Явление пророков должно было показать ученикам Христовым ошибочность мнения некоторых современников, признававших Иисуса Христа за Илию или за одного из пророков. Беседа же со Христом тех, которые возвещали о Нем как о Мессии, напоминала им и о предсказаниях пророков о Его смерти, которая после того не могла более им казаться несовместимой с их ожиданиями прославления, подобающего Его Божественному достоинству на земле, и являлась сообразной с пророчествами о совместимости в Иисусе Христе Божественного с человеческим естеством.
«И когда они (Моисей и Илия) отходили от Него, сказал Петр Иисусу: Наставник! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: одну Тебе, одну Моисею и одну Илии, — не зная, что говорил» (Лк. 9, 33).
«Святитель Иоанн Златоуст таким образом объясняет душевное состояние Петра, выразившееся в этих словах его Иисусу Христу: “Так как Петр слышал, что Иисусу должно взойти в Иерусалим и пострадать, то, убоясь и трепеща за Него, он, после сделанного ему упрека, не смеет приступить и повторить же — сохрани Бог, но от страха он ту же самую мысль выражает в других, но уже не в столь ясных словах. Теперь, видя гору и уединенную пустыню, он подумал, что самое место доставлять безопасность, и не только надеялся на безопасность места, но и думал, что Иисус уже не сойдет в Иерусалим. Петр хочет, чтобы Иисус остался здесь навсегда, потому и напоминает о шатрах… Если, думал он, станется это, то мы не пойдем в Иерусалим; а если не пойдем, то и Христос не умрет, ибо там, говорил Иисус, нападут на Него книжники… Но, не осмелившись сказать таким образом, а желая, чтобы это было, Петр без всякого опасения сказал: хорошо нам здесь быть; здесь находятся Моисей и Илия, — Илия, низведший огонь с неба на гору; Моисей, вошедший во мрак и беседовавший с Богом, и никто не узнает, что мы здесь…”»[3]
«Когда же он говорил это, явилось облако и осенило их; и устрашились, когда вошли в облако. И был из облака глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте». (Лк. 9, 34–35)
«Ученики услышали глас из облака, такой же, как и при крещении Христовом, с прибавлением слов: “Его слушайте”, — слов, указывающих на пророка Моисея в его пророчестве о пророке, подобном ему (см. Втор. 18, 5), и показывающих, что это пророчество Моисеево исполнилось именно на Иисусе Христе»[4].
«И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались» (Мф. 17, 6).
«Хотя и прежде был такой голос при Иордане, при стечении народа, — объясняет святитель Иоанн Златоуст, — но никто не испытал ничего подобного, и после опять, когда и гром был, как говорили (см. Ин. 12, 28–29), никто не испытал подобного. Отчего же поверглись они ниц на горе? Причины тому — уединенность и высота места, глубокое молчание, преображение, соединенное с их ужасом, свет чрезвычайный и облако простертое; все это повергло их в сильный трепет…»
«Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса» (Мф. 17, 7–8), к Которому, следовательно, и должны были отнести голос, бывший из облака.
«И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте об этом видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (Мф. 17, 9). И они умолчали и никому не говорили в те дни о том, что видели.
«Потому не говорили, — объясняет святитель Иоанн Златоуст, — что чем более стали бы рассказывать о Нем чудесного, тем труднее было бы тогда для многих верить этому. Притом соблазн о кресте от того еще более увеличивался бы. Потому-то Христос велит ученикам Своим молчать, и не просто велит, но снова напоминает о страданиях Своих, как будто бы приводя причину, по которой Он повелевает им молчать. Впрочем, Он не навсегда запретил им открывать это, но только до тех пор, пока Он восстанет из мертвых… Что же после того? Не могли ли они соблазниться? Никак. Потому что нужно было только пройти времени до Креста, а после они исполнились Духа и в знамениях находили голос, споспешествующий им… и события уже не возбуждали никакого соблазна».
Хотя ученики теперь и вполне убеждены были, что Иисус есть Мессия, но было общее верование у иудеев, что пророк Илия должен предварить явление Его и приготовить Ему путь, и потому они спросили Его: «Как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде? Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить всё; но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе». (Мф. 17, 10–13)
Святой Иоанн Златоуст о вопросе учеников и об ответе Спасителя замечает: «Была молва о пришествии Христа и Илии, но они (книжники) несправедливо толковали ее. Писание повествует о двух пришествиях Христа, о бывшем и будущем. Также пророки упоминают о том и о другом; они говорят, что предтечею второго из них будет Илия, а первого был Иоанн, которого Христос называет Илиею не потому, чтобы он был Илия, а потому, что Иоанн совершал служение Илии. Но книжники, сливая и то и другое и развращая народ, упоминали перед народом об этом только втором пришествии и говорили, что ежели сей есть Христос, то Илия должен предварить Его своим пришествием… Какой же ответ дал Христос? Илия точно придет тогда перед вторым Моим пришествием, но и ныне пришел Илия, называя этим именем Иоанна; этот Илия пришел, а ежели ты спрашиваешь о пророке Илии Фесвитянине, то он придет… чтобы убедить иудеев принять веру в Иисуса Христа и чтобы когда Христос придет, не все они совершенно погибли. Потому Он, приводя им это на память, сказал: “и устроит все”, то есть исправит неверие иудеев тогдашнего времени».
