В своем интервью катарскому каналу Al-Jazeera 6 августа 2015 года генерал-лейтенант Майкл Флинн, с 17 апреля 2012 по 7 августа 2014 возглавлявший военную разведку США, рассказал, что решение поддержать создание «провозглашенного или непровозглашенного салафистского государственного образования в Восточной Сирии» для давления на сирийское правительство было сознательным решением Запада. Генерал подтвердил, что в рассекреченном докладе Разведывательного управления Министерства обороны США, представленном в 2012 году, говорилось , что исламское государство может быть создано объединенными усилиями «других террористических организаций Сирии и Ирака».
Иными словами, американский генерал ясно сказал: радикализация исламистского фактора в сирийском конфликте – сознательное политическое решение США. В то же время, поскольку кроме Аль Каиды и ИГИЛ, находившегося тогда еще в «зачаточном» состоянии, других сил, способных создать Халифат на территории Сирии и Ирака, просто не было, это означает, что усиление исламистов в этом регионе произошло с молчаливого согласия США и их союзников, добивавшихся ослабления и/или свержения правительства Сирии.
После того, как в борьбу против ИГИЛ вступили вооруженные силы России и Ирана, западные лидеры заняли своеобразную позицию. Иногда кажется, что они пытаются помешать России и ее союзникам одержать победу над исламистскими радикалами. Иначе, зачем бы они наращивали поставки ПЗРК и противотанковых ракет «умеренной» сирийской оппозиции?
Так какую же позицию занимает Запад?
Как известно, в Сирии Россия и ее союзники воюют не только с ИГИЛ, но и с такими организациями, как Аль Нусра и Архар аль Шам. Это радикальные джихадистские группировки, ориентированные только и исключительно на создание Халифата и отвергающие какое бы то ни было политическое урегулирование. Однако западные лидеры намекают, что это «наши ребята», и нападать на них не стоит. При этом возникает очевидное несоответствие: с одной стороны США и их союзники борются с суннитскими радикалами, которые режут головы неверным, и в то же время, получается, что Запад с ними вроде бы, заодно.
Как такое возможно и как выходить из этого затруднительного положения?
Двусмысленность в отношениях между Западом и исламскими радикалами восходит к временам Холодной войны. Тогда заметное влияние в американских правительственных кругах приобрели неоконсерваторы. Эти люди были одержимы одной идеей: они считали, что необходимо ограничить влияние СССР на Ближнем Востоке, а потому следует произвести смену режимов в ряде арабских государств, которые они считали одновременно «клиентами» СССР и угрозой Израилю.
В 1996 году Дэвид Вюрмзер, советник Чейни по Ближнему Востоку, писал, что светским националистическим арабским режимам нельзя давать никакой пощады даже ради того, чтобы сдержать рост исламского фундаментализма. Определив в качестве приоритета своей ближневосточной политики борьбу со светскими националистическими режимами на Ближнем Востоке, Америка автоматически встала на сторону монархий Персидского залива и их эмиров, которые всегда использовали джихад в качестве своеобразной прививки против демократии.
Впрочем, Америка (и Британия) использовали радикальные суннитские движения для достижения собственных «более значительных гео-политических целей» задолго до 1996 года. В 1998 году Збигнева Бжезинского, занимавшего в конце 1970-х пост советника Президента Картера по вопросам национальной безопасности, спросили, не жалеет ли он, что ЦРУ тайно поддерживало джихадистов в Афганистане еще за полгода до того, как СССР ввел туда свои войска (по просьбе афганского правительства). Бжезинский ответил:
«На самом деле, 3 июля 1979 года Президент Картер подписал первую директиву об оказании секретной помощи противникам просоветского режима в Кабуле (Советский Союз ввел войска на территорию Афганистана 24 декабря 1979 года). В тот день (3.07.1979) я написал президенту докладную, в которой изложил свое мнение, что эта помощь [радикальным исламистским силам] должна ускорить советское военное вторжение в Афганистан.
Вопрос: И, несмотря на такой риск, Вы выступали в поддержку этой секретной операции. Но, может быть, Вы и сами хотели, чтобы СССР начал военную интервенцию, и рассчитывали таким образом его спровоцировать?
Бжезинский: Не совсем так. Мы не подталкивали русских к интервенции, но мы сознательно повышали вероятность того, что они это сделают.
Вопрос: Когда Советский Союз объяснял ввод своих войск в Афганистан тем, что должен был бороться с США, которые занимались в Афганистане секретными операциями, русским не верили. Значит, в словах русских правда все-таки была. Вы сегодня ни о чем не жалеете?
Бжезинский: Жалею? О чем? Наша идея провести секретную операцию в Афганистане была блестящей. Результатом ее стало втягивание СССР в афганскую ловушку. И Вы предлагаете мне об этом пожалеть? В тот день, когда советские войска официально пересекли границу с Афганистаном, я написал президенту Картеру: «Теперь мы имеем возможность устроить русским их собственный «Вьетнам».
Вопрос: И вы не жалеете, что поддерживали исламистов-моджахедов, фактически снабжая оружием и советами будущих террористов?
Бжезинский: Что важнее для мировой истории? Падение Советской империи или Талибан? Несколько возбужденных исламистов или освобождение Центральной Европы и завершение Холодной войны?
Вопрос: Несколько возбужденных исламистов?? Но ведь сейчас постоянно говорят о том, что исламский фундаментализм представляет собой угрозу для всего мира?
Бжезинский: Ерунда!...
Несмотря на то, что, как видим, сам принцип использования суннитских джихадистских движений для достижения американских геополитических целей использовался США еще в конце 1970-х, основания для сегодняшней трагедии в Сирии были заложены еще в 2006 – 2007 годах. Иракская война 2003 года не привела к формированию произраильского и проамериканского блока в регионе, на что рассчитывали неоконсерваторы. Напротив, результатом иракской операции стало формирование мощного «полумесяца шиитского сопротивления» от Ирана до Средиземноморья.
Суннитские режимы «пришли в ужас от шиитского сопротивления. Кроме того, там стало расти недовольство нашей игрой в Ираке, в которой мы сделали ставку на умеренных шиитов, - говорил тогда один из консультантов правительства США – Мы не можем отнять у иракских шиитов их завоеваний, но сдержать их растущее влияние можем вполне».
Последней «соломинкой, сломавшей спину верблюду» стала война между Израилем и Ливаном в 2006 году. Тогда израильтянам не удалось нанести Хезболле более-менее серьезный ущерб. Монархии Залива и Израиль заволновались. Вместе с тем исход этой войны стал предметом ожесточенных споров в Вашингтоне: «Похоже, внутри правительства разгорелись споры о том, кто представляет собой наибольшую опасность – Иран или радикальные суннитские движения, - рассказывал в интервью американскому журналисту Сеймуру Хершу старший научный сотрудник Council on Foreign Relations Вали Наср. – Саудовцы и часть сотрудников Администрации утверждали, что наибольшую опасность представляет собой Иран; радикальные суннитские движения представлялись им меньшей угрозой. Победила саудовская линия».
(Продолжение следует)
