В больничной палате Анны Тув, во время безжалостного обстрела украинскими карателями Горловки потерявшей одиннадцатилетнюю дочку Катю, любимого мужа Юрия, дом и руку, на окне стоят портреты дочки и мужа с черными лентами на рамках. Иконы грустно смотрят на них со стены, а в кроватке безмятежно спит трехнедельная крошка Милана – единственная из семьи, не пострадавшая от прямого попадания в дом снаряда «украинских рыцарей, не обстреливающих мирное население».
Боль и горе застыли в огромных черных глазах Анны вместе с вопросом: «За что?». Движения оловянного солдатика, лишенного руки, диссонируют с ее тоненькой, хрупкой девичьей фигуркой. Из отчаяния ее ненадолго выводят трехлетний Захарчик, когда обнимает маму, и маленькая Милана, тихо посапывающая во время кормления. Когда Аня медленно, прерывающимся голосом начала рассказывать историю своей жизни, казалось, даже лик Божьей матери на иконе исказился от слез.
Аня в свои 31 год пережила столько, сколько иным не дано испытать и за век. С красным дипломом она окончила медучилище, потом с отличием – Киевский институт развития человека, став специалистом по физической реабилитации после травм и болезней. Имеет и третье образование – экономическое. Работать начала в 16 лет хирургической медсестрой. Вышла замуж, но брак был недолгим. Первый муж погиб в результате несчастного случая, и Аня осталась вдовой с маленькой дочкой Катенькой.
Счастье вновь улыбнулось, когда она встретила красивого, статного Юрия, ставшего ее мужем и отцом ее дочки Катеньки. Семья искрилась от счастья, строился дом – Юрий по профессии был строителем и вложил в этот дом всю свою душу и любовь. Подрастал их сын Захарчик… Аня занялась работой, открыв небольшой магазин по продаже косметики и парфюмерии. Юра трудился в нескольких местах одновременно, взяв на себя груз ответственности за большую семью. И все дружно вели обширное домашнее хозяйство: ухаживали за коровой и птицей, наделом земли, цветущей под щедрым донецким солнцем и лелеемой трудолюбивой семьей. Домашний очаг был теплым, надежным и уютным. И дети равнялись на родителей – росли добрыми, дружными и заботливыми помощниками. Но тут началась война…
Когда в прошлом году первые обстрелы накрыли Горловку, Юрий отправил беременную четвертым ребенком Аню и детей в Крым, а сам остался на хозяйстве. Анна считала дни в разлуке и рвалась домой. Когда объявили «перемирие» и появилась надежда, что самое худшее позади, – немедленно вернулась.
Киевская власть обманула ожидания и этой многодетной донецкой семьи. Обстрелы Горловки очень скоро возобновились с новой силой, но уезжать Аня категорически отказалась. На семейном совете было решено переносить тяготы военной жизни вместе. Так, под обстрелами, 12 мая родилась Милана.
26 мая подлая и кровожадная война вновь разрушила жизнь Анны и отняла самых любимых и дорогих ей людей – мужа Юру, опору и поддержку по жизни, и дочку Катеньку, светлый лучик, озарявший все вокруг. Катюша с отличием закончила пятый класс, была всеобщей любимицей, оптимисткой, стараясь везде все успеть и во всем поучаствовать. Ходила в воскресную церковноприходскую школу, занималась танцами, дизайном и во всем помогала маме: присмотреть за Захарчиком, прибрать в доме, приготовить на кухне.
21 мая вся семья отметила Катюшин одиннадцатый день рождения. А через пять дней украинский снаряд разорвал девочку на части, погасив светлый лучик ее коротенькой жизни. Юра в это время был недалеко от Кати и получил травмы, несовместимые с жизнью – множественные переломы позвоночника, оторванные руки и нога, повреждения головы. Хоронили обоих в закрытых гробах.
Аня бежала к дому последней и поэтому осталась жива, взрывом на нее отбросило дверь, осколком оторвало левую руку. Контуженная взрывом и в шоковом состоянии она не сразу поняла, что произошло. Когда прибежавший на крик о помощи сосед помог ей выбраться из-под завала, метнулась в дом, где захлебывался от плача маленький Захарчик, засыпанный обломками. С висящей левой рукой, истекающая кровью, Аня сама откопала окровавленного, обожженного горячими осколками сына и только потом, теряя сознание от боли, перетянула руку детскими колготками. Она еще успела спрятаться за холодильником вместе с сыном, накрыв его своим телом, когда прилетели второй снаряд, а потом и третий...
Соседи спасли Аню, Захарчика и двухнедельную Милану, которая чудом не пострадала в смертельном вихре осколков и обломков дома.
Руку Ане пришлось ампутировать. Врачи-реаниматологи дважды возвращали Аню к жизни во время операции: в связи с большой кровопотерей постоянно до критических отметок падало давление. Впоследствии стало известно, что сына она откапывала не только с оторванной левой рукой, но и с поломанной правой лопаткой.
Аня отказалась от обезболивающих средств, чтобы иметь возможность кормить грудью Милану. Боль физическую она переносит стоически, но спать не может, потому что перед глазами стоят страшные видения – изуродованное, изломанное тело мужа и разорванная хрупкая фигурка дочери на полу. У Анны начались сильные головные боли – последствия контузии, нестерпимые боли после ампутации, а ребенка на кормлении она поддерживает рукой, посеченной горячими осколками украинского «подарка сепаратистам».
Аня убеждена, что ее дом был выбран целью специально, как повод спровоцировать нарушение Минских договоренностей, потому что незадолго до взрывов именно над их домом кружил украинский беспилотник, когда вся многодетная семья была во дворе.
Но самое тяжелое – это мысли. Как ей жить дальше без мужа и дочери, как забыть их смех и улыбки, как принять страшную реальность? Дом теперь не только опустел, он разрушен, возвращаться некуда. Двор перерыт осколками трех мощных снарядов. Все, что создавалось с любовью и надеждой на будущее – семья, дом, любимый розарий, исчезло в один миг, разнесенное в пыль украинской военной машиной убийств и террора.
Аня отвлекается от рассказа и долго смотрит на фото любимых, перечеркнутых черной траурной лентой, а потом быстро оборачивается в сторону младенца в кроватке. Взять ребенка на руки помогает мама Ани, Татьяна. Она ни на минуту не отходит от дочери и внуков, потому что без ее помощи горловская мадонна не в состоянии даже покормить младенца. Маленький Захар сидит рядом, тихий и печальный. Он уверен, что папа и сестричка скоро приедут, он постоянно зовет их: «Папа! Катя! Папа? Катя?»
На фото (LifeNews): Анна Тув
