Это только на первый взгляд кажется, что Вашингтон планомерно расшатывает ситуацию в африканских странах, следуя четкому плану, который прописан на бумаге с отдельными пунктами, датами исполнения и фамилиями ответственных лиц в ЦРУ. Даже в самые бурные для американской внешней политики годы холодной войны политика США в Африке представляла собой набор хаотичных ответных действий на куда более активную политику со стороны Советского Союза и Китая. Куда болезненнее ЦРУ воспринимало происходившее в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии, не уделяя особого внимания всему, что творилось южнее Сахары. Надо сказать, что и советские структуры тоже не сразу дотянулись до этого региона. Даже после массового обретения африканскими государствами суверенитета в «Год Африки» (в 1960 году независимость получили сразу 17 государств) СССР с подозрением наблюдал за «процессом деколонизации». Апофеозом была отправка советского круизного лайнера с журналистами (включая Аджубея) для «ознакомления с обстановкой», а заодно и для проведения, как бы мы сейчас сказали, «мастер-класса» для местных. Результатом стала книга очерков – сейчас букинистическая редкость, а тогда едва ли не единственный политически ориентированный текст о процессе деколонизации.
Москва и Пекин перехватили инициативу просто потому, что в черной Африке им не нужно было выращивать себе союзников. Подавляющее большинство антиколониальных движений, естественным путем пришедших к власти в африканских государствах, были в той или иной форме марксистскими. Разница между ними заключалась только в степени образованности конкретных персонажей и национальных особенностях их освободительного движения. Проблему составляла только идеология «африканизма», кое-где превращавшаяся в черный расизм, но в СССР на этот «перегиб» закрывали глаза, как и на засилье псевдохристианских сектантских культов, где на иконах Христа изображали черным, а дьявола и бесов – белыми и с рогами.
Кроме того, в Москве убежденно пытались игнорировать этнические различия (сейчас эту ошибку повторяют как раз США), не обращали внимания даже на кардинальную разницу, например, между Западной и Южной Африкой, между бантуязычными народами и их беспокойными соседями. Сказывалось и полное отсутствие специалистов по континенту, даже в академической среде трудно было найти профессионала, знакомого с особенностями местной жизни, с этническими проблемами, с языками. Столь знаменитое учреждение, как Институт стран Азии и Африки, занимался собственно Африкой по остаточному принципу. Некоторые регионы для российских специалистов до сих пор – темный лес, а обучение местным языкам практически не ведется. Уже в более позднее время (70-е и 80-е) африканские студенты, принадлежавшие к редким этносам, сами становились предметом изучения, а не обучения. Парня из племени манинка могли буквально допрашивать лингвисты и этнологи, выуживая из него песни, предания и сказки. Это сейчас манинка – один из самых быстрорастущих литературных языков в Западной Африке. А тогда о нем только впервые услышали и в муках придумывали письменность. Единственным африканским языком, по которому существовали реальные методики преподавания, был суахили.
Говорить в такой обстановке о целенаправленной пропагандистской работе вовсе не приходилось. Но общность политических взглядов (со всеми поправками на местную специфику) сближала, и во всемогущем отделе ЦК КПСС по связям с коммунистическими партиями и рабочими движениями зарубежных стран великий и ужасный мастер международных интриг Борис Пономарев принимал решение о дружбе с тем или иным африканским лидером, как только тот внятно произносил слова «социализм», «Маркс», «Ленин» или, на худой конец, что-нибудь вроде «США – макаки». Так Советский Союз с песнями и плясками перетянул в свой лагерь чуть ли не подавляющее большинство новых государств черной Африки, несмотря на все концепции, которые изобретали бывшие европейские метрополии.
Метрополии сопротивлялись по-разному. Быстрее сдались демократически устроенные Франция и Англия, дольше всех билась авторитарная Португалия, что и определило степень влияния СССР и Китая в Африке по регионам. Более всех в военной и финансовой поддержке нуждались народно-освободительные движения португальских колоний – Мозамбика и Анголы. В результате именно в этих странах влияние Советского Союза было наиболее сильным. Большинство же псевдосоциалистических режимов, на которые изначально опиралась Москва, со временем все больше дрейфовали в сторону экономик смешанного типа и к «африканизму». Это стало большим разочарованием для Москвы и привело к тому, что именно финансовая и военная подпитка стала считаться единственным инструментом удержания в своей орбите разрозненных партизанских или национально-освободительных групп. Так к рукам была прибрана вечно беспокойная Эфиопия.
США спохватились только тогда, когда большая часть Африки для них была потеряна. Правда, значительное влияние на свои бывшие колонии сохраняла Великобритания через институт Содружества, причем даже в странах, где шла кровопролитная освободительная война (например, в Кении, где британцы почти десять лет гонялись за мау-мау, пока не смирились с неизбежным). Но у англичан было несомненное преимущество: они были в некоторой степени «местными». Они сохраняли личные связи, собственность, понимали этническую ситуацию и – пусть своеобразно – могли поддерживать свое влияние в некоторых бывших колониях, куда не дотянулась рука африканского социализма и национализма. В той же Кении Лондону удалось сохранить власть одного племени – кикуйю – и таким образом благополучно контролировать всю страну. А вот в Южной Родезии британцы столкнулись с крупными партизанскими армиями, подпитанными советскими деньгами и оружием, и эта комбинация не прошла. В отличие, кстати, от Северной Родезии, благополучно превратившейся в Замбию с вполне себе лояльным к бывшей метрополии режимом.
США такой опоры в Африке не имели – и не имеют до сих пор. Оказавшись перед лицом тотального провала и «сдачи» чуть ли не целого континента в руки коммунистов, ЦРУ занялось тем, что оно умело тогда лучше всего – «инвазивной демократией». Классический пример – прямое вмешательство в гражданскую войну в Кабинде, в Конго, убийство Патриса Лумумбы, странная история со сбитым самолетом генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда. В большинстве случаев террористические методы ЦРУ в Африке не сработали, и установить контроль хотя бы над одной страной США так и не удалось. Это локальное поражение ЦРУ в холодной войне довольно долго вносило беспокойство в американские души.
Радикальных выводов из этого в Лэнгли не сделали, а довершила кризис смена идеологических установок в самих США. Отказ ЦРУ от силовых операций совпал с постепенным торжеством толерантности, в результате действия управления попали в ту же ловушку ложного интернационализма, в которой в своей время бултыхались КГБ и ГРУ. В США напрочь перестали различать национальные особенности внутри африканских стран и противоречия между ними, как и противоречия между этническими группами и их религиозные особенности. Все это было сдобрено противоречивым отношением к Южной Африке – к режиму апартеида и к белому правительству Родезии. Международная либеральная общественность фактически вынудила и США, и Великобританию к сдаче на произвол судьбы белых правительств ЮАР и Родезии, а пока они сопротивлялись – убивала их санкциями. В результате США сами выключили себя из борьбы за эти страны, а заодно – практически за весь южноафриканский регион.
Еще одной фундаментальной ошибкой ЦРУ был геноцид тутси в Руанде. Вернее, полное непонимание вопроса, которое проявили западные спецслужбы, проспав очевидный межэтнический конфликт, которому только в письменной истории больше ста лет. Но и из этого не было сделано никаких выводов – сегодняшняя ситуация в Бурунди имеет мало общего с «борьбой за демократию». Это все то же столкновение хуту и тутси, только в других условиях. А сколько раз какой президент куда собирался переизбираться – в условиях расовой ненависти совсем не важно. Ну, изберут сейчас в Бурунди другого представителя хуту – тутси от этого легче не станет. Даже если в очередной раз переделать конституцию. Как показал опыт соседних стран, от резни не спасает даже закрепление квот в парламентах за национальными меньшинствами.
В дальнейшем политику США больше определяла идеология, нежели прагматические интересы. СССР же, разочаровавшись в пустой фразеологии лидеров «африканского социализма», все-таки нашел в себе силы вернуться к прагматической политике, пусть и построенной на дармовых Калашниковых. США не могут сделать того же до сих пор, рассматривая Африку как некое продолжение идеологической схемы, во главе которой стоит истовая вера в то, что общемировые либеральные ценности в одинаковой степени и в любой момент времени могут быть насильственно привнесены в любую страну и в любой народ – и все будут счастливы.
Методология, используемая для этих целей, ничем не отличается от той, что применяется в Восточной Европе. Используя специализированные НПО, ЦРУ создает в одной или нескольких странах Африки костяк из молодежи, прошедшей специальные тренинги. Некто в посольстве придумывает, как привязать эту группу бесноватых к местным реалиям, например, через звучные лозунги. После этого запускается уже знакомый нам «майданный механизм» с поправкой на местные реалии, то есть с еще большим количеством шума, пыли и крика. Предполагается, что поведение любого африканского общества в такой обстановке под давлением искусственных НПО будет точно таким же, как в Сербии, Грузии и на Украине.
Но – не работает. Усилия ЦРУ сфокусировались на Буркина-Фасо, которую предполагалось превратить в опорный пункт. Именно там проводятся сейчас тренинги для групп молодежи из Конго, Камеруна, Анголы, Руанды, Уганды, ЦАР, Нигерии, Нигера, Мали, Ганы, Гвинеи. Оттуда их направляют в страны-«мишени», причем эти группы не обязательно состоят из представителей местных племен. Именно поэтому не удался майдан в Конго, организовывать его приехали представители молодежных НПО из Буркина-Фасо, этнически никак не связанные с конголезскими народами. Руководил неудавшимся майданом сотрудник посольства США в Киншасе, с которым местные силы безопасности просто не стали церемониться и арестовали.
В качестве повода для подобных «цветных революций» с упорством маньяка используются парламентские или президентские выборы. Так была предпринята попытка смести в Зимбабве в 2013 году Роберта Мугабе, навязав ему в качестве премьер-министра Моргана Цвангираи от оппозиции. Но Мугабе все равно выиграл выборы просто потому, что опирается на основную этническую группу страны – шона, а своих политических (на самом деле – племенных) противников из народности матабеле загнал чуть ли не в резервацию, пройдясь в свое время по Матабелелэнду огнем и мечом.
Похожая история случилась в Кении в том же 2013 году, когда итоги президентских выборов были оспорены «в уличном порядке» по киевскому сценарию. Но ситуация снова вышла из-под контроля, поскольку из «борьбы за демократические ценности» митинговая стихия в очередной раз переросла в межплеменную распрю, в которой привыкшие к власти кикуйю опять победили малочисленные прибрежные и высокогорные народы. Только вот погромы и резню пришлось унимать уже с активным участием и посредничеством европейцев.
С точки зрения ЦРУ никаких противоречий межплеменного или межрасового характера при проведении выборов существовать просто не может, поскольку это не предусмотрено доминирующей в США идеологией. Только реальность отказывается подчиняться: создать идеальное либеральное общество через бесчисленное количество переворотов, гражданских войн, погромов и просто вспышек ненависти и насилия ни в одной африканской стране так и не удалось. Некоторое время на центральноафриканской почве вполне себе приживались идеологии маоизма и других форм «крайней левизны». В других регионах побеждали иные крайности насилия – «африканизм» и религиозные культы разной степени деструктивности. Но никогда – навязанный из США либерализм. Даже попытки ряда африканских режимов в новых условиях играть «и нашим, и вашим» (например, в Анголе) приводили лишь к раздуванию экономической конкуренции между заинтересованными странами.
Также провалились попытки заставить европейцев сконцентрироваться на гуманитарных проблемах африканского континента, исходя, опять же, из либерального представления о том, в чем эти проблемы заключаются. Борьба с бедностью одно время велась силами МВФ, с чем были категорически не согласны лидеры некоторых африканских стран. Они не хотели брать на себя какие-либо обязательства и, приезжая на всякого рода конференции, начинали просто требовать от бывших колонизаторов денег «просто так». Европейская поза «вечно извиняющихся» привела к новому всплеску африканского национализма, только густо замешанному уже не на антиколониализме, а именно на неприятии всего европейского. Если в годы освобождения Африки такая позиция была все-таки уделом отдельных лидеров (в основном, во франкофонных странах), то сейчас «антиевропеизм» с оттенком религиозности – общая тема для большей части черной Африки, кроме очень немногих стран, удобно устроившихся на системе взаимоотношений с бывшей метрополией.
По тому же сценарию провалилась и попытка «всех вылечить» силами европейских, американских и канадских фармацевтических компаний. Бывший президент ЮАР Табу Мбеки, во время борьбы с апартеидом руководивший «Копьем нации» – выращенным в СССР военным крылом африканского национального конгресса, публично отрицал само существование СПИДа как явления. А затем принялся клеймить белых, которые, с его точки зрения, и придумали все болезни, насланные на африканские народы. Лечиться же, по его мнению, надо не таблетками, а традиционными методами шаманов, которые недоступны белым мудрецам (в этом его активно поддержала министр здравоохранения, отрицавшая даже контрацепцию). Кстати, буквально на днях нынешний президент ЮАР Джейкоб Зума, выступая в научной аудитории в Кейптауне, заявил, что огромный вред африканским народам нанесло христианство, которое принесли всё те же белые люди. А значит, надо вернуться к истокам африканской цивилизации – к древним традициям и верованиям.
Никакая «цветная революция» в таких условиях невозможна. ЦРУ просто бьется головой о собственные идеологические схемы, отказываясь посмотреть в лицо фактам. Они не готовят специалистов по Африке, у них не хватает ресурсов на реальное обеспечение своего присутствия (как человеческого, так и физического). Но самое главное – они искренне полагают, что все еще находятся где-то в центре Тбилиси или Киева, даже когда видят в окно пальмы, жирафов и Килиманджаро.
