18 февраля 2014 года ситуация в центре Киева резко обострилась, что привело к столкновению между силовиками и активистами "Евромайдана". После этого в считаные дни власть Виктора Януковича обрушилась, а сам он через Крым бежал в Россию. Накануне второй годовщины победы "Евромайдана" бывший премьер-министр Украины НИКОЛАЙ АЗАРОВ рассказал специальному корреспонденту "Ъ" ИЛЬЕ БАРАБАНОВУ, как рухнул режим Виктора Януковича и каким он видит будущее Украины.

— "Я нашел выход из ситуации. Я предложил пост премьер-министра Яценюку, а пост вице-премьера — Кличко",— процитировали вы Виктора Януковича, рассказывая на днях об обстоятельствах своей отставки в конце января 2014 года. Вы говорите, что переворот тогда можно было еще предотвратить. Каким образом?

После того как Янукович пошел на очень серьезную уступку организаторам переворота и отправил правительство в отставку, не добившись при этом вывода боевиков из Киева, ход развития событий стал необратимым. Организаторам переворота, а ими были, разумеется, не формальные лидеры оппозиции Яценюк, Кличко, Тягнибок, а спецслужбы США, стало ясно, что, сдав правительство, Янукович потерял поддержку в парламенте, началось брожение в силовых структурах. Министр внутренних дел получил приставку и. о., и ему стало совершенно очевидно, что в новом составе правительства ему не будет места. Министр обороны и так был довольно слабой фигурой, а после отставки правительства вообще растерялся.

Предложив публично в качестве компромисса фигуру Яценюка в качестве премьера, Янукович сам себя загнал в угол. Он, конечно, не хотел назначать Яценюка премьером, да и Верховная рада тогда не утвердила бы его в должности, но публично объявить другого кандидата значило бы отказаться от компромисса и пойти на конфронтацию с американцами, которые проталкивали Яценюка (о шансах господина Яценюка сохранить премьерское кресло в ближайшие дни см. материал — "Ъ"). Все эти лавирования Януковича поставили в очень неуверенное положение силовиков.

А вариант недопущения госпереворота в тот момент был только один — тщательно спланированная операция по нейтрализации боевиков, занявших административные здания. Все основания для ее проведения у президента были. Полагаю, силами спецназа ее можно было бы провести без человеческих жертв, и уж по крайне мере страна не имела бы таких тяжелейших последствий, какие произошли в процессе госпереворота. Однако Янукович не решился на проведение такой операции, и, насколько мне известно, такого плана не разрабатывалось и не существовало.

— После отставки вы уехали в Австрию, однако вскоре вам пришлось перебраться в Россию, когда против вас были введены санкции. Недавно их отменили. Вы теперь свободны в перемещениях и можете покидать Россию?

— Не совсем правильная постановка вопроса. Санкции, как известно, были введены 15 марта. В декабре же 2013 года появились угрозы безопасности семьи моего сына, где есть малолетние дети, были попытки поджога дома. Они выехали в Австрию, но и там представители националистов организовали травлю. Сразу после отставки у меня появилась возможность проведать их и узнать реальную обстановку. В конце января я прилетел на два дня в Австрию, и мне стало ясно: то, что делается там — продолжение плана по организации переворота и дискредитации тех, кто мог реально быть помехой этому процессу. Так что переезд в Москву был связан не с санкциями, а с соображениями безопасности.

— Вы наверняка хорошо знакомы с нынешними украинскими лидерами, у вас сохранился с ними какой-то неофициальный контакт?

— Нет у меня с ними никаких — ни официальных, ни неофициальных — контактов. Для меня было бы унизительно их сохранять. Они возбудили против меня уголовные дела, арестовали мою собственность: квартиру, счета. Эти люди сидели часами у меня в приемной, пытались попасть ко мне на прием, чтобы порешать какие-то свои шкурные вопросы, а я их не принимал. Какие могут быть у меня с ними контакты? Эти люди, по существу, политические трупы. Что они сделали за каких-то два года? На их совести кровь моих соотечественников, разрушенная экономика, коррупция невиданных масштабов.

— После вашей отставки и до бегства Виктора Януковича из Киева прошло почти две недели. Приходилось ли вам в этот период общаться с ним, известно ли вам, почему он в итоге решил все же покинуть Киев, а затем и Украину? Поддерживаете ли вы с ним связь в Москве?

— Янукович в последнем интервью сказал, что у него есть план вернуться в политику.

— Ну пусть возвращается, кто же возражает.

— А у вас такие планы есть?

— Я уже в политике, я из нее никуда не уходил. Да, я год публично не выступал, потому что ждал, пока все эти люди себя покажут. Я же правда хорошо их знаю, некоторые из них были назначены сверху министрами в моем правительстве, так что их уровень я прекрасно себе представляю. Они не способны ни на что позитивное. Я хотел, чтобы они показали это стране, так оно и получилось. 2014 год Украина закончила с гигантским экономическим провалом, а я всегда был уверен: если руководство страны не обеспечивает экономическое развитие и рост, оно не должно работать. Зачем такое руководство стране? ВВП упал почти на 15%, в этом году будет еще 15%. Экспорт только за один 2015 год упал на 36%. При мне экспорт был $80 млрд, а сейчас — $34 млрд.

— Вместе с рядом политиков, также вынужденных покинуть Украину, вы создали комитет спасения. У него даже появился сайт, но кроме пресс-конференций и заявлений в прессе не очень понятно, чем эта структура занимается.

— Главная задача комитета — это информационная работа. Наша задача прорвать блокаду киевских и западных СМИ относительно государственного переворота в Украине, его последствий, милитаризации страны, обнищания ее населения, героизации нацизма, террора против инакомыслия, цензуры в СМИ, чудовищного разгула коррупции.

Немало времени комитет уделяет поддержке наших граждан, попавших в тюрьмы режима. Мы предоставляем информацию Международному Красному Кресту, встречаемся с политическими деятелями стран ЕС и предоставляем им информацию о том беспределе, который происходит в Украине, разработана антикризисная программа и программа реформ. Мы представляем реальную Украину и даем народу Украины альтернативу нынешнему режиму. Надо не забывать, что западные руководители привели посредством государственного переворота киевский режим к власти, и, естественно, они всячески препятствуют нашей работе. Но мы уверены, что такая ситуация не будет сохраняться вечно. Киевский режим уже изжил себя.

— Рассчитываете ли вы вернуться в Киев? Какие должны возникнуть условия для вашего возвращения туда?

— Условия для возвращения могут возникнуть только после смены киевского репрессивного режима. Я думаю, что это дело ближайшего будущего. Для меня важно, чтобы в Киеве пришел к власти украинский режим, украинская власть, которая бы понимала, в чем заключаются национальные интересы Украины. Для тех, кто сейчас у власти, национальные интересы — набить себе карманы, и они успешно этим занимаются. Экономика закончила год с колоссальными убытками, а почему-то бизнес-империя Порошенко — с семикратным ростом доходов. Такое может в экономике быть? Загадочно.

Если брать только контролируемые ими сейчас территории, то есть без Крыма и части Донбасса, за один год смертность выросла на 104 тысячи человек. Эти 104 тысячи — прямая вина Порошенко, Яценюка и всей их команды. Это плохое питание, отсутствие лекарств и медицинского обслуживания, это стрессы, колоссальная плата за ЖКХ — и вот 104 тысячи человек досрочно ушли из жизни. Кто за это должен отвечать? Людям физически устроили современный голодомор. Пенсия 1000 гривен, а за отопление в старой хрущевке надо заплатить 995. Мне за четыре года в правительстве удалось на два с половиной года увеличить продолжительность жизни. Вот я ушел. И, что бы ни брехали теперь в мой адрес: коррупционер, пятое-десятое,— за два года ни одного дела по коррупции.

— Против вас?

— Да, вот все с потолка придумали обвинения. Возбудили уголовное дело, два года расследуют. А сказать конкретно: вот Азаров принял какое-то решение за определенные деньги, которые ему такой-то такой-то заплатил, и вследствие принятия такого решения были для страны негативные последствия. Таких обвинений нет и быть не может.

При мне в 2010 году ВВП был порядка $130 млрд, а когда мы закончили работу — $200 млрд. Я считал, что это очень мало для Украины, и стеснялся называть эти цифры. Но сейчас $60 млрд! И никто не стесняется. Это ниже, чем в Сомали, а что Сомали производит? Никто не ставит сейчас вопроса, как увеличить доходы, развить промышленность, найти новые рынки сбыта. Все говорят только: надо нам помочь. Но затыкать дыру в бюджете можно, если тебе не хватает 2-3%, а когда не хватает 50% — это же каждая вторая гривна заемная? А как возвращать долги будем?

У нас инфляция в 2013 году была 0,5%, сейчас у Яценюка — 50%. Средняя зарплата — $500 в месяц, а средняя пенсия — почти $200. Да, мы жили плохо, но не так плохо, как сейчас. Я принял дела, когда на нашем рынке, например, 70% огурцов были турецкими, а когда уходил — 30%. Поработали бы еще немного — вышли бы на полное самообеспечение овощами. Потребности по помидорам, картофелю, огурцам мы практически закрыли. Если резюмировать: были у нас негативные моменты, связанные с коррупцией, волюнтаризмом в судебной системе. Многое мы делали, но не успели довести до конца.

Теперь очень много болтовни ведется о моей работе, а посмотрите статистику за все периоды, когда национальный ВВП рос,— относится к моей деятельности, когда я отвечал за экономическую политику в должности первого вице-премьера либо был премьером. Других периодов позитивного роста ВВП в стране не было, поэтому я имею право говорить, что мой опыт позитивный. И его надо учитывать.

— На ваш взгляд, после потери Крыма и значительной части Донбасса могут ли условно пророссийские политические силы, какой была в свое время Партия регионов, рассчитывать на победу на выборах? Электорально Украина всегда была поделена примерно пополам, теперь же значительная часть пророссийского электората отрезана от возможности голосования.

— Я бы хотел вас поправить. Партия регионов, которую я основал в 1997 году, никогда не была пророссийской политической силой. Это была партия, отражающая интересы украинского народа, а поскольку интересы украинского и российского народов во многом совпадают, то приоритетными для нас всегда были вопросы сотрудничества и развития отношений с Россией, включая кооперационные и интеграционные экономические проекты.

Сейчас, судя по опросам общественного мнения, примерно 65% населения отрицательно относятся к России, примерно 30% — настроены условно пророссийски. Думаю, в атмосфере страха и террора эти опросы не очень показательны. Многие боятся высказывать свое мнение. Так что реальный расклад выглядит иначе. С другой стороны, антироссийские настроения окончательно приведут экономику к развалу, а население — к нищете. Так что альтернативы нет. Приход к власти истинно патриотических сил — единственная возможность выбраться из нищеты и унижений. Так что дело за самими людьми, а наша задача помочь им сделать правильный выбор.

Простой пример: бандиты из "Правого сектора" организовали бойкот российских транспортных грузов через Украину, и, естественно, Россия ответила тем же. Остановились украинские большегрузы, следующие через границу России транзитом. В результате убытки понесут как Украина, так и Россия, но учитывая, что для Украины транзит грузов имеет огромное значение, а для России второстепенное, то посудите сами, какой удар по экономике Украины нанесен властями Украины, которые поддерживают эту акцию "Правого сектора".

— Приход какой из нынешних политических сил, на ваш взгляд, может привести к такому развороту?

— Это все равно что спросить в свое время: вы видите в гитлеровской Германии какие-то левые силы, которые могли бы победить? Там действует режим тоталитарного подавления всякого инакомыслия. Вот Олесь Бузина, вовсе не оппозиционер никакой. Он и нас ругал, и меня ругал, но мне в голову не приходило причинить ему какой-то вред, а тут взяли у подъезда убили, и дело с концом. А убийцы теперь являются героями Украины, их на руках выносят из зала суда и не дают посадить. Мне в качестве меры пресечения выбрали заочный арест, а убийцам Бузины — нестрогий домашний арест, только ночевать они дома должны. А таких примеров тысячи: сотни пропавших, тысячи политических заключенных, на телеэкранах — цензура страшнейшая. Хочешь поливать грязью Россию и Путина — пожалуйста. Но не вздумай сказать, что Россия что-то хорошее сделала для Украины когда-то. Или что Путин принял правильное решение. Или что при Азарове страна развивалась. Ни в коем случае ты не можешь этого сказать.

Там не все предатели, там есть нормальные ребята, с которыми мы будем работать. Но парадокс в том, что ребят, которые знают, как работать своими руками, их нет сейчас на Украине. Они вытеснены. В Москве два состава правительства Украины сидят, которые готовы завтра же начать работать. Не так, как работают эти недоумки, а люди знающие. Мы знаем, как проводить бюджетную политику, фискальную политику. Люди годами нарабатывали административно-управленческий опыт.

— Нет в связи с этим сожаления, что приняли решение покинуть Киев? Сергей Левочкин (глава администрации президента Украины в 2010-2014 годах.— "Ъ"), многие видные "регионалы" остались, влились в нынешнюю политическую систему.

— Нельзя меня сравнивать с Левочкиным, потому что он участвовал в государственном перевороте, а я нет. Его супруга носила пряники на Майдан, а сам он постоянно консультировал оппозицию вплоть до своей отставки: где находится президент, о чем он думает. Я же говорил, что президент не должен допустить переворота. Из-за этого моей отставки требовал Майдан. Левочкин как-то крутится в парламенте, а я как-то крутиться не могу. У меня есть позиция: к власти пришли марионетки, которые держатся на штурмовых отрядах.

— Если допустить, что люди, о которых вы говорите, вернутся в Киев, какую позицию они должны занять в отношении Крыма?

— Ну, а какую позицию должны руководители Сербии занимать по отношению к Косово? Косово признали уже порядка 80 стран мира.

— Крым пока не признал никто.

— Признают, никуда не денутся. Если рассуждать, то Косово — это исторический центр Сербии. Это та территория, с которой Сербия и пошла. Нельзя сказать, что для Украины Крым это такая территория. Крым никогда не входил в состав Украины, если не считать 1954 года, когда его административно передали в рамках единого государства.

Не хочется Западу сейчас это признавать, какое-то время еще не будут признавать, но по факту уже все произошло, и как бы болезненно для любого украинского руководителя это ни звучало, надо принимать реальность как она есть. Калининград, или Кенигсберг, был когда-то столицей Прусского государства, но сейчас же никому из германских руководителей в голову не придет сказать: верни обратно Калининград. Так никому не придет в голову ставить вопрос и о возврате Крыма. Был там референдум, и ясно, что крымчане жить с этим бандеровским режимом не захотели. Это их право, они, в конце концов, автономная республика.

Между Украиной и Россией в любом случае рано или поздно должен быть заключен договор о демаркации границ. Мы живем до сих пор в до конца не оформленных границах. Я много раз занимался этим вопросом и говорил, что надо находить какие-то компромиссы. Любое здравомыслящее украинское руководство будет заинтересовано в том, чтобы окончательно оформить границы. Когда начнут решать этот вопрос, встанет вопрос и Крыма. Для меня это очень болезненный вопрос. Я много лет занимался развитием Крыма, и сейчас, когда слышишь, что украинское правительство ничего для него не делало — это не совсем так. Мы делали все, что мы могли для Крыма. Но так всегда бывает: приходят "оранжевые", и все бросается, останавливается. Неважно, мост строится или еще что-то. У нас все так циклично: что-то то делаем, то бросаем. Эта цикличность накладывала отпечаток и на развитие Крыма. Например, Запорожью кровь из носа нужен новый мост, потому что Днепрогэс, который осуществляет транспортное сообщение, находится уже в таком состоянии, что ему, мягко говоря, нужна замена. Мы начинаем строить вантовый мост. Я уходил, высота пилона была 92 метра, а расчетная высота 96 метров. То есть четыре метра надо было нарастить, это месяц работы, и можно мост было бы заканчивать. Нет, бросили все. Это конкретный пример: будто этот мост нужен только Азарову, а это серьезная стратегическая задача.

— Доводилось ли вам после начала боевых действий на востоке страны бывать в Донецке или Луганске? Есть ли у вас контакты с руководством самопровозглашенных республик?

— Нет, мне не доводилось там бывать, но у нас масса контактов с людьми Донбасса.

— Выполнение минских соглашений, похоже, зашло в тупик, причем выполнять их не хочет, кажется, ни одна из сторон. Какими вы видите перспективы возвращения Донецка и Луганска в состав Украины? И возможно ли это в принципе или же на постсоветском пространстве появился еще один замороженный конфликт вроде Приднестровья?

— Перспектива возможна только в случае смены власти в Киеве, ликвидации всех нацистских вооруженных формирований, принятия новой конституции Украины, закрепляющей широкую автономию Донбасса.

Украина не Молдавия, а Донбасс — не Приднестровье, поэтому никакой многолетней заморозки этой ситуации по определению быть не может. Приднестровье не Донбасс по своему потенциалу, численности населения. Донбасс — это средняя европейская страна. Донбасс — примерно 20% промышленности Украины, с точки зрения экспорта — 35%. Приднестровье серьезно зависит от блокады недружественных государств, Молдавии и Украины. Причем нынешняя Украина заняла в этом вопросе позицию антиукраинскую, потому что в Приднестровье из 500 тысяч 300 — этнические украинцы. И мы никогда об этом не забывали. Для нас было важно поддерживать жизнь наших соотечественников. Сегодня антиукраинское руководство в Киеве заняло позицию проамериканского курса, который заключается в том, чтобы Румыния аннексировала всю Молдавию. Киевские марионетки не понимают, что аннексия Румынией Молдавии — это только первые шаги. Черновицкая область да и целый ряд других районов Украины давно были предметом территориальных притязаний Румынии к Украине.

Азаров Николай Янович
Личное дело

Родился 17 декабря 1947 года в Калуге. Окончил геологический факультет МГУ (1971). В 1971-1976 годах трудился начальником участка, главным инженером треста "Тулашахтоосушение". В 1976-1984 годах работал в Подмосковном научно-исследовательском и проектно-конструкторском угольном институте в Тульской области. В 1984 году переехал в Донецк, где до 1995 года был сначала заместителем, а затем директором Украинского государственного научно-исследовательского и проектно-конструкторского института горной геологии. В 1994 году избран в Верховную раду от Партии труда Украины, возглавлял бюджетный комитет. В 1996-2002 годах возглавлял Государственную налоговую администрацию Украины. В 1997 году стал одним из основателей Партии регионов Украины. В 2002-2005 и 2006-2007 годах был первым вице-премьером, министром финансов в правительствах Виктора Януковича. В 2006 и 2007 годах избирался в Раду по спискам Партии регионов. С июня 2009 года возглавлял предвыборный штаб Виктора Януковича, с апреля 2010 года — Партию регионов. С марта 2010 года — премьер Украины. 28 января 2014 года ушел в отставку и вскоре уехал из страны.