Уже в июле 1941 года военные действия на всем советско-германском фронте развивались совсем не так, как предполагали гитлеровские стратеги. Наступление немецко-фашистских войск встречало все более ожесточенное сопротивление. Наши войска чаще и чаще вынуждали противника переходить к обороне.
Непредвиденный ход боевых действий заставил Гитлера и высшее германское руководство внести серьезные коррективы в первоначально утвержденные планы и расчеты. После овладения Смоленском, в ходе которого Красная Армия смогла нанести противнику тяжелый урон, изменилась обстановка на московском направлении. Возросшее сопротивление советских войск поставило гитлеровское командование перед дилеммой: наступать на Москву или развернуть значительную часть войск с московского направления на южное и добиться решающего успеха в районе Киева.
Надо сказать, что Гитлера все более стала привлекать идея быстрого захвата Донбасса, Кавказа и богатых сельскохозяйственных участков советской Украины. 23 июля 1941 года Кейтель отдал Браухичу распоряжение направить усилия двух танковых групп на овладение промышленным районом Харькова, а далее наступать через Дон на Кавказ. При этом предлагалось основные силы в первую очередь направить для захвата Украины, Крыма, а также центральных районов до Дона. Гитлер рассчитывал, что к началу осенней распутицы немецким подвижным соединениям удастся выйти к Волге и вступить на Кавказ.
Таким образом, несмотря на то, что по срокам и задачам фашистский блицкриг провалился, Гитлер все еще рассчитывал закончить кампанию «до осеннего листопада». Однако, чтобы решить эту задачу, нужны были пополнения. Молох войны требовал все новых жертв. Настала очередь Италии внести свою лепту в затеянный фюрером авантюрный «поход на Восток».
Вначале в планы Гитлера не входило привлекать Италию к войне против СССР, так как он не считал ее достаточно сильным союзником и не был намерен делить плоды своей победы, которую предполагал одержать до зимы. Но упорное сопротивление, оказанное вермахту советскими войсками уже в первый месяц войны, показало Гитлеру, что отказываться от использования военной помощи Италии неразумно. Тем более, что Муссолини рвался поучаствовать в колониальном грабеже на территории России. «Не опоздают ли итальянские войска в Россию?» — откровенно спрашивал летом 1941 года дуче у немецкого военного атташе.
Наконец дуче получил долгожданное письмо от Гитлера. В начале послания фюрер поделился своими первыми впечатлениями о развитии боевых действий на Востоке. Гитлер не стал скрывать, что сопротивление советских войск оказалось сильнее, чем он мог предполагать. «Русские солдаты сражаются фанатически», — отметил фюрер и посетовал, что наличие в Красной Армии 54-тонных танков оказалось для германского генштаба полной неожиданностью. «Я с истинной благодарностью принимаю ваше великодушное предложение направить экспедиционный корпус и истребительные авиачасти на восточный театр военных действий», — писал далее Гитлер Муссолини. В конце своего письма фюрер делал дуче предложение встретиться на русском фронте, что весьма польстило самолюбию последнего.
Итальянский генштаб сделал все возможное, чтобы хорошо подготовить экспедиционный корпус для отправки на Восточный фронт. Сам Муссолини пристально следил за подготовкой. В его голове уже зрели планы увеличить вклад Италии в борьбу с СССР и довести численность отправляемых на восточный фронт войск до одной армии. В ходе выступления 5 июля 1941 года перед советом министров, итальянский диктатор поделился своими мыслями о том, что после немецкой победы над Советским Союзом диспропорция между германским и итальянским вкладом в дело оси может оказаться слишком велика. Именно этим, по его словам, он руководствовался, посылая итальянские силы на Восточный фронт.
Однако Муссолини лукавил. Он просто боялся опоздать к дележу шкуры неубитого медведя и поэтому стремился заручиться обещанием выгодной экономической компенсации за участие в походе. Формально такое обещание было получено. В письме от 20 июля Гитлер писал, что огромные русские земли и ресурсы «позволят обеспечить такие экономические условия, которые, даже в случае продолжения войны, дадут остальной части Европы все необходимое».
Начальник генштаба У. Кавальеро также был не против повысить уровень военной промышленности Италии за счет будущих захватов, однако, обладая опытом работы с германским военным и политическим руководством, был настроен довольно скептически. Он считал, что не очень-то стоит рассчитывать на советские ресурсы, так как основная часть военной добычи достанется немцам.
Тем не менее, 10 июля 1941 года экспедиционный корпус в составе двух итальянских механизированных дивизий «Пасубио» и «Торино», а также пехотной дивизии «Челере», которая носила имя принца Амедео герцога Аосты, двинулся на восток. 226 железнодорожных эшелонов через европейскую территорию везли 62 тысячи итальянцев. При их отправке, по привычному для итальянцев правилу, было произнесено много речей. Генерал Мессе, возглавлявший экспедиционный корпус, призывал своих солдат смелее сражаться за Украину — будущую житницу победителей. В Италии в эти дни стояла ясная погода, и всем казалось, что солнце будет сопровождать итальянское воинство на всем протяжении кампании. Никто не сомневался, что к началу зимы все закончится, и доблестные воины возвратятся домой с боевыми наградами и богатыми трофеями.
Однако неприятности начались сразу, еще до того как экспедиционный корпус покинул пределы Италии. Подвижной состав, который в срочном порядке собирали по всей стране, не был толком подготовлен для столь дальнего пути. На горном перевале Бреннера один из эшелонов разорвался пополам, и 17 солдат из дивизии «Пасубио» выбыли из строя. Так корпус понес первые потери еще у себя на родине. Через 27 суток итальянцы прибыли на Украину.
Гитлер дал распоряжение при любых обстоятельствах не допускать присутствия итальянцев в прибрежных районах Черного моря и категорически не допускать их в Крым, который по планам фюрера должен был стать регионом безраздельного господства германского рейха. Поэтому командованию 11-й армии, в чей состав должен был войти итальянский экспедиционный корпус, был направлен секретный приказ использовать итальянские подразделения исключительно на левом фланге, наиболее удаленном от Черного моря.
Между тем обстановка для советских войск Юго-Западного направления в начале августа 1941 года складывалась крайне неблагоприятно. День 1 августа оказался переломным для 6-й и 12-й советских армий. К утру эти армии были полностью окружены в районе Умани. Боеприпасы закончились, горючее было на исходе. Попытки прорвать кольцо не увенчались успехом. 7 августа сопротивление советских войск было сломлено. По немецким данным, под Уманью попало в плен 103 тыс. наших солдат и офицеров. Войска Южного фронта лишились двух армий. Гитлер оценивал окружение советских армий под Уманью как достижение группой армий «Юг» своей первой стратегической цели.
В ходе визита фюрера 4 августа 1941 года в группу армий «Центр» (г. Борисов) вновь обсуждался главный вопрос — об определении стратегических целей и использовании сил на втором этапе операций. 6 августа Гитлер прибыл в Бердичев, где в это время располагалась штаб-квартира группы армий «Юг». Вновь было продолжено обсуждение плана дальнейших действий. Как свидетельствует запись, сделанная Гальдером, снова был поднят вопрос о важности захвата Москвы. Гитлер опять недвусмысленно отверг эти предложения. Он опять настаивал на своем: «Вначале необходимо захватить Ленинград... Следом произвести оккупацию восточной части Украины... И уже после этого начинать наступление с целью захвата Москвы».
Затем Рундштедт доложил об успехе операций, которые в это время проводились е группой армий «Юг». Фюрер одобрил его доклад. Особенно ему приятно было слышать о стремительном наступлении танковой группы Клейста на город Кривой Рог, так как, по мнению Гитлера, в этом районе, имелись исключительно богатые залежи железных руд и крупная металлургическая база. По окончании совещания состоялось награждение рыцарским крестом Антонеску.
Выполняя приказ Гитлера, немецкое командование начало наступление в направлениях Стародуб, Гомель, Конотоп, Чернигов. Учитывая создавшуюся угрозу правому крылу и тылам Юго-Западного фронта, Ставка 19 августа отдала приказ армиям Юго-Западного фронта отойти за Днепр и организовать оборону на его восточном берегу. На западном берегу реки было приказано удерживать лишь Киев.
Несколько раньше германское командование включило итальянский экспедиционный корпус в состав танковой группы Клейста, которая наступала к Днепру между Запорожьем и Днепропетровском. Основным мотивом этого переподчинения было то, что 11-я армия, которой ранее подчинялся итальянский корпус, должна была действовать в Крыму, куда Гитлер закрыл доступ итальянцам.
Итальянцы по бездорожью и липкой украинской грязи не могли угнаться за танками Клейста и безнадежно отстали. Дивизия «Пасубио» увязла в грязи. Колонны экспедиционного корпуса, растянулись на многие километры и уже не могли должным образом контролироваться командованием. Тогда Клейст приказал итальянскому корпусу прибыть 29 августа на днепровские позиции и заменить немецкие части, освободив их от гарнизонной службы для выполнения боевых задач.
Во второй декаде августа Гитлер пригласил дуче на Восточный фронт. Муссолини не стал затягивать и 25 августа прибыл в ставку Гитлера в Растенбурге, в сопровождении начальника генштаба Кавальеро, начальника МИД Анфузо и посла в Германии Альфьери. В свите Гитлера находились Кейтель, Риббентроп, Борман, а также высшие чины армии. Анфузо оставил подробное описание визита, где отметил, что встречи в ставке запомнились в первую очередь длинными монологами Гитлера. В наибольшей степени интересным было признание фюрером просчетов допущенных при оценке потенциала СССР. «Русские оказались совсем не теми «степными полуварварами», угодившими под влияние марксизма, которые виделись Гитлеру до вторжения, — пишет Анфузо, — у них было, возможно, грубое, но зато хорошее оружие. Кроме того, русские яростно сражались. Хотя Гитлер продолжал твердить, что он уже уничтожил Красную Армию, было понятно, что немцы натолкнулись на крепкий орешек».
Из ставки Гитлера Муссолини отправился в Брест, где располагался штаб Геринга. Фельдмаршал Клюге ознакомил Муссолини с историей Брестской крепости, рассказав, что в Первую мировую войну её захватили войска германской армии, а 15 декабря 1917 года в ней было заключен мирный договор с Россией. Остановился он также на подробностях штурма крепости в 1941 году, заметив, что в артиллерийской подготовке были задействованы 210-мм и 600-мм орудия. Вдруг Муссолини обратил внимание на какую-то надпись, нацарапанную на стене и обратился с просьбой перевести ее с русского языка: "Умираю, но не сдаюсь! Прощай, любимая Родина". Это надпись сильно потрясла дуче, по воспоминаниям Кавальеро, Муссолини на весь остаток дня стал необычайно молчаливым.
На следующий день специальные поезда повезли диктаторов через Польшу. Конечной пунктом была Умань, куда недавно переместился штаб командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Рундштедта. Почему выбор пал на небольшой районный центр Черкасской области? Как было отмечено, основные усилия натиска Рундштедта смещались к югу, к Донбассу и Кавказу. Географическое же положение Умани соответствовало этому направлению. Довольно развитая дорожная сеть, наличие аэродрома также были в пользу этого города. По всей вероятности, немаловажное значение в выборе штаб-квартиры сыграло и наличие бывшего имения графов Потоцких, с великолепным дендропарком и двумя озерами, водопадами, каналами, многочисленными гротами и лабиринтами, скульптурами в стиле классицизма.
Самолет с фюрером и дуче 28 августа 1941 года приземлился на аэродроме Кросно, вблизи Умани. Для встречи столь высокопоставленных особ была выстроена целая дивизия германских солдат. Большая часть почестей досталась Гитлеру, в то время как дуче уныло взирал на это. Гипертрофированное самолюбие Муссолини было болезненно уязвлено.
Официальные фотографы запечатлели двух диктаторов, склонившихся над заранее подготовленной огромной картой боевых действий, после чего Гитлер и Муссолини отправились на перекресток дорог в 18 км от Умани. В этом месте был назначен смотр итальянским частям, следовавшим на фронт. Это была дивизия «Торино», которая в немецких документах значилась как механизированная. Муссолини рассчитывал показать ее Гитлеру во всем блеске, полную гордого римского духа. Однако солдаты прошли 1300 км пешком от румынской границы и были крайне утомлены. Мотоциклы берсальерских батальонов из-за распутицы большую часть пути преодолели на телегах и в грузовых автомобилях. И теперь берсальеры, посаженные на них, с петушиными хвостами на своих стальных шлемах, широко расставив ноги, ехали по размокшей, скользкой дороге. Немцы мрачно взирали на эту комичную картину. Иллюзий по поводу боевых качеств своих союзников у них не осталось.
После доклада Рундштедта о ходе боевых действий группы армий «Юг», самолет с двумя диктаторами на борту взмыл в украинское небо. И тут случилось непредвиденное. Неожиданно для всех Муссолини, который ко всем прочим титулам имел еще и звание «первого пилота итальянской империи», сообщил, что собственноручно хочет вести самолет. Наступила гробовая тишина. Эсэсовские охранники, для которых такой шаг был равноценен попытке покушения на фюрера, устремили взоры на Гиммлера. На добрых полчаса в самолете воцарилось напряжение. Как вспоминал Анфузо, «все думали о возможных заголовках газет, в случае если бы руководители держав «оси» рухнули на землю».
Уже в поезде, по пути в Италию, Муссолини доложили, что Риббентроп намерен опубликовать коммюнике о визите, без согласования его с итальянскими коллегами. Дуче был взбешен. Он потребовал передать немцам, что прикажет остановить поезд на ближайшей остановке и будет ждать, пока ему не представят текста коммюнике. После того как документ принесли, Муссолини особо выделил то место, где указывалось, что он лично пилотировал самолет с фюрером на борту.
Визит Муссолини на Украину не оказал влияния на судьбу бойцов экспедиционного корпуса, которые продолжали месить грязь на размокших дорогах. В середине сентября итальянские части были сосредоточены у днепропетровского плацдарма. В этом месте силы 7-й немецкой армии натолкнулись на ожесточенное сопротивление наших войск и были оставлены. Итальянские части участвовали в нескольких боях местного значения.
При вступлении в Днепропетровск итальянские солдаты были поражены тем, что население относится к ним даже с большей враждебностью, чем к гитлеровцам. Причиной этому были знаки отличия итальянской армии — белые пятиконечные звездочки, из-за которых их принимали за белогвардейцев. «Позднее, когда недоразумение рассеялось, — вспоминал офицер корпуса Д. Фуско, — таинственная «радиостепь» разнесла информацию, что эти солдатики в зеленой форме — итальянцы. В отличие от немцев, люди с добродушным характером, бабники и, в общем, мало способны на жестокость».
Война против СССР была не нужна итальянским солдатам, и они не хотели проливать свою кровь ради осуществления далеких для них планов фашистского руководства. Поэтому другого итога боевых действий итальянского корпуса на советско-германском фронте, кроме сокрушительного поражения, быть не могло. А попытка Муссолини откусить для итальянцев кусок Украины так и осталась несбыточной мечтой.
Источники:
Филатов Г. Восточный поход Муссолини // Крестовый поход на Россию. Сборник. М.: Яуза, 2005. С. 8-26.
Сафронов В. Итальянские войска на советско-германском фронте 1941-1943. М.: Наука, 1990. С. 29.
Петров Б.Н. Великая Отечественная война // Военно-исторический журнал. 1993.№8. С.10-14.
Рунов В. 1941. Победный парад Гитлера. Правда об Уманском побоище. М.: Яуза, 2010. С. 144-145
