что в ходе заочного уголовного процесса по делу россиян они не вызовут протеста у судей Вильнюсского окружного суда. Ведь в Литве при рассмотрении знаковых уголовных дел политический аспект давно довлеет над правовым.
Не случайно в 2010 г. преступления у вильнюсской телебашни были переквалифицированы в военные преступления против человечности. Это было осуществлено в политических целях.
Литовским властям крайне необходимо признать бывших советских, а ныне российских граждан военными преступниками. Это позволит поставить вопрос о признании СССР преступным государством, а Россию объявить правопреемником этого преступного государства со всеми вытекающими последствиями, в том числе и материальными претензиями Литвы.
Замечу, что внесение изменений в Уголовный Кодекс ЛР, позволяющих переквалификацию преступлений, было осуществлено на основании соответствующих статей Римского статута Международного уголовного суда, принятого в июле 1998 г. Однако литовские юристы недостаточно внимательно изучили статью 11-ю этого Статута под названием «Юрисдикция ratione temporis». Именно она определяет действие юрисдикции Римского статута по времени.
В пункте 1 этой статьи сказано, что «Суд обладает юрисдикцией только в отношении преступлений, совершенных после даты вступления в силу настоящего Статута». Как известно, Римский статут вступил в силу 1 июля 2002 г. В этой связи применение введенных в 2010 г. статей 100, 101, ч.1. ст. 103, ч. 1 ст. 111 и ст. 112 УК ЛР к преступлениям, совершенным в 1991 г., неправомерно.
Помимо этого, неоспоримым юридическим фактом является то, что в январе-августе 1991 г. Литва была союзной республикой в составе СССР. На её территории действовали советские законы. Литовским властям давно пора осознать, что провозглашение независимости и её реальное обретение это не одно и то же. Иначе в мире воцарится хаос.
Особо отмечу, что литовские прокуроры, формулируя обвинения против советских военных и политических деятелей, а также советских военнослужащих, принимавших участие в силовой акции по восстановлению действия Конституции СССР на территории Литовской СССР, без тени смущения ссылаются на то, что те якобы осуществляли политику СССР и КПСС по уничтожению мирных гражданских лиц.
Однако не приводят ни одного документа в подтверждение этих заявлений. Такие документы невозможно привести, так как они не существуют. Но это не смущает литовских юристов: в борьбе с политическими врагами у них хороши любые средства.
В этой ситуации странно молчание официальной России в отношении подготовки заочного уголовного процесса над российскими гражданами. Известно, что, когда судебная машина приходит в действие, её остановить практически невозможно. Вскрыть фальсификационный характер обвинений российских граждан и повлиять на ход процесса следует только до его начала. Надеяться на объективность и отсутствие политического подхода у литовских служителей Фемиды тщетно.
Для этого достаточно обратиться к уголовному процессу по делу об убийстве в ночь на 31 июля 1991 г. на КПП «Медининкай» шестерых литовских должностных лиц. Подробнее об этом процессе следует рассказать по причине того, что он является для Генпрокуратуры ЛР первой попыткой применения ранее упомянутой ст. 100 УК ЛР. Она предусматривает наказание вплоть до пожизненного лишения свободы.
Эту статью литовские прокуроры попытаются применить и в ходе заочного уголовного процесса над 69 россиянами. В этой связи представляют интерес методы расследования преступлений, а точнее методы фальсификации этих преступлений, которые используют сегодня литовские служители Фемиды, реализуя указаниям правящей элиты.
«Qui prodest?» - «Кому выгодно?»
В мае 2011 г. Вильнюсский окружный суд приговорил бывшего рижского омоновца, гражданина РФ Константина Никулина к пожизненному заключению за участие в убийствах в Медининкай. Этот приговор вызвал неоднозначную реакцию в Литве.
Редактор популярной в Литве газеты «Karštas komentaras» («Горячий комментарий») Гедре Горене посвятила этому неправому уголовному процессу 400-страничную книгу «Преступление именем государства». («Nusikaltimas valstybes vardu». «Gaires». 2014, Vilnius).
Название книги как нельзя точно характеризует сложившуюся в Литве систему государственной власти и правосудия. В этой книге Горене удалось показать и доказать фальсификационный характер как уголовного дела, по которому был осужден К. Никулин, так и самого уголовного процесса.
Эта точка зрения находит поддержку в литовском обществе, но… 20 июля этого года книгу Горене, по указанию свыше, изъяли из всех книжных магазинов. Вот такая свобода слова царит сегодня в «демократической» Литве.
В канун 24-й годовщины трагедии в Медининкай осужденный К. Никулин обратился с письмом к руководителям ЛР с просьбой найти подлинных преступников. Однако трудно надеяться, что литовские верхи решатся искать настоящих виновников этого преступления. Об этом свидетельствует вся история дела «Медининкай».
Известно, что уже на первой стадии расследования этого дела начались странности. Главную улику, часы «Электроника», якобы принадлежавшие одному из рижских омоновцев, спустя четыре дня после убийства, 4 августа, случайно (?) нашла под тряпкой у входа в вагончик КПП жена начальника смены «таможенного поста» в Мядининкай Р. Казокявичюса. Она, якобы по просьбе мужа, пришла прибрать в этом вагончике…
Это при том, что за период с 31 июля по 2 августа осмотр места происшествия в Медининкай производился четырежды с составлением протоколов. Однако часы так и не были обнаружены, хотя осмотры велись с применением металлоискателей. Также известно, что 2 августа у вагончика КПП в Медининкай собралась толпа родственников погибших. Тогда же десятки различных представителей и журналистов буквально прочесали всю местность в районе убийства. Но часов никто из них не нашел!
Затем в реанимационной палате вильнюсской больницы странным образом умирает один из раненых в Медининкай таможенник Р. Рабавичюс. Ему кто-то банально отключил систему жизнеобеспечения. По чьему указанию это было сделано, не выяснено до сих пор.
Далее из кабинетов Генеральной прокуратуры ЛР пропали (?) главные документальные свидетельства по делу «Медининкай»: видеозаписи места преступления, первого допроса единственного выжившего в Медининкай Т. Шярнаса и допросов свидетелей А. Бобылева, А. Смоткина и др.
Кстати, аналогичным образом из архивов Сейма Литвы и Генпрокуратуры пропали важнейшие видеозаписи январских событий 1991 г. Вышеизложенное наводит на мысль о том, что организаторы преступления в Медининкай и 13 января до сих сидят в Вильнюсе в высоких кабинетах. Это также подтверждает следующая информация.
2 июля 2015 г. газета «Карштас коментарас» опубликовала интервью бывшего вильнюсского омоновца Александра Бобылева. В нем он сообщил, что в ноябре 1991 г. полиция Литвы планировала осуществить операцию «Мешок» («Maišas»), целью которой было поставить завершающую точку в деле «Медининкай». Об этой операции Бобылеву сообщил его знакомый Александр Смоткин. Тот в свою очередь узнал эту информацию от старшего брата, который проживает в Литве и занимается строительством государственных охранных объектов.
Брат сообщил А. Смоткину, что однажды, после сдачи важного объекта, ему пришлось «обмывать» это событие с Артурасом Скучасом, начальником охраны Верховного Совета Литвы. Тот, подвыпив, заявил, что дело Медининкай было бы закрыто ещё в ноябре 1991 г. если бы операция «Мешок» завершилась бы удачно.
Как удалось выяснить, осенью 1991 г. литовским спецслужбам удалось подкинуть сторонникам советской власти в Литве идею организовать 7 ноября 1991 г. по случаю 74-й годовщины Великой Октябрьской революции радиопередачу на Литву из Белоруссии. Выполнить эту задачу решила группа интернационалистов в составе А. Смоткина, Х. Дзагоева и В. Орлова.
Они должны были отправиться в Белоруссию на автомобиле. Накануне отъезда один из литовских провокаторов сумел всучить членам группы оружие: автомат и пистолет, ранее принадлежавшие убитым в Медининкай таможенникам. 6 ноября 1991 г. на Шумском пограничном посту машина с интернационалистами была остановлена литовскими пограничниками. Дзагоев и Орлов сдались без сопротивления, Смоткину удалось бежать.
24 июля 2015 г. на информационно-аналитическом портале «НьюсБалт» появилось письмо А. Смоткина. В нем он утверждает, что его бегство разрушило операцию «Мешок», согласно которой он и двое его товарищей должны были быть расстреляны прямо у поста. Поскольку у них было бы обнаружено оружие из Медининкай, то это знаковое дело можно было бы считать расследованным и закрытым в связи со смертью преступников. Но бегство одного из тех, кого назначили в убийцы, разрушило планы литовских фальсификаторов.
Причем, по словам Смоткина, «последнюю часть этой операции, то есть ликвидацию «трех мешков» (так в Литве называют неудачников. – В.Ш.), должны были осуществить люди из группы А. Скучаса». Добавлю, что служба охраны Верховного Совета Литва тогда подчинялась непосредственно председателю ВС В. Ландсбергису. Возникает закономерный вопрос, могли ли люди из охраны ВС действовать в Шумске без ведома Ландсбергиса?
Версии
Трагические события в Медининкай следует рассматривать в контексте ситуации, имевшей место летом 1991 г. в СССР и Литве. После январских событий того года Литва лишь номинально продолжала оставаться в составе СССР. Однако атрибуты суверенности, присущие независимому государству в ней отсутствовали. Её декларативно провозглашенную независимость признала лишь Исландия.
Напомню, что к июлю 1991 г. практически все союзные республики объявили о своем государственном суверенитете. Ситуацию усугубляло экономическое положение страны, вызванное непродуманными реформами. СССР захлестнул дефицит не только товаров первой необходимости, но и продовольствия. Нарастало недовольство пораженческой политикой М. Горбачева.
Президент СССР лихорадочно искал материальной поддержки на Западе, но там никто не спешил ему помогать. Немецкий журнал «Der Spiegel», ставший обладателем 30 тыс. страниц документов из архива Горбачев-фонда, так пишет о ситуации, сложившейся к лету 1991 г.: «Горбачев хотел, чтобы за рубежом его и впредь принимали, как главу великой державы, а в кулуарах он вынужден побираться».
Безрезультатной оказалась встреча Горбачева с членами «Большой семерки» в Лондоне, состоявшаяся 17 июля 1991 г. Оставалась надежда на встречу с президентом США Дж. Бушем, который прибыл в Москву с визитом 28 июля того же года для подписания Договора об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1). Но Буш лишь посочувствовал Горбачеву.
Полагать, что в ситуации пребывания Буша в Москве кто-то из окружения Горбачева мог дать команду на расстрел литовских таможенников – просто безумие. Считать, что инициативу в этом деле проявили вильнюсские или рижские омоновцы также нелепо. Ведь те прекрасно понимали, что акция с варварским убийством литовских таможенников будет ударом по СССР и, соответственно, по ним. Литовские прокуроры могут считать их преступниками за разгром таможенных постов, но делать из них ещё и придурков, это уже слишком.
Наиболее выгодна акция со зверским расстрелом таможенников была Ландсбергису и его окружению. Ведь в январе 1991 г. они сумели сделать ответственными за гибель людей у телебашни советских военнослужащих.
Результат для Ландсбергиса оказался потрясающим. Он получил поддержку не только за рубежом, но и в Союзе.
Напомню, что послужило катализатором для подготовки январских событий. 31 июля (интересное совпадение) 1990 г. газета «Республика» опубликовала «Обращение» 20 весьма уважаемых в Литве общественно-политических деятелей, в котором ландсбергистам было отказано в доверии и было предложено избрать новый Сейм возрождения. Возможность утраты власти Верховным Советом Литвы стала вполне вероятной.
После этого глава ВС Ландсбергис заговорил о сакральной жертве, которую якобы требует независимость Литвы. К январю 1991 г. фиаско клики Ландсбергиса стало очевидным. К этому времени интеллектуальное ядро «Саюдиса» перешло в Форум будущего Литвы, в котором ведущую роль играла оппонент Ландсбергиса премьер-министр К. Прунскене.
Стало ясно, что дни пребывания Ландсбергиса у власти сочтены. В этой связи напомню, что 11 октября 1992 г. ландсбергистский Верховный Совет, осознав, что довел республику до кризиса, был вынужден самораспуститься. Не вызывает сомнений, что это должно было произойти уже в феврале-марте 1991 г., но тогда ландсбергистов спасла кровь январских событий.
В июле 1991 г. ситуация для Ландсбергиса и его окружения вновь стала предельно опасной. Москва была полна слухами о том, что вскоре «гайки будут закручены» и порядок в стране будет восстановлен. Американское посольство и окружение Ельцина обладали информацией о планировании введения чрезвычайного положения в СССР. Естественно, этой информацией они поделились с литовскими властями. Перспектива Литвы обрести реальную независимость в такой ситуации становилась призрачной.
Не случайно Ландсбергис приложил массу усилий для того, чтобы 21 июля 1991 г. в Москве он и президент России Б. Ельцин подписали «Договор об основах межгосударственных отношений между РСФСР и ЛР». Ландсбергис помнил, что в ходе январских событий 1991 г. его нахождение у власти в Литве обеспечил Ельцин. Поэтому в ожидании грядущих событий также следовало заранее заручиться поддержкой российского президента.
Обеспечив себе тыл в Москве, Ландсбергис решил вновь сыграть на опережение и провести новую кровавую акцию, приурочив её к визиту президента США в Москву. Ситуация для такой акции складывалась благоприятно и потому, что в Вильнюсе в июле 1991 г. проходили IV Всемирные игры литовцев. В них приняли участие около 3000 спортсменов литовского происхождения из 12 стран мира. Все они должны были стать в своих странах глашатаями позиции Литвы, в которой «советские оккупанты» убивают мирных граждан.
После медининкайской бойни Ландсбергис обратился к мировой общественности с заявлением, названным «Фашисты нападают». В нем говорилось: «За силами, которые находятся на содержании у Советского Союза, за преступлениями, совершенными их вооруженными группировками, стоит верховное руководство СССР, которое не может постоянно прикидываться, что ничего не знает, не контролирует ситуацию. Пришла пора принимать решения. Силы с фашистским уклоном, признающие только насилие, взялись за оружие против демократии и свободы…».
Между тем выживший таможенник Т. Шярнас сообщил, что, по крайней мере, один из убивавших в Медининкай говорил по-литовски. С кем? Одним словом, исполнителей преступления, видимо, следует искать не в России, а в Литве, если их оставили в живых.
То, что Ландсбергис сегодня всех критикует за неудовлетворительное расследование дела «Медининкай» и пропажу документальных свидетельств, может быть лишь игрой старого провокатора и бывшего информатора НКВД-КГБ. Это лучший способ отвести от себя подозрения.
Однако нельзя сбрасывать со счетов и обычную криминальную разборку в Медининкай. Не секрет, что в 1991 г. служба на литовских таможенных постах была весьма прибыльной. Существует немало документальных подтверждений фактам банального вымогательства и грабежа на этих постах. Так, 13 января 1993 г. «Литературной газете» появилась статья О. Белоцкого «Металлический рок». В ней рассказывалось о схеме взимания поборов на той же медининкайской таможне.
В конце 1991 г. один из бывших сотрудников КГБ Литовской ССР рассказал мне, что причиной расправы в Медининкай были непомерные запросы таможенников. Якобы за большую партию контрабандных меховых изделий из Литвы таможенники заломили невероятную сумму. Причем не только на этой таможне. «Некто» в тогдашних литовских верхах, имевший отношение к контрабанде, решил устроить показательную казнь, чтобы никому было неповадно вести себя не по понятиям.
Козырная фальшивка
С 1991 г. литовское правосудие лихорадочно искало тех, кого можно было бы назначить виновниками убийства в Медининкай. Но кандидатуры попадались неудачные. И вдруг «просвет» в деле. У прокуроров появилась так называемая «Справка» за подписью двух старших инспекторов Главного управления уголовного розыска МВД ЛР Г. Адиклиса и В. Пукяниса, датированная 14 февраля 1992 г.
Не буду говорить, что данная справка не может быть признана официальным документом, так как оформлена с массой недопустимых нарушений. Неясно кому она адресована, нет номера регистрации, отсутствуют какие-либо резолюции, свидетельствующие о её движении в аппарате ГУ УР МВД ЛР и т. д. Но Вильнюсский окружной суд справку счел весомым доказательством участия вышеупомянутого К. Никулина в медининкайских убийствах.
Адиклис и Пукянис в справке утверждали, что 4-8 февраля 1992 г. они были в Риге и там встретились с бывшим командиром взвода Рижского ОМОН Александром Кузьминым, который сообщил им о лицах, участвовавших в нападении на пост «Медининкай». Это якобы была группа Рижского ОМОН, именуемая «Дельта-1», в состав которой входил К. Никулин.
Впоследствии было установлено, что К. Никулин в составе группы сотрудников Рижского ОМОН под руководством Ч. Млынника действительно был в Вильнюсе 30 и 31 июля 1991 г. Однако каких-либо фактов, доказывающих или хотя бы косвенно указывающих на то, что именно Никулин был причастен к убийствам в Медининкай, не существует. Но для литовских прокуроров это не проблема. Они действуют по принципу «был бы человек, статья найдется».
Известна информация о происхождении справки Адиклиса и Пукяниса. Эти два «опера» отличались садистскими наклонностями и однажды насмерть запытали подозреваемого на допросе, за что в 1992 г. получили тюремные сроки. Однако долго сидеть им не пришлось. В их судьбу вмешались два бывших советских деятеля, которые раскрытием дела Медининкай решили приобрести индульгенцию от советских грехов.
Одним из них был уже упомянутый Артурас Паулаускас, занимавший тогда должность генпрокурора Литвы. Благодаря отцу, полковнику КГБ, он, получив юридическое образование и поработав районным прокурором, был взят на идеологическую стажировку в аппарат ЦК Компартии Литвы. Затем его как убежденного советского юриста назначили заместителем прокурора Литовской ССР.
Другой - Альвидас Садяцкас в 1993 г. был советником Президента ЛР А. Бразаускаса по вопросам национальной безопасности. Свою политическую деятельность он начинал в аппарате ЦК ЛКСМ Литвы, возглавляя молодежный оперативный отряд, выявлявший диссидентов среди молодежи Литвы. Насколько я помню, Садяцкас в основном работал по указаниям тогдашнего второго секретаря ЦК комсомола, присланного из Москвы. Затем он перешел на работу в МВД Литовской ССР и возглавлял отдел по борьбе с организованной преступностью (6 отдел). Отличался особой непримиримостью к нарушителям соцзаконности.
Выбор Адиклиса и Пукяниса, как разоблачителей убийц в Медининкай, определили два аспекта. Во-первых, они в ноябре 1991г. были привлечены к ранее упомянутой операции «Мешок» и приказом № 487 по МВД ЛР были премированы солидными денежными премиями «за умело и профессионально проделанную работу в расследовании преступлений, совершенных на пограничных постах Шумска и Медининкай».
Во-вторых, Паулаускас и Садяцкас понимали, что преступная двойка Адиклис-Пукянис согласится на всё, чтобы выйти из тюрьмы.
Им было предложено прямо в камере написать вышеупомянутую справку, в которой они раскрыли всех участников убийства в Медининкай, но датировать её 14.02.1992 г. Что они и сделали.
В награду за «раскрытие» виновников преступления в Медининкай президент Литвы Бразаускас своим указом помиловал Адиклиса и Пукяниса.
Вот так «главный» документ дела «Медининкай» появился на свет, хотя до сих пор не установлено, каким образом он оказался в материалах этого уголовного дела. Вильнюсский окружной суд предпочел этим не заниматься и в нарушение всех процессуальных норм справку Адиклиса-Пукяниса квалифицировал как показания А. Кузьмина. Тем самым явной фальшивке был придан статус достоверного документа.
8 июля этого года я связался по телефону с Александром Кузьминым. Он заявил мне, что с Адиклисом и Пукянисом в Риге он не встречался, соответственно не сообщал им никаких сведений об убийстве в Медининкай. Общаться с представителями Литовской Республики Кузьмин категорически отказался, ссылаясь на то, что в январе 1992 г. он встречался со старшим следователем по особо важным делам Генпрокуратуры Литвы А. Асташкой (ныне покойным), которому сообщил, что сведениями о том, кто убивал в Медининкай, он не располагает, а заниматься предположениями не будет. Мне Кузьмин в разговоре подтвердил, что ничего другого он сообщить не может.
Показания Кузьмина от 5 января 1992 г. следователь Асташка соответствующим образом оформил и поместил в уголовное дело по Медининкай. Однако судьи Вильнюсского окружного суда отнеслись к ним излишне критически и не приняли их во внимание. Это понятно. Официальные показания А. Кузьмина разрушают удобную для фальсификаторов версию. Поэтому фальшивка Адиклиса-Пукяниса сегодня является козырной картой литовских прокуроров на процессе против К. Никулина.
Абсурд литовского правосудия
Вильнюсский окружной суд, рассматривавший дело Никулина, с первых минут занял позицию полной поддержки стороны обвинения. По словам Арунаса Марцинкявичюса, одного из адвокатов обвиняемого, его подзащитного осудили, даже не доказав его вины.
«Создаётся такое впечатление, будто не было двухлетнего процесса, а вердикт суда буквально списан с обвинительной речи прокурора. Не были приняты во внимание ни речь адвоката в защиту подсудимого, ни её анализ – всего этого и прочего как будто и не было...
Суд на протяжении расследования отказал нам в более чем в 300 существеннейших ходатайствах в установлении важнейших фактов и расследовании фактических обстоятельств, в производстве судебно-криминалистических экспертиз, в истребовании фактических данных, свидетельских показаний, явно недостающих следственно-оперативных материалов, видео и аудио записей, производства допросов свидетелей, специалистов и экспертов во время судебного процесса и т. д.»
По словам адвоката, процесс был основан на амбициях одной лишь литовской генеральной прокуратуры, а задачей следствия было «найти то, чего не было и нет».
О каком объективном разбирательстве дела «Медининкай» можно говорить, если Вильнюсский окружной суд, начиная исследование уголовного дела, даже не удосужился уточнить личность обвиняемого и гражданином какой страны он являлся?
Судьи довольствовались тем, что в 2008 г. Литве был выдан гражданин Латвии Константин Михайлов.
Однако Посольство РФ письмом № 266 от 4 февраля 2014 г. уведомило Министерство иностранных дел ЛР, что так называемый Константин Михайлов на самом деле с 24 декабря 1993 г. является гражданином РФ Константином Никулиным. Михайловым он являлся лишь до 2003 г., так как под этой фамилией он проходил в Латвии по программе защиты свидетелей. Никулин оказал латвийскому правосудию большую услугу, помогая раскрыть тяжкое преступление. В этой связи он был включен в программу защиты свидетелей с изменением фамилии на Михайлова.
Вышеупомянутое письмо Посольства РФ вызвало лишь небольшое замешательство в Вильнюсском окружном суде, хотя оно свидетельствовало не только о явном непрофессионализме литовских прокуроров, но и о стремлении Генпрокуратуры Литвы и Вильнюсского окружного суда, как можно скорее «разделаться» с К. Никулиным и поставить «точку» в медининкайском деле.
В итоге сложилась парадоксальная ситуация. Судили гражданина Латвии К. Михайлова, а реально осудили гражданина России К. Никулина.
Добавлю, что в нарушение Уголовнопроцессуального кодекса ЛР в обвинительном заключении Генпрокуратуры ЛР, оглашенном на суде, не было приведено ни одного факта, подтверждающего присутствие Никулина на месте преступления в Медининкай. Там отсутствуют сведения, каким образом он осуществлял убийства, из какого оружия, кого убил, когда и т. д. А ведь УПК ЛР требует подобного изложения. Но литовских прокуроров и Вильнюсский окружной суд такие «мелочи» не интересуют. Главное осудить назначенного «виновного».
Аргументы литовских прокуроров в основном сводились к голословным утверждениям – Никулин виноват, потому что 31 июля 1991 г. находился в Вильнюсе. Особо прокуроры напирали на факт, что Никулин проходил воинскую службу механиком-водителем в Афганистане, где «обучился искусству убивать». При этом они игнорировали то, что после демобилизации Никулин устроился воспитателем в детский сад и в ОМОН вступил лишь после долгих уговоров друзей.
В итоге 11 мая 2011 г. Вильнюсский окружной суд приговорил Никулина к пожизненному лишению свободы.
Но прокуроры на этом не успокоились. По их мнению, гражданин РФ К. Никулин должен сидеть без малейшего шанса на помилование. Поэтому Генпрокуратура Литвы в 2012 г. обратилась в Апелляционный суд ЛР с просьбой переквалифицировать статью, по которой был осужден Никулин, на статью 100 УК ЛР (обращение с людьми, запрещаемое международным правом, квалифицируемое, как преступление против человечности). По ней осужденный должен отбывать срок без возможности помилования.
Защита Никулина также обратилась в Апелляционный суд, пытаясь привлечь внимание к явным процессуальным и правовым нарушениям, допущенным Вильнюсским окружным судом при рассмотрении дела. Однако Апелляционный суд занял явно предвзятую политизированную позицию, вновь позволяя прокурорам диктовать ход процесса. Пользуясь такой ситуацией, прокуроры в своих выступлениях демонстрировали чудеса словесной эквилибристики, нередко переходящую в гротеск, а точнее, в явную глупость.
Так, Суд предпочел не заметить грубейшую логическую ошибку, допущенную прокурором в завершающей обвинительной речи. В этой речи прокурор утверждал, что К. Никулин в ночь на 31 июля не покидал базу Вильнюсского ОМОН в Валакампяй и он является одним из тех, кто подтвердил постоянное пребывание на этой базе 31 июля подозреваемого Игоря Горбаня. То есть, по утверждению прокурора, Никулин в ночь на 31 июля постоянно находился на территории базы.
Однако буквально через несколько минут после этого утверждения прокурор заявил: «Именно Константинс Михайловс (прежняя фамилия К. Никулинс) начал нападение на работников таможенного поста Медининкай, стреляя из пистолета…». То есть Никулин раздвоился. Один был в Вильнюсе, а другой – в Медининкай. Комментарии в этом случае излишни.
По некоторым данным, сразу же после завершающих речей прокуроров референт судьи приступила к подготовке проекта решения суда. Из этого следует, что Апелляционный суд уже не интересуют выступления адвокатов Никулина, которые запланированы на сентябрь 2015 г. Приговор гражданину России Никулину уже предопределен.
Не вызывает сомнений, что заочный процесс по делу 69 россиян пройдет в ещё более неправовом режиме, так как выяснилось, что адвокаты, назначаемые государством, на таких процессах предпочитают молчать и дремать, предоставляя прокурорам и судьям полную свободу деятельности.
В этом случае остается лишь вспоминать бессмертное выражение св. Августина, епископа Гиппонского, прозвучавшее 1600 лет назад: «Государство без правосудия – есть шайка разбойников».
