- Валентина Ивановна, сенаторы собираются в отпуска. Но вы недавно обронили такую фразу, что, мол, даже на отдыхе члены Совета Федерации должны быть готовы к экстренному сбору. Сразу возник вопрос: «зачем?» На случай войны или объявления досрочных выборов, или присоединения к России еще какого-то региона, как это было с Крымом в прошлом году?

- Вот все вам, журналистам, хочется чего-то жаренького из любой ситуации выжать. Этот тот случай, когда делают из мухи слона. Обычная практика: конец сессии, проходит очень большое количество законов. И могла возникнуть необходимость провести внеочередное заседание палаты для того, чтобы разгрузить плановое заседание. Но этого не потребовалось, мы очень активно поработали. И я не знаю, почему из такого обычного рабочего объявления устроили такой ажиотаж.

- Значит, никаких потрясений не ожидается?

- Нет, конечно. Но жизнь есть жизнь. И, если, условно говоря, понадобится внести оперативные корректировки в бюджет или сделать еще что-то, мы всегда будем готовы собраться, несмотря на отпуск.

- Когда прошлой весной принималось экстренное решение по Крыму, некоторые сенаторы чуть ли не на вертолетах из глуши добирались. Сложновато…

- Да, собрать кворум в течение двух-трех часов было непростой задачей. Тем более, это была суббота. Я надеюсь, что таких форс-мажорных обстоятельств больше никогда не возникнет. Но мы для себя сделали определенные выводы. Усовершенствовали систему оповещения. Теперь она более совершенная. Периодически делаем проверку.

- То есть вы всех сенаторов можете одновременно «поднять по тревоге?»

- Да, у нас есть специальная система. Каждому сенатору идет звонок или СМС-сообщение, и он обязан в течение короткого времени на него откликнуться.

- Что полезного сделал Совфед для народа за последнее время?

- Осенняя и весенняя сессии были очень напряженными. Мы приняли 470 законов. Практически завершили правовую часть работы по интеграции Крыма в Российскую Федерацию.

Мы существенно повысили нашу роль как палаты регионов. Занимались анализом долговой нагрузки на их бюджеты и настойчиво продвигали решение об увеличении объёма бюджетных кредитов на замещение коммерческих. В итоге в этом году трансферты регионам на замещение коммерческих кредитов были увеличены до 310 млрд. рублей. Бюджетные кредиты (это, кстати, тоже наша идея) выдаются по символической ставке 0,1 %. Понимаете, какая большая разница с дорогими коммерческими кредитами?

Мы исполняем и контрольные функции. Именно мы настояли на том, чтобы регионам как можно быстрее были выделены трансферты на дорожное строительство и ремонты дорог. Почти все субъекты РФ их уже получили.

Возросла активность законотворческой деятельности сенаторов, палаты. Например, рыбаки дальневосточных регионов уже криком кричали, требуя запрета хищнического дрифтерного лова. На протяжении последних 15 лет несколько раз предпринимались попытки принять такой закон. Но определенное лобби оказывало мощное противодействие. Были поручения премьер-министра, были поручения президента, и все это «заматывалось». Несмотря на огромное давление, мы, наконец, приняли этот закон. Он уже подписан президентом.

- Это были ваши личные усилия?

- Мои, моих коллег. Мы благодарны президенту и премьер-министру за их поддержку.

«Даже священников втянули в украинскую историю»

- Может, это некий миф, но есть мнение, что в Совфед традиционно «ссылают» миллионеров, и они преследуют определенные интересы в роли чиновников. Не стоит ли сенаторам быть поближе к народу?

- На примере Совета Федерации я в еще большей степени убедилась, что мифы и ярлыки очень легко появляются, но очень тяжело развеиваются. У меня такое ощущение, что вы задаете вопрос, справедливый для сената десятилетней давности. То ли вы не следите за нашей работой, то ли это клише, штамп. Мы из кожи вон лезем, чтобы смыть эти штампы с доброго имени Совета Федерации, а они по-прежнему живучи, хотя уже и в меньшей степени.

Напомню, мы приняли закон о новом порядке формирования Совета Федерации. Его цель была ввести «ценз оседлости», чтобы в Совете Федерации регионы представляли только местные представители элиты, в хорошем смысле этого слова. Действительно, были времена, когда в Совете Федерации заседали в основном представители Садового кольца, как я их называю. Они и в регионах не бывали, и приходили в палату совсем с другими целями. Сейчас состав сенаторов качественно изменился, а сама процедура назначения содержит элемент выборности. Ведь как раньше было? Сенатор приходит утром на работу и из газет узнает, что он уже не сенатор, вместо него в Москву непонятно почему направили кого-то другого. Это недопустимо. Это волюнтаристский подход. Теперь такое невозможно. Регионы направляют к нам лучших, самых достойных людей. У нас есть заслуженные учителя, врачи, люди из самых разных сфер. Это реальные представители регионов. За небольшим исключением, когда, скажем, депутат Госдумы от того или иного региона направляется губернатором или парламентом в Совет Федерации. Это хорошо. Человек уже имеет опыт законотворческой работы. Это своего рода парламентская ротация.

- Откуда же тогда в СФ столько олигархов?

- Это тоже мифы из прошлого. У нас осталось буквально раз-два и обчелся – всего несколько сенаторов, которых можно считать долларовыми миллионерами. Все те, кто не хотел быть под ограничениями, такими как запрет на зарубежные счета, запрет владения оффшорными компаниями и так далее, сами добровольно покинули Совет Федерации. Это тоже, кстати, способствовало очищению органов власти от людей, которые приходят не работать, а за иммунитетом. Во-вторых, к тем, кто из так называемых миллионеров остался, у меня претензий нет. Да, их засилья быть не должно. Но это люди самодостаточные, успешные, и они тоже полезны во власти.

- Людей раздражает.

- Знаете, людей не это должно раздражать. Если человек заработал честно большие деньги, аккуратно платит налоги, занимается социально полезными делами, то такими людьми надо гордиться, а не уничижать их. Наша национальная черта – немножко завидовать. Эти люди имеют огромный опыт работы, занимаются благотворительностью. Не буду называть имена, но эти сенаторы, например, строят центры реабилитации для детей-инвалидов в своих регионах, реализуют другие социальные проекты. Что же здесь плохого? Это только поднимает авторитет верхней палаты.

- Бывает, что вы вызываете к себе на ковер сенатора и ругаете за то, что он, например, давно не был в своем регионе?

- Это парламент, а не исполнительный орган власти. Мы, сенаторы, все равны. И у меня, как у председателя Совета Федерации, есть строго определенные Регламентом функции. Я не имею права никого вызывать на ковер, читать нравоучения. Но когда сенатор переходит какие-то грани, регулярно не является на заседания (был у нас такой), то я как председатель Совета Федерации могу строго в формальном режиме проинформировать об этом губернатора или председателя законодательного собрания. Мы делали это, отправляли в регион так называемые «письма счастья». Сейчас такой необходимости нет.

Но поскольку с большинством сенаторов у меня сложились нормальные человеческие отношения, я по-дружески могу пригласить и просто дать совет. Но я стараюсь подбирать очень корректный формат таких разговоров, не обидный для сенатора.

- Вы по статусу – третий человек в стране. Трудно представить, что какой-то сенатор может вас ослушаться.

- Тем не менее, есть принципы работы парламента. И никому не позволительно их нарушать. Одно дело – я являюсь членом Совета Безопасности, у меня есть дополнительные обязанности. В верхней палате парламента я никогда не превышаю свои служебные полномочия, стараюсь вести себя корректно.

«Все чиновники сейчас под микроскопом»

- В последнее время во власти возникает все больше коррупционных скандалов. Чего стоит, например, арест сахалинского губернатора. Это чистка рядов или показательная мера?

- Доверие к власти по команде сверху не поднимешь. Сегодня общество стало настолько открытым, что каждый руководитель живет как за стеклом. Когда я работала губернатором в пятимиллионном Санкт-Петербурге, все знали, во сколько я приехала на работу и во сколько уехала. Я, как политик, не имею права обижаться на критику, и никогда не обижаюсь, если она справедливая. Делаю выводы.

Но вот один из мифов, который кто-то запустил в Петербурге, и который до сих пор в федеральных газетах фигурирует: что Матвиенко на ремонт своего кабинета в Смольном и на покупку каких-то ершиков и золотых унитазов 10-15 миллионов потратила. Я потом специально приводила журналистов в свой кабинет. Не было никакого ремонта, я там даже стул не переставила за предшественником. У меня нет такой привычки.

- А в Совфеде?

- Мы отремонтировали Совет Федерации, но в своем кабинете я ничего не поменяла.

Власть сейчас открыта и занимается самоочищением. Борьба с коррупцией – это никакая не одноразовая акция. Это последовательная работа, которая ведется по указанию президента последние 10-15 лет. Наша законодательная база соответствует международному законодательству по борьбе с коррупцией. Ведётся системная борьба с тем, чтобы очистить ряды чиновников, чтобы люди видели, что нет никого, кто выше закона. Отсюда история с сахалинским губернатором. Он проработал много лет, но когда соответствующие органы выявили факты коррупции, никто ничего не скрывал. Также и с ситуацией по Министерству обороны.

- Однако экс-министр обороны Сердюков наказания избежал.

- Есть суды, есть следственные органы, есть прокуратура. Либо мы им доверяем, либо будем на кухне обсуждать, правильно или неправильно вынес решение тот или иной судья. Тем не менее, госпожа Васильева получила срок. История еще не закончена. Я думаю, она будет иметь продолжение.

К сожалению, с 90-х годов вот эта вседозволенность, всепрощение, отсутствие строгой законодательной базы, многих расслабило, расхолодило. И вот сейчас я не перестаю удивляться: время на дворе другое, каждый чиновник - под микроскопом. И все равно некоторые ничего не боятся, продолжают заниматься коррупционной деятельностью, хотя счет уголовных дел уже идет на тысячи, включая чиновников очень высокого уровня.

«Мы не давали Донбассу обещаний»

- Валентина Ивановна, вы родом с Украины...

- Мы все родом из Советского Союза. Из одной большой страны.

- Сейчас Украина уже совсем другая страна. Можно ли сказать, что она для нас навсегда потеряна?

- Прежде всего, хочу сказать, что в нашей стране критика киевских властей, их действий не сопровождается враждебным отношением к украинскому народу. Нет нагнетания антиукраинских настроений. Да, на Украине сумели, не без участия покровителей, спровоцировать русофобские настроения. Людям открыто лгали, раз в две недели объявляли, что завтра Россия нападет на такую-то область, шло и идёт зомбирование людей. Но я уверена, что прозрение наступит. Люди на майдане связывали свои «евроожидания» с тем, что им завтра откроют границы, пенсии, зарплаты будут как в Европе. А теперь они в большой мере чувствуют себя обманутыми. Действия украинских властей привели к катастрофической ситуации в экономике. Здравомыслящие люди не могут не понимать, что на Россию просто пытаются списать эти проблемы.

Потеряли ли мы Украину навсегда? Думаю, что, конечно же, нет. Все-таки то, что нас связывает, сильнее того, что сейчас нас разъединяет. Общая история, культура, вера, человеческие, родственные связи – это всё значимо для народов. Просто люди еще не осознали до конца, что Украина стала разменной монетой в решении геополитических интересов ряда государств. Никто же не собирается особенно раскошеливаться на Украину. Каждый новый транш – это министр финансов или украинский премьер объезжают мир с протянутой рукой. Даже священнослужителей втянули в эту не очень приятную историю. Несколько следующих поколений украинцев ждет долговая яма. Если в Киеве рассчитывают, что кто-то им спишет долги, пусть посмотрят на Грецию. Это пример страны Евросоюза. А перед Украиной ни у Евросоюза, ни у Соединенных Штатов вообще нет никаких обязательств.

- И у нас были тяжелые времена. Может, Украине просто нужно их пережить?

- Все ресурсы, которые получает Украина, все больше затягивая под диктовку МВФ пояса собственного народа, идут не на реальные реформы, а проедаются. Более того, разорвав все экономические связи не только с Россией, но и с другими странами СНГ они сами срубили сук, на котором сидели.

Ощущение такое, что пришедшие на Украине к власти временщики вообще не думают о своих людях, но при этом не забывают об улучшении своего финансового благополучия. Ради того, чтобы сохранить целостность своей страны, хоть с чертом сядешь за стол переговоров. Вместо этого продолжается удушение Донбасса.

Меркель правильно сказала: если мы потеряем способность договариваться и искать компромиссы, мы потеряем Европу. То же самое на Украине. Все, как мантру, повторяют: ключ к решению проблемы - в выполнении минских договоренностей. Но Киевом ничего не делается для этого.

- Вы сказали, в России нет антиукраинских настроений. А как вам новая стилистика общения двух народов? Россиян называют «ватниками», а украинцев – «укропами». Может ли после этого быть возврат к нормальным человеческим отношениям?

- В интернете всего начитаешься. Но кто-нибудь на уровне руководителей России хотя бы раз неуважительно отозвался об украинском народе? А на Украине организованы оскорбительные акции. В магазине покупаешь товар, а на чеке - неприличные слова в адрес России, в адрес нашего президента. Звоню приятельнице. Она говорит: опять по телевидению информация пошла, что такого-то числа Россия нападет на такую-то область и оккупирует её. И это в постоянном режиме, на уровне государства. У нас этого и близко нет. Маргиналы, политики радикальные у нас единичны. Посмотрите наши ток-шоу политические. Мы даем возможность представителям Украины выступать, спорить. Хоть на одном украинском канале хоть один русский политик за это время был? Вытравили все - наши каналы, газеты, информацию.

- Люди, с которыми вы общаетесь на Украине, верят, что мы завтра на них нападем?

- Они лишены объективной информации. Эта информационная война выстроена профессиональными западными технологами. Да, кто-то имеет интернет, «тарелки», хотя уже и их предлагают срезать. Разумные люди, надеюсь, понимают и не верят. Но им тоже хочется списать происходящее на кого-то.

- С Донбассом что делать? После присоединения Крыма он встал под российские флаги, а теперь мы вроде как умыли руки, сведя все к гуманитарной помощи.

- Юго-Восток забурлил не после возвращения Крыма, а после майдана. Митинги протеста прошли во многих городах. Но после этого в Одессе сожгли людей в Доме профсоюзов. Чтобы, как они говорят, «зараза» с Донецка и Луганска не пошла в другие регионы. Люди отнюдь не полюбили киевские власти, но страх подавил волю.

Давайте вспомним первоначальные требования жителей Юго-Востока. Они не требовали никакого отделения от Украины. Они говорили, что устали от олигархов, которых им направляют в качестве глав регионов. Они выступали за право самим выбирать местные органы власти, свободно говорить на русском языке, за большую самостоятельность в решении вопросов экономического и социального развития своих областей. Вместо этого против них направили танки и артиллерию. Россия старается в первую очередь политическими методами, на всех уровнях, выступать в защиту людей, проживающих на Донбассе.

- Вы считаете, мы их не обманули?

- Ни одним своим словом, ни одним своим действием Россия не давала повода думать, что хочет дезинтеграции Украины. Мы не поддерживали подобные настроения. Мы сопереживали жителям Юго-Востока, потому что люди борются за свои законные права. Помогали и помогаем им, чем можем. После того, как Киев организовал блокаду Донецкой и Луганской областей, Россия – единственная страна, которая оказывает их жителям систематическую гуманитарную помощь. Помощь Красного Креста, ООН – разовая и гораздо в меньших масштабах.

«Не надо демонизировать санкции»

- Санкции Запада и наши контрсанкции продлены на год. Но вы недавно предложили ослабить эмбарго для Кипра, Греции и Венгрии, с которыми у нас хорошие торговые отношения. Значит ли это, что можно ждать потепления?

- Введение зеркальных контрсанкций – это абсолютно нормальная история. Список санкционных товаров не закрытый, он корректируется. Что касается дружественных нам стран, с которыми у нас хорошие экономические, политические отношения, которые, не боясь окрика из Вашингтона или Брюсселя, открыто говорят о контрпродуктивности санкций, то, на мой взгляд, им следует идти навстречу. Это моя точка зрения. Вторая часть вопроса – мы должны усилить контроль, как это делает Европа. Если уж они объявили санкции, то шаг вправо, шаг влево – штрафы, закрытие компаний. А у нас по-прежнему польские яблоки через прибалтийские государства идут в Россию под видом транзитных грузов.

- Это вопрос к работе нашей таможни.

- Это, скорее, вопрос ужесточения нормативных актов и таможенных правил. Просто находят схемы, через которые все это просачивается. Надо поставить прочный, непроницаемый заслон.

- Вот говорят об успешном импортозамещении. Я тут пришла в магазин и увидела запрещенный литовский сыр. А мне говорят: это не литовский, это наш, просто этикетки научились подделывать.

- Тех, кто подделывает этикетки, так понимая импортозамещение, нужно наказывать. На самом деле, процесс импортозамещения пошел. Эффект мы начнем получать уже через год, через два – по нарастающей.

Бывая в регионах, я всегда пробую местную продукцию, и она очень неплохая. Другое дело, что у нас нет нормальной логистики, много административных проблем. Я недавно обсуждала это с руководителями торговых сетей.

- Производители сыров из Татарстана рассказывают, что отпускают со своих заводов сыры по 250 рублей за кило, а в Москве они продаются по 900 рублей. Может, пора дать спекулянтам по рукам?

- Приглашаю редакцию КП поддержать законопроект, который уже принят Госдумой в первом чтении. Это изменения в закон о торговле, которые позволят умерить аппетиты торговых сетей.

- Рублем будете наказывать?

- Правилами. Но в случае нарушения закона будут наказываться и рублем.

- Речь идет о госрегулировании цен?

- Нет. Речь о том, чтобы уменьшить ту дополнительную нагрузку, которую торговые сети перекладывают на производителя в виде якобы добровольных взносов на рекламу продукции, на раскладку на полках и так далее. Иногда такие дополнительные нагрузки на производителя доходят до 30 %.

- Введение санкций сильно ударило по карману россиян. Власти анонсировали отказ от индексации пенсий по уровню текущей инфляции в этом году. В трехлетнем бюджете предлагается еще больше урезать социальные расходы. Что нас ждет?

- Во-первых, не надо демонизировать санкции. Безусловно, они вредны, особенно в отдельных секторах. Но это наш шанс слезть, наконец, с нефтяной и газовой иглы. Что касается нового трехлетнего бюджета… Да, он будет непростой. Но нужно направить усилия не только на поиски того, что можно урезать. Я считаю, что у нас еще много не задействованных резервов по увеличению доходной части бюджета. Мы такие предложения неоднократно формулировали. Будем работать над этим с правительством.

«Озлобленности в обществе не чувствую»

- Замечаете ли вы, насколько непримиримым и озлобленным становится российское общество? Из страны стало уезжать больше людей. Одним из самых тревожных звонков было убийство Бориса Немцова. Вы видите опасность в том, что происходит?

- Может быть, мы смотрим на мир через разные очки, поэтому у нас разные картинки. Я не чувствую озлобленности в обществе. Более того, после возвращения Крыма и Севастополя, после парада по случаю 70-летия Победы на Красной площади, после акции «Бессмертный полк», когда миллионы людей вышли на улицу, у меня противоположное чувство. Я общаюсь с людьми и вижу, что общество стало более сплоченным, вырос патриотизм.

Давайте посмотрим на происходящее. Растет рождаемость, уменьшилось количество детей в детских домах и школах-интернатах, появилось больше благотворительных организаций, растёт число волонтеров. Это признак гуманизации общества. Да, тревоги у людей есть. Но по последнему опросу «Левада-центра» 83 процента россиян не хотят уезжать из страны. И вы посмотрите, кто уезжает. Это не бедные и обиженные люди, которые едут за границу на заработки, как в Украине и Молдавии. Уезжают те, кто стал средним классом, получил в России качественное образование и заработал какие-то деньги. А кто их там ждет? Там что, медом намазано?

Я знаю, сколько разочарованных людей вернулось. На Западе у них не было таких возможностей реализовать себя, как в России.

«Если было надо, я шла на амбразуру»

- Вы как-то признавались, что не хотели работать вице-премьером в правительстве Евгения Примакова. Часто ли вам приходилось идти на должности, в которых вы сомневались?

- Когда распался Советский Союз, я очень разочаровалась во власти, не хотела вновь в нее идти. И я сказала Примакову: «Евгений Максимович, я вас очень уважаю, но не надо мне ломать судьбу, я ее уже выбрала, я хочу работать на дипломатическом поприще и заниматься тем делом, которое мне по душе». А он мне ответил: «Я ведь тоже не хотел идти в премьеры, я тоже занимался своим любимым делом. Но мне сказали – надо. И я пошел. Вот вы сейчас нужны стране здесь, а не в качестве посла. Вновь послом стать вы всегда сможете». И я была вынуждена согласиться. Ещё раньше он же практически заставил меня стать председателем комитета Верховного Совета СССР. Честно скажу, я отказывалась и тогда, когда встал вопрос о том, чтобы пойти на выборы губернатора. Я человек команды, а не одиночка. Но если надо, я шла на амбразуру и на рискованные решения.

- Говорят, что если Владимиру Путину нужно где-то прощупать почву, то на разведку он отправляет Валентину Матвиенко. Так ли это?

- Это только говорят так (смеется).

- Какие черты вашего характера вы сами считаете определяющими?

- Я по жизни перфекционист. Где бы ни работала и чем бы ни занималась, всегда ставила себе очень высокую планку. Для меня главное – работа на результат. Если я его не вижу, теряю интерес к тому, чем занимаюсь. Поэтому одними из главных своих качеств считаю упорство и настойчивость в достижении целей. Я трудоголик, всю жизнь очень много работаю. Я командный игрок, всегда подбираю ту команду, которой верю, с которой мне комфортно и которая разделяет мои взгляды. Я всегда отношусь к людям так, как мне бы хотелось, чтобы они ко мне относились. Очень уважительно отношусь.

- Вы полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством». Казалось бы, у вас есть все. Что вас заставляет трудиться дальше?

- Намек поняла (смеется).

- И все же, что вами движет?

- Это уже образ жизни, когда ты постоянно встроен в такую активную колею. Мне кажется, если я из нее выйду, то потеряю себя.

- Многие обратили внимание на вашу декларацию о доходах за прошлый год. Вы задекларировали 160 млн. рублей, объяснив, что продали квартиру в Москве. Почему так «вдруг»?

- Я в этой квартире давно не живу, я ее получила еще в 2000 году. Долго жила в Петербурге, сейчас у меня как у председателя Совета Федерации есть служебная дача. Квартира пустовала, ветшала и генерировала расходы, за нее ведь каждый месяц нужно было платить. Поэтому я решила ее продать, публично задекларировав доход. Для меня это финансовая подушка безопасности, что ли.

- Как проведете лето?

- Хочу поехать в Крым, меня давно зовут в Севастополь. Еще собираюсь поехать в Ленинградскую область – на Ладогу, на озера люблю ездить. Есть еще некоторые планы по субъектам Федерации. До конца не определилась. Это будет отдых вперемежку с работой.