До сих вспоминаю запах свежеиспеченного и только что приобретенного тем летом хлеба. Кажется, это был батон «Луганский». Луганчане, оставшиеся в оккупированном городе, с опаской вставали в очереди за заветной буханкой и напряженно прислушивались к звукам. Они боялись внезапной тишины, когда вдруг замолкали птицы и — ни ветерка, а следом звучал пронзительный, пробирающий до самого нутра, свист снаряда или мины.
Давно хотел пообщаться с теми, кто выпускал хлеб для луганчан под грохот разрывов и канонаду артиллерии.
— О приходе войны в Луганск можно было судить по резко упавшей производительности продукции. И по тому, как за короткий срок внезапно стало пусто в наших цехах, — рассказывает исполнительный директор завода «Луганск-Нива» Наталия Шикшинская,- Всего на производстве было задействовано до 350 человек. К августу осталось человек 30. И в эти непростые дни выпускалось от 11 до 16-ти тонн двух видов хлеба.
Сами пекли, сами грузили, сами выезжали торговать, — продолжает Наталия Алексеевна. — Порой приходилось резко сворачивать торговлю, когда обстрелы были слишком интенсивными. Излишки хлеба отправляли на сухари.
Впрочем, если была возможность, хлеб просто раздавали луганчанам. Например, отвозили в церкви.
Конечно, самый страшный момент — это когда «освободители» прицельно обстреливали наш хлебозавод. Несколько снарядов приземлились прямо на территории предприятия. К счастью, обошлось без человеческих жертв, и производственная линия была не задета.
Почему я не эвакуировалась? А как бросить коллектив, любимую работу?! Я ведь здесь с 1983 года, прямо с института как пришла устраиваться на работу, так и «прикипела», — говорит Шикшинская.
Современные хлебозаводы — это огромные производственные мощности. Производство хлебопродукции полностью автоматизировано. Но главный фактор все равно человеческий.
— Скажите, как же вы летом таким маленьким коллективом справлялись со всеми обязанностями? — спрашиваю у Наталии Алексеевны.
— Да ведь коллектив собрался отличный! Хлебопеком человек рождается, а мы всем особенностям и нюансам сами научим!
— А когда возникло понимание, что ситуация нормализуется?
— Наш завод никогда не останавливался, было время — работали от одного генератора, а получаемую электроэнергию распределяли в соответствии с текущими нуждами. Как уже говорила, выпускали только два вида хлеба в небольших объемах. И вдруг заметили: стали люди батоны заказывать. А уж когда на булочки заказы пошли, стало окончательно ясно: нормальная жизнь в город возвращается!
— Страшно было работать под обстрелами?
— Конечно. Я же обычный человек! Работаем в цехе, на улице — грохот, а у самой пот холодный по спине: отправлять людей в подвал-убежище или пронесет?! Ответственность колоссальная! Но вот на что обратила внимание: молодежь на старших ориентировалась, а старшие — на реакцию молодежи. Подбадривали друг друга. Я думаю, тут сказалась наша сплоченность, корпоративный дух, если хотите.
Знаете, я этой войны просто не понимаю! Господи, да за что же люди страдают?! Гражданская война — это самая страшная война, потому что брат идет на брата, сын — на отца, дочь — на мать, — рассуждает Шикшинская.
Но продолжим мирную тему: по ходу своеобразной экскурсии заходим в цех по выпечке хлеба. Знакомимся с пекарем Александром Серегиным, который, как и другие наши герои, остался в Луганске.
— Семью эвакуировал, а сам вернулся домой. Здесь моя Родина, мой город, — спокойно, без всякого пафоса говорит он.
Описывая свою жизнь в оккупации, Александр подчеркивает:
— За себя почему-то страшно не было. А вот за окружающих, особенно — женщин, очень. Чем это можно объяснить, даже не знаю.
В день нашего визита Александр с коллегами выпекает батон «Луганский» и хлеб «Станичный». Процесс сложный: нужно постоянно следить за работой механики. Перепады со светом или температурой воды могут привести к самым плачевным результатам. Как говорится, на технику надейся, но разве техника заменит профессионализм человека?
Запах нашего луганского хлеба — особый. Выражаясь образно, в нем ароматы луганских степей и полей круто замешаны на поте безымянного героя-пахаря, героя-комбайнера, героя-водителя. В луганском хлебе — гражданский подвиг механика Владимира Старощука, сменного мастера Светланы Еременко, начальника цеха экспедиции и готовой продукции Анны Водолазовой и многих других, оставшихся летом в Луганске или уже вернувшихся на родное предприятие сотен людей, наших земляков.
Сегодня в разговорах луганчан часто можно услышать сравнения луганской и ленинградской блокад. Вряд ли здесь уместна полная аналогия. Но факт остается фактом — те, кто находились в Луганске жестоким и жарким летом 2014-го, черпнул горя полной горстью. И потому имеют право на любые ощущения и параллели.
Потому что выжили. Это — главный и неоспоримый аргумент
