Многие люди считают, что карты с точки зрения их основной цели показывают географическое положение страны и рельеф. И только. Но карты могут говорить о всех измерениях—политическом, военном и экономическом.
На самом деле, они - первостепенны для того, чтобы размыслить о стратегии страны, которая, в свою очередь, выявляет факторы дотоле не очевидные.
Нижеследующие 10 карт показывают тяжелое геополитическое положение России после распада Советского Союза и объясняют долгосрочные намерения Путина в Европе.
Подпись к изображению: Россия практически лишена выхода к морю
Одним из ключевых вопросов к пониманию стратегии России является ее географическое положение по отношению к остальной Европе. Европейский полуостров окружен с трех сторон Балтийским и Северным морями, Атлантическим океаном, Средиземным и Черным морями. Восточная граница этого полуострова простирается от восточной оконечности Балтийского моря на юг до Черного моря. Важно понимать, что любая часть Европы находится не дальше 600 километров от моря. В то же время, большая часть России фактически лишена выхода к морю. Северный Ледовитый океан находится далеко от крупных населенных пунктов, а несколько существующих там портов в основном непригодны для использования в зимнее время.
Подпись к изображению: Европа контролирует доступ России к океану
Европейская Россия обладает тремя потенциальными выходами к глобальным морским торговым путям. Один из них ведет через Черное море и пролив Босфор, контролируемый Турцией, который легко может быть закрыт для России. Еще один путь лежит через Санкт-Петербург. Он ведет через датские воды, но этот проход также может быть легко заблокирован. Третий – это длинный путь через Северный Ледовитый океан, который начинается из Мурманска, а затем расширяется благодаря проходам между Гренландией, Исландией и Британией.
Во время холодной войны авиабазы в Норвегии, Шотландии и Исландии в сочетании с авианосными ударными группами фактически лишали Россию доступа к морю. Это демонстрирует уязвимость , которую ощущает Россия из-за отсутствия постоянного доступа к океанам и водным путям. Очевидно, что доступ к морю существенно влияет на экономическую и политическую мощь страны.
Подпись к изображению: Большая часть населения России живет вблизи западной границы
Основная часть населения России сконцентрирована вдоль западной границы страны и ее южной границы (область между Черным и Каспийским морями). Сибирь является малонаселенным регионом. Реки текут в западном направлении, и инфраструктурные коммуникации также направлены на запад.
Подпись к изображению: Сельское хозяйство России сосредоточено в юго-западной части страны
Центром российского сельского хозяйства является юго-запад страны. Климат северных регионов России не позволяет развивать экстенсивное сельское хозяйство, что делает российскую границу с Украиной, а также ее границы на Кавказе и в Центральной Азии жизненно важными районами. Как и в случае с населением, в сельскохозяйственном отношении запад и юг России являются наиболее важными и продуктивными зонами.
Подпись к изображению: Российские железные дороги имеют первостепенное значение для ее экономики
О важности западных и южных регионов можно судить также по структуре транспортной системы страны. Ключевым видом транспорта для России остается железнодорожный. Легко увидеть, что система железных дорог также ориентирована на запад и бывшие советские республики. Основная ее часть находится на западе и юге страны, и лишь две магистрали соединяют европейскую Россию с тихоокеанским приморским регионом. Что касается Сибири, большая ее часть вообще лишена железнодорожного сообщения.
Подпись к изображению: Россия утратила буфер, разделявший ее с Западом
Эти карты показывают основную особенность распределения внутренних ресурсов России. Первая из них демонстрирует, что нынешняя западная граница России совпадает с основанием Европейского полуострова. Другие карты показывают, что население, сельское хозяйство и транспорт расположены вдоль западной границы. Эта область является сердцем России, а все остальные территории на востоке являются периферией.
Как сухопутная страна, Россия является уязвимой. Она расположена на Европейской равнине, и от врагов, которые идут с запада, ее отделяет незначительное количество естественных барьеров. Кроме того, в России мало рек, что затрудняет развитие внутреннего водного транспорта и еще больше снижает экономическую эффективность.
В связи с тем, что большая часть экономической деятельности концентрируется вблизи границы, а естественные преграды практически отсутствуют, Россия подвергается риску.
Подпись к изображению: Россия стремится сдвинуть свою границу как можно дальше на запад (Карта Российской Империи 1914 года)
Поэтому неудивительно, что национальная стратегия России заключается в том, чтобы продвинуть свою границу как можно дальше на запад. Первый ряд стран на восточной границе Европейского полуострова, среди которых страны Балтии, Белоруссия и Украина, обеспечивает стратегическую глубину, с помощью которой Россия может защитить себя, а также предоставляет дополнительные экономические возможности.
Достаточно взглянуть на положение России в 1914 году, незадолго до начала Первой мировой войны. Россия полностью поглотила первый ряд, а также некоторые страны второго ряда, такие как нынешние Польша и Румыния. Когда Германия и Австро-Венгерская империя напали на Россию в 1914 году, глубина, которую давал России этот буфер, позволила ей сопротивляться без расширения военных действий на территорию самой России до 1917 года.
Подпись к изображению: Максимальное проникновение Германии на территорию России во время Второй мировой войны
В 1941 году Германия снова напала на Россию, и ее проникновение было более значительным. Немцы захватили почти весь европейский полуостров, и двинулись на восток и на юг к Кавказу. Однако, в конечном итоге Россия разгромила Германию благодаря глубине территории и упорству своих войск. Первый фактор измотал немцев, а второй навязал им войну на истощение. Если бы русские не имели такой стратегической глубины, они проиграли бы войну. Поэтому российская стратегия в конце Второй мировой войны заключалась в том, чтобы максимально сдвинуть свои границы на запад.
Подпись к изображению: Европа во время холодной войны
По итогам Второй мировой войны Россия не только захватила первый ряд стран, таких как Литва, Латвия, Эстония, Беларусь и Украина, но и продвинулась дальше на запад, взяв под контроль второй ряд буферных стран, а также восточную половину Германии.
Это идеальное для России положение представляло смертельную угрозу для остальной Европы. Впрочем, у европейцев и американцев было два преимущества. Они окружали Россию широким фронтом и могли в любой момент перекрыть ей доступ к морю. Но еще более важно то, что они создали морской торговый блок, который достиг значительного преимущества в благосостоянии по сравнению с советским альянсом. Гонка вооружений потребовала от России непосильных издержек. Когда в 1980-х годах цены на нефть упали, русские не смогли выдержать падения доходов, что привело к распаду Советского Союза.
Подпись к изображению: Сегодня России нечего терять
Если вернуться к первой карте, можно увидеть, что отступление России обратно на линию, отделяющую ее от европейского полуострова, было беспрецедентным. После 1991 года Россия потеряла контроль над обоими рядами буферных стран. Граница никогда не была так близко от Москвы на протяжении многих веков.
Запад поглотил Прибалтику и довел границу НАТО до точки всего в 150 километрах от Санкт-Петербурга. И русские ничего не могли с этим поделать. Но, как можно судить по этим картам, ключевой страной для России стала Украина. Балтия была уже недоступна, а в Беларуси у власти пророссийское правительство.
Но в любом случае, Украина имела ключевое значение, поскольку украинская граница проходила через российский центр сельского хозяйства, а также крупные населенные пункты и транспортные сети.
Таким образом, сценарий ухода Украины на Запад оставляет Россию в нестабильном положении. Это означает, что россияне вряд ли оставят украинский вопрос в нынешнем его состоянии. У России нет оснований предполагать, что интерес Запада к этому региону основан на благородных намерениях.
Сегодня очевидно, что российская экономика, основанная на экспорте энергоносителей, испытывает серьезные проблемы, учитывая резкое падение цен на нефть. Но у России всегда были экономические трудности. Ее экономика до Второй мировой войны находилась в катастрофическом состоянии, но Россия выиграла войну… ценой, которую могли бы заплатить лишь немногие другие страны.
***
Читать также:
Римленд (англ. Rimland — «Дуговая земля») — геополитическая концепция, введенная американским политологом Николасом Спайкменом в 1940 году в работе "Geography of Peace" в противовес Хартленду Маккиндера. Римлендом Спайкмен назвал дугу (от англ. rim — дуга) прибрежной полосы, окружающей Хартленд с запада, юга и юго-востока. В отличие от Маккиндера, Спайкмен полагал, что именно эта земля имеет решающее стратегическое значения для контроля над Евразией.
На основе теории Спайкмена Соединённые Штаты расположили вокруг Советского Союза сеть военных баз дугой от Средиземноморья до Индокитая во время холодной войны.
А вот что утверждал Маккиндер:
"Who rules East Europe commands the Heartland;Who rules the Heartland commands the World-Island; Who rules the World-Island commands the World."
"Кто правит Восточной Европой, управляет Материнской Страной, кто правит Материнской Страной, управляет мировым островом; кто правит мировым островом, управляет Миром".
Получается, в геополитическом отношении Восточная Европа имеет исключительное значение.
Притом, общая карта геополитических приоритетов что у Маккиндера, что у его оппонента Спайкмена, одна и та же. Стратегия действий разная.
В.Л. Иноземцев Почему Россия не может быть «Евразией»
Экономист Владислав Иноземцев в журнале «Полития», №6, 2014 год, показывает, почему Россия по объективным обстоятельствам больше не способна быть ни Хартлендом, ни удерживать имперское прошлое. Её новый путь – стремиться стать морской державой, ведь именно прибрежные территории сегодня – центры современного развития.
Мы (блог Толкователь) публикуем его статью с небольшими сокращениями.
Россия в противовес всеобщей практике создания экономических и политических блоков задумала и реализует Евразийское сообщество. В начале статьи Иноземцев напоминает о протофашистской идее Хартленда, возникшей в Англии в начале ХХ века. Россия пытается жить геополитическими реалиями того времени:
«Идея Хартленда не случайно возникла в Британии – её автор (Маккиндер) видел, что данные территории недосягаемы для английской империи, и в определённой мере завышал их оценку ради стимулирования британской колониальной экспансии. Другой известный геополитики, К. Хаусхофер, живший в Германии, трактовал значение этих территорий в контексте, обуславливавшим апологию союза между Германией, Россией и Японией, предполагая, что ответственность России за евразийский Хартленд может сделать её достойным союзником Германии. В России, следует заметить, значение этих земель никогда не преувеличивалось, а взлёт дугинских теорий не случайно пришёлся на период, когда эти республики были потеряны московской властью.
Теория Хартленда в первой половине ХХ века базировалась на идее создания трансконтинентальных железных дорог. Но они к концу XXI века не подтвердили ожидания. Так, по Транссибу и БАМу только намечено перемещать 75 млн. т грузов к 2018 году, тогда как через Панамский канал в 2013 году прошло 321 млн. т, а через Суэц 913 млн. т. В США, Канаде и Индии железные дороги уже более 70 лет разбираются на металлолом из-за куда большей эффективности автомобильных перевозок.
Маккиндер, зачарованный величием Хартленда, был свидетелем того, как с 1870-го по 1913 год в 40 крупнейших странах и территориях Европы, обеих Америка, Азии и Африки было построено 775 тысяч км железных дорог, а доля перевозок по ним в транспортных потоках достигла исторического максимума в 59%. Но за последующие 100 лет протяжённость стальных магистралей уменьшилась в США, Канаде, Германии, Франции и Австралии на 203 тысячи км, и доля железнодорожных перевозок в мире снизилась на 13%, в то время как доля морских выросла на 67%.
Территории, удалённые от побережий стали проклятием второй половины ХХ века. Страны, замкнутые в континентальных пространствах, были и остаются самыми бедными в своих частях мира. Достаточно посмотреть на Боливию, Лаос, Мали или Нигер. Если внимательно взглянуть на Африку – самый бедный континент в мире – можно найти много причин, почему он устойчиво отставал и отстаёт в своём развитии от остальных территорий мира. Однако надо помнить и то, что Африка представляет собой иное издание того же Хартленда. Этот континент имеет наименьшее отношение 1 тысячи км длины морской береговой линии к 1 млн. кв. км общей площади суши – 0,85 (для сравнения: показатель Европы составляет 3,07). Площадь территории бессточных бассейнов в Африке уступает только показателям евразийского Хартленда. Именно данные факторы во многом привели к тому, что Африка оказалась практически исключённой из глобальной торговли, разделённой массой таможенных барьеров.
Сегодня 60% ВВП Африки создаются в приморских ЮАР, Египте, Нигерии, Алжире, Марокко и Тунисе. Глубины континента – устойчиво самые безнадёжные регионы бедности на Земле. Кстати, Макиндер предлагал рассматривать внутреннюю часть Африки как «второй Хартленд», отмечая, что «несмотря на разницу широт, у этих двух Хартлендов существуют поразительные сходства».
Можно посмотреть на ту же Америку. В начале ХХ века её индустриальная мощь концентрировалась в штатах, отдалённых от побережий – Миссисипи и Иллинойс были надеждой страны. Сегодня всем известна судьба Детройта – и он далеко не единственный из американских городов, пришедших в упадок. Но в таком состоянии не находится ни один из портовых центров Америки, а открытая Тихому океану Калифорния стала самым населённым и самым богатым штатом США (тут поправка – самый богатый штат в США это Аляска; впрочем она тоже – открыта Тихому океану – БТ).
Можно привести и пример двух быстрорастущих экономик, расположенных на разных континентах – Китая и Бразилии. Модели их роста существенно отличаются, как и отличаются торговые партнёры, характер участия в региональных интеграционных проектах и мн.др. Однако есть и очевидное сходство. В Бразилии 72% ВВП создаётся в 11 прибрежных штатах (из 27-и), которые составляют лишь 14% общей территории страны. При этом грузооборот бразильских портов с 1990-го по 2010 год вырос в 3,4 раза. В Китае 66% ВВП производится в 12 (из 31-й) прибрежных провинциях (представляющих 19% территори), а грузооборот морских портов с 1990-го по 2010 годы вырос в 7,1 раза.
Можно вспомнить Южную Корею и Тайвань, Турцию и ОАЭ, Мексику и Австралию – и везде окажется, что государства, активно использующие свою открытость к морским пространствам, развиваются быстрее и успешнее континентальных. Более того, последние сто лет стали периодом экономического проседания традиционной Евразии: в 1913 году крупнейшими экономиками мира были США, Китай, Россия, Англия, Германия, Индия, Франция, Италия и Япония – при этом на Россию приходилось 8,5% глобального валового продукта. Неевразийской в этом списке была лишь США. Сто лет спустя в первой десятке уже три неевразийские страны – Мексика, Бразилия и США, а на главную «надежду евразийства» – Россию приходится лишь 2,9% общемирового валового продукта.
(«Хартленд» внутри Европы – Германия как центр и находящиеся в её орбите страны: карта – число студентов, изучающих немецкий язык)
Причин произошедшего две. С одной стороны, это перемены в глобальной политике. Прежние века были временем масштабных войн, ведшихся как ордами, так и регулярными армиями. Для победы над противником необходим был физический контроль над территорией побеждённых – и поэтому масштабы территории «имели значение». Россия всегда была «чемпионом» по успешной релокации своего потенциала и временным уступкам части территории ради финальной победы над противником. С появлением ядерного и даже обычного высокоточного оружия такая тактика ушла в прошлое. Территория больше не является средством защиты, но контроль над ней требует не меньших усилий, чем в прошлые столетия.
Сегодня же успешность страны определяется не её независимостью от других, а её незаменимостью для мира; успешные стратегии – это не оборона, а наступление. В таких условиях возможности для экспорта, доступность дешёвых путей транспортировки, открытость к потенциальным торговым партнёрам выступают критически важными факторами прорыва. Именно поэтому современный мир оказывается прибрежным: уже в середине 2000-х 68% глобального валового продукта производилось на территориях, отстоявших от океанской линии не менее, чем на 100 миль – причём данный показатель был почти вдвое выше, чем в 1870 году, и он продолжает расти.
Современная Россия – уникальная страна. Уникальна она и тем, что сознательно стремится восстановить своё доминирование над евразийским Хартлендом, хотя даже в более благополучные периоды своей истории им не слишком интересовалась.
Первыми от СССР отпали, а затем сделали всё возможное, чтобы уйти из-под орбиты РФ именно приморские республики – Прибалтика, Украина, Грузия, прикаспийские Туркмения и Азербайджан. Кто сегодня создаёт Евразийский экономический союз? Россия вместе с самым большим по площади государством мира, не имеющим выхода к океану – Казахстаном и самой крупной по территории страной Восточной Европы, также не имеющей выхода к морям – Белоруссией. А также – континентальные Армения и Киргизия. Нет сомнения, что к нам постучится и континентальный Таджикистан.
(«Хартленд – Римленд» – учение американского теоретика геополитики Николоса Спайкмена, разработанное в конце 1930-х. В отличие от Маккиндера, выделявшего Хартленд в качестве ключевой зоны, Спайкмен к таковой в Евразии относил Римленд. Эта гигантская дуга, включающая приморские евразийские государства: контроль над Евразией сосредоточен именно здесь)
Не слишком ли странной оказывается евразийская «картина»? Когда во всём мире успешные страны разворачиваются к океанам, ориентируясь на космполитичный морской транспорт, Россия присоединяет к своей экономической зоне с точки зрения новейших трендов практически безнадёжные страны.
Даже до начала «интеграционных» экспериментов Россия последовательно воплощала концепт «сухопутной державы». Хотя страна обладает самой протяжённой в мире береговой линией (37,8 тыс. км), она находится только на 13-м месте по оннажу торгового флота и на 16-м по грузообороту портов. В структуре внутреннего грузооборота тотально доминирует железнодорожный транспорт, а в структуре экспортного – трубопроводный. Размещение производительных сил в России привязано к проложенной ещё на рубеже XIX и ХХ веков сети железных дорог, что особенно явно видно в Сибири и на Дальнем Востоке.
Эта логика не даёт развиваться прибрежным районам, приводит к запустению небольших городов и воспроизводит прежние подходы в правящей элите, которая задумывается о прокладке Северо-Сибирской железнодорожной магистрали и других дорог в Сибири.
Однако такая стратегия не имеет будущего в XXI веке. В России четыре самых удачно расположенных с т.з. морской доступности региона: Калининградская и Мурманская области, Краснодарский и Приморский края. Они не то что не занимают высшие строчки в списке наиболее богатых и процветающих регионов, но и являются сугубо дотационными. Средний уровень валового регионального продукта на душу населения в трех самых успешных приморских провинциях Китая – Цзянсу, Чжэцзяне и Ляонине – в 1,47-1,78 раза выше, чем в среднем по стране; аналогичный показатель для указанных приморских регионов России в 1,24-1,63 раза ниже, чем среднероссийский.
Существует ли альтернатива «евразийскости»? Разумеется, да.
России следует переосмыслить свою историческую роль, очистив ее от вульгарных мифов. Россия начала своё формирование как европейская страна, противостоящая вызовам, исходившим из Азии. Ничего азиатского в нашей истории нет – это была история европейской державы, которая серьёзно отставала от своих соседей по причине воздействия на неё восточных соседей. Миссия России может быть обозначена, как «быть европейцами в Азии», а не позиционировать себя как полуевропейцев-полуазиатов. Россия должна быть атлантической и тихоокеанской державой, но совершенно не очевидно, что ей следует становиться центрально-азиатской.
(Американский советолог Бжезинский европейский «Хартленд» видел в этих границах – ось Франция-Германия-Польша-Украина)
При этом «поворот на Восток» никак не угрожает европейской идентичности России: тихоокеанский восток открывает нам выход на просторы океана, на другом берегу которого находятся США, Канада, Мексика, а непосредственным соседом на Востоке оказывается не Китай, а Япония. Поэтому подлинным Востоком России является… Запад, и на самом деле никакой «альтернативы» между первым и вторым для нас не существует.
Россия ещё долго будет оставаться ведущим производителем энергоресурсов в мире, и для этого нужна диверсификация экспорта сырья. Россия должна уйти от нефте- и газопроводов, которые привязывают нас к отдельным рынкам сбыта. Ей следует развивать танкерный флот и портовую инфраструктуру.
На следующем этапе стране нужна новая индустриализация, а не наращивание импорта из Китая (или китайских товаров из Киргизии и Казахстана). Индустриализация, которая могла бы развиваться прежде всего в сотрудничестве с Европейским Союзом и, опять-таки, в прибрежных зонах (Калинингардская и Ростовская области. Краснодарский край). Россия для Европы должна стать пусть не новым Китаем, но новой Турцией, привлекая европейские инвестиции для развития своей промышленности в западных и центральных частях страны.
Параллельно абсолютным приоритетом необходимо сделать развитие Дальнего Востока, наращивая (в том числе силами иностранных инвесторов) добычу полезных ископаемых и поощряя создание в прибрежных зонах свободных хозяйственных зон.
(Карта морских перевозок, а также грузоперевалки морских портов)
«Евразийская» идея порочна прежде всего потому, что создаёт иллюзию полезности контроля над большими сухопутными территориями. В русле этих представлений её сторонники внушают российской политической элите мысль о том, что, доминируя в континентальной Евразии, Россия может извлечь существенные преимущества из своего транзитного положения. Это опасное заблуждение. Сейчас в среднем транспортные расходы не превышают 5% розничной цены товара, даже если он доставляется потребителю с другого конца Земли. Самый прибыльный сегодня транзитный коридор – Суэцкий канал – приносит Египту около 5 млрд. долларов, обслуживая более 2/3 грузопотока между Европой и Азией. Эта или сопоставимая сумма – ничто по российским меркам. Тем более Россия с её транссибирским маршрутом – не конкурент дешевеющим морским перевозкам.
Россия не может и не должна становится транзитной страной, как не должна она вовлекаться центрально-азиатскую геополитику. Скорее, нашей стране логичнее повторить опыт США, которые, будучи великой континентальной державой, во многом развиваются как океаническая страна. Идеальное геополитическое позиционирование России – двухполюсная модель, в которой одним полюсом выступают западные рубежи, к которым доставляется сырьё с Урала и Западной Сибири, а также промышленные центры вокруг Москвы, Санкт-Петербурга и Поволжья. Другим полюсом должен стать Дальний Восток, куда будет доставляться сырьё с месторождений Восточной Сибири и арктических регионов и где оно должно перерабатываться в продукцию среднего уровня передела с участием иностранного и (на первых порах) иностранной рабочей силы.
(Карта морских перевозок и транспортной доступности территории – чем темнее цвет, тем более долго идут туда грузы)
Центр страны (южные районы западной Сибири, территории вдоль казахской границы, Алтай и сопредельные области) могли бы, как в США, выступать зонами сельскохозяйственного производства и промышленности, не ориентированной на внешние рынки. При этом императивом развития страны следовало бы сделать категорический отказ от масштабных финансовых и политических инвестиций как в континентальные государства Центральной Азии и Закавказья, так и в территории Крайнего Севера. России в наши дни нужно избежать «войн» с расстояниями и холодом: двух конфликтов, в которых она почти наверняка потерпит поражение. источник
http://igor-grek.com/publ/teoria/rimland_vs_hartlend/11-1-0-1182
перейти на индексную страницу "Логистическая теория цивилизации"