Помню нашу первую встречу, подготовка к ней была нервной. В кабинете стояла напряженная тишина, Ивана должны были привезти в гости к 11:00, но встреча задерживалась, поскольку парень проходил серьезное медицинское обследование после возвращения из плена. В дверь постучали, вошел скромный мужчина средних лет. Иван сразу попросил пепельницу и крепкий чай.
- Ваня, у тебя были сомнения, на чьей стороне ты в этой войне?
- Никогда не задавал себе этот вопрос. Для нашей семьи это было делом само собой разумеющимся. Это не обсуждалось, не было никаких сомнений. Причем понимание было у всей моей семьи, которая в один голос подтвердила готовность помогать общему делу – борьбе нашего города, пока оккупированного, с украинскими фашистами.
- В чем заключалась твоя помощь? Почему стал врагом № 1 для СБУ в своем городе?
- Весь мой терроризм сводился к тому, что, имея хорошие финансовые возможности, помогал людям гуманитарной помощью. Мы садились с женой в машину и ехали по домам тех, кто нуждался в помощи. Это были старики, матери-одиночки, раненые жители города, у которых не было ни лекарств, ни денег. По пути фиксировали передвижение вражеских колонн, техники, расположение артиллерии и узлы связи. Когда стало понятно, что этого недостаточно, стал связываться с теми, кто мог погасить огневые позиции. К этой работе было привлечено много ребят, которые, как я, не могли равнодушно наблюдать за происходящим..
«Террористом № 1» в своем городе я стал потому, что благодаря работе моей группы на горе Карачун удалось уничтожить склад боеприпасов, две установки РСЗО «Ураган», несколько минометных и гаубичных расчетов укропов. На время обстрелы прекратились, этот период мы использовали с пользой: снова повезли гуманитарку и считали потери противника.
Когда зашла 25-я аэромобильная бригада ВСУ, и стало понятно, что группа славянских ребят, отошедших со Стрелковым, не продержится без помощи в координации и десяти дней. Мы помогли им со связью.
- Ваня, как попал в плен? Что там с тобой происходило?
- Был похищен сотрудниками СБУ прямо из квартиры. В то утро мы собирались с семьей выйти в магазин, нам позвонили, сказали, что у нас утечка газа. Ворвались в квартиру, вели себя нагло. Два автоматных ствола были направлены мне в голову. Били монтировкой, прутом. Всего было 15 человек, все вооружены. Не знаю зачем, но у них даже приборы ночного видения были, каски, подшлемники, связь. Такое впечатления, что брали террориста-смертника. Мне не давали говорить, на голову надели полиэтиленовый мешок. Искали мой телефон, причем знали конкретно модель и марку. И номер телефона. Подставили его под сканер, где четко была отображена модель и спектр моего телефона.
Начали обыск в квартире. Забрали всю быттехнику: компьютеры, ноутбук. Никаких документов, санкций на обыск. Требовали разблокировать телефон. После десятка неудачных попыток его вскрыть, он просто потух.
Супруга вела себя спокойно, правда, очень испугалась дочь, спряталась под одеяло. Супруга ее успокаивала. Люди в форме кричали жене: «Или ты закроешь рот, или пойдешь за мужем. Выбирай: муж или ребенок».
После этого потащили меня по лестнице вниз. Бросили в машину. Судя по габаритам, это была банковская машина «Volkswagen». Кинули в багажное отделение, в бронированном сейфе везли, закрыли в безвоздушном пространстве. Без воздуха! Дышать было нечем, я реально задыхался. Никто никак не реагировали. Вскоре дым с глушителя стал просачиваться ко мне.
Начали ехать по бетонным плитам. Не было сомнений, мы на Краматорском аэродроме. 15 минут двигались в конец полосы. Суета. Стрельба вокруг. Шум вертолета. Просидел минут еще 15. Открыли двери. Я реально задыхался. Были сильно стянуты руки, врезались стяжки, кисть стала неподвижна, налилась. После этого потащили на первый допрос - автомат был у виска на случай, если буду вертеть головой.
Сразу спросили: кому звонил последнее время? Показали распечатки звонков, время, имена. Издалека прочел. Я не отвечал на вопросы. Меня кинули в яму, а там еще четыре человека сидели: один со связанными руками, привязали за руки его к бетонной плите, сильно били. Избивал маленький коренастый с рыжей бородой, похож на мультяшного Шрека, такой и позывной у него был. Затем рыжебородый, который отзывался на «Викинга». Они избивали и мучили парня с Дебальцево, с ним потом сидели в СБУ, Славка его зовут. Его били до синевы.
Били и меня. Периодически кто-то проходил мимо, все говорили на украинском языке с западным акцентом. Каждый пинал. На форме не было никаких знаков отличия. Знал одного лично. Он был из Краматорского отделения СБУ. Меня не били, а пытали. Стало плохо, я посинел, вынесли на воздух, не мог двигаться. Один из ударов – в позвоночник. Били четверо. Подняли за руки и ноги, опустили пару раз на бетон с размаху. Дальше опять были вопросы. Я отрицал все.
Выволокли на воздух на сосновую колоду. Запретили вставать. Просидел дотемна. Вечером прилетел очередной палач с прозвищем «Хирург», снова надели мешок на голову, сколько это продолжалось, уже не помню. Славика из Дебальцево тоже постоянно избивали. Приходил к нему «Шрек», угрожал ножом – отрежу ухо. Одному парню так и отрезал ухо.
Лекарств не давали. Впоследствии ночевал то в яме, то в автобусе. Вокруг минные поля, охрана. Я был без движения. Били в голову, грудь, берцами били. Сломали четыре ребра.
Случайно узнал, что у «Шрека» звание майор, сам чеченец. Говорил всем: «Я гражданин России, но не поддерживаю Путина, воюю тут».
С конца июля меня перевели во второе управление конттразведки СБУ. Официально такого подразделения нет. Это я узнал из общения с охраной, с этапированными, на допросах. Те, кто сидел в моей камере, тоже объяснили, где именно нахожусь.
- Сколько вас было в камере? В каком состоянии были ребята?
- Изначально нас было семь человек, я – восьмой. Ранее из ребят не знал никого. Спал сначала на полу, на тонком матраце, ходить не мог, просто лежал. Подниматься стал неделю спустя. Рацион питания в камере был – пакет «Мивины» и полстакана чая. Потом две женщины попали в плен: Наталья и Лена. Они начали готовить еду, каша-суп – немного картошки, немного каши. Ложка каши, ложка капусты и чай из жженого сахара. На такой диете я сбросил 40 кг. Как и все там…
Со мной в камере был Пашка. Командир из Славянска. О его задержании докладывали самому Порошенко. Славик из Дебальцево был к тому времени совсем плох – его продержали в подвешенном состоянии трое суток. У него вместо запястий были сплошные рваные раны, кожи не было, все кровоточило, текла сукровица. Как только я начал ходить, стал оказывать помощь ребятам: рвал простыни, вытаскивал нитки, сделали иголку, зашивали одежду. При аресте каратели разрезали брюки и нижнее белье по шву.
Были с нами два Павла, им прострелили ноги, и Александр. Мы вместе с Сергеем оказывали ему помощь. У всех были переломаны конечности. У Саши были сломаны обе челюсти, черепно-мозговая травма, вырваны все зубы. Палач «Хирург» вырывал все зубы, когда пытал.
У Сергея были сломаны лицевая кость, пальцы на обеих руках, их украинские каратели ломали пассатижами, сломаны ребра. Вскоре привезли Стаса и Дениса. Взяли их под Иловайском. Стас – командир подразделения, Денис – с другого подразделения. Ребят очень сильно пытали. Стаса приковали цепью, стянули руки. Вытащили в посадку, разогрели паяльную лампу и били разогретой цепью. На груди ему выжгли «сепор» – слово «сепаратист» с ошибкой. Уроды. На ягодице выжгли СС и фашистский крест. Я всякое уже успел увидеть в камере, но это повергло меня шок. Раны кровоточили у Стаса, одет он был в лохмотья. У него были сломаны челюсти, разрублена правая кисть. Ему палач и садист «Хирург» зашил бровь вовнутрь, и заштопал. Волосы находились внутри. Когда отек начал спадать, начался серьезный абсцесс. Пришлось рассечь бровь и заново зашить. Его с Денисом держали в «нулевой» камере. Место для допроса, на самом деле – для пыток. Это были две камеры со звукоизоляцией, чтобы ничего через них не было слышно. Зверства Хирурга не выносили даже некоторые следователи. Один из них сказал тем, кто пытал: «Сволочи вы…».
Был Игорь. Ему прострелили бедро. Ломали молотком пальцы на стопах и кистях. Пробили правую ступню ножом, прострелили из пистолета ступню. Славик был еще один. Пытали в СБУ 5 часов, сожгли 2 электрошокера. Сломали ребра, отбили пальцы и селезенку. Его были вынуждены в хирургическое отделение направить, иначе умер бы до утра. Саша из Воронежа был. Ему сломали 6-е,7-е,10-е ребра, пробили легкое. Привозили еще ребят. Саша и Никита. Взяли их в сентябре. У обоих бедра были разбиты. Били в бедро правое, кололи обезболивающее и опять били. Внутреннее кровотечение у Саши открылось – нога увеличилась раза в три, кожный покров уже начал лопаться. Он реально начал умирать. Обезболивающих не было вообще. Начался шок, поднялась температура больше 40 градусов. Парень начал бредить, впоследствии он умер. Ему было 22 года.
Иногда некоторые смены охранников покупали нам лекарства на свой страх и риск. Не все твари на той стороне.
А запомнилась баба - садистка. Ее любимым развлечением было задуть в анус пленному по флакону монтажной пены и выпустить на минное поле. Я был свидетелем этого сам. Два человека. Один взрыв, потом второй… Они отмучились…
- Как узнали, что вас готовят на обмен?
- Приходилось подслушивать. Пухловатый охранник имел привычку бегать во дворик, болтать по телефону. Обменяли нас в конце сентября.
Нас привезли в Изюм из Харькова, до последнего не верилось, что выйду. Сопровождающий начал рассказывать, что единая страна должна быть! Но как? После того, что мы прошли!!! Привезли на пункт обмена около двух часов ночи. Сразу прибежали журналисты их, священник греко-католик. Начал проповедовать. Мы в ответ его послали далеко. Поразило поведение водителя автобуса. Когда выскочил священник, мы все начали читать Псалом 90. Молитва реально помогала. И водитель стал молиться с нами, а не со священником. Это не показуха была.
Часа в 4 утра забежала певичка Оксана Билозир, начала раздавать воду, хлеб. Мы из принципа не взяли. В районе 5-6 часов утра вышли курить. Приехала разведка, снайперы заняли позиции. Зона обмена простреливалась снайперами. Снова зашел сопровождающий. «Не разбегаться, тут все заминировано. Видите, машина пыталась проехать, подорвалась». Куда нам бежать? До конца не верилось, что это произойдет. В момент, когда вышел курить, СБУшник какой-то неизвестный подошел и сказал: «Не вздумай возвращаться, твои данные в розыске, тебя сразу расстреляют». За предупреждение ему спасибо.
- И что теперь будет с тобой дальше?
- Дальше? Воевать! Так просто подобное не забывается. Я не за то умирал, чтобы изуверов и убийц прощать. Я был свидетелем всего того, что делали с ребятами. Пусть не думают, что расплаты не будет.
