Белый жил, как все. Растил ребенка и работал. Занимался квартирными ремонтами. Всегда к делу старался подходить добросовестно, с фантазией. И люди были довольны качеством его услуг. А вот в армии он не служил по состоянию здоровья.
Когда в Киеве начался майдан, для него стало ясно, что американские прихвостни доберутся и до родного Донбасса. Когда автобусы с вооруженными отморозками появились в Донецке, он собрался и поехал к зданию облгосадминистрации.
Белый немногословен, но все-таки я прошу его рассказать о себе, о войне, в которой ему довелось участвовать.
-Сейчас настало время выбора. Кто-то от войны бежал на территорию Украины, кто-то выбрал путь в Россию, а вы пошли в ополчение. Этот выбор был сознательным?
-Конечно. Я, как и другие донбассовцы, отчетливо понимал, что это – моя земля, и ее хотят у нас отнять. Хотят отнять все, что связано с нашими корнями, нашей культурой. Это варвары, вскормленные Америкой и Западом. Понимаете, сейчас Киев пытается все подать в таком свете, будто до того времени, как поднялся восток, ничего и не было, будто Россия ни в того, ни с чего решила совершить акт агрессии. Что было бы, если б российская армия действительно приняла участие в конфликте, мы увидели на примере Сирии.
Восток долго терпел и надеялся на то, что действующая власть примет хоть какие-то меры против безумия майдана. Но этого не случилось, и фашистская зараза поползла воевать в Донбасс. Мы встали на его защиту.
-Что вам приходилось делать первое время, ведь, как я понимаю, боевого опыта у вас не было?
-Охранял с другими ребятами здание облгосадминистрации. Мой пост был на седьмом этаже. Нападение могло случиться в любую минуту. Мы понимали, что нас могли обстрелять и с воздуха, поскольку первое время небо над Донбассом не было закрыто. И как теперь мы знаем из уст украинских радикалов, такой вариант рассматривался. Вечерами после работы многие дончане спешили на площадь, чтобы выразить свое отношение к агрессивной политике Киева. А уж когда начали уничтожать Славянск, все стало понятно. Мы имели и имеем дело с коварным и жестоким врагом, врагом внутри самого государства Украина. Славянск принял на себя первый удар. Если бы не яростное сопротивление жителей этого города, возможно, укры смогли бы взять Донецк. Первое время у нас не было почти никакого вооружения. Но пока стоял Славянск, мы смогли отчасти решить эту проблему.
-Как я понимаю, пост в ОГА – это был лишь первой ступенькой в вашей фронтовой биографии?
-Да. Вскоре меня перевели на четвертую базу. Это пост в районе Мотеля, откуда прямая дорога на Саур-могилу, на Зугрес. Параллельно учился воинскому делу, осваивал разные виды оружия. Потом – пехота. Пришлось немного повоевать за Ясиноватую, ведь это мой город, и он был освобожден. Как-то недалеко от села Опытное, где и сейчас стоят украинские наемники, мы попали под обстрел. Но все обошлось. Мы даже сумели отбить автомобильный мост. Ясиноватую обстреливала вражеская «Нона». Ее долго не получалось обнаружить. Она была расположена в «зеленке» и тщательно маскировалась. Это довольно грозное оружие, от которого трудно скрыться в окопе или другом углублении.
-Да, я помню, как в начале войны радовались наши ребята одной единственной добытой в качестве трофея «Ноны». А как вам удалось попасть в танкисты?
-Можно сказать, по знакомству. Злость на украинских вояк к тому времени была зверская. Идешь с автоматом на технику и думаешь, вот бы сейчас танк на них направить. А тут встретил хорошего знакомого на фронте, узнал, что он служит танкистом. Он сразу понял, что пехота мне изрядно надоела, и предложил, мол, не хочешь обучиться на танкиста. Как же не хочу! Да я мечтаю об этом.
-А на кого конкретно выучились?
-В танке я был, можно сказать, судьей – выносил фашистам свой приговор. А если серьезно, то наводчиком. Всего нас было трое – командир, наводчик и механик. Я должен был точно определить цель для наводки, чтобы уничтожить конкретную позицию врага. Помню, возле села Верхнеторецкое в районе Красного Партизана подожгли БМП вместе с пехотой. Воевали в районе Пантелеймоновки и села Ново-Бахмутка. Это очень важное направление. Отсюда идет прямая дорога на Славянск. Я верю, что когда-нибудь мы поедем именно по этой дороге освобождать город-герой, который первый оказал сопротивление врагу.
-А кто входил еще в ваш экипаж машины боевой?
-Все местные. Например, механиком танка был бывший тракторист. Все мы – люди мирных профессий, любящие родной Донбасс и готовые погибнуть за нашу родину, как бы пафосно это ни звучало.
-Какой сейчас настрой у наших военных?
-А какой может быть настрой, когда мы все сидим на базе? Нет никакого движения. Я мало понимаю в большой политике, возможно, сейчас требуется именно такая тактика. Но бойцы теряют веру в справедливость. Это плохо. Тем не менее, каждый из нас знает, если завтра приказ, он пойдет в бой без колебания. Мир с неба не падает. Его нужно завоевать.
