Воскресением Господа Иисуса Христа из мертвых завершился Богочеловеческий подвиг спасения, воссоздания человека. Воскресение явилось свидетельством того, что Иисус Христос есть истинный Бог и Господь, Искупитель и Спаситель. Христос умер плотию, но плоть Его соединена в одну Ипостась неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно с Богом Словом. Христос воскрес, ибо смерть не могла удержать в своей власти тела и души Христовых, находящихся в ипостасном единстве с Источником вечной жизни, с Тем, Кто по Своему Божеству есть Воскресение и Жизнь.

В Домостроительстве спасения Воскресение Христово есть явление Божественного всемогущества: Христос по смерти Своей сошел во ад, "яко восхоте", ниспровергнул смерть, "яко Бог и Владыка". Воскрес тридневен и с Собой воскресил Адама и весь человеческий род от адовых уз и тления. Сломив врата (твердыню) смерти, Христос показал путь к жизни вечной.

Иисус Христос воскрес, как начаток умерших, перворожденный из мертвых (Кол. 1, 18). Воскреснув, Он освятил, благословил и утвердил общее воскресение всех людей, которые восстанут от земли во всеобщий день воскресения, как из семени вырастает колос.

Воскресение Господа Иисуса Христа свидетельствует, что Он воистину есть Сын Божий - "воскрес яко Бог". Оно открыло славу Его Божества, сокровенную до того под покровом уничижения.

Тело Иисуса Христа восстало во славе. В Нем совершается великое и спасительное новотворческое действие. Он в Себе Самом обновляет наше естество, подпавшее тлению.

Воскресением Господа завершается победа над грехом и его следствием - смертью. Ниспровергнута смерть. Отвергнуто, осуждено древнее осуждение смерти. Расторгнуты узы ада, и мы избавлены от адова мучительства. Смерть после Воскресения Христова не обладает благочестно жившими и умершими, ибо Христос предразорил державу (власть) смерти Своей смертью и подал жизнь в Воскресении.

Христос воскрес, победив смерть. Но и после Его Воскресения смерть в человечестве временно еще продолжает уносить свои жертвы. Но она только переплавляет сосуды нашей души - тела для воссоздания в день воскресения в новом, духовно обновленном виде. И так как плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия и тление не наследует нетления, то наша душевно-телесная жизнь есть только зерно для посева, которое должно согнить - в смерти, чтобы дать колос - новую жизнь. Наше тление в смерти есть путь к нетлению. Как Христос умер по плоти и ожил духом, так и мы освобождаемся Им от закона греха и смерти по закону духа и жизни в Нем (Рим. 8, 2).

Через Свое Воскресение Христос соделал нас победителями смерти, и жизнью во Христе мы получаем предначатки дарованного Его воскресением бессмертия нашему смертному естеству: "Никто же да убоится смерти, - восклицает святой Иоанн Златоуст - свободи бо нас Спасова смерть".

Поэтому так восторженна душа христианина в день Святой Пасхи: спасительная и светозарная ночь Воскресения Христова является провозвестницей будущего дня общего воскресения. Это - поистине Пасха великая, Пасха, двери райские нам отверзающая, ибо проходит смерть, являются нетление и вечная жизнь.

Живоприемное Христово Востание просветило всю тварь. Христос озарил всю вселенную Божественными блистаниями Своего Воскресения.

Пасха есть древнейший праздник христианской Церкви. Он установлен и праздновался уже в апостольское время. Древняя Церковь под именем Пасхи соединяла два воспоминания - о страданиях и о Воскресении Христа и посвящала ее празднованию дни, предшествующие Воскресению и последующие за ним. Для обозначения той и другой частей праздника употреблялись особые наименования - Пасха страданий, или Пасха Крестная и Пасха Воскресения. Сообразно с характером воспоминаний первые из этих дней чествовались постом, вторые - торжественной радостью. Впоследствии эти дни получили названия Страстной и Светлой седмиц.

В первые века христианства Пасху праздновали не везде в одно время. На Востоке, в Малоазийских церквах, ее праздновали в 14-й день нисана (по нашему счету март - апрель), на какой бы день седмицы ни приходилось это число. Западная Церковь совершала ее в первое воскресенье после весеннего полнолуния. Попытка установить согласие между Церквами в этом вопросе была сделана при святом Поликарпе, епископе Смирнском, в середине II века. I Вселенский Собор 325 года определил праздновать Пасху повсеместно в одно время. Соборное определение о Пасхе до нас не дошло. С древнего времени Православные Поместные Церкви определяют дату празднования Пасхи по так называемой александрийской пасхалии: в первое воскресенье после пасхального полнолуния, в пределах между 22 марта и 25 апреля. На VI Вселенском Соборе было разрешено другое разногласие о времени прекращения поста пред Пасхой: было постановлено прекращать пост в средние часы ночи после Великой субботы.

Божественной славе Воскресшего Господа и величию светлого праздника Пасхи соответствует высокая и особенная торжественность, которой сопровождаются богослужения в первый день Пасхи и во всю Светлую седмицу.

Темные одежды священнослужителей сменяются светлыми. До начала пасхального богослужения с вечера в храме читаются Деяния апостолов, как составляющие непреложное свидетельство истины Воскресения Христова.

До начала пасхальной заутрени храм, по древнему обычаю наполняется фимиамом в знак изобилия благодати, полученной нами чрез Воскресение Христово. В древности для этого в храмах поставлялись сосуды с горящими углями и благовонным фимиамом. Во время пасхального богослужения в храмах зажигаются все светильники, и находящиеся в храме стоят со свечами в знак полноты духовной радости.

Со времени апостольского Церковь совершает пасхальное богослужение ночью. Подобно древнему избранному народу, бодрствовавшему в ночь своего избавления от египетского рабства, и христиане бодрствуют в священную и предпразднственную и спасительную ночь Светлого Воскресения Христова.

В конце литургии в день Пасхи, по заамвонной молитве, совершается освящение артоса. Артос (греч. - "хлеб") - это просфора большого размера с изображением Креста или Воскресения Христова. Артос полагается в день Пасхи на аналое в храме у местной иконы Спасителя вместе с образом Воскресения Господня. В каждый день Светлой седмицы после литургии по обычаю совершается крестный ход вокруг храма: с фонарем, хоругвями, Евангелием, иконами Воскресения Христова и Пречистой Богородицы, с пением канона Пасхи. Обычно обносят при этом и артос. В монастырях после литургии артос переносят в трапезную при пении тропаря Пасхи, после трапезы бывает возношение артоса и потом его снова переносят в храм при пении 9-й песни пасхального канона. В Светлую субботу артос раздробляется при чтении положенной молитвы и раздается верующим после литургии как великая святыня церковная для вкушения прежде принятия обычной пищи.

Исторически употребление артоса возникло в подражание апостолам, которые, навыкнув вкушать трапезу вместе с Господом, представляли себе Его присутствующим среди них. Вместе с тем артос напоминает, что Иисус Христос Своей Крестной смертью и Воскресением сделался для нас истинным Хлебом вечной жизни.

Праздник Пасхи со времени его установления был светлейшим, всеобщим, продолжительнейшим христианским торжеством. От дней апостольских христианская Пасха, как и ветхозаветная, продолжалась семь или восемь дней, если считать все дни непрерывного празднования Пасхи до понедельника по Неделе о Фоме. Отцы Церкви и церковные правила (VI Вселенский Собор, прав. 66) повелевают верующим во всю Светлую седмицу упражняться в храмах в псалмах, пениях и песнях духовных, радуясь и торжествуя о Христе.

Светлая седмица заканчивается на восьмой день - в Неделю о Фоме, которая поэтому издревле составляла особое торжество - как бы замену, повторение самого пасхального дня, отчего и была названа Антипасхой. С этого дня начинается круг Недель и седмиц целого года, поэтому Антипасха называется еще Неделей новой, Днем обновления, Обновлением. Такие названия тем более приличны этому дню, что в день восьмой Сам Господь благоволил обновить радость Своего Воскресения новым Своим явлением апостолам, в том числе апостолу Фоме, осязанием язв Господа удостоверившемуся в действительности Его Воскресения, в воспоминание чего эта Неделя получила также название Недели о Фоме (в просторечии Фомина Неделя, а также Радостное воскресенье, Красная горка).

Указывая на происходящее обновление природы после зимнего сна, служба Недели о Фоме побуждает верующих пробудиться от сна греховного, обратиться к Солнцу Правды - Христу. В песнопениях этой Недели Святая Церковь, указывая на радостную истину Воскресения Господа, особенно обращает наш благоговейный взор на истину Его Божества и человечества.

После Своего Воскресения Господь Иисус Христос пребывал на земле сорок дней, являясь апостолам и поучая их тайнам Царствия Божия. Поэтому и Праздник Пасхи празднуется в течение сорока дней.

После Пасхи, начиная с Недели о Фоме до Пятидесятницы, насчитывается семь седмиц, а до отдания Пасхи - шесть.

По своим воспоминаниям эти Недели и седмицы по Пасхе относятся к Божественному прославлению Воскресшего Христа, вознесшегося на небеса и ниспославшего Духа Святого на Своих учеников.

Все недели по Пасхе, до отдания Пасхи, имея каждая особое воспоминание, посвящены и воспоминанию Воскресения Христова. что отражается в службах этих Недель и следующих за ними седмиц.

После второй Недели и седмицы по Пасхе - о Фоме - следует Неделя святых жен-мироносиц. В эту Неделю Церковь воспоминает святых жен-мироносиц, праведных Иосифа Аримафейского и Никодима - тайных учеников Христовых, которые были свидетелями смерти и Воскресения Господа.

Воспоминая свидетелей погребения и Воскресения Господня. Церковь своим богослужением поставляет нас на Голгофе у Креста Христова, с которого снимают Пречистое Его Тело Иосиф н Никодим, и в вертограде у гроба, где они полагают Тело Иисуса Христа и где затем мироносицы первыми удостаиваются видеть Воскресшего Господа. Церковь воспевает в этом богослужении Крест и спасительную смерть Господа, славное Его Воскресение. а потом уже святой подвиг веры и любви учеников и учениц Господних, напоминая, что первым и преимущественным предметом воспоминания и прославления должен быть и теперь, как всегда. Сам Господь, пострадавший за нас и воскресший.

В четвертую Неделю по Пасхе Церковь воспоминает исцеление расслабленного, бывшего в недуге 38 лет (Ин. 5. 1 - 14), совершенное слово Иисуса Христа во второй год Его евангельской проповеди во время иудейской Пятидесятницы. В исцелении расслабленного мы видим благовестие о силе и славе Христа распятого, но Воскресшего и озарившего мир светом Своего Воскресения.

С воспоминанием об исцелении расслабленного в некоторых тропарях канона утрени соединяется прославление святого Архистратига Божия Михаила, потому что евангельское чтение о расслабленном благовествует, что ангел Господень возмущал воду в купели Силоамской, а Михаил есть Архистратиг небесных сил, служащих верующим.

В среду четвертой седмицы по Пасхе празднуется Преполовение (слав. - "половина") Пятидесятницы - половина времени от Пасхи (двадцать пять дней) до сошествия Святого Духа на апостолов. В этот день воспоминается евангельское событие, когда Спаситель в преполовение ветхозаветного праздника Кущей учил в храме Иерусалимском о Своем Божественном посланничестве и живоносной воде, под которой разумеются благодатное учение Христово и дары Святого Духа. Об этой воде говорится и в тропаре празднику. Поэтому в праздник Преполовения совершается в храмах освящение воды.

Воскресное богослужение пятой Недели и служба следующих седмичных дней посвящены евангельской беседе Господа Иисуса Христа с женой самарянкой в первый год Его евангельской проповеди в дни Пятидесятницы, когда Господь шел после Пасхи из Иудеи в Галилею. Эта беседа, принадлежащая дням Пятидесятницы, служит вместе с тем свидетельством Божественной славы воскресшего Господа, подающего "воду живую, изсушающую источники грехов" и "скверны душевныя омывающую".

В службах празднику говорится, как Господь Иисус Христос Своим благодатным словом, живой мудрой беседой, дивным неотразимым обаянием Своего Лица возрождает души людей, восставляя духовно падших, возвращая на прямой, истинный путь отошедших от него. Так, самарянка, познав благосердие Господа, подавшего ей воду жизни, и напившись обильно водой Премудрости Божией, унаследовала Царство Небесное.

В Неделю шестую по Пасхе, о слепом, воспоминается дарование Иисусом Христом в Иерусалиме зрения слепорожденному в третий год Его евангельской проповеди, в праздник Кущей, или праздник обновления храма (Ин. 7, 2; Ин. 10, 22). Это чудо открывает Божественную силу и славу Воскресшего Господа, Который есть Света Податель и истинный Свет. Песнопения службы Недели о слепом повествуют, по Евангелию, и о духовном прозрении слепого, о постепенном нарастании его веры в Господа Иисуса Христа. Составленные боговдохновенными отцами песнопения эти проникнуты глубокими мыслями и разнообразными святыми чувствами. В них н глубокая жалость к несчастному страдальцу, для которого с рождения был закрыт мир Божий во всей его дивной красоте, и трепетное благоговение пред всемогуществом Божиим, отверзшим слепому очи, и скорбь об ожесточении и духовном ослеплении фарисеев, которые и после этого продолжали, однако, коснеть в своей духовной слепоте. Служба Недели о слепом обращена к каждой душе, приводя к сознанию, что всякий из нас подвержен слепоте духовной, омрачил грехом свои душевные очи.

В среду шестой седмицы по Пасхе совершается отдание Пасхи и начинается предпразднство Вознесения Господня (один день).

***

Пасхальные песнопения

Стихира, глас 6.

Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангелы поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити.

Тропарь, глас 5.

Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав.

Ипакои, глас 4.

Предварившия утро яже о Марии и обретшая камень отвален от гроба, слышаху от Ангела: во свете присносушнем Сущаго с мертвыми что ищете, яко человека? Видите гробныя пелены: тецыте и миру проповедите, яко воста Господь, умертвивый смерть, яко есть Сын Бога, спасающаго род человеческий.

Кондак, глас 8.

Аще и во гроб снизшел еси, Безсмертне, но адову разрушил еси силу, и воскресл еси, яко Победитель, Христе Боже, женам мироносицам вещавый: Радуйтеся! и Твоим апостолам мир даруяй, подшим подаяй Воскресение.

Задостойник, глас 1.

Ангел вопияше Благодатней: Чистая Дево, радуйся, и паки реку: Радуйся! Твой Сын воскресе тридневен от гроба и мертвыя воздвигнувый: людие веселитеся.

Светися, светися Новый Иерусалиме, слава бо Господня на Тебе возсия. Ликуй ныне и веселися, Сионе. Ты же, Чистая, красуйся, Богородице, о востании Рождества Твоего.

Стихиры.

Стих: Да воскреснет Бог, и расточатся врази его.

Пасха священная нам днесь показася. Пасха нова, святая, Пасха таинственная, Пасха всечестная, Пасха Христос избавитель. Пасха непорочная, Пасха великая, Пасха верных, Пасха двери райские нам отверзающая. Пасха всех освящающая верных.

Стих: Яко изчезает дым, да исчезнут.

Приидите от видения жены благовестницы, и Сиону рцыте: приими от нас радости благовещения Воскресения Христова. Красуйся, ликуй и радуйся, Иерусалиме, Царя Христа узрев из гроба, яко жениха происходяща.

Стих: Тако да погибнут грешницы от лица Божия, а праведницы да возвеселятся.

Мироносицы жены, утру глубоку, представшя гробу Жизнодавца, обретоша Ангела на камени седяща, и той, провещав им, сице глаголаше: что ищете Живаго с мертвыми, что плачете Нетленнаго во тли, шедше проповедите учеником Его.

Стих: Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь.

Пасха красная, Пасха, Господня Пасха! Пасха всечестная нам возсия! Пасха! Радостию друг друга обимем! О Пасха! Избавление скорби, ибо из гроба днесь яко от чертога возсияв Христос, жены радости исполни, глаголя: проповедите апостолом.

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга обимем, рцем: братие! И ненавидящим нас простим вся Воскресением и тако возопиим: Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав.

***

Иже во святых отца нашего Иоанна, архиепископа Константинопольскаго, Златоустаго, Слово Огласительное, во святый и светоносный день преславнаго и спасительнаго Христа Бога нашего Воскресения

"Аще кто благочестив и боголюбив, да насладится сего добраго и светлаго торжества.

Аще кто раб благоразумный, да внидет, радуяся, в радость Господа своего.

Аще кто потрудися постяся, да восприимет ныне динарий.

Аще кто от перваго часа делал есть, да приимет днесь праведный долг.

Аще кто по третием часе прииде, благодаря да празднует.

Аще кто по шестом часе достиже, ничтоже да сумнится; ибо ничим отщетевается.

Аще кто лишися и девятаго часа, да приступит, ничтоже сумняся, ничтоже бояся.

Аще кто точию достиже и во единонадесятый час, да не устрашится замедления: любочестив бо Сый Владыка, приемлет последняго, якоже и перваго: упокоевает в единонадесятый час пришедшаго, якоже делавшаго от перваго часа; и последняго милует, и первому угождает, и оному дает, и сему дарствует; и дела приемлет, и намерение целует; и деяние почитает, и предложение хвалит.

Темже убо внидите вси в радость Господа своего: и первии, и втории, мзду приимите.

Богатии и убозии, друг со другом ликуйте.

Воздержницы и ленивии, день почтите.

Постившиися и не постившиися, возвеселитеся днесь.

Трапеза исполнена, насладитеся вси.

Телец упитанный, никтоже да изыдет алчай; вси насладитеся пира веры; вси восприимите богатство благости.

Никтоже да рыдает убожества: явися бо общее Царство.

Никтоже да плачет прегрешений, прощение бо от гроба возсия.

Никтоже да убоится смерти, свободи бо нас Спасова смерть.

Угаси ю, Иже от нея держимый.

Плени ада, Сошедый во ад.

Огорчи ада, вкусивша плоти Его.

И сие предприемый Исаиа возопи: ад, глаголет, огорчися, срет Тя доле.

Огорчися, ибо упразднися.

Огорчися, ибо поруган бысть.

Огорчися, ибо умертвися.

Огорчися, ибо низложися.

Огорчися, ибо связася.

Прият тело, и Богу приразися.

Прият землю и срете небо.

Прият, еже видяше, и впаде во еже не видяше.

Где твое, смерте, жало?

Где твоя, аде, победа?

Воскресе Христос, и ты низверглся еси.

Воскресе Христос, и падоша демони.

Воскресе Христос, и радуются Ангели.

Воскресе Христос, и жизнь жительствует.

Воскресе Христос, и мертвый ни един во гробе.

Христос бо, востав от мертвых, Начаток усопших бысть.

Тому слава и держава во веки веков. Аминь".

***

ПАСХА

Праздник Воскресения Христова называется Пасхою по имени ветхозаветного праздника, установленного в память избавления евреев от египетского рабства. Сообразно с воспоминаемым в этот праздник событием Воскресения Христова наименование Пасха в Церкви христианской получило особый смысл и стало обозначать прехождение от смерти к жизни, от земли к небу. "Слово Пасха, - говорит святой Амвросий Медиоланский, - означает прехождение. Назван же так этот праздник, торжественнейший из праздников, в ветхозаветной Церкви - в воспоминание исхода сынов Израилевых из Египта и вместе с тем избавления их от рабства, а в Церкви новозаветной - в знамение того, что Сам Сын Божий, чрез Воскресение из мертвых, пришел от мира сего к Отцу Небесному, от земли на небо, свободив и нас вечныя смерти и работы вражия и даровав нам "власть быть чадами Божиими" (Ин. 1, 12)".

В ряду Господских праздников, праздник Пасхи занимает центральное место, а в ряду всех праздников христианских он "столько превосходит все торжества, даже Христовы и в честь Христа совершаемые, сколько солнце превосходит звезды".

Все Богослужение и церковные обряды этого праздника особенно торжественны и проникнуты одним чувством радости о Воскресшем.

Задолго до полуночи верующие в светлых, праздничных одеждах стекаются в храм и благоговейно ожидают наступающего Пасхального Торжества. Священнослужители облачаются во весь светлейший сан. Перед самой полуночью торжественный благовест возвещает о наступлении великой минуты Светоносного Праздника Воскресения Христова. Священнослужители с крестом, светильниками и фимиамом исходят из алтаря и вместе с народом, подобно мироносицам, которые по утру пошли гробу, обходят во круг церкви с пением "Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити". В это время с высоты колокольни, как с небес, льется ликующий пасхальный трезвон. Все молящиеся идут с возжженными свечами, выражая этим духовную радость Светоносного Праздника.

Шествие останавливается у затворенных западных врат храма, как бы у дверей гроба Христва. И здесь, по обычном возгласе, священник, подобно Ангелу, возвестившему мироносицам у гроба о Воскресении Христовом, первый возглашает радостную песнь: "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав". Эта песнь трижды повторяется священнослужителями и хором.

Затем предстоятель возглашает стихи древнего пророчества святого царя Давида: "Да воскреснет Бог и расточатся врази его...", а все люди (хор) в ответ на каждый стих поют: "Христос воскресе из мертвых..."

Наконец предстоятель, держа в руках крест с трехсвечником, движением их начертывает знамение креста против затворенных дверей храма, они отверзаются, и ликующий сонм, как некогда мироносицы к апостолам, входит в церковь, залитую светом всех светильников и лампад, и оглашает ее песнью: "Христос воскресе из мертвых!"

Последующее Богослужение Пасхальной Заутрени состоит из пения канона, составленного святым Иоанном Дамаскиным. Песни этого канона разделяются многократным "Христос воскресе из мертвых!". Во время пения канона священнослужители с крестом и кадилом, в предшесвиии светильников, обходят всю церковь, наполняя ее фемиамом, и радостно приветствуют всех словами: "Христос воскресе", на что верующие радостно отвечают: "Воистину воскресе!". Неоднократные исхождения священнослужителей из алтаря напоминают о частых явлениях Господа Своим ученикам по воскресении.

При конце утрени, после пения: "друг друга объимем, рцем: братие! И ненавидящим нас простим вся воскресением" - все верующие начинают приветствовать друг друга. Радостное Пасхальное приветствие напоминает нам то состояние апостолов, в котором они, когда внезапно пронеслась весть о Воскресении Христовом, с изумлением и восторгом говорили друг другу: "Христос воскресе!" и отвечали: "Воистину воскресе!" Взаимное лобызание есть выражение любви и примирения друг с другом, в память всеобщего прощения и примирения нашего с Богом смертью и Воскресением Иисуса Христа.

Затем читается слово Иоанна Златоуста.

После утрени сразу совершаются Часы и Литургия, при отверстых Царских Вратах, которые открыты с начала Заутрени и не затворяются целую неделю в знак того, что Иисус Христос навсегда отверз нам врата Небесного Царствия. На Литургии читается первое зачало Евангелия Иоанна Богослова, начинающееся словами "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог...", в котором изображается Божественность нашего Искупителя. Если Литургия совершается собором священников, то Евангелие читается на разных языках, в знак того, что всем народам на земле "изыде вещание" о Господе.

К особым пасхальным обрядам относится благословение артоса, "в честь и славу и воспоминание славного Воскресения" Господа нашего Иисуса Христа. Под именем артоса разумеется просфора с изображением на ней увенчанного тернием креста, как знамения победы Христа над смертью, или с изображением Воскресения Христова. Слово "артос" - греческое; по переводу на русский язык оно значит "хлеб". Историческое происхождение артоса таково.

Апостолы, привыкшие вкушать трапезу вместе с Воскресшим Господом, по Вознесении Его на небо, памятуя Его заветные слова: "Аз с вами во вся дни", ощущали живой верой невидимое присутствие Господа в своих собраниях. Приступая к трапезе, они оставляли незанятым то место, на котором возлежал с ними Иисус Христос, а на столе против того места полагали, как бы для Него, часть хлеба, и каждый раз по окончании трапезы, вознося благодарение Богу, поднимали эту часть хлеба, говоря: "Христос воскресе". Когда же потом ученики Иисуса Христа разошлись в разные страны для благовествования Евангелия, они, по возможности, старались соблюдать этот обычай: каждый из святых апостолов, в какой бы стране ни находился, в новом обществе последователей Христовых приступая к трапезе, оставлял место и часть хлеба в честь Спасителя, а по окончании трапезы вместе с ними прославлял Воскресшего Господа, возвышая часть хлеба, положенную на память о Нем. Так сохранился в Церкви этот обычай и через ряд веков дошел до нашего времени. Артос, полагаемый во Святую Пасху в храме пред взорами верующих, должен служить к такому же напоминанию невидимого присутствия с нами Воскресшего Господа.

Вместе с тем артос напоминает, что Иисус Христос крестной смертию и воскресением сделался истинным хлебом животным. Такое значение артоса и раскрывается в молитве на его освящение. Кроме того, в этой молитве священник, призывая благословение Божие на освящаемый артос, просит Господа исцелить всякий недуг и болезнь и подать здравие всем вкушающим артос.

"Закон Божий", издательство "Новая книга"

 

 

***

 

Светлая седмица – сплошная. Четверг Светлой седмицы

 

2 мая

Блж. Матроны Московской (1952)

 

Ро­ди­лась бла­жен­ная Мат­ро­на (Мат­ро­на Ди­мит­ри­ев­на Ни­ко­но­ва) в 1881 го­ду в се­ле Се­би­но Епи­фан­ско­го уез­да (ныне Ки­мов­ско­го рай­о­на) Туль­ской гу­бер­нии. Се­ло это рас­по­ло­же­но ки­ло­мет­рах в два­дца­ти от зна­ме­ни­то­го Ку­ли­ко­ва по­ля. Ро­ди­те­ли ее — Ди­мит­рий и На­та­лия, кре­стьяне — бы­ли людь­ми бла­го­че­сти­вы­ми, чест­но тру­ди­лись, жи­ли бед­но. В се­мье бы­ло чет­ве­ро де­тей: двое бра­тьев — Иван и Ми­ха­ил, и две сест­ры — Ма­рия и Мат­ро­на. Мат­ро­на бы­ла млад­шей. Ко­гда она ро­ди­лась, ро­ди­те­ли ее бы­ли уже немо­ло­ды.

Мать Мат­ро­ны ре­ши­ла от­дать бу­ду­ще­го ре­бен­ка в при­ют кня­зя Го­ли­ци­на в со­сед­нее се­ло Бу­чал­ки, но уви­де­ла ве­щий сон. Еще не ро­див­ша­я­ся дочь яви­лась На­та­лии во сне в ви­де бе­лой пти­цы с че­ло­ве­че­ским ли­цом и за­кры­ты­ми гла­за­ми и се­ла ей на пра­вую ру­ку. При­няв сон за зна­ме­ние, бо­го­бо­яз­нен­ная жен­щи­на от­ка­за­лась от мыс­ли от­дать ре­бен­ка в при­ют. Дочь ро­ди­лась сле­пой, но мать лю­би­ла свое «ди­тя несчаст­ное».

Свя­щен­ное Пи­са­ние сви­де­тель­ству­ет, что Все­ве­ду­щий Бог ино­гда предъ­из­би­ра­ет Се­бе слу­жи­те­лей еще до их рож­де­ния. Так, Гос­подь го­во­рит свя­то­му про­ро­ку Иере­мии: «Преж­де неже­ли Я об­ра­зо­вал те­бя во чре­ве, Я по­знал те­бя, и преж­де неже­ли ты вы­шел из утро­бы, Я освя­тил те­бя» (Иер.1:5). Гос­подь, из­брав Мат­ро­ну для осо­бо­го слу­же­ния, с са­мо­го на­ча­ла воз­ло­жил на нее тя­же­лый крест, ко­то­рый она с по­кор­но­стью и тер­пе­ни­ем нес­ла всю жизнь.

При кре­ще­нии де­воч­ка бы­ла на­зва­на Мат­ро­ной в честь пре­по­доб­ной Мат­ро­ны Кон­стан­ти­но­поль­ской, гре­че­ской по­движ­ни­цы 5 ве­ка, па­мять ко­то­рой празд­ну­ет­ся 9 (22) но­яб­ря.

О бо­го­из­бран­но­сти де­воч­ки сви­де­тель­ство­ва­ло то, что при кре­ще­нии, ко­гда свя­щен­ник опу­стил ди­тя в ку­пель, при­сут­ству­ю­щие уви­де­ли над мла­ден­цем столб бла­го­уха­ю­ще­го лег­ко­го ды­ма. Об этом по­ве­дал род­ствен­ник бла­жен­ной Па­вел Ива­но­вич Про­хо­ров, при­сут­ство­вав­ший при кре­ще­нии. Свя­щен­ник, отец Ва­си­лий, ко­то­ро­го при­хо­жане по­чи­та­ли как пра­вед­ни­ка и бла­жен­но­го, был неска­зан­но удив­лен: «Я мно­го кре­стил, но та­кое ви­жу в пер­вый раз, и этот мла­де­нец бу­дет свят». Еще отец Ва­си­лий ска­зал На­та­лии: «Ес­ли де­воч­ка что-то по­про­сит, вы обя­за­тель­но об­ра­ти­тесь пря­мо ко мне, иди­те и го­во­ри­те пря­мо, что нуж­но».

Он до­ба­вил, что Мат­ро­на встанет на его ме­сто и пред­ска­жет да­же его кон­чи­ну. Так впо­след­ствии и по­лу­чи­лось. Од­на­жды но­чью Мат­ро­нуш­ка вдруг ска­за­ла ма­те­ри, что отец Ва­си­лий умер. Удив­лен­ные и ис­пу­ган­ные ро­ди­те­ли по­бе­жа­ли в дом свя­щен­ни­ка. Ко­гда они при­шли, то ока­за­лось, что он дей­стви­тель­но толь­ко что скон­чал­ся.

Рас­ска­зы­ва­ют и о внеш­нем, те­лес­ном зна­ке бо­го­из­бран­но­сти мла­ден­ца — на гру­ди де­воч­ки бы­ла вы­пук­лость в фор­ме кре­ста, неру­ко­твор­ный на­тель­ный кре­стик. Поз­же, ко­гда ей бы­ло уже лет шесть мать как-то ста­ла ру­гать ее: «За­чем ты кре­стик с се­бя сни­ма­ешь?» «Ма­моч­ка, у ме­ня свой кре­стик на гру­ди», — от­ве­ча­ла де­воч­ка. «Ми­лая доч­ка, — опом­ни­лась На­та­лия, — про­сти ме­ня! А я-то все те­бя ру­гаю...»

По­дру­га На­та­лии поз­же рас­ска­зы­ва­ла, что, ко­гда Мат­ро­на бы­ла еще мла­ден­цем, мать жа­ло­ва­лась: «Что мне де­лать? Дев­ка грудь не бе­рет в сре­ду и пят­ни­цу, спит в эти дни сут­ка­ми, раз­бу­дить ее невоз­мож­но».

Мат­ро­на бы­ла не про­сто сле­пая, у нее со­всем не бы­ло глаз. Глаз­ные впа­ди­ны за­кры­ва­лись плот­но со­мкну­ты­ми ве­ка­ми, как у той бе­лой пти­цы, что ви­де­ла ее мать во сне. Но Гос­подь дал ей ду­хов­ное зре­ние. Еще в мла­ден­че­стве по но­чам, ко­гда ро­ди­те­ли спа­ли, она про­би­ра­лась в свя­той угол, ка­ким непо­сти­жи­мым об­ра­зом сни­ма­ла с пол­ки ико­ны, кла­ла их на стол и в ноч­ной ти­шине иг­ра­ла с ни­ми.

Мат­ро­нуш­ку ча­сто драз­ни­ли де­ти, да­же из­де­ва­лись над нею: де­воч­ки сте­га­ли кра­пи­вой, зная, что она не уви­дит, кто имен­но ее оби­жа­ет. Они са­жа­ли ее в яму и с лю­бо­пыт­ством на­блю­да­ли, как она на ощупь вы­би­ра­лась от­ту­да и бре­ла до­мой. По­это­му она ра­но пе­ре­ста­ла иг­рать с детьми и по­чти все­гда си­де­ла до­ма.

С се­ми-вось­ми­лет­не­го воз­рас­та у Мат­ро­нуш­ки от­крыл­ся дар пред­ска­за­ния и ис­це­ле­ния боль­ных.

Дом Ни­ко­но­вых на­хо­дил­ся по­бли­зо­сти от церк­ви Успе­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри. Храм кра­си­вый, один на семь-во­семь окрест­ных де­ре­вень.

Ро­ди­те­ли Мат­ро­ны от­ли­ча­лись глу­бо­ким бла­го­че­сти­ем и лю­би­ли вме­сте бы­вать на бо­го­слу­же­ни­ях. Мат­ро­нуш­ка бук­валь­но вы­рос­ла в хра­ме, хо­ди­ла на служ­бы сна­ча­ла с ма­те­рью, по­том од­на, при вся­кой воз­мож­но­сти. Не зная, где доч­ка, мать обыч­но на­хо­ди­ла ее в церк­ви. У нее бы­ло свое при­выч­ное ме­сто — сле­ва, за вход­ной две­рью, у за­пад­ной сте­ны, где она непо­движ­но сто­я­ла во вре­мя служ­бы. Она хо­ро­шо зна­ла цер­ков­ные пес­но­пе­ния и ча­сто под­пе­ва­ла пев­чим. Ви­ди­мо, еще в дет­стве Мат­ро­на стя­жа­ла дар непре­стан­ной мо­лит­вы.

Ко­гда мать, жа­лея ее, го­во­ри­ла Мат­ро­нуш­ке: «Ди­тя ты мое несчаст­ное!» — она удив­ля­лась: «Я-то несчаст­ная? У те­бя Ва­ня несчаст­ный да Ми­ша». Она по­ни­ма­ла, что ей да­но от Бо­га го­раз­до боль­ше, чем дру­гим.

Да­ром ду­хов­но­го рас­суж­де­ния, про­зор­ли­во­сти, чу­до­тво­ре­ния и ис­це­ле­ния Мат­ро­на бы­ла от­ме­че­на Бо­гом с ран­них пор. Близ­кие ста­ли за­ме­чать, что ей ве­до­мы не толь­ко че­ло­ве­че­ские гре­хи, пре­ступ­ле­ния, но и мыс­ли. Она чув­ство­ва­ла при­бли­же­ние опас­но­сти, пред­ви­де­ла сти­хий­ные и об­ще­ствен­ные бед­ствия. По ее мо­лит­ве лю­ди по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние от бо­лез­ней и уте­ше­ние в скор­бях. К ней ста­ли хо­дить и ез­дить по­се­ти­те­ли. К из­бе Ни­ко­но­вых шли лю­ди, тя­ну­лись под­во­ды, те­ле­ги с боль­ны­ми из окрест­ных сел и де­ре­вень, со все­го уез­да, из дру­гих уез­дов и да­же гу­бер­ний. При­во­зи­ли ле­жа­чих боль­ных, ко­то­рых де­воч­ка под­ни­ма­ла на но­ги. Же­лая от­бла­го­да­рить Мат­ро­ну, они остав­ля­ли ее ро­ди­те­лям про­дук­ты и по­дар­ки. Так де­воч­ка, вме­сто то­го чтобы стать обу­зой для се­мьи, ста­ла ее глав­ной кор­ми­ли­цей.

Ро­ди­те­ли Мат­ро­ны лю­би­ли хо­дить в храм вме­сте. Од­на­жды в празд­ник мать Мат­ро­ны оде­ва­ет­ся и зо­вет с со­бой му­жа. Но он от­ка­зал­ся и не по­шел. До­ма он чи­тал мо­лит­вы, пел, Мат­ро­на то­же бы­ла до­ма. Мать же, на­хо­дясь в хра­ме, все ду­ма­ла о сво­ем му­же: «Вот, не по­шел». И все вол­но­ва­лась. Ли­тур­гия за­кон­чи­лась, На­та­лия при­шла до­мой, а Мат­ро­на ей го­во­рит: «Ты, ма­ма, в хра­ме не бы­ла». «Как не бы­ла? Я толь­ко что при­шла и вот раз­де­ва­юсь!» А де­воч­ка за­ме­ча­ет: «Вот отец был в хра­ме, а те­бя там не бы­ло». Ду­хов­ным зре­ни­ем она ви­де­ла, что мать на­хо­ди­лась в хра­ме толь­ко те­лес­но.

Как-то осе­нью Мат­ро­нуш­ка си­де­ла на за­ва­лин­ке. Мать ей го­во­рит: «Что же ты си­дишь, хо­лод­но, иди в из­бу». Мат­ро­на от­ве­ча­ет: «Мне до­ма си­деть нель­зя, огонь мне под­став­ля­ют, ви­ла­ми ко­лют». Мать недо­уме­ва­ет: «Там нет ни­ко­го». А Мат­ро­на ей объ­яс­ня­ет: «Ты же, ма­ма, не по­ни­ма­ешь, са­та­на ме­ня ис­ку­ша­ет!»

Од­на­жды Мат­ро­на го­во­рит ма­те­ри: «Ма­ма, го­товь­ся, у ме­ня ско­ро бу­дет свадь­ба». Мать рас­ска­за­ла свя­щен­ни­ку, тот при­шел, при­ча­стил де­воч­ку (он все­гда при­ча­щал ее на до­му по ее же­ла­нию). И вдруг через несколь­ко дней едут и едут по­воз­ки к до­му Ни­ко­но­вых, идут лю­ди со сво­и­ми бе­да­ми и го­ре­стя­ми, ве­зут боль­ных, и все по­че­му-то спра­ши­ва­ют Мат­ро­нуш­ку. Она чи­та­ла над ни­ми мо­лит­вы и очень мно­гих ис­це­ля­ла. Мать ее спра­ши­ва­ет: «Мат­рю­шень­ка, да что же это та­кое?» А она от­ве­ча­ет: «Я же те­бе го­во­ри­ла, что бу­дет свадь­ба».

Ксе­ния Ива­нов­на Си­фа­ро­ва, род­ствен­ни­ца бра­та бла­жен­ной Мат­ро­ны рас­ска­зы­ва­ла, как од­на­жды Мат­ро­на ска­за­ла ма­те­ри: «Я сей­час уй­ду, а зав­тра бу­дет по­жар, но ты не сго­ришь». И дей­стви­тель­но, утром на­чал­ся по­жар, чуть ли не вся де­рев­ня сго­ре­ла, за­тем ве­тер пе­ре­ки­нул огонь на дру­гую сто­ро­ну де­рев­ни, и дом ма­те­ри остал­ся цел.

В от­ро­че­стве ей пред­ста­ви­лась воз­мож­ность по­путе­ше­ство­вать. Дочь мест­но­го по­ме­щи­ка, бла­го­че­сти­вая и доб­рая де­ви­ца Ли­дия Янь­ко­ва, бра­ла Мат­ро­ну с со­бой в па­лом­ни­че­ства: в Ки­е­во-Пе­чер­скую Лав­ру, Тро­и­це-Сер­ги­е­ву Лав­ру, в Пе­тер­бург, дру­гие го­ро­да и свя­тые ме­ста Рос­сии. До нас до­шло пре­да­ние о встре­че Мат­ро­нуш­ки со свя­тым пра­вед­ным Иоан­ном Крон­штадт­ским, ко­то­рый по окон­ча­нии служ­бы в Ан­дре­ев­ском со­бо­ре Крон­штад­та по­про­сил на­род рас­сту­пить­ся пе­ред под­хо­дя­щей к со­лее 14-лет­ней Мат­ро­ной и во все­услы­ша­ние ска­зал: «Мат­ро­нуш­ка, иди-иди ко мне. Вот идет моя сме­на — вось­мой столп Рос­сии».

Зна­че­ния этих слов ма­туш­ка ни­ко­му не объ­яс­ни­ла, но ее близ­кие до­га­ды­ва­лись, что отец Иоанн про­ви­дел осо­бое слу­же­ние Мат­ро­нуш­ки Рос­сии и рус­ско­му на­ро­ду во вре­ме­на го­не­ний на Цер­ковь.

Про­шло немно­го вре­ме­ни, и на сем­на­дца­том го­ду Мат­ро­на ли­ши­лась воз­мож­но­сти хо­дить: у нее вне­зап­но от­ня­лись но­ги. Са­ма ма­туш­ка ука­зы­ва­ла на ду­хов­ную при­чи­ну бо­лез­ни. Она шла по хра­му по­сле при­ча­стия и зна­ла, что к ней по­дой­дет жен­щи­на, ко­то­рая от­ни­мет у нее спо­соб­ность хо­дить. Так и слу­чи­лось. «Я не из­бе­га­ла это­го — та­ко­ва бы­ла во­ля Бо­жия».

До кон­ца дней сво­их она бы­ла «си­дя­чей». И си­де­ние ее — в раз­ных до­мах и квар­ти­рах, где она на­хо­ди­ла при­ют, — про­дол­жа­лось еще пять­де­сят лет. Она ни­ко­гда не роп­та­ла из-за сво­е­го неду­га, а сми­рен­но нес­ла этот тяж­кий крест, дан­ный ей от Бо­га.

Еще в ран­нем воз­расте Мат­ро­на пред­ска­за­ла ре­во­лю­цию, как «бу­дут гра­бить, разо­рять хра­мы и всех под­ряд гнать». Об­раз­но она по­ка­зы­ва­ла, как бу­дут де­лить зем­лю, хва­тать с жад­но­стью на­де­лы, лишь бы за­хва­тить се­бе лиш­нее, а по­том все бро­сят зем­лю и по­бе­гут кто ку­да. Зем­ля ни­ко­му не нуж­на бу­дет.

По­ме­щи­ку из их се­ла Се­би­но Янь­ко­ву Мат­ро­на со­ве­то­ва­ла пе­ред ре­во­лю­ци­ей все про­дать и уехать за гра­ни­цу. Ес­ли бы он по­слу­шал бла­жен­ную, то не ви­дел бы раз­граб­ле­ния сво­е­го име­ния и из­бе­жал ран­ней, преж­девре­мен­ной смер­ти, а дочь его — ски­та­ний.

Од­но­сель­чан­ка Мат­ро­ны, Ев­ге­ния Ива­нов­на Ка­лач­ко­ва, рас­ска­зы­ва­ла, что пе­ред са­мой ре­во­лю­ци­ей од­на ба­ры­ня ку­пи­ла дом в Се­би­но, при­шла к Мат­роне и го­во­рит: «Я хо­чу стро­ить ко­ло­коль­ню».

«Что ты за­ду­ма­ла де­лать, то не сбу­дет­ся», — от­ве­ча­ет Мат­ро­на. Ба­ры­ня уди­ви­лась: «Как же не сбу­дет­ся, ко­гда все у ме­ня есть — и день­ги, и ма­те­ри­а­лы?» Так ни­че­го с по­строй­кой ко­ло­коль­ни и не вы­шло.

Для церк­ви Успе­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри по на­сто­я­нию Мат­ро­ны (ко­то­рая уже при­об­ре­ла из­вест­ность в окру­ге и прось­ба ко­то­рой вос­при­ни­ма­лась как бла­го­сло­ве­ние) бы­ла на­пи­са­на ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри «Взыс­ка­ние по­гиб­ших». Вот как это про­изо­шло.

Од­на­жды Мат­ро­на по­про­си­ла мать пе­ре­дать свя­щен­ни­ку, что у него в биб­лио­те­ке, в та­ком-то ря­ду, ле­жит кни­га с изо­бра­же­ни­ем ико­ны «Взыс­ка­ние по­гиб­ших». Ба­тюш­ка очень уди­вил­ся. На­шли ико­ну, а Мат­ро­нуш­ка и го­во­рит: «Ма­ма, я вы­пи­шу та­кую ико­ну». Мать опе­ча­ли­лась — чем же пла­тить за нее? По­том Мат­ро­на го­во­рит ма­те­ри: «Ма­ма, мне все снит­ся ико­на «Взыс­ка­ние по­гиб­ших». Бо­жия Ма­терь к нам в цер­ковь про­сит­ся». Мат­ро­нуш­ка бла­го­сло­ви­ла жен­щин со­би­рать день­ги на ико­ну по всем де­рев­ням. Сре­ди про­чих жерт­во­ва­те­лей один му­жик дал рубль нехо­тя, а его брат — од­ну ко­пей­ку на смех. Ко­гда день­ги при­нес­ли к Мат­ро­нуш­ке, она пе­ре­бра­ла их, на­шла этот рубль и ко­пей­ку и ска­за­ла ма­те­ри: «Ма­ма, от­дай им, они мне все день­ги пор­тят».

Ко­гда со­бра­ли необ­хо­ди­мую сум­му, за­ка­за­ли ико­ну ху­дож­ни­ку из Епи­фа­ни. Имя его оста­лось неиз­вест­но. Мат­ро­на спро­си­ла у него, смо­жет ли он на­пи­сать та­кую ико­ну. Он от­ве­тил, что для него это де­ло при­выч­ное. Мат­ро­на ве­ле­ла ему по­ка­ять­ся в гре­хах, ис­по­ве­дать­ся и при­ча­стить­ся Свя­тых Хри­сто­вых Тайн. По­том она спро­си­ла: «Ты точ­но зна­ешь, что на­пи­шешь эту ико­ну?» Ху­дож­ник от­ве­тил утвер­ди­тель­но и на­чал пи­сать.

Про­шло мно­го вре­ме­ни, на­ко­нец он при­шел к Мат­роне и ска­зал, что у него ни­че­го не по­лу­ча­ет­ся. А она от­ве­ча­ет ему: «Иди, рас­кай­ся в сво­их гре­хах» (ду­хов­ным зре­ни­ем она ви­де­ла, что есть еще грех, ко­то­рый он не ис­по­ве­дал). Он был по­тря­сен, от­ку­да она это зна­ет. По­том сно­ва по­шел к свя­щен­ни­ку, по­ка­ял­ся, сно­ва при­ча­стил­ся, по­про­сил у Мат­ро­ны про­ще­ния. Она ему ска­за­ла: «Иди, те­перь ты на­пи­шешь ико­ну Ца­ри­цы Небес­ной».

На со­бран­ные по де­рев­ням день­ги по бла­го­сло­ве­нию Мат­ро­ны бы­ла за­ка­за­на в Бо­го­ро­диц­ке и дру­гая ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри «Взыс­ка­ние по­гиб­ших».

Ко­гда она бы­ла го­то­ва, ее по­нес­ли крест­ным хо­дом с хо­руг­вя­ми от Бо­го­ро­диц­ка до са­мой церк­ви в Се­би­но. Мат­ро­на хо­ди­ла встре­чать ико­ну за че­ты­ре ки­ло­мет­ра, ее ве­ли под ру­ки. Вдруг она ска­за­ла: «Не хо­ди­те даль­ше, те­перь уже ско­ро, они уже идут, они близ­ко». Сле­пая от рож­де­ния го­во­ри­ла как зря­чая: «Через пол­ча­са при­дут, при­не­сут ико­ну». Дей­стви­тель­но, через пол­ча­са по­ка­зал­ся крест­ный ход. От­слу­жи­ли мо­ле­бен, и крест­ный ход на­пра­вил­ся в Се­би­но. Мат­ро­на то дер­жа­лась за ико­ну, то ее ве­ли под ру­ки ря­дом с ней. Этот об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри «Взыс­ка­ние по­гиб­ших» стал глав­ной мест­ной свя­ты­ней и про­сла­вил­ся мно­ги­ми чу­до­тво­ре­ни­я­ми. Ко­гда бы­ва­ла за­су­ха, его вы­но­си­ли на луг по­сре­ди се­ла и слу­жи­ли мо­ле­бен. По­сле него лю­ди не успе­ва­ли дой­ти до сво­их до­мов, как на­чи­нал­ся дождь.

На про­тя­же­нии всей жиз­ни бла­жен­ную Мат­ро­ну окру­жа­ли ико­ны. В ком­на­те, где она про­жи­ла впо­след­ствии осо­бен­но дол­го, бы­ло це­лых три крас­ных уг­ла, а в них — ико­ны свер­ху до­ни­зу, с го­ря­щи­ми пе­ред ни­ми лам­па­да­ми. Од­на жен­щи­на, ра­бо­тав­шая в хра­ме Ри­зо­по­ло­же­ния в Москве, ча­сто хо­ди­ла к Мат­роне и вспо­ми­на­ла по­том, как та ей го­во­ри­ла: «Я в ва­шей церк­ви все ико­ны знаю, ка­кая где сто­ит».

Удив­ля­ло лю­дей и то, что Мат­ро­на име­ла и обыч­ное, как и у зря­чих лю­дей, пред­став­ле­ние об окру­жа­ю­щем ми­ре. На со­чув­ствен­ное об­ра­ще­ние близ­ко­го к ней че­ло­ве­ка, Зи­на­и­ды Вла­ди­ми­ров­ны Жда­но­вой: «Жаль, ма­туш­ка, что вы не ви­ди­те кра­со­ту ми­ра!» — она как-то от­ве­ти­ла: «Мне Бог од­на­жды от­крыл гла­за и по­ка­зал мир и тво­ре­ние Свое. И сол­ныш­ко ви­де­ла, и звез­ды на небе, и все, что на зем­ле, кра­со­ту зем­ную: го­ры, ре­ки, трав­ку зе­ле­ную, цве­ты, пти­чек...»

Но есть еще бо­лее уди­ви­тель­ное сви­де­тель­ство про­зор­ли­во­сти бла­жен­ной. З.В. Жда­но­ва вспо­ми­на­ет: «Ма­туш­ка бы­ла со­вер­шен­но негра­мот­ная, а все зна­ла. В 1946 го­ду я долж­на бы­ла за­щи­щать ди­плом­ный про­ект “Ми­ни­стер­ство во­ен­но-мор­ско­го фло­та” (я то­гда учи­лась в ар­хи­тек­тур­ном ин­сти­ту­те в Москве). Мой ру­ко­во­ди­тель, непо­нят­но за что, все вре­мя ме­ня пре­сле­до­вал. За пять ме­ся­цев он ни ра­зу не про­кон­суль­ти­ро­вал ме­ня, ре­шив “за­ва­лить” мой ди­плом. За две неде­ли до за­щи­ты он объ­явил мне: “Зав­тра при­дет ко­мис­сия и утвер­дит несо­сто­я­тель­ность ва­шей ра­бо­ты!” Я при­шла до­мой вся в сле­зах: отец в тюрь­ме, по­мочь неко­му, ма­ма на мо­ем ижди­ве­нии, од­на на­деж­да бы­ла — за­щи­тить­ся и ра­бо­тать.

Ма­туш­ка вы­слу­ша­ла ме­ня и го­во­рит: “Ни­че­го, ни­че­го, за­щи­тишь­ся! Вот ве­че­ром бу­дем пить чай, по­го­во­рим!” Я еле-еле до­жда­лась ве­че­ра, и вот ма­туш­ка го­во­рит: “По­едем мы с то­бой в Ита­лию, во Фло­рен­цию, в Рим, по­смот­рим тво­ре­ния ве­ли­ких ма­сте­ров...” И на­ча­ла пе­ре­чис­лять ули­цы, зда­ния! Оста­но­ви­лась: “Вот па­лац­цо Пит­ти, вот дру­гой дво­рец с ар­ка­ми, сде­лай так же, как и там — три ниж­них эта­жа зда­ния круп­ной клад­кой и две ар­ки въез­да”. Я бы­ла по­тря­се­на ее ве­де­ни­ем. Утром при­бе­жа­ла в ин­сти­тут, на­ло­жи­ла каль­ку на про­ект и ко­рич­не­вой ту­шью сде­ла­ла все ис­прав­ле­ния. В де­сять ча­сов при­бы­ла ко­мис­сия. По­смот­ре­ли мой про­ект и го­во­рят: “А что, ведь про­ект по­лу­чил­ся, от­лич­но вы­гля­дит — за­щи­щай­тесь!”»

Мно­го лю­дей при­ез­жа­ло за по­мо­щью к Мат­роне. В че­ты­рех ки­ло­мет­рах от Се­би­но жил муж­чи­на, у ко­то­ро­го не хо­ди­ли но­ги.

Мат­ро­на ска­за­ла: «Пусть с утра идет ко мне, пол­зет. Ча­сам к трем до­пол­зет». Он полз эти че­ты­ре ки­ло­мет­ра, а от нее по­шел на сво­их но­гах, ис­це­лен­ный.

Од­на­жды к Мат­роне на Пас­халь­ной сед­ми­це при­шли жен­щи­ны из де­рев­ни Ор­лов­ки. Мат­ро­на при­ни­ма­ла, си­дя у ок­на. Од­ной она да­ла просфо­ру, дру­гой — во­ду, тре­тьей — крас­ное яй­цо и ска­за­ла, чтобы она это яй­цо съе­ла, ко­гда вый­дет за ого­ро­ды, на гум­но. Жен­щи­на эта по­ло­жи­ла яй­цо за па­зу­ху, и они по­шли. Ко­гда вы­шли за гум­но, жен­щи­на, как ве­ле­ла ей Мат­ро­на, раз­би­ла яй­цо, а там — мышь. Они все ис­пу­га­лись и ре­ши­ли вер­нуть­ся об­рат­но. По­до­шли к ок­ну, а Мат­ро­на го­во­рит: «Что, гад­ко мы­ша-то есть?» — «Мат­ро­нуш­ка, ну как же есть-то его?» — «А как же ты лю­дям про­да­ва­ла мо­ло­ко, тем па­че си­ро­там, вдо­вам, бед­ным, у ко­то­рых нет ко­ро­вы? Мышь бы­ла в мо­ло­ке, ты ее вы­тас­ки­ва­ла, а мо­ло­ко да­ва­ла лю­дям». Жен­щи­на го­во­рит: «Мат­ро­нуш­ка, да ведь они не ви­де­ли мышь-то и не зна­ли, я ж ее вы­бра­сы­ва­ла от­ту­да». — «А Бог то зна­ет, что ты мо­ло­ко от мы­ша про­да­ва­ла!»

Мно­го лю­дей при­хо­ди­ло к Мат­роне со сво­и­ми бо­лез­ня­ми и скор­бя­ми. Имея пред­ста­тель­ство пред Бо­гом, она по­мо­га­ла мно­гим.

А.Ф. Вы­бор­но­ва, от­ца ко­то­рой кре­сти­ли вме­сте с Мат­ро­ной, рас­ска­зы­ва­ет по­дроб­но­сти од­но­го из та­ких ис­це­ле­ний. «Мать моя ро­дом из се­ла Устье, и там у нее был брат. Од­на­жды вста­ет он — ни ру­ки, ни но­ги не дви­га­ют­ся, сде­ла­лись как пле­ти. А он в це­ли­тель­ные спо­соб­но­сти Мат­ро­ны не ве­рил. За ма­мой в се­ло Се­би­но по­еха­ла дочь бра­та: “Крест­ная, по­едем ско­рее, с от­цом пло­хо, сде­лал­ся как глу­пый: ру­ки опу­стил, гла­за не смот­рят, язык еле ше­ве­лит­ся”. То­гда моя мать за­пряг­ла ло­шадь и они с от­цом по­еха­ли в Устье. При­е­ха­ли к бра­ту, а он на ма­му по­смот­рел и еле вы­го­во­рил “сест­ра”. Со­бра­ла она бра­та и при­вез­ла к нам в де­рев­ню. Оста­ви­ла его до­ма, а са­ма по­шла к Мат­рю­ше спро­сить, мож­но ли его при­ве­сти. При­хо­дит, а Мат­рю­ша ей го­во­рит: “Ну что, го­во­рил твой брат, что я ни­че­го не мо­гу, а сам сде­лал­ся, как плеть”. А она его еще не ви­де­ла! По­том ска­за­ла: “Ве­ди его ко мне, по­мо­гу” По­чи­та­ла над ним мо­лит­вы, да­ла ему во­ды, и на него на­пал сон. Он уснул как уби­тый и утром встал со­всем здо­ро­вым. “Бла­го­да­ри сест­ру, ее ве­ра те­бя ис­це­ли­ла”, — толь­ко и ска­за­ла Мат­ро­на бра­ту».

По­мощь, ко­то­рую по­да­ва­ла Мат­ро­на бо­ля­щим, не толь­ко не име­ла ни­че­го об­ще­го с за­го­во­ра­ми, во­рож­бой, так на­зы­ва­е­мым на­род­ным це­ли­тель­ством, экс­тра­сен­со­ри­кой, ма­ги­ей и про­чи­ми кол­дов­ски­ми дей­стви­я­ми, при со­вер­ше­нии ко­то­рых «це­ли­тель» вхо­дит в связь с тем­ной си­лой, но име­ла прин­ци­пи­аль­но от­лич­ную, хри­сти­ан­скую при­ро­ду. Имен­но по­это­му пра­вед­ную Мат­ро­ну так нена­ви­де­ли кол­ду­ны и раз­лич­ные ок­куль­ти­сты, о чем сви­де­тель­ству­ют лю­ди, близ­ко знав­шие ее в мос­ков­ский пе­ри­од жиз­ни. Преж­де все­го Мат­ро­на мо­ли­лась за лю­дей. Бу­дучи угод­ни­цей Бо­жи­ей, бо­га­то на­де­лен­ная свы­ше ду­хов­ны­ми да­ра­ми, она ис­пра­ши­ва­ла у Гос­по­да чу­дес­ную по­мощь неду­гу­ю­щим. Ис­то­рия Пра­во­слав­ной Церк­ви зна­ет мно­го при­ме­ров, ко­гда не толь­ко свя­щен­но­слу­жи­те­ли или мо­на­хи-ас­ке­ты, но и жив­шие в ми­ру пра­вед­ни­ки мо­лит­вой вра­че­ва­ли нуж­да­ю­щих­ся в по­мо­щи.

Мат­ро­на чи­та­ла мо­лит­вы над во­дой и да­ва­ла ее при­хо­див­шим к ней.

Пив­шие во­ду и окроп­ляв­ши­е­ся ею из­бав­ля­лись от раз­лич­ных на­па­стей. Со­дер­жа­ние этих мо­литв неиз­вест­но, но, ко­неч­но, тут не мог­ло быть и ре­чи об освя­ще­нии во­ды по уста­нов­лен­но­му Цер­ко­вью чи­ну, на что име­ют ка­но­ни­че­ское пра­во лишь свя­щен­но­слу­жи­те­ли. Но так­же из­вест­но, что бла­го­дат­ны­ми це­ли­тель­ны­ми свой­ства­ми об­ла­да­ет не толь­ко свя­тая во­да, но и во­да неко­то­рых во­до­е­мов, ис­точ­ни­ков, ко­лод­цев, озна­ме­но­ван­ных пре­бы­ва­ни­ем и мо­лит­вен­ной жиз­нью близ них свя­тых лю­дей, яв­ле­ни­ем чу­до­твор­ных икон.

Мос­ков­ский пе­ри­од жиз­ни ста­ри­цы Мат­ро­ны

В 1925 го­ду Мат­ро­на пе­ре­би­ра­ет­ся в Моск­ву, в ко­то­рой про­жи­вет до кон­ца сво­их дней. В этом огром­ном сто­лич­ном го­ро­де бы­ло мно­же­ство несчаст­ных, по­те­рян­ных, от­пав­ших от ве­ры, ду­хов­но боль­ных лю­дей с отрав­лен­ным со­зна­ни­ем. Жи­вя око­ло трех де­ся­ти­ле­тий в Москве, она со­вер­ша­ла то ду­хов­но-мо­лит­вен­ное слу­же­ние, ко­то­рое мно­гих от­вра­ти­ло от ги­бе­ли и при­ве­ло ко спа­се­нию.

Моск­ву бла­жен­ная очень лю­би­ла, го­во­ри­ла, что «это свя­той го­род, серд­це Рос­сии». Оба бра­та Мат­ро­ны, Ми­ха­ил и Иван, всту­пи­ли в пар­тию, Ми­ха­ил стал сель­ским ак­ти­ви­стом. По­нят­но, что при­сут­ствие в их до­ме бла­жен­ной, ко­то­рая це­лы­ми дня­ми при­ни­ма­ла на­род, де­лом и при­ме­ром учи­ла хра­нить ве­ру пра­во­слав­ную, ста­но­ви­лось для бра­тьев невы­но­си­мым. Они опа­са­лись ре­прес­сий. Жа­лея их, а так­же ста­ри­ков ро­ди­те­лей (мать Мат­ро­ны скон­ча­лась в 1945 го­ду), ма­туш­ка и пе­ре­еха­ла в Моск­ву. На­ча­лись ски­та­ния по род­ным и зна­ко­мым, по до­ми­кам, квар­ти­рам, под­ва­лам. По­чти вез­де Мат­ро­на жи­ла без про­пис­ки, несколь­ко раз чу­дом из­бе­жа­ла аре­ста. Вме­сте с ней жи­ли и уха­жи­ва­ли за ней по­слуш­ни­цы — хо­жал­ки.

Это был но­вый пе­ри­од ее по­движ­ни­че­ской жиз­ни. Она ста­но­вит­ся без­дом­ной стран­ни­цей. По­рой ей при­хо­ди­лось жить у лю­дей, от­но­сив­ших­ся к ней враж­деб­но. С жи­льем в Москве бы­ло труд­но, вы­би­рать не при­хо­ди­лось.

З.В. Жда­но­ва рас­ска­зы­ва­ла, ка­кие ли­ше­ния по­рой при­хо­ди­лось пре­тер­пе­вать бла­жен­ной: «Я при­е­ха­ла в Со­коль­ни­ки, где ма­туш­ка ча­сто жи­ла в ма­лень­ком фа­нер­ном до­ми­ке, от­дан­ном ей на вре­мя. Бы­ла глу­бо­кая осень. Я во­шла в до­мик, а в до­ми­ке — гу­стой, сы­рой и про­мозг­лый пар, то­пит­ся же­лез­ная печ­ка-бур­жуй­ка. Я по­до­шла к ма­туш­ке, а она ле­жит на кро­ва­ти ли­цом к стене, по­вер­нуть­ся ко мне не мо­жет, во­ло­сы при­мерз­ли к стене, еле ото­дра­ли. Я в ужа­се ска­за­ла: “Ма­туш­ка, да как же это? Ведь вы же зна­е­те, что мы жи­вем вдво­ем с ма­мой, брат на фрон­те, отец в тюрь­ме и что с ним — неиз­вест­но, а у нас — две ком­на­ты в теп­лом до­ме, со­рок во­семь квад­рат­ных мет­ров, от­дель­ный вход; по­че­му же вы не по­про­си­лись к нам?” Ма­туш­ка тя­же­ло вздох­ну­ла и ска­за­ла: “Бог не ве­лел, чтобы вы по­том не по­жа­ле­ли”».

Жи­ла Мат­ро­на до вой­ны на Улья­нов­ской ули­це у свя­щен­ни­ка Ва­си­лия, му­жа ее по­слуш­ни­цы Пе­ла­геи, по­ка он был на сво­бо­де.

Жи­ла на Пят­ниц­кой ули­це, в Со­коль­ни­ках (в лет­ней фа­нер­ной по­строй­ке), в Виш­ня­ков­ском пе­ре­ул­ке (в под­ва­ле у пле­мян­ни­цы), жи­ла так­же у Ни­кит­ских во­рот, в Пет­ров­ско-Ра­з­умов­ском, го­сти­ла у пле­мян­ни­ка в Сер­ги­е­вом По­са­де (За­гор­ске), в Ца­ри­цы­но. Доль­ше все­го (с 1942 по 1949 год) она про­жи­ла на Ар­ба­те, в Ста­ро­ко­ню­шен­ном пе­ре­ул­ке.Здесь в ста­рин­ном де­ре­вян­ном особ­ня­ке, в 48-мет­ро­вой ком­на­те, жи­ла од­но­сель­чан­ка Мат­ро­ны, Е.М. Жда­но­ва с до­че­рью Зи­на­и­дой. Имен­но в этой ком­на­те три уг­ла за­ни­ма­ли ико­ны, свер­ху до­ни­зу. Пе­ред ико­на­ми ви­се­ли ста­рин­ные лам­па­ды, на ок­нах — тя­же­лые до­ро­гие за­на­вес­ки (до ре­во­лю­ции дом при­над­ле­жал му­жу Жда­но­вой, про­ис­хо­див­ше­му из бо­га­той и знат­ной се­мьи).

Рас­ска­зы­ва­ют, что неко­то­рые ме­ста Мат­ро­на по­ки­да­ла спеш­но, ду­хом преду­га­ды­вая го­то­вя­щи­е­ся непри­ят­но­сти, все­гда на­ка­нуне при­хо­да к ней ми­ли­ции, так как жи­ла без про­пис­ки. Вре­ме­на бы­ли тя­же­лые, и лю­ди бо­я­лись ее про­пи­сать. Тем она спа­са­ла от ре­прес­сий не толь­ко се­бя, но и при­ютив­ших ее хо­зя­ев.

Мно­го раз Мат­ро­ну хо­те­ли аре­сто­вать. Бы­ли аре­сто­ва­ны и по­са­же­ны в тюрь­му (или со­сла­ны) мно­гие из ее ближ­них. Зи­на­и­да Жда­но­ва бы­ла осуж­де­на как участ­ни­ца цер­ков­но-мо­нар­хи­че­ской груп­пы.

Ксе­ния Ива­нов­на Си­фа­ро­ва рас­ска­зы­ва­ла, что пле­мян­ник Мат­ро­ны Иван жил в За­гор­ске. И вдруг она мыс­лен­но вы­зы­ва­ет его к се­бе.

При­шел он к сво­е­му на­чаль­ни­ку и го­во­рит: «Хо­чу у вас от­про­сить­ся, пря­мо не мо­гу, на­до мне к мо­ей те­те ехать». Он при­е­хал, не зная, в чем де­ло. А Мат­ро­на ему го­во­рит: «Да­вай, да­вай, пе­ре­ве­зи ме­ня ско­рей в За­горск, к те­ще сво­ей». Толь­ко они уеха­ли, как при­шла ми­ли­ция. Мно­го раз так бы­ло: толь­ко хо­тят ее аре­сто­вать, а она на­ка­нуне уез­жа­ет.

Ан­на Филип­пов­на Вы­бор­но­ва вспо­ми­на­ет та­кой слу­чай. Од­на­жды при­шел ми­ли­ци­о­нер за­би­рать Мат­ро­ну, а она ему и го­во­рит: «Иди, иди ско­рей, у те­бя несча­стье в до­ме! А сле­пая от те­бя ни­ку­да не де­нет­ся, я си­жу на по­сте­ли, ни­ку­да не хо­жу.» Он по­слу­шал­ся. По­ехал до­мой, а у него же­на от ке­ро­га­за об­го­ре­ла. Но он успел до­вез­ти ее до боль­ни­цы. При­хо­дит он на сле­ду­ю­щий день на ра­бо­ту, а у него спра­ши­ва­ют: «Ну что, сле­пую за­брал?» А он от­ве­ча­ет: «Сле­пую я за­би­рать ни­ко­гда не бу­ду. Ес­ли б сле­пая мне не ска­за­ла, я б же­ну по­те­рял, а так я ее все-та­ки в боль­ни­цу успел от­вез­ти».

Жи­вя в Москве, Мат­ро­на бы­ва­ла в сво­ей де­ревне — то вы­зо­вут ее по ка­ко­му-то де­лу, то со­ску­чит­ся по до­му, по ма­те­ри.

Внешне жизнь ее тек­ла од­но­об­раз­но: днем — при­ем лю­дей, но­чью — мо­лит­ва. По­доб­но древним по­движ­ни­кам, она ни­ко­гда не укла­ды­ва­лась спать по-на­сто­я­ще­му, а дре­ма­ла, ле­жа на бо­ку, на ку­лач­ке. Так про­хо­ди­ли го­ды.

Как-то в 1939 или 1940-м го­ду Мат­ро­на ска­за­ла: «Вот сей­час вы все ру­га­е­тесь, де­ли­те, а ведь вой­на вот-вот нач­нет­ся. Ко­неч­но, на­ро­ду мно­го по­гибнет, но наш рус­ский на­род по­бе­дит».

В на­ча­ле 1941 го­да дво­ю­род­ная сест­ра З.В. Жда­но­вой Оль­га Нос­ко­ва спра­ши­ва­ла у ма­туш­ки со­ве­та, ид­ти ли ей в от­пуск (да­ва­ли пу­тев­ку, а ей не хо­те­лось ехать от­ды­хать зи­мой). Ма­туш­ка ска­за­ла: «Нуж­но ид­ти в от­пуск сей­час, по­том дол­го-дол­го не бу­дет от­пус­ков. Бу­дет вой­на. По­бе­да бу­дет за на­ми. Моск­ву враг не тронет, она толь­ко немно­го по­го­рит. Из Моск­вы уез­жать не на­до».

Ко­гда на­ча­лась вой­на, ма­туш­ка про­си­ла всех при­хо­дя­щих к ней при­но­сить иво­вые вет­ки. Она их ло­ма­ла на па­лоч­ки оди­на­ко­вой дли­ны, очи­ща­ла от ко­ры и мо­ли­лась. Ее ближ­ние вспо­ми­на­ли, что паль­цы ее бы­ли в ран­ках. Мат­ро­на мог­ла ду­хов­но при­сут­ство­вать в раз­лич­ных ме­стах, для ее ду­хов­но­го взо­ра про­стран­ства не су­ще­ство­ва­ло. Она ча­сто го­во­ри­ла, что бы­ва­ет неви­ди­мо на фрон­тах, по­мо­га­ет на­шим во­и­нам. Она пе­ре­да­ла всем, что в Ту­лу нем­цы не вой­дут. Ее про­ро­че­ство оправ­да­лось.

В день Мат­ро­нуш­ка при­ни­ма­ла до со­ро­ка че­ло­век. Лю­ди при­хо­ди­ли со сво­и­ми бе­да­ми, ду­шев­ной и те­лес­ной бо­лью. Она ни­ко­му не от­ка­зы­ва­ла в по­мо­щи, кро­ме тех, кто при­хо­дил с лу­ка­вым на­ме­ре­ни­ем. Иные ви­де­ли в ма­туш­ке на­род­ную це­ли­тель­ни­цу, ко­то­рая в си­лах снять пор­чу или сглаз, но по­сле об­ще­ния с ней по­ни­ма­ли, что пе­ред ни­ми Бо­жий че­ло­век, и об­ра­ща­лись к Церк­ви, к ее спа­си­тель­ным Та­ин­ствам. По­мощь ее лю­дям бы­ла бес­ко­рыст­ной, она ни с ко­го ни­че­го не бра­ла.

Мо­лит­вы ма­туш­ка чи­та­ла все­гда гром­ко. Знав­шие ее близ­ко го­во­рят о том, что мо­лит­вы эти бы­ли из­вест­ные, чи­та­е­мые в хра­ме и до­ма: «От­че наш», «Да вос­креснет Бог», де­вя­но­стый пса­лом, «Гос­по­ди Все­дер­жи­те­лю, Бо­же сил и вся­кия пло­ти» (из утрен­них мо­литв). Она под­чер­ки­ва­ла, что по­мо­га­ет не са­ма, а Бог по ее мо­лит­вам: «Что, Мат­ро­нуш­ка — Бог, что ли? Бог по­мо­га­ет!» — от­ве­ча­ет она Ксе­нии Гав­ри­ловне По­та­по­вой на прось­бу по­мочь ей.

Ис­це­ляя недуж­ных, ма­туш­ка тре­бо­ва­ла от них ве­ры в Бо­га и ис­прав­ле­ния гре­хов­ной жиз­ни. Так, од­ну по­се­ти­тель­ни­цу она спра­ши­ва­ет, ве­ру­ет ли она, что Гос­подь си­лен ее ис­це­лить. Дру­гой, за­болев­шей па­ду­чей бо­лез­нью, ве­лит не про­пус­кать ни од­ной вос­крес­ной служ­бы, на каж­дой ис­по­ве­до­вать­ся и при­ча­щать­ся Свя­тых Хри­сто­вых Тайн. Жи­ву­щих в граж­дан­ском бра­ке она бла­го­слов­ля­ет обя­за­тель­но вен­чать­ся в церк­ви. Всем обя­за­тель­но но­сить на­тель­ный крест.

С чем при­хо­ди­ли к ма­туш­ке лю­ди? С обыч­ны­ми бе­да­ми: неиз­ле­чи­мая бо­лезнь, про­па­жа, уход му­жа из се­мьи, несчаст­ная лю­бовь, по­те­ря ра­бо­ты, го­не­ния со сто­ро­ны на­чаль­ства. С жи­тей­ски­ми нуж­да­ми и во­про­са­ми. Вы­хо­дить ли за­муж? Ме­нять ли ме­сто жи­тель­ства или служ­бы? Не мень­ше бы­ло бо­ля­щих, одер­жи­мых раз­ны­ми неду­га­ми: кто-то вне­зап­но за­не­мог, кто-то ни с то­го, ни с се­го на­чал ла­ять, у ко­го-то ру­ки-но­ги све­ло, ко­го-то пре­сле­ду­ют гал­лю­ци­на­ции. В на­ро­де та­ких лю­дей на­зы­ва­ют «пор­че­ны­ми» кол­ду­на­ми, зна­ха­ря­ми, ча­ро­де­я­ми. Это лю­ди, ко­то­рым, как го­во­рят в на­ро­де, «сде­ла­ли», ко­то­рые под­верг­лись осо­бо­му де­мо­ни­че­ско­му воз­дей­ствию.

Од­на­жды чет­ве­ро муж­чин при­ве­ли к Мат­роне ста­руш­ку. Она ма­ха­ла ру­ка­ми, как вет­ря­ная мель­ни­ца. Ко­гда ма­туш­ка от­чи­та­ла ее, она ослаб­ла и ис­це­ли­лась.

Прас­ко­вья Сер­ге­ев­на Ано­со­ва, ча­сто по­се­щав­шая в пси­хи­ат­ри­че­ской ле­чеб­ни­це сво­е­го бра­та, вспо­ми­на­ет: «Од­на­жды, ко­гда мы еха­ли к нему, с на­ми ехал муж­чи­на с же­ной — дочь из боль­ни­цы вы­пи­сы­вать. Об­рат­но мы опять еха­ли вме­сте. Вдруг эта де­вуш­ка (ей бы­ло 18 лет) на­ча­ла ла­ять. Я и го­во­рю ее ма­ме: “Жаль мне вас, мы ми­мо Ца­ри­цы­но едем, да­вай­те за­ве­зем доч­ку к Мат­ро­нуш­ке...” Отец этой де­вуш­ки, ге­не­рал, сна­ча­ла и слы­шать ни­че­го не хо­тел, го­во­рил, что все это вы­дум­ки. Но же­на его на­сто­я­ла, и мы по­еха­ли к Мат­ро­нуш­ке... И вот ста­ли де­вуш­ку под­во­дить к Мат­ро­нуш­ке, а она сде­ла­лась как кол, ру­ки как пал­ки, по­том ста­ла на Мат­ро­нуш­ку пле­вать, вы­ры­ва­лась. Мат­ро­на го­во­рит: “Оставь­те ее, те­перь она уже ни­че­го не сде­ла­ет”. Де­вуш­ку от­пу­сти­ли. Она упа­ла, ста­ла бить­ся и кру­жить­ся по по­лу, ее ста­ло рвать кро­вью. А по­том эта де­вуш­ка усну­ла и про­спа­ла трое су­ток. За ней уха­жи­ва­ли. Ко­гда она оч­ну­лась и уви­де­ла мать, то спро­си­ла: “Ма­ма, где мы на­хо­дим­ся?” Та ей от­ве­ча­ет: “Мы, доч­ка, на­хо­дим­ся у про­зор­ли­во­го че­ло­ве­ка...” И все ей рас­ска­за­ла, что с ней бы­ло. И с это­го вре­ме­ни де­вуш­ка со­вер­шен­но ис­це­ли­лась».

З.В. Жда­но­ва рас­ска­зы­ва­ет, что в 1946 го­ду в их квар­ти­ру, где жи­ла то­гда Мат­ро­на, при­ве­ли жен­щи­ну, ко­то­рая за­ни­ма­ла вы­со­кое по­ло­же­ние. У нее со­шел с ума един­ствен­ный сын, муж по­гиб на фрон­те, са­ма она, ко­неч­но, бы­ла без­бож­ни­цей. Она ез­ди­ла с боль­ным сы­ном в Ев­ро­пу, но из­вест­ные вра­чи по­мочь ему не смог­ли. «Я при­шла к вам от от­ча­я­ния, — ска­за­ла она, — мне ид­ти неку­да». Мат­ро­на спро­си­ла: «Ес­ли Гос­подь вы­ле­чит тво­е­го сы­на, по­ве­ришь ли ты в Бо­га?» Жен­щи­на ска­за­ла: «Я не знаю, как это — ве­рить». То­гда Мат­ро­на по­про­си­ла во­ды и в при­сут­ствии несчаст­ной ма­те­ри ста­ла гром­ко чи­тать над во­дой мо­лит­ву. По­да­вая ей за­тем эту во­ду, бла­жен­ная ска­за­ла: «По­ез­жай сей­час в Ка­щен­ко (пси­хи­ат­ри­че­ская боль­ни­ца в Москве. — Прим, ред.), до­го­во­рись с са­ни­та­ра­ми, чтобы они его креп­ко дер­жа­ли, ко­гда бу­дут вы­во­дить. Он бу­дет бить­ся, а ты по­ста­рай­ся плес­нуть этой во­дой ему в гла­за и обя­за­тель­но по­па­ди в рот».

Зи­на­и­да Вла­ди­ми­ров­на вспо­ми­на­ет: «Через неко­то­рое вре­мя мы с бра­том ста­ли сви­де­те­ля­ми, как эта жен­щи­на вновь при­е­ха­ла к Мат­роне. Она на ко­ле­нях бла­го­да­ри­ла ма­туш­ку, го­во­ря, что те­перь сын здо­ров. А де­ло бы­ло так. Она при­е­ха­ла в боль­ни­цу и все сде­ла­ла, как ма­туш­ка ве­ле­ла. Там был зал, ку­да с од­ной сто­ро­ны ба­рье­ра вы­ве­ли ее сы­на, а она по­до­шла с дру­гой сто­ро­ны. Пу­зы­рек с во­дой у нее был в кар­мане. Сын бил­ся и кри­чал: “Ма­ма, вы­бро­си то, что у те­бя ле­жит в кар­мане, не му­чай ме­ня!” Ее по­ра­зи­ло: от­ку­да он узнал? Она быст­ро плес­ну­ла во­дой ему в гла­за, по­па­ла в рот, вдруг он успо­ко­ил­ся, гла­за ста­ли яс­ны­ми, и он ска­зал: “Как хо­ро­шо!” Вско­ре его вы­пи­са­ли».

Ча­сто Мат­ро­на на­кла­ды­ва­ла ру­ки на го­ло­ву и го­во­ри­ла: «Ой, ой, сей­час я те­бе кры­лыш­ки под­ре­жу, по­во­юй, по­во­юй по­ка!» «Ты кто та­кой?» — спро­сит, а в че­ло­ве­ке вдруг за­жуж­жит. Ма­туш­ка опять ска­жет: «Ты кто?» — и еще силь­нее за­жуж­жит, а по­том она по­мо­лит­ся и про­мол­вит: «Ну, по­во­е­вал ко­мар, те­перь хва­тит!» И че­ло­век ухо­дит ис­це­лен­ный.

По­мо­га­ла Мат­ре­на и тем, у ко­го не ла­ди­лась се­мей­ная жизнь. Од­на­жды к ней при­шла жен­щи­на и рас­ска­за­ла, что ее за­муж вы­да­ли не по люб­ви и с му­жем она пло­хо жи­вет. Мат­ро­на ей от­ве­ча­ет: «А кто ви­но­ват? Ви­но­ва­та ты. По­то­му что у нас Гос­подь гла­ва, а Гос­подь в муж­ском об­ра­зе, и муж­чине мы, жен­щи­ны, долж­ны под­чи­нять­ся, ты долж­на ве­нец со­хра­нить до кон­ца жиз­ни сво­ей. Ви­но­ва­та ты, что пло­хо с ним жи­вешь...» Жен­щи­на эта по­слу­ша­ла бла­жен­ную, и ее се­мей­ная жизнь на­ла­ди­лась.

«Ма­туш­ка Мат­ро­на всю жизнь бо­ро­лась за каж­дую при­хо­дя­щую к ней ду­шу, — вспо­ми­на­ет Зи­на­и­да Жда­но­ва, — и одер­жи­ва­ла по­бе­ду. Она ни­ко­гда не се­то­ва­ла, не жа­ло­ва­лась на труд­но­сти сво­е­го по­дви­га. Не мо­гу се­бе про­стить, что ни ра­зу не по­жа­ле­ла ма­туш­ку, хо­тя и ви­де­ла, как ей бы­ло труд­но, как она бо­ле­ла за каж­до­го из нас. Свет тех дней со­гре­ва­ет до сих пор. В до­ме пе­ред об­ра­за­ми теп­ли­лись лам­па­ды, лю­бовь ма­туш­ки и ее ти­ши­на оку­ты­ва­ли ду­шу. В до­ме бы­ли свя­тость, по­кой, бла­го­дат­ное теп­ло. Шла вой­на, а мы жи­ли как на небе».

Ка­кой за­пом­ни­лась Мат­ро­на близ­ким лю­дям? С ми­ни­а­тюр­ны­ми, слов­но дет­ски­ми, ко­рот­ки­ми руч­ка­ми и нож­ка­ми. Си­дя­щей, скре­стив нож­ки, на кро­ва­ти или сун­ду­ке. Пу­ши­стые во­ло­сы на пря­мой про­бор. Креп­ко со­мкну­тые ве­ки. Доб­рое свет­лое ли­цо. Лас­ко­вый го­лос.

Она уте­ша­ла, успо­ка­и­ва­ла бо­ля­щих, гла­ди­ла их по го­ло­ве, осе­няя крест­ным зна­ме­ни­ем, ино­гда шу­ти­ла, по­рой стро­го об­ли­ча­ла и на­став­ля­ла. Она не бы­ла стро­гой, бы­ла тер­пи­ма к че­ло­ве­че­ским немо­щам, со­стра­да­тель­на, теп­ла, участ­ли­ва, все­гда ра­дост­на, ни­ко­гда не жа­ло­ва­лась на свои бо­лез­ни и стра­да­ния. Ма­туш­ка не про­по­ве­до­ва­ла, не учи­тель­ство­ва­ла. Да­ва­ла кон­крет­ный со­вет, как по­сту­пить в той или иной си­ту­а­ции, мо­ли­лась и бла­го­слав­ля­ла.

Она во­об­ще бы­ла немно­го­слов­на, крат­ко от­ве­ча­ла при­хо­дя­щим на во­про­сы. Оста­лись неко­то­рые ее на­став­ле­ния об­ще­го ха­рак­те­ра.

Ма­туш­ка учи­ла не осуж­дать ближ­них. Она го­во­ри­ла: « За­чем осуж­дать дру­гих лю­дей? Ду­май о се­бе по­ча­ще. Каж­дая овеч­ка бу­дет под­ве­ше­на за свой хво­стик. Что те­бе до дру­гих хво­сти­ков?» Мат­ро­на учи­ла пре­да­вать се­бя в во­лю Бо­жию. Жить с мо­лит­вой. Ча­сто на­ла­гать на се­бя и окру­жа­ю­щие пред­ме­ты крест­ное зна­ме­ние, ограж­да­ясь тем са­мым от злой си­лы. Со­ве­то­ва­ла ча­ще при­ча­щать­ся Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин. «За­щи­щай­тесь кре­стом, мо­лит­вою, свя­той во­дой, при­ча­ще­ни­ем ча­стым... Пе­ред ико­на­ми пусть го­рят лам­па­ды».

Учи­ла так­же лю­бить и про­щать ста­рых и немощ­ных. «Ес­ли вам что-ни­будь бу­дут непри­ят­ное или обид­ное го­во­рить ста­рые, боль­ные или кто из ума вы­жил, то не слу­шай­те, а про­сто им по­мо­ги­те. По­мо­гать боль­ным нуж­но со всем усер­ди­ем и про­щать им на­до, что бы они ни ска­за­ли и ни сде­ла­ли».

Мат­ро­нуш­ка не поз­во­ля­ла при­да­вать зна­че­ния снам: «Не об­ра­щай на них вни­ма­ния, сны бы­ва­ют от лу­ка­во­го — рас­стро­ить че­ло­ве­ка, опу­тать мыс­ля­ми».

Мат­ро­на предо­сте­ре­га­ла не бе­гать по ду­хов­ни­кам в по­ис­ках «стар­цев» или «про­зор­лив­цев». Бе­гая по раз­ным от­цам, го­во­ри­ла она, мож­но по­те­рять ду­хов­ную си­лу и пра­виль­ное на­прав­ле­ние жиз­ни.

Вот ее сло­ва: «Мир ле­жит во зле и пре­ле­сти, и пре­лесть — пре­льще­ние душ — бу­дет яв­ная, осте­ре­гай­ся». «Ес­ли иде­те к стар­цу или свя­щен­ни­ку за со­ве­том, мо­ли­тесь, чтобы Гос­подь умуд­рил его дать пра­виль­ный со­вет». Учи­ла не ин­те­ре­со­вать­ся свя­щен­ни­ка­ми и их жиз­нью. Же­ла­ю­щим хри­сти­ан­ско­го со­вер­шен­ства со­ве­то­ва­ла не вы­де­лять­ся внешне сре­ди лю­дей (чер­ной одеж­дой и т.д.). Она учи­ла тер­пе­нию скор­бей. З.В. Жда­но­вой она го­во­ри­ла: «Хо­ди в храм и ни на ко­го не смот­ри, мо­лись с за­кры­ты­ми гла­за­ми или смот­ри на ка­кой-ни­будь об­раз, ико­ну». По­доб­ное на­став­ле­ние есть так­же у пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го и дру­гих свя­тых от­цов. Во­об­ще в на­став­ле­ни­ях Мат­ро­ны не бы­ло ни­че­го, что шло бы враз­рез со свя­то­оте­че­ским уче­ни­ем.

Ма­туш­ка го­во­ри­ла, что кра­сить­ся, то есть упо­треб­лять де­ко­ра­тив­ную кос­ме­ти­ку — боль­шой грех: че­ло­век пор­тит и ис­ка­жа­ет об­раз есте­ства че­ло­ве­че­ско­го, до­пол­ня­ет то, че­го не дал Гос­подь, со­зда­ет под­дель­ную кра­со­ту, это ве­дет к раз­вра­ще­нию.

Про де­ву­шек, ко­то­рые уве­ро­ва­ли в Бо­га, Мат­ро­на го­во­ри­ла: «Вам, де­ви­цам, Бог все про­стит, ес­ли бу­де­те пре­да­ны Бо­гу. Кто се­бя об­ре­ка­ет не вы­хо­дить за­муж, та долж­на дер­жать­ся до кон­ца. Гос­подь за это ве­нец даст».

Мат­ро­нуш­ка го­во­ри­ла: «Враг под­сту­па­ет — на­до обя­за­тель­но мо­лить­ся. Вне­зап­ная смерть бы­ва­ет, ес­ли жить без мо­лит­вы. Враг у нас на ле­вом пле­че си­дит, а на пра­вом — Ан­гел, и у каж­до­го своя кни­га: в од­ну за­пи­сы­ва­ют­ся на­ши гре­хи, в дру­гую — доб­рые де­ла. Ча­ще кре­сти­тесь! Крест — та­кой же за­мок, как на две­ри». Она на­став­ля­ла не за­бы­вать кре­стить еду. «Си­лою Чест­на­го и Жи­во­тво­ря­ща­го Кре­ста спа­сай­тесь и за­щи­щай­тесь!»

О кол­ду­нах ма­туш­ка го­во­ри­ла: «Для то­го, кто во­шел доб­ро­воль­но в со­юз с си­лой зла, за­нял­ся ча­ро­дей­ством, вы­хо­да нет. Нель­зя об­ра­щать­ся к баб­кам, они од­но вы­ле­чат, а ду­ше по­вре­дят».

Ма­туш­ка ча­сто го­во­ри­ла близ­ким, что сра­жа­ет­ся с кол­ду­на­ми, со злой си­лой, неви­ди­мо во­ю­ет с ни­ми. Од­на­жды при­шел к ней бла­го­об­раз­ный ста­рик, с бо­ро­дой, сте­пен­ный, пал пе­ред ней на ко­ле­ни весь в сле­зах и го­во­рит: «У ме­ня уми­ра­ет един­ствен­ный сын». А ма­туш­ка на­кло­ни­лась к нему и ти­хо спро­си­ла: «А ты как ему сде­лал? На смерть или нет?» Он от­ве­тил: «На смерть». А ма­туш­ка го­во­рит: «Иди, иди от ме­ня, неза­чем те­бе ко мне при­хо­дить». По­сле его ухо­да она ска­за­ла: «Кол­ду­ны Бо­га зна­ют! Ес­ли бы вы так мо­ли­лись, как они, ко­гда вы­ма­ли­ва­ют у Бо­га про­ще­ние за свое зло!»

Ма­туш­ка по­чи­та­ла по­кой­но­го свя­щен­ни­ка Ва­лен­ти­на Ам­фи­те­ат­ро­ва. Го­во­ри­ла, что он ве­лик пе­ред Бо­гом и что на мо­гил­ке сво­ей он по­мо­га­ет страж­ду­щим, неко­то­рых из сво­их по­се­ти­те­лей по­сы­ла­ла за пе­соч­ком с его мо­ги­лы.

Мас­со­вое от­па­де­ние лю­дей от Церк­ви, во­ин­ству­ю­щее бо­го­бор­че­ство, на­рас­та­ние от­чуж­де­ния и зло­бы меж­ду людь­ми, от­вер­же­ние мил­ли­о­на­ми тра­ди­ци­он­ной ве­ры и гре­хов­ная жизнь без по­ка­я­ния при­ве­ли мно­гих к тяж­ким ду­хов­ным по­след­стви­ям. Мат­ро­на это хо­ро­шо по­ни­ма­ла и чув­ство­ва­ла.

В дни де­мон­стра­ций ма­туш­ка про­си­ла всех не вы­хо­дить на ули­цу, за­кры­вать ок­на, фор­точ­ки, две­ри — пол­чи­ща де­мо­нов за­ни­ма­ют все про­стран­ство, весь воз­дух и охва­ты­ва­ют всех лю­дей. (Мо­жет быть, бла­жен­ная Мат­ро­на, ча­сто го­во­рив­шая ино­ска­за­тель­но, хо­те­ла на­пом­нить о необ­хо­ди­мо­сти дер­жать за­кры­ты­ми от ду­хов зло­бы «ок­на ду­ши» — так свя­тые от­цы на­зы­ва­ют че­ло­ве­че­ские чув­ства.)

З.В. Жда­но­ва спро­си­ла ма­туш­ку: «Как же Гос­подь до­пу­стил столь­ко хра­мов за­крыть и раз­ру­шить?» (Она име­ла в ви­ду го­ды по­сле ре­во­лю­ции.) А ма­туш­ка от­ве­ча­ла: «На это во­ля Бо­жия, со­кра­ще­но ко­ли­че­ство хра­мов по­то­му, что ве­ру­ю­щих бу­дет ма­ло и слу­жить бу­дет неко­му». — «По­че­му же ни­кто не бо­рет­ся?» Она: «На­род под гип­но­зом, сам не свой, страш­ная си­ла всту­пи­ла в дей­ствие... Эта си­ла су­ще­ству­ет в воз­ду­хе, про­ни­ка­ет вез­де. Рань­ше бо­ло­та и дре­му­чие ле­са бы­ли ме­стом оби­та­ния этой си­лы, по­то­му что лю­ди хо­ди­ли в хра­мы, но­си­ли крест и до­ма бы­ли за­щи­ще­ны об­ра­за­ми, лам­па­да­ми и освя­ще­ни­ем. Бе­сы про­ле­та­ли ми­мо та­ких до­мов, а те­перь бе­са­ми за­се­ля­ют­ся и лю­ди по их неве­рию и от­вер­же­нию от Бо­га».

Же­лая при­от­крыть за­ве­су над ее ду­хов­ной жиз­нью, неко­то­рые лю­бо­пыт­ные по­се­ти­те­ли ста­ра­лись под­смот­реть, что Мат­ро­на де­ла­ет по но­чам. Од­на де­вуш­ка ви­де­ла, что она всю ночь мо­ли­лась и кла­ла по­кло­ны.

Жи­вя у Жда­но­вых в Ста­ро­ко­ню­шен­ном пе­ре­ул­ке, Мат­ро­нуш­ка ис­по­ве­до­ва­лась и при­ча­ща­лась у свя­щен­ни­ка Ди­мит­рия из хра­ма на Крас­ной Пресне. Непре­стан­ная мо­лит­ва по­мо­га­ла бла­жен­ной Мат­роне нести крест слу­же­ния лю­дям, что бы­ло на­сто­я­щим по­дви­гом и му­че­ни­че­ством, выс­шим про­яв­ле­ни­ем люб­ви. От­чи­ты­вая бес­но­ва­тых, мо­лясь за каж­до­го, раз­де­ляя люд­ские скор­би, ма­туш­ка так уста­ва­ла, что к кон­цу дня не мог­ла да­же го­во­рить с близ­ки­ми и толь­ко ти­хо сто­на­ла, ле­жа на ку­лач­ке. Внут­рен­няя, ду­хов­ная жизнь бла­жен­ной все же оста­лась тай­ной да­же для близ­ких к ней лю­дей, оста­нет­ся тай­ной и для осталь­ных.

Не зная ду­хов­ной жиз­ни ма­туш­ки, тем не ме­нее лю­ди не со­мне­ва­лись в ее свя­то­сти, в том, что она бы­ла на­сто­я­щей по­движ­ни­цей. По­двиг Мат­ро­ны за­клю­чал­ся в ве­ли­ком тер­пе­нии, иду­щем от чи­сто­ты серд­ца и го­ря­чей люб­ви к Бо­гу. Имен­но о та­ком тер­пе­нии, ко­то­рое бу­дет спа­сать хри­сти­ан в по­след­ние вре­ме­на, про­ро­че­ство­ва­ли свя­тые от­цы Церк­ви. Как на­сто­я­щая по­движ­ни­ца, бла­жен­ная учи­ла не сло­ва­ми, а всей сво­ей жиз­нью. Сле­пая те­лес­но, она учи­ла и про­дол­жа­ет учить ис­тин­но­му ду­хов­но­му зре­нию. Не имев­шая воз­мож­но­сти хо­дить, она учи­ла и учит ид­ти по труд­но­му пу­ти спа­се­ния.

В сво­их вос­по­ми­на­ни­ях Зи­на­и­да Вла­ди­ми­ров­на Жда­но­ва пи­шет: «Кто та­кая бы­ла Мат­ро­нуш­ка? Ма­туш­ка бы­ла во­пло­щен­ный Ан­гел-во­и­тель, буд­то меч ог­нен­ный был в ее ру­ках для борь­бы со злой си­лой. Она ле­чи­ла мо­лит­вой, во­дой. Она бы­ла ма­лень­кая, как ре­бе­нок, все вре­мя по­лу­ле­жа­ла на бо­ку, на ку­лач­ке. Так и спа­ла, по-на­сто­я­ще­му ни­ко­гда не ло­жи­лась. Ко­гда при­ни­ма­ла лю­дей, са­ди­лась, скре­стив нож­ки, две руч­ки вы­тя­ну­ты пря­мо над го­ло­вой при­шед­ше­го в воз­ду­хе, на­ло­жит паль­чи­ки на го­ло­ву сто­я­ще­го пе­ред ней на ко­ле­нях че­ло­ве­ка, пе­ре­кре­стит, ска­жет глав­ное, что на­доб­но его ду­ше, по­мо­лит­ся.

Она жи­ла, не имея сво­е­го уг­ла, иму­ще­ства, за­па­сов. Кто при­гла­сит, у то­го она и жи­ла. Жи­ла на при­но­ше­ния, ко­то­ры­ми са­ма не мог­ла рас­по­ря­жать­ся. Бы­ла в по­слу­ша­нии у злой Пе­ла­геи, ко­то­рая всем рас­по­ря­жа­лась и раз­да­ва­ла все, что при­но­си­ли ма­туш­ке, сво­им род­ствен­ни­кам. Без ее ве­до­ма ма­туш­ка не мог­ла ни пить, ни есть.

Ма­туш­ка, ка­за­лось, зна­ла все со­бы­тия на­пе­ред. Каж­дый день про­жи­той ею жиз­ни — по­ток скор­бей и пе­ча­лей при­хо­дя­щих лю­дей. По­мощь боль­ным, уте­ше­ние и ис­це­ле­ние их. Ис­це­ле­ний по ее мо­лит­вам бы­ло мно­го. Возь­мет дву­мя ру­ка­ми го­ло­ву пла­чу­ще­го, по­жа­ле­ет, со­гре­ет свя­то­стью сво­ей, и че­ло­век ухо­дит окры­лен­ный. А она, обес­си­лен­ная, толь­ко взды­ха­ет и мо­лит­ся но­чи на­про­лет. У нее на лбу бы­ла ям­ка от паль­чи­ков, от ча­сто­го крест­но­го зна­ме­ния. Кре­сти­лась она мед­лен­но, усерд­но, паль­чи­ки ис­ка­ли ям­ку...» Во вре­мя вой­ны мно­го бы­ло слу­ча­ев, ко­гда она от­ве­ча­ла при­хо­див­шим на их во­про­сы — жив или нет. Ко­му-то ска­жет — жив, жди­те. Ко­му-то — от­пе­вать и по­ми­нать.

Мож­но пред­по­ла­гать, что к Мат­роне при­ез­жа­ли и те, кто ис­кал ду­хов­но­го со­ве­та и ру­ко­вод­ства. О ма­туш­ке зна­ли мно­гие мос­ков­ские свя­щен­ни­ки, мо­на­хи Свя­то-Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой Лав­ры. По неве­до­мым судь­бам Бо­жи­им не ока­за­лось ря­дом с ма­туш­кой вни­ма­тель­но­го на­блю­да­те­ля и уче­ни­ка, спо­соб­но­го при­от­крыть за­ве­су над ее ду­хов­ным де­ла­ни­ем и на­пи­сать об этом в на­зи­да­ние по­том­кам.

Ча­сто ез­ди­ли к ней зем­ля­ки из ее род­ных мест, то­гда из всех окрест­ных де­ре­вень ей пи­са­ли за­пи­соч­ки, а она от­ве­ча­ла на них. При­ез­жа­ли к ней и за две­сти, и за три­ста ки­ло­мет­ров, а она зна­ла имя че­ло­ве­ка. Бы­ва­ли и моск­ви­чи, и при­ез­жие из дру­гих го­ро­дов, про­слы­шав­шие о про­зор­ли­вой ма­туш­ке. Лю­ди раз­но­го воз­рас­та: и мо­ло­дые, и ста­рые, и лю­ди сред­них лет. Ко­го-то она при­ни­ма­ла, а ко­го-то нет. С неко­то­ры­ми го­во­ри­ла прит­ча­ми, с дру­ги­ми — про­стым язы­ком.

Зи­на­и­да как-то по­жа­ло­ва­лась ма­туш­ке: «Ма­туш­ка, нер­вы...» А она: «Ка­кие нер­вы, вот ведь на войне и в тюрь­ме нет нер­вов... На­до вла­деть со­бой, тер­петь».

Ма­туш­ка на­став­ля­ла, что ле­чить­ся нуж­но обя­за­тель­но. Те­ло — до­мик, Бо­гом дан­ный, его нуж­но ре­мон­ти­ро­вать. Бог со­здал мир, тра­вы ле­чеб­ные, и пре­не­бре­гать этим нель­зя.

Сво­им близ­ким ма­туш­ка со­чув­ство­ва­ла: «Как мне вас жаль, до­жи­ве­те до по­след­них вре­мен. Жизнь бу­дет ху­же и ху­же. Тяж­кая. При­дет вре­мя, ко­гда пе­ред ва­ми по­ло­жат крест и хлеб, и ска­жут — вы­би­рай­те!» «Мы вы­бе­рем крест, — от­ве­ча­ли они, — а как же то­гда мож­но жить бу­дет?» — «А мы по­мо­лим­ся, возь­мем зе­мель­ки, ска­та­ем ша­ри­ки, по­мо­лим­ся Бо­гу, съе­дим и сы­ты бу­дем!» В дру­гой раз она го­во­ри­ла, под­бад­ри­вая в тя­же­лой си­ту­а­ции, что не на­до ни­че­го бо­ять­ся, как бы ни бы­ло страш­но. «Во­зят ди­тя в са­ноч­ках, и нет ни­ка­кой за­бо­ты! Гос­подь Сам все упра­вит!» Мат­ро­нуш­ка ча­сто по­вто­ря­ла: «Ес­ли на­род те­ря­ет ве­ру в Бо­га, то его по­сти­га­ют бед­ствия, а ес­ли не ка­ет­ся, то гибнет и ис­че­за­ет с ли­ца зем­ли. Сколь­ко на­ро­дов ис­чез­ло, а Рос­сия су­ще­ство­ва­ла и бу­дет су­ще­ство­вать. Мо­ли­тесь, про­си­те, кай­тесь! Гос­подь вас не оста­вит и со­хра­нит зем­лю на­шу!»

По­след­ний зем­ной при­ют Мат­ро­нуш­ка на­шла на под­мос­ков­ной стан­ции Сход­ня (ули­ца Кур­ган­ная, дом 23), где по­се­ли­лась у даль­ней род­ствен­ни­цы, по­ки­нув ком­на­ту в Ста­ро­ко­ню­шен­ном пе­ре­ул­ке. И сю­да то­же по­то­ком шли по­се­ти­те­ли и нес­ли свои скор­би. Лишь пе­ред са­мой кон­чи­ной ма­туш­ка, уже со­всем сла­бая, огра­ни­чи­ла при­ем. Но лю­ди все рав­но шли, и неко­то­рым она не мог­ла от­ка­зать в по­мо­щи.

Пре­став­ле­ние бла­жен­ной ста­ри­цы Мат­ро­ны

Го­во­рят, что о вре­ме­ни кон­чи­ны ей бы­ло от­кры­то Гос­по­дом за три дня, и она сде­ла­ла все необ­хо­ди­мые рас­по­ря­же­ния. Ма­туш­ка про­си­ла, чтобы ее от­пе­ли в церк­ви Ри­зо­по­ло­же­ния на Дон­ской ули­це. (В это вре­мя слу­жил там лю­би­мый при­хо­жа­на­ми свя­щен­ник Ни­ко­лай Го­луб­цов. Он знал и по­чи­тал бла­жен­ную Мат­ро­ну.) Она не ве­ле­ла при­но­сить на по­хо­ро­ны вен­ки и пласт­мас­со­вые цве­ты.

До по­след­них дней жиз­ни она ис­по­ве­до­ва­лась и при­ча­ща­лась у при­хо­див­ших к ней свя­щен­ни­ков. По сво­е­му сми­ре­нию она, как и обык­но­вен­ные греш­ные лю­ди, бо­я­лась смер­ти и не скры­ва­ла от близ­ких сво­е­го стра­ха. Пе­ред смер­тью при­шел ее ис­по­ве­до­вать свя­щен­ник, отец Ди­мит­рий, она очень вол­но­ва­лась, пра­виль­но ли сло­жи­ла руч­ки. Ба­тюш­ка спра­ши­ва­ет: «Да неуже­ли и вы бо­и­тесь смер­ти?» — «Бо­юсь».

2 мая 1952 го­да она по­чи­ла. 3 мая в Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ре на па­ни­хи­ду бы­ла по­да­на за­пис­ка о упо­ко­е­нии но­во­пре­став­лен­ной бла­жен­ной Мат­ро­ны. Сре­ди мно­же­ства дру­гих она при­влек­ла вни­ма­ние слу­жа­ще­го иеро­мо­на­ха. «Кто по­дал за­пис­ку? — взвол­но­ван­но спро­сил он, — Что, она умер­ла?» (Мно­гие на­сель­ни­ки лав­ры хо­ро­шо зна­ли и по­чи­та­ли Мат­ро­ну). Ста­руш­ка с до­че­рью, при­е­хав­шие из Моск­вы, под­твер­ди­ли: на­ка­нуне ма­туш­ка скон­ча­лась, и нын­че ве­че­ром гроб с те­лом бу­дет по­став­лен в мос­ков­ской церк­ви Ри­зо­по­ло­же­ния на Дон­ской. Так лавр­ские мо­на­хи узна­ли о кон­чине Мат­ро­ны и смог­ли при­е­хать на ее по­гре­бе­ние. По­сле от­пе­ва­ния, ко­то­рое со­вер­шил отец Ни­ко­лай Го­луб­цов, все при­сут­ству­ю­щие под­хо­ди­ли и при­кла­ды­ва­лись к ее ру­кам.

4 мая в Неде­лю жен-ми­ро­но­сиц при боль­шом сте­че­нии на­ро­да со­сто­я­лось по­гре­бе­ние бла­жен­ной Мат­ро­ны. По ее же­ла­нию она бы­ла по­гре­бе­на на Да­ни­лов­ском клад­би­ще, чтобы «слы­шать служ­бу» (там на­хо­дил­ся один из немно­гих дей­ству­ю­щих мос­ков­ских хра­мов). От­пе­ва­ние и по­гре­бе­ние бла­жен­ной бы­ли на­ча­лом ее про­слав­ле­ния в на­ро­де как угод­ни­цы Бо­жи­ей.

Бла­жен­ная пред­ска­зы­ва­ла: «По­сле мо­ей смер­ти на мо­гил­ку мою ма­ло бу­дет хо­дить лю­дей, толь­ко близ­кие, а ко­гда и они умрут, за­пу­сте­ет моя мо­гил­ка, раз­ве из­ред­ка кто при­дет... Но через мно­го лет лю­ди узна­ют про ме­ня и пой­дут тол­па­ми за по­мо­щью в сво­их го­ре­стях и с прось­ба­ми по­мо­лить­ся за них ко Гос­по­ду Бо­гу, и я всем бу­ду по­мо­гать и всех услы­шу».

Еще пе­ред смер­тью она ска­за­ла: «Все, все при­хо­ди­те ко мне и рас­ска­зы­вай­те, как жи­вой, о сво­их скор­бях, я бу­ду вас ви­деть, и слы­шать, и по­мо­гать вам». А еще ма­туш­ка го­во­ри­ла, что все, кто до­ве­рит се­бя и жизнь свою ее хо­да­тай­ству ко Гос­по­ду, спа­сут­ся. «Всех, кто об­ра­ща­ет­ся ко мне за по­мо­щью, я бу­ду встре­чать при их смер­ти, каж­до­го».

Бо­лее чем через трид­цать лет по­сле кон­чи­ны ма­туш­ки, ее мо­гил­ка на Да­ни­лов­ском клад­би­ще сде­ла­лась од­ним из свя­тых мест пра­во­слав­ной Моск­вы, ку­да при­ез­жа­ли лю­ди со всех кон­цов Рос­сии и из-за ру­бе­жа со сво­и­ми бе­да­ми и бо­лез­ня­ми.

Бла­жен­ная Мат­ро­на бы­ла пра­во­слав­ным че­ло­ве­ком в глу­бо­ком, тра­ди­ци­он­ном зна­че­нии это­го сло­ва. Со­стра­да­ние к лю­дям, иду­щее из пол­но­ты лю­бя­ще­го серд­ца, мо­лит­ва, крест­ное зна­ме­ние, вер­ность свя­тым уста­вам Пра­во­слав­ной Церк­ви — вот что бы­ло сре­до­то­чи­ем ее на­пря­жен­ной ду­хов­ной жиз­ни. При­ро­да ее по­дви­га сво­и­ми кор­ня­ми ухо­дит в мно­го­ве­ко­вые тра­ди­ции на­род­но­го бла­го­че­стия. По­это­му и по­мощь, ко­то­рую лю­ди по­лу­ча­ют, мо­лит­вен­но об­ра­ща­ясь к пра­вед­ни­це, при­но­сит ду­хов­ные пло­ды: лю­ди утвер­жда­ют­ся в пра­во­слав­ной ве­ре, во­цер­ков­ля­ют­ся внешне и внут­ренне, при­об­ща­ют­ся к по­все­днев­ной мо­лит­вен­ной жиз­ни.

Мат­ро­ну зна­ют де­сят­ки ты­сяч пра­во­слав­ных лю­дей. Мат­ро­нуш­ка — так лас­ко­во на­зы­ва­ют ее мно­гие. Она — так же, как при зем­ной сво­ей жиз­ни, по­мо­га­ет лю­дям. Это чув­ству­ют все те, кто с ве­рою и лю­бо­вью про­сит ее о за­ступ­ни­че­стве и хо­да­тай­стве пе­ред Гос­по­дом, к Ко­то­ро­му бла­жен­ная ста­ри­ца име­ет ве­ли­кое дерз­но­ве­ние.

Об­ре­те­ние мо­щей бла­жен­ной Мат­ро­ны

Ве­че­ром 8 мар­та 1998 го­да в Неде­лю Тор­же­ства Пра­во­сла­вия по бла­го­сло­ве­нию Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Мос­ков­ско­го и всея Ру­си Алек­сия II на Да­ни­лов­ском клад­би­ще в Москве бы­ли об­ре­те­ны чест­ные остан­ки по­движ­ни­цы бла­го­че­стия XX ве­ка бла­жен­ной ста­ри­цы Мат­ро­ны.

Ко­мис­сию по вскры­тию за­хо­ро­не­ния воз­гла­вил ар­хи­епи­скоп Ист­рин­ский Ар­се­ний. В пе­ре­не­се­нии чест­ных остан­ков ста­ри­цы Мат­ро­ны участ­во­ва­ли: на­мест­ник Но­воспас­ско­го мо­на­сты­ря епи­скоп Оре­хо­во-Зу­ев­ский Алек­сий, на­мест­ник Свя­то-Да­ни­ло­ва мо­на­сты­ря ар­хи­манд­рит Алек­сий с бра­ти­ей, на­сто­я­тель хра­ма во имя Мар­ти­на Ис­по­вед­ни­ка в Москве свя­щен­ник Алек­сандр Аб­ра­мов. В хра­ме в честь Со­ше­ствия Свя­то­го Ду­ха, что на Да­ни­лов­ском клад­би­ще, на­мест­ни­ком Свя­то-Да­ни­ло­ва мо­на­сты­ря ар­хи­манд­ри­том Алек­си­ем в со­слу­же­нии со­бо­ра кли­ри­ков бы­ла со­вер­ше­на за­упо­кой­ная ли­тия. Гроб с чест­ны­ми остан­ка­ми ста­ри­цы Мат­ро­ны был до­став­лен в Да­ни­лов мо­на­стырь и по­ме­щен в на­дврат­ном хра­ме во имя пре­по­доб­но­го Си­мео­на Столп­ни­ка.

У всех при­сут­ству­ю­щих при этом па­мят­ном со­бы­тии со­сто­я­ние ду­ха бы­ло по-осо­бен­но­му тор­же­ствен­ным и ра­дост­ным.

В ра­бо­те Ко­мис­сии по­ми­мо пред­ста­ви­те­лей Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви участ­во­ва­ли экс­перт по во­про­сам су­деб­но-ме­ди­цин­ской экс­пер­ти­зы, ан­тро­по­лог, док­тор ме­ди­цин­ских на­ук, про­фес­сор Звя­гин Вик­тор Ни­ко­ла­е­вич и ар­хео­лог, док­тор ис­то­ри­че­ских на­ук Та­ню­ко­вич Ан­дрей Ки­рил­ло­вич.

13 мар­та Ко­мис­сия за­кон­чи­ла ра­бо­ту. Бы­ло от­ме­че­но, что при осви­де­тель­ство­ва­нии остан­ков ста­ри­цы Мат­ро­ны об­на­ру­же­на вы­пук­лость в фор­ме кре­ста на гру­ди, о чем упо­ми­на­ет­ся в ее жиз­не­опи­са­нии.

В По­кров­ском хра­ме Свя­то-Да­ни­ло­ва мо­на­сты­ря на ана­лое бы­ла по­ло­же­на ча­сти­ца гро­ба бла­жен­ной Мат­ро­ны. Здесь в дни Ве­ли­ко­го по­ста слу­жи­лись па­ни­хи­ды о упо­ко­е­нии ра­бы Бо­жи­ей Мат­ро­ны.

Пе­ре­не­се­ние мо­щей бла­жен­ной ста­ри­цы Мат­ро­ны

30 ап­ре­ля 1998 го­да, по бла­го­сло­ве­нию Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Алек­сия II при тор­же­ствен­ном пе­нии тро­па­ря Пас­хи «Хри­стос вос­кре­се из мерт­вых...» бы­ло со­вер­ше­но пе­ре­не­се­ние чест­ных остан­ков бла­жен­ной Мат­ро­ны в храм Свя­тых От­цов Се­ми Все­лен­ских Со­бо­ров. Ве­че­ром бра­тия мо­на­сты­ря от­слу­жи­ли за­упо­кой­ное все­нощ­ное бде­ние.

1 мая 1998 го­да, в пят­ни­цу 2-й сед­ми­цы по Па­схе, на­ка­нуне 46-й го­дов­щи­ны пре­став­ле­ния бла­жен­ной Мат­ро­ны, Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию и па­ни­хи­ду в том же хра­ме со­вер­шил ар­хи­епи­скоп Ист­рин­ский Ар­се­ний. За бо­го­слу­же­ни­ем бы­ло мно­го мо­ля­щих­ся, хо­тя офи­ци­аль­но об этом со­бы­тии не объ­яв­ля­лось.

В тот же день гроб с чест­ны­ми остан­ка­ми бла­жен­ной Мат­ро­ны был пре­про­вож­ден в мос­ков­ский По­кров­ский жен­ский мо­на­стырь, что у Абель­ма­нов­ской за­ста­вы. Там его тор­же­ствен­но при ко­ло­коль­ном звоне встре­ти­ли игу­ме­ния Фе­о­фа­ния и сест­ры оби­те­ли.

Те­перь чест­ные остан­ки бла­жен­ной, по­чи­та­е­мые ве­ру­ю­щи­ми как свя­тые мо­щи, по­чи­ва­ют в этом мо­на­сты­ре, ку­да за по­мо­щью к этой по­движ­ни­це, как и при ее зем­ной жиз­ни, идут нескон­ча­е­мым по­то­ком лю­ди.

Ка­но­ни­за­ция свя­той пра­вед­ной бла­жен­ной Мат­ро­ны Мос­ков­ской

2 мая 1999 го­да, при слу­же­нии Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Алек­сия II со­сто­я­лось тор­же­ствен­ное при­чис­ле­ние ста­ри­цы Мат­ро­ны к ли­ку мест­но­чти­мых свя­тых. В пол­ночь в ниж­ней церк­ви По­кров­ско­го хра­ма бы­ла от­слу­же­на ран­няя ли­тур­гия, а за­тем со­вер­ше­на по­след­няя па­ни­хи­да по Мат­ро­нуш­ке. Боль­шин­ство бо­го­моль­цев так и оста­лось в мо­на­сты­ре до утра, чтобы участ­во­вать в тор­же­стве ее про­слав­ле­ния. На по­кло­не­ние ее свя­тым мо­щам на­род шел всю ночь, и к утру вы­стро­и­лась необо­зри­мая оче­редь.

Утром пат­ри­арх Алек­сий II с ам­во­на огла­сил акт о ка­но­ни­за­ции в ли­ке мест­но­чти­мых свя­тых бла­жен­ной Мат­ро­ны Мос­ков­ской (Ни­ко­но­вой Мат­ро­ны Ди­мит­ри­ев­ны, 1881 – 1952):

Акт о ка­но­ни­за­ции ста­ри­цы Мат­ро­ны

На­сто­я­щим опре­де­ля­ем:
1. При­чис­лить к ли­ку пра­вед­ных для мест­но­го цер­ков­но­го по­чи­та­ния в го­ро­де Москве и Мос­ков­ской епар­хии ста­ри­цу Мат­ро­ну Мос­ков­скую.
2. Чест­ные остан­ки бла­жен­ной Мат­ро­ны Мос­ков­ской, по­чи­ва­ю­щие в Свя­то—По­кров­ском став­ро­пи­ги­аль­ном мо­на­сты­ре го­ро­да Моск­вы, от­ныне име­но­вать свя­ты­ми мо­ща­ми и воз­да­вать им до­сто­долж­ное по­кло­не­ние.
3. Па­мять бла­жен­ной Мат­роне Мос­ков­ской со­вер­шать в день ее пре­став­ле­ния — 19 ап­ре­ля (2 мая).
4. Служ­бу но­во­про­слав­лен­ной бла­жен­ной Мат­роне Мос­ков­ской со­ста­вить осо­бую, а до вре­ме­ни со­став­ле­ния та­ко­вой от­прав­лять об­щую по чи­ну пра­вед­ной.
5. Пи­сать но­во­про­слав­лен­ной бла­жен­ной Мат­роне Мос­ков­ской ико­ну для по­кло­не­ния со­глас­но опре­де­ле­нию Седь­мо­го Все­лен­ско­го Со­бо­ра.
6. На­пе­ча­тать жи­тие бла­жен­ной Мат­ро­ны Мос­ков­ской для на­зи­да­ния в бла­го­че­стии чад цер­ков­ных.
7. На­сто­я­щее Опре­де­ле­ние На­ше до­ве­сти до све­де­ния кли­ри­ков и ве­ру­ю­щих пра­во­слав­ных при­хо­дов и оби­те­лей го­ро­да Моск­вы и Мос­ков­ской епар­хии.

Пат­ри­арх Мос­ков­ский и Всея Ру­си Алек­сий II 2 мая 1999 го­да.

Хор впер­вые за­пел тро­парь свя­той пра­вед­ной бла­жен­ной Мат­роне. За­тем Пер­во­свя­ти­тель со­вер­шил пер­вый мо­ле­бен у се­реб­ря­ной ра­ки с мо­ща­ми, ко­то­рая бы­ла уста­нов­ле­на в ниж­ней церк­ви По­кров­ско­го хра­ма. По­сле это­го па­мят­но­го дня в мо­на­сты­ре еже­днев­но по за­вер­ше­нии ли­тур­гии со­вер­ша­ет­ся мо­ле­бен с ака­фи­стом пе­ред ра­кой с чест­ны­ми мо­ща­ми но­во­про­слав­лен­ной бла­жен­ной ста­ри­цы Мат­ро­ны.

 

Источник: Сайт Покровского ставропигиального женского монастыря

 

Фильм «Блаженная Матрона Московская»