Над Южной Америкой подули неолиберальные ветры. После трагических событий 11 сентября 2001 года Соединенные Штаты надолго перенесли центр своего внимания на Ближний и Средний Восток. Латинская Америка временно выпала из категории приоритетных регионов.
Но прошедшие полтора десятилетия, заполненные малоперспективными, тяжелыми и вязкими конфликтами под флагом «борьбы с терроризмом», в которые ввязались США, похоже, вновь пробудили у них повышенный интерес к Латинской Америке. тревожит постоянное укрепление в регионе Китая, присутствие России, рост авторитета Кубы.
Поэтому неудивительно, что в последние год-полтора в большинстве стран континента, особенно в Бразилии, Аргентине и Венесуэле стала ощущаться заметная активизация правых неолиберальных сил.
Отражением этой тенденции стала победа на президентских выборах в Аргентине, состоявшихся 22 ноября, кандидата правых, проамериканских сил Маурисио Макри. Впервые в истории этой страны правые приходят к власти по итогам голосования: раньше на этом пути они всегда совершали военные перевороты.
И этот материал о предстоящем голосовании в Венесуэле начинается с выборов в Аргентине только потому, что М. Макри, первым из латиноамериканских лидеров, открыто и резко заявил о своем непримиримом отношении к революционному процессу, проходящему на родине Боливара.
Он так категорично настроен против Венесуэлы, что президент Эквадора Рафаэль Корреа был вынужден даже публично одернуть своего ретивого коллегу, сказав, что его оценки - это вмешательство во внутренние дела дружественного государства.
М. Макри – миллионер, сын итальянского эмигранта, сколотившего крупное состояние в Аргентине. Образование он получил в Колумбийском и Пенсильванском университетах Соединенных Штатов, а также в Католическом университете в Буэнос-Айресе.
У него нет латиноамериканских корней, нет исторического патриотизма. По словам людей из его окружения, три банка США уже обещали ему помощь в размере 7-10 миллиардов долларов. Это - хваткий делец, вполне успешный в бизнесе и в политике, в чем ему помогает имидж удачливого руководителя аргентинского футбола.
Он 13 лет был генеральным директором самого популярного в стране клуба «Бока Хуниорс», ставшего за это время 5 раз чемпионом страны, завоевавшим 11 международных призов. В Латинской Америке этого дорогого стоит.
Теперь, став на 4 года президентом Аргентины, Макри ничего не будет делать в интересах укрепления латиноамериканской солидарности, а постарается возродить давно похороненный план США по созданию общеамериканской зоны свободной торговли и во всем и везде станет поддерживать неолибералов.
Его победа вдохнула надежду и в венесуэльских правых: в стране 6 декабря состоятся парламентские выборы. В Венесуэле, где в течение почти 20 лет идет нарастающее противостояние богатых и бедных, результаты голосования могут оказаться по-настоящему судьбоносными.
Боливарианская революция, душой и мотором которой был Уго Чавес, имеет свои специфические особенности. Во-первых, она не была насильственной, а формировалась только в ходе избирательных процессов.
В стране не было гражданской войны, ни одна социальная группа не была причислена к «врагам народа», массовой эмиграции из Венесуэлы не происходило и не происходит.
С Соединенными Штатами идет нестихающая политическая война, особенно в дипломатии и в прессе. Но, в то же время, Вашингтон - основной покупатель венесуэльской нефти.
Из 2 миллионов баррелей ежедневно добываемой в стране нефти более полутора миллионов отгружаются в США, которые остаются, к тому же, и основным экспортером товаров в Венесуэлу.
Эти особенности сам Уго Чавес называл «революцией в условиях демократии». Он верил, что можно коренным образом преобразовать общество мирными средствами, сделать так, чтобы и «волки были сыты, и овцы целы», примирить в интересах процветания всего народа богатых и бедных. Он полагался на то, что верх возьмет здравый смысл тех и других.
Дополнительным рычагом при решении возникающих конфликтных ситуаций должны были служить крупные валютные доходы от экспорта нефти.
Сама по себе ситуация была уникальной: революционный процесс зародился в, казалось бы, вполне благополучной стране. Где все проблемы были глубоко запрятаны под толщей пропагандистского «благополучия».
В странах Латинской Америки уже не раз предпринимались подобные попытки радикального переустройства общества без применения революционного скальпеля, с использованием демократических процедур. Пока они заканчивались неудачно.
Вспомним гватемальскую драму в сороковых-пятидесятых годах прошлого века, когда демократические правительства президентов Аревало, а потом Арбенса попробовали национализировать пустующие земли, принадлежавшие американским монополиям, и провести аграрные реформы в интересах крестьян.
Завершилось все вторжением армии наемников из соседнего Гондураса и крахом всех демократических преобразований. За этим последовала целая полоса гражданских войн, стоившая гватемальскому народу четверти миллиона погибших и громадных материальных потерь.
Вторично этот опыт был испробован демократически избранным чилийским президентом Сальвадором Альенде в семидесятые годы. И снова эксперимент окончился трагично: военным переворотом, осуществленным генералом Пиночетом при полной поддержке со стороны США, интересы которых были в ходе обычных социально-экономических реформ.
Теперь мы становимся свидетелями очередной попытки «революции в условиях демократии».
Поскольку в мире доминируют средства массовой информации, ориентирующиеся на США или просто принадлежащие им, то обычному человеку приходится потреблять ту пищу, которую ему подсовывают со всех сторон услужливые журналисты.
А они почти хором трубят о венесуэльском кризисе и, как всегда, о нехватке продуктов питания и товаров первой необходимости в магазинах, об очередях, о галопирующей инфляции, о бестолковости властей…
На первый взгляд, так оно и есть, а вникать в коренные причины социальных бедствий обывателю не всегда под силу, да и некогда, а журналистам этого делать не рекомендуют хозяева средств массовой информации. Ситуация в Венесуэле действительно сложная и взрывоопасная.
Но в чем же причина не затухающего многолетнего экономического и социального напряжения в стране? В том, что с момента прихода к власти Уго Чавеса был взят курс на небольшое урезание доходов богатых и, такое же небольшое, повышение уровня жизни простых граждан.
Для этого сначала было решено заморозить цены на основные товары, таких было первоначально всего два: рис и растительное масло. Ответ последовал незамедлительно, в торговле создали их дефицит.
Но Уго Чавес не зря носил погоны спецназовца, он, к тому же, обладал колоссальным авторитетом в народе и в вооруженных силах, и решил идти по избранному пути и дальше.
Был принят закон о справедливых ценах, в основу которого было положено ограничение всякого рода «накруток», которые резко повышают цены на продовольствие и товары первой необходимости.
В законе от 2011 года было указано, что нельзя продавать товары, если цена на них выше их реальной стоимости более чем на 30%. Вроде бы, справедливо. Но, как оказалось, не для всех.
Предприниматели и торговцы встали на дыбы: разве можно посягать на свободу предпринимательства? США, естественно, сразу же стали на сторону недовольных.
Ведь в Венесуэле, как, впрочем, и во всех других странах, вовсю жируют американские по сути и транснациональные по форме монополии вроде «Кока-колы», «Пепси- колы», «Колгейта» и «Пальмолива». Они ведь тоже попали под действие закона о справедливых ценах, который и стал главным яблоком раздора в Венесуэле.
Для того чтобы контролировать выполнение закона, создана специальная государственная организация.
Ее представители имеют право испрашивать у производителей, транспортных контор, торговцев всю необходимую информацию о произведенных расходах, чтобы сопоставить реальную себестоимость товара или услуги с ценой, по которой они предлагаются потребителю в розничной сети.
В случае необходимости госчиновники могут лично проверить правильность полученных сведений. Нарушение закона чревато наказаниями.
В первый раз виновного могут подвергнуть штрафу, во второй раз - заставить временно прекратить работу, а закоренелого нарушителя ждет лишение права заниматься бизнесом на срок до десяти лет. За соблюдением закона следит и полиция, и вооруженные силы.
Этот закон превратился в стержень всех конфликтов, сотрясающих страну. Легко понять, что все, кто живет за счет доходов от бизнеса, видят источник всех бед только в этом законе. На их стороне основная часть средств массовой информации – они ведь тоже бизнес.
Их свободу слова правительство никогда не ущемляло. У самого правительства информационных ресурсов крайне мало, самый главный - телевизионный канал «Телесур», да пара газет. Вот и все.
Пока нефтяной мировой рынок был стабилен, а личный авторитет Уго Чавеса непререкаем, положение оставалось терпимым. Валютные доходы позволяли за счет импорта продовольствия и товаров первой необходимости держать ситуацию под контролем.
Но резкое и никем пока вразумительно не объясненное падение цен на нефть стало жестоким ударом по Венесуэле. Подчеркну: особенно по Венесуэле, потому что эта страна гораздо больше, чем другие добытчики нефти, зависит именно от ее экспорта, с ним связано почти 90% валютных доходов.
Невероятно щедрый Божий дар оборачивается наказанием за беззаботное упование только на него.
В самом деле, Венесуэла располагает 18% всех мировых запасов нефти, их оценивают в 300 миллиардов баррелей. Первые 10 тысяч баррелей здесь были добыты в 1917 году, а уже с 1926 года нефть стала основным экспортным товаром и источником валюты. Страна, как мы теперь говорим, села на нефтяную иглу.
Начиная с тех далеких времен и до 1975 года шла непрерывная борьба между сторонниками национализации добычи нефти и разного рода приватизаторами, пока первые не одержали победу. Но столь жирный кусок, как венесуэльская нефть, был и будет на обозримое время предметом соперничества, конфликтов различных алчных интересов.
Что теперь делать с этим «жирным куском», если цена на нефть упала с лета 2014 по лето 2015 года со 115 долларов за баррель до 45? Если бюджетные доходы сокращаются столь резко, рушатся все социальные программы, растет инфляция, обостряется внутриполитическая обстановка.
Трудности испытывают все экспортеры нефти, даже такие, как Саудовская Аравия. Кто из журналистов сообщит, что в нынешнем году саудиты сведут свой бюджет с дефицитом в 22%? Мы по себе знаем, как трудно сегодня нашему министерству финансов верстать очередной годовой бюджет.
Но у одних накоплена изрядная «заначка», у других, худо-бедно, работают не только добытчики природного сырья, а у Венесуэлы нет ни первого, ни, в нужной степени, второго фактора. Расплата за «монокультурность» всегда бывает жестокой.
ОПЕК, которая была создана для защиты интересов входящих в него государств, на практике оказалась неэффективной именно в тот момент, когда больше всего понадобилась солидарность. Венесуэла, как член организации, не может рассчитывать на поддержку своих коллег.
Сейчас, в трудный час, каждый тянет одеяло на себя. Каждый борется за сохранение своего сегмента рынка.
При создании ОПЕК его члены договорились, что совокупная ежедневная добыча не будет превышать 30 миллионов баррелей в день, а сейчас выясняется, что только за последний год эта договоренность была нарушена 17 раз.
Никто не может точно предсказать динамику нефтяных цен. Мнения, высосанные из пальца, дают такой разброс, что не позволяют выстраивать долговременную политику. В этой тяжелой обстановке венесуэльскому народу и предстоит выбрать новый состав Национальной ассамблеи, высшего законодательного органа, однопалатного парламента, состоящего из 165 депутатов.
По сложившейся в последнее время традиции в стране существует около двух десятков политических партий, но на практике они тяготеют лишь к двум полюсам.
Один из этих полюсов формируется вокруг созданной в 2007 году Единой социалистической партии Венесуэлы и называется «Большой патриотический блок». Другой полюс объединяет правые неолиберальные партии, он именуется «Демократическим единством».
Эти две группировки и определяют расстановку политических сил в стране.
Надо признать, что левопатриотические силы мало-помалу уступают свои, прежде почти доминирующие позиции.
До болезни Уго Чавеса они располагали конституционным большинством в Национальной ассамблее, имея более двух третей голосов. На последних выборах в 2011 году патриотический блок выиграл 99 мандатов, оставив соперникам всего 66 мест.
Сама технология выборов и процедура голосования считаются одними из самых прозрачных и чистых не только в Латинской Америке, но и в мире. Электронная дактилоскопическая идентификация избирателей исключает любые ошибки.
Каждая партия имеет право выделять группы инспекторов, следящих за всеми этапами избирательного процесса, одних только членов избирательных комиссий будет около 400 тысяч. И все-таки оппозиция готовится к тому, чтобы в случае поражения начать шум по поводу якобы имевших место нарушений. Но это обычные приемы в политической борьбе.
Прогнозы результатов выборов пока благоприятны для патриотических сил, но разрыв между соперниками становится все меньше. Правительство и Единая социалистическая партия Венесуэлы делают все возможное, чтобы победить.
Президент Николас Мадуро в октябре внес изменения в закон о справедливых ценах, который призван успокоить предпринимателей. По новым правилам, импортеры могут получить право на 20-процентную надбавку на цену ввезенного товара.
Венесуэльские производители могут получить 30% от себестоимости. Те, кто занимается транспортировкой, хранением и реализацией товаров в розничной сети, получат 60% прибавки. Правительство активизирует завершение программ строительства жилья для нуждающихся.
С конца ноября по всей стране открылись рождественские базары, где можно приобрести продукты питания по умеренным ценам.
Оба противостоящих политических лагеря готовятся к схватке. Ее исход очень важен для динамики развития венесуэльского революционного эксперимента. Но он не будет означать «выбора между жизнью и смертью».
Президентом страны в любом случае остается Николас Мадуро, программа которого понятна широким массам трудящихся венесуэльцев. Но вот условия для ее реализации могут стать куда сложнее.
Так что стране предстоит сделать действительно очень ответственный выбор.
