Жизнь похожа на дежавю еще и потому, что в нынешнюю войну, как и в прежнюю, враг атакует по одним и тем же направлениям. И Саур-Могила, и Дебальцевский прорыв - это уже было. И мы хорошо помним, чем все закончилось.

Жители привыкли, что в городе много военных. Но каждый раз, встречаясь глаза в глаза с этими мирными и несломленными жителями, солдаты читают немой вопрос: «Когда, ребята?». И отвечают молчаливым взглядом.

Донецк и его окрестности поделены сегодня вовсе на две зоны «война» и «мир». Жизнь в центре вовсе не такая, как в прилегающих районах, а жизнь на самой линии соприкосновения имеет свои особенности. Там живут те, кто привык к ежедневному риску. Это и взрослые, и дети, освоившие науку самосохранения и любви к жизни.

Если не знать и не слышать, что за городом идет настоящая война, обходить стороной лечебные учреждения, куда привозят раненых солдат и людей, пострадавших во время обстрелов, можно поддаться иллюзии, что в Донецке наступил мир. В магазинах у касс появились очереди, нет недостатка в продуктах питания, а центр занятости может предложить работу. Особенно востребованы медики, учителя, продавцы, водители, социальные работники. Молодежь открывает свой бизнес, но заметной прибыли нет ни у кого. Но раз открывают, значит, верит в лучшее. А это – главное.

В городе закрыты все украинские банки. Люди ждут, когда откроют российские, но будет это, видимо, не скоро, если вообще случится когда-либо. Пока в Донецке работает один Центральный республиканский банк. Закрыта также добрая половина офисов и ресторанов. Сами офисы из верхних этажей некогда шикарных зданий перебрались в цокольные и подвальные помещения. Так безопаснее. Но сам город настолько привык к звукам войны, что прохожие уже не реагируют на доносящиеся раскаты орудий и пулеметные очереди. Правда, в центре слышна только тяжелая артиллерия, а вот чем ближе к окраинам, тем чаще гул сотрясает стены домов и землю. Но есть пригороды, откуда ад и не уходил, а лишь на время затаился.

«Солдаты ВСУ вырубили у нас все сады. Вот вам и «садок вышнэвый коло хаты»

У дончанки, моей приятельницы Любови Тихоновой, домик находится в поселке Верхнеторецкое Ясиноватского района. Купили его с мужем лет 10 назад, как дачу. Посадили чудесный сад. Дом обустроили капитально. Главное, ее муж, ныне покойный, сделал надежную дверь и поставил крепкий замок, который так и не смогли открыть украинские мародеры, пришедшие на чужую землю. Последний раз Тихонова проведывала свой домик в сентябре прошлого года. Дело в том, что часть Верхнеторецкого находится под украинской властью, и туда не всегда можно попасть. Рассказывает, что агрессоры замок таки сломали, но дверь не смогли открыть.

Уже тогда Верхнеторецкое было наполовину разбито снарядами, люди спешно покидали насиженные места. Над поселком кружился черный ворон смерти.

И вот в начале марта Любовь Владимировна отважилась проведать свой дом.

-Не страшно было туда отправляться? – спрашиваю ее, зная, что как раз на второй день была обстреляна Ясиноватская развилка и гражданский транспорт. А ведь именно через нее лежит путь в поселок.

-Видимо, любопытство сильнее страха, да и зло берет. Ведь это наша земля, - говорит она. – Люди рассказывают, что их тут, как фашисты в прошлую войну, автоматами гоняют. Человек идет через блокпост в свой дом (здесь же у многих дачи), а ему говорят: «Нэ можна». Хотят – пустят, не хотят – погонят вон.

- Что особенно поразило в Верхнеторецком?

-До сих пор успокоиться не могу от увиденного. Оккупанты вырубили все сады. Когда идешь от блокпоста, минуешь много дворов. Вот тут шикарный орех у соседа рос, тут груша и черешня, а вот у того был настоящий вишневый сад. Теперь одни бесконечные пеньки, они древесиной всю зиму печки топили. В поселке очень замусорено. Много разбитых и разрушенных домов. Только я все думаю, а как же «садок вышнэвый коло хаты», ведь это как бы символ украинского села? Как украинец мог рубить сады, оставляя вдоль дороги декоративные деревья? Как? Ведь настоящий хозяин, любящий землю, никогда не поднимет руку на фруктовые деревья, не станет уничтожать сад. Каких же моральных уродов собрала украинская власть. Есть такой советский фильм «Отец солдата». Там старый боец - грузин доходит до Берлина, где на поле находит тело своего сына. И там же на окраине он видит виноградники. Они напоминают ему о Грузии. С какой любовью он гладит виноградную лозу, которая напоминает ему о доме. А сюда пришли свиньи и нелюди.

В поселке почти все дома разграблены. Все ценное вывезено «Новой почтой» на Украину. Часть домов заняли оккупанты. Но они выбрали самые лучшие, как говорят, крутые дома. Там и бесчинствуют. Наш домик тоже пытались вскрыть, но не смогли. Да и сосед, который живет тут постоянно (ему уходить некуда), их не побоялся и остановил. Мол, домик люди используют под дачу, ничего внутри ценного нет. Они потом долго в окна заглядывали, но, видимо, никаких богатств не увидев, ретировались. А у соседки, тоже дачницы, все окна выставили. Через них добро выносили.

-Есть факты проявления жестокости?

-После известного случая, когда бойцы ВСУ забыв, что мост, ведущий в поселок, сами же взорвали, поехали напрямую на танке за водкой и упали с обрыва, учинили расправу над жителями. Рассказывают, озверевшие оккупанты ходили по домам. Людей забирали и увозили в неизвестном направлении. Некоторых, правда, потом отпустили. Но вернулись не все. Где они, никто не знает.

-Люди в поселке, как я понимаю, продолжают жить?

-Да, некоторые живут. Это те, которым некуда уйти или же боятся за свои дома. Одно дело, когда солдаты отбирают продукты, а другое – если займут дом, куда ты больше не зайдешь. Есть еще гордые. Они рассуждают так: это моя земля и я никуда отсюда не уйду. Как-то один из соседей приезжал кой-какие вещи из дома забрать. Не то, чтобы ценные с материальной точки зрения. Те уже давно бы унесли. Но оставались фотографии, то, что действительно дорого. Вот он за ними и приехал. На блокпостах паспорт показал, там видно, что прописан в Верхнеторецком. Пропустили, но солдата к нему приставили. К мужчинам, появляющимся здесь, они относятся с явной настороженностью. Сосед в дом, а солдат на крыльцо с автоматом. Тот его спрашивает: «Ну как, доволен службой?» А парень ему: «Батько, дуже до дому хочу. Не пускають мене».

Но, наверное, тот парень уже дома, потому что вместо солдат ВСУ должны были прислать Правый сектор. Теперь там начнется полный беспредел.

-Какое настроение у жителей Верхнеторецкого?

-Кого я знаю, все ждут освобождения. Очень ждут.

Старомихайловка: жители очень устали от войны, но держатся достойно

Леонид Николаевич ни на день не выезжал из Старомихайловки. Остается тут и его семья. Рассказывает, что больше года они жили в подвале.

Тут и сейчас стоят лежаки, на столе – керосинка. Хорошо, что подвал большой. У входа – котел, которую зимой растапливали углем, две теплые коморки. Вся связь с «большой землей» в период сильных бомбежек – это небольшой приемник, из которого они узнавали о том, что там, наверху. За время жизни в подземелье было израсходовано более ста батареек и пару сотен свечей. Ушли все продуктовые заготовки. Да их и было немного. Постоянные обстрелы не позволили вырастить хороший урожай.

-Обстрелы и сейчас продолжаются?

- Конечно, - отвечает Алексей Николаевич. – Стреляют из Красногоровки. Жители уже обращались к командованию армии ДНР с просьбой освободить Красногоровку, но теперь стали стрелять из Песок. Под обстрел, главным образом, попадают дома, расположенные на северо-западной окраине поселка. Старомихайловка – большой населенный пункт. С одной стороны, примыкает к Донецку, с другой – тянется до самой Красногоровки. Если выйти на окраину, там уже через два километра стоит украинская армия. Дома на окраине почти все разбиты и разграблены. Под покровом ночи оккупанты пробирались в дома и выносили все ценное. Были и просто грабители-мародеры. Поэтому народ не спешит уходить в более безопасные места, хоть и страшно. Сейчас от того числа жителей, что были тут до войны, осталась половина. А это около трех тысяч человек. Есть такие, что уехали навсегда.

-Что работает в поселке?

-Работает поселковый совет. По утрам там всегда есть люди. Пишут заявления на помощь. Потом им привозят шифер, стеклопакеты, другие строительные материалы. Конечно, в порядке очереди. Люди восстанавливают свои дома, зная, что завтра снова может прилететь снаряд. Но раз восстанавливают, значит, верят, что все будет хорошо. В поселке работает школа. Детей мало, но уроки проводятся как положено. Работает небольшой магазин.

-В Старомихайловке есть памятник погибшим в Великую Отечественную войну. В нынешнюю много погибло жителей поселка?

-По предварительной статистике, более 20 человек. Могло бы быть и больше. Но повезло, что у всех есть подвалы. Там и выжили. Раненых значительно больше.

-За счет чего люди все-таки выжили, выстояли?

-Когда поселок находился под контролем Украины, было невыносимо. Можно сказать, что страна 404 не помогала ничем. Только бомбила нас. Укропы не то что листа шифера никому не дали, буханки хлеба не привезли. Теперь мы фактически вошли в состав ДНР. Пошла помощь, старики и инвалиды получают гуманитарку. Мы не одни, и это главное.

-Ваш дом пострадал от обстрелов?

-Да. Снаряд однажды пробил крышу и его осколки попали в комнату. Пострадали пол, мебель. Слабо Богу, что в тот момент в доме никого не было. Мы уже частично устранили все последствия. Во всяком случае, в доме жить можно.

-Тяжело находиться в зоне постоянного риска?

-Люди очень устали. Кажется, сил уже никаких не осталось. Но пришла весна, потеплело, и все на огородах. В основном – пенсионеры. Их сейчас в поселке примерно 1700 человек. Да и не только на огородах трудятся. Возле каждого двора, возле церкви они обихаживают новые цветочные клумбы. А если слышат, что начинается обстрел, сразу в подвалы. А после – снова клумбы сажать. Казалось бы, какая польза от цветов? С них же суп не сваришь. Но народ наш крепкой закалки. Вы нам - смерть, а мы вам – жизнь, вы нам разруху, а мы вам красоту. Вот и думай, враг, сможешь ли ты такой народ победить или нет. Я твердо уверен, что нет, не победить нас, не сломить Донбасс.