Подобный поворот на 180 градусов в подходе администрации Обамы к отношениям с Москвой представляется несколько парадоксальным. Всего три года назад, когда кандидат от Республиканской партии на президентских выборах 2012 года Митт Ромни (Mitt Romney) назвал Россию «главным геополитическим врагом» Америки, Обама высмеял его мнение.

Как сказал Обама, «теперь к нам обращаются 1980-е годы и просят о возвращении внешней политики того времени, потому что холодная война закончилась уже 20 лет назад». Однако кризис на Украине продемонстрировал колоссальное расхождение позиций Москвы и Вашингтона по вопросу о безопасности Европы, а некоторые из высокопоставленных военных советников Обамы, судя по всему, открыто разделяют взгляды Ромни.

Но представляет ли Путин, на самом деле, угрозу для Соединенных Штатов? Отношения между двумя странами, несомненно, ухудшились после того, что Москва называет попыткой Вашингтона незаконно свергнуть режим Януковича на Украине, и что Вашингтон рассматривает как незаконную аннексию Крыма. Обе стороны совершенно по-разному оценивают причины нынешнего кризиса, что делает еще более сложным обсуждение его надежного решения, которое было бы приемлемым для обеих сторон.

Несмотря на высокую степень напряженности, язык угроз является контрпродуктивным и опасным. Существует, по крайней мере, три причины, согласно которым Россию не следует рассматривать в качестве «самой большой угрозы» безопасности Соединенных Штатов.

Требуется военный ответ

Определение России как «самой большой угрозы» почти неизбежно потребовало бы какого-то военного ответа. Не является совпадением, например, тот факт, что генерал Данфорд по время тех же самых слушаний по вопросу о его утверждении поддержал предложение о поставке Украине летального оружия. Однако подобный ответ, скорее всего, приведет лишь к эскалации конфликта.

С точки зрения Москвы, кризис на Украине является продуктом вмешательства Соединенных Штатов и Евросоюза во внутренние дела этой страны. В случае поставки летального оружия Вашингтон рискует спровоцировать более мощный ответ Москвы, что приведет к еще большим жертвам и разрушениям в этой уже разоренной части Украины. Кроме того, подобные действия сделают более сложным, если не невозможным, достижение устойчивого решения судьбы Донецка и Луганска внутри Украины.

Восстановление статуса великой державы

Называя Россию «самой большой угрозой» безопасности Соединенных Штатов, официальные лица США и политики лишь укрепляют решимость Москвы продолжать движение по выбранному ей курсу. Подобное непредвиденное следствие риторики Соединенных Штатов может быть объяснено основополагающим психологическим механизмом.

Корни нынешнего кризиса, при всей его сложности, связаны с недовольством Москвы статусом России в постсоветский период. С точки зрения российской политической элиты, претензии России на статус великой державы постоянно подрывались тем, что они считают игнорированием российских интересов со стороны Вашингтона.

Парадоксальным образом представители российской элиты интерпретируют определение «самая большая угроза» безопасности Соединенных Штатов как долгожданное признание статуса великой державы. То, что невозможно получить с помощью сотрудничества с Соединенными Штатами и — в более широком смысле — с Западом, считается вновь обретенным в результате конфликта.

Направить подобного рода сообщение — весьма опасный шаг. Важность вопроса относительно статуса великой державы подтверждается и на уровне российского общественного мнения. Согласно данным целой серии опросов, проведенных московским Левада-Центром, лишь 31% российских респондентов считали Россию великой державой в 1999 году. Тогда как в 2014-2015 годах этот показатель достиг впечатляющего уровня — 68%.

Разжигание антиамериканских настроений

Публичные заявления относительно российской угрозы подпитывают и без того исключительно высокий уровень антиамериканизма в российском обществе. По данным исследовательского центра Pew, доля российских респондентов, негативно относящихся к Соединенным Штатам, повысилась до 81% в 2015 году — поразительный рост в сравнении с 33% в 2002 году.

Хотя подобные значительные изменения, несомненно, являются результатом масштабной антизападной пропагандистской кампании в контролируемых государством российских средствах массовой информации, официальные лица в Вашингтоне и политики часто предоставляют великолепный материал, который без особого труда используется российскими пропагандистами. Конечно, взлеты антиамериканских настроений случались в общественном мнении России и раньше: их число значительно возросло после операции НАТО в Косово в 1999 году, интервенции в Ираке в 2003 году и российской войны с Грузией в 2008 году. Однако на этот раз продолжительность конфликта, а также беспрецедентная эмоциональная интенсивность антизападной пропаганды, судя по всему, будут иметь более значительное воздействие на отношение общественного мнения к Соединенным Штатам.

История показывает, что рано или поздно политические лидеры с обеих сторон начинают искать способы преодолеть напряженность. Отказ от использования фразы о «самой большой угрозе» поможет сделать этот процесс более легким.