В своё время Сталин сформулировал основные критерии номенклатуры: «Люди, умеющие осуществлять директивы, могущие понять директивы, могущие принять директивы, как свои родные, и умеющие проводить их в жизнь». Решая на заре своего президентства задачу о кадровом обеспечении государственных структур, Лукашенко заложил в фундамент белорусской властной вертикали похожий принцип, справедливо полагая, что такой подход вернёт государственную машину на старую проверенную колею. Номенклатуру «перестроечного» типа, которая мешала президенту в начале проведения им политических преобразований, тщательно просеяли. Кого-то забраковали, кого-то реинкарнировали, но в целом вопрос решился быстро и волюнтаристски.
Отобранные президентом люди, расставленные на главные участки, должны были не просто понять и принять, а полюбить и реализовать в сжатые сроки те директивы, которые в изобилии поступали им в адресном порядке. Главную ставку в этих непростых отношениях сделали на преданность и бюрократизм, что определило не только общую преемственность РБ поздней БССР, но и недостаточное качество системы государственного управления вкупе с низкой оптимальностью. Здесь следует отметить, что приверженность белорусского вождя идеалам социал-демократии, как более эгалитарной модели, нежели либеральная доктрина, нашла поддержку у народа и содействовала выходу страны из полуаварийного режима управления на более-менее допустимый уровень.
Советская кадровая стратегия, взятая в качестве базовой для комплектования вертикали власти, долженствовала достичь таких важнейших целей, определённых субъектом кадровой политики в Белоруссии на первом этапе президентства, каковыми являлись удержание власти и государственный контроль. Возникновение в руководящем ядре правящей элиты лиц класса «партайгеноссе» исключалось по умолчанию. Высокий интерес к кадровым вопросам у Лукашенко связан, прежде всего, с потребностью иметь надёжный исполнительный аппарат, а не команду «народных лидеров», которая в перспективе смогла бы бросить ему вызов. На то она и номенклатура, чтобы не формировать кадры, а их перерабатывать и в случае серьёзных дефектов отбраковывать.
Не кузница, а мельница. Поэтому гипотетическое появление внутри системы инициативных и самостоятельных управленцев заведомо исключалось и, более того, их манифестация автоматически стала бы проблемой, после чего они закономерно подверглись бы опале или остракизму. Чтобы избежать такого рода неприятностей был реализован механизм планово-предупредительных ротаций кадрового аппарата, который стал атрибутом президентского правления и основан на необходимости недопущения формирования недоброжелателей, саботажников и критиканов во власти. За людьми присматривали, где-то вели. При этом «любая доярка» могла бы управлять республикой, если удовлетворяла условиям: послушности, базовой компетенции и отсутствию властных амбиций. Ключевые чиновники с самого начала подбирались по принципу личного доверия, невзирая критически на уровень квалификации, как вторичное явление, так как их основная задача состояла в предугадывании и осуществлении президентской воли.
Конечно, внутри такой системы отношений места для любого оппонирования быть не могло. И действительно со временем у главного бенефициара неизбежно возникали эпизоды недоверия к вчерашним единомышленникам и подручным. Симптоматично, что большая часть соратников, задолго до начала второго этапа правления (2014 г.) покинула суверена, а среди оставшихся начал возрастать удельный вес постсоветских кадров и молодёжи, выросшей уже в суверенной Белоруссии. Сам факт реализации кадровых назначений только по высочайшему согласованию или с молчаливого одобрения свидетельствует о личной ангажированности кадровой политики и клановости вертикали. Таким образом, командно-административная составляющая белорусской системы государственного управления с самого начала характеризовала РБ, как эволюционировавшую позднюю БССР.
В итоге Лукашенко удалось поставить кадры под строгий контроль, образовав из них единый аппарат, скрепленный корпоративными интересами, чиновничьими льготами и страхом «выпадения из обоймы». Однако такая стратегия обладала помимо прочих и существенным минусом в виде исчерпания постсоветского кадрового резерва. Надёжных, опытных и квалифицированных людей становилось всё труднее находить, а молодых проверенных пока ещё выпускалось критически мало. В условиях строгого контроля и функциональных ограничений вершина кадровой пирамиды не могла самообновляться, и поэтому приток в неё новых кадров всегда осуществлялся «извне». Проблема омоложения вертикали и заинтересованность в перманентной смене старой команды неизбежно ставила перед Лукашенко необходимость выращивать свежие и комплиментарные кадры, и здесь акцент был сделан на лояльность и патриотизм.
Лукашенко: «…курс [на омоложение кадров] будет продолжен во всех сферах нашей жизни. Это должно стать вашей повседневной задачей — иметь резерв кадров, чтобы из него вырастить молодых управленцев, способных находить быстрое решение в любой нестандартной ситуации… Это главное богатство, с которым мы должны работать. Да, не все из них, но многие станут управленцами. Надо только выработать систему, чтобы этих людей провести с низу до верху до управленческой вертикали».
Руководство страны учло фактор всё более активного участия в жизни республики новой генерации, родившейся на закате БССР, слабо знающей советское прошлое, и заставшей короткий «бело-красно-белый» национал-демократический период только в детстве. Наполнение белорусского кадрового резервуара путём вливания в него молодой волны 80-х годов рождения способствовало интересу к нему со стороны органов государственной власти. Появление массы активной молодёжи требовало обязательной идеологической огранки наиболее патриотичных из её лучших представителей и их последующей опеки в специализированной учебной структуре, в которой бы как в накопителе советского аэропорта осуществлялось бы подготовка чиновников к полёту на высших должностях. Такой организацией влияния на неокрепшие умы, помимо ведущих гуманитарных университетов, стал идеологический флагман РБ, а именно Академия Управления при Президенте. Разумеется, культурные и образовательные центры ЕС и РФ также не обходили стороной молодёжную политику в РБ и по мере своей мягкой силы пробовали в неё вмешиваться, поскольку белорусское руководство до сих пор не предложило своему народу зажигательную идеологию в виде стройной системы идеалов, а не просто широчайше трактуемый патриотизм.
В рамках этих процессов внутри белорусской номенклатуры, интеллигенции и студенчества постепенно сформировались две главные фракции или две условные группы: «младолукашенцы» и «еврооптимисты». Первые правильно догадались, что Лукашенко это всерьёз и очень надолго, а, следовательно, с ним надо жить-работать и строить евразийское будущее, вторые так не считали и взяли курс на плавную евроинтеграцию и белорусизацию. Контролёры и приказчики. Появилось, правда, ещё несколько микрогрупп, но, ввиду того, что их КПД заведомо крайне низок, они не заслуживают отдельного рассмотрения. При этом основные группировки настроены примерно одинаково патриотично, а их представители встречаются на разных уровнях власти.
Красно-зелёная гвардия
Серьёзной и престижной молодёжной организации, из которой можно было бы уверенно черпать кадры для вертикали за годы независимости в Белоруссии так и не появилось. Вместо неё с определённым успехом выступила и выступает такая постобразовательная структура по культивированию кадров как Академия Управления при Президенте. И действительно постепенно в эшелоны власти попала именно та часть молодых функционеров, которая буквально находилась при нём и которая обязана карьерой лично ему. Младолукашенцы — правящая группировка политических последователей президента, ратующих за продолжение социально-экономического курса и сохранение индустриального наследия республики. Это не обязательно молодые, но и зрелые кадры: министры, новый заводской директорат, верхушка БРСМ и сыновья Лукашенко, а также все те, кто неизбежно придёт к власти в Белоруссии сразу после ухода вождя. И хотя нынешние соратники президента, безусловно, входят в это определение, основу составят кадры, выпестованные в аффилированных президентских структурах. Однако по-настоящему верных кадров, которые не утратили амбиций и (или) укрепили управленческий потенциал на сегодняшний день можно пересчитать по пальцам, ведь для минимализации их количества в своё время было сделано многое. Для истинного младолукашенца существует популистская формула: РБ=АГЛ, следовательно, АГЛ=РБ. Красно-зелёная гвардия, как правило, обладает высоким градусом патриотизма и обострённым чувством национальной гордости за большие и малые достижения молодой белорусской государственности.
Молодёжь, выросшая в суверенной Белоруссии в непростое время становления страны и неизбежного нациогенеза при активном администрировании этого процесса со стороны президента чётко привержена принципам социал-демократии в преемственности БССР. Птенцы гнезда Александрова представляют собой отнюдь не опричников или хунвейбинов, а дисциплинированную армию чиновников, индифферентную в своей массе к улучшению качества управления государством и тяготеющую к консерватизму в самом широком понимании. При этом следует отличать младолукашенцев от похожего термина младореформаторы, возникшего в девяностых и означающего шоковые либеральные реформы. Их предлагают оппоненты из другого лагеря.
Западный сектор
Вторая фракция в изобилии представлена гуманитарными кадрами и финансово-экономическим блоком. Для многих еврооптимистов материнскими системами явились педуниверситет и лингвоинститут, а наиболее видные из них уже успели захватить «культурные» министерства РБ. Опираются евробелорусы преимущественно на две идеи: «Беларусь — это Европа» и приватизация спасёт экономику. Они непоколебимо убеждены в том, что Беларусь — европейское государство без вариантов, а белорусы представляют собой истинных европейцев. Идеологическая платформа у них во всех смыслах либеральная, а потребительская психология часто носит плотоядный характер. Еврооптимисты часто презрительно называют членов смежной фракции «застабилами», и в отличие от младолукашенцев ставят амбициозные задачи по реформированию страны, прежде всего в сферах образования, экономики и внешних сношений.
Вообще в описании сторонников евровыбора можно ограничиться маркировкой либералы, а на них и так имеется обширное публицистическое досье, но в рассматриваемой фракции присутствуют и консерваторы. Белорусские «неоконы» — малая часть евробелорусов, которая представлена экс-националистами и консерваторами книжного типа, которых политика Лукашенко на втором этапе правления заинтересовала настолько, что подвигла сменить флаг и приобрести умеренную лояльность по отношению к нему. Те интеллектуальные кадры, которые до 2014 г. активно выступали против политики Лукашенко, правильно догадались, что если они не интегрируются в систему, то будут вынуждены эмигрировать или сильно понизятся в статусе и доступе к благам. Наиболее образованные и дальновидные из них приняли «белорусскую модель развития» за данность и вошли в систему с надеждой на трансформацию её изнутри и будущие перемены.
Итого
Белорусская система кадрового обеспечения замечательна тем фокусом, что при любой перетасовке засаленной колоды карт зритель все время вытаскивает червового короля. Сердце «Бонивура» чуть более чем полностью, принадлежит белорусскому народу и функционально зависит от него. И хотя младолукашенцы и еврооптимисты строят в отношении белорусского будущего собственные планы, они лишь представляют интересы двух больших масс белорусского народа. Условные кадровые группировки в верхах обладают неудобным свойством текучести и часто подвержены идеологической эволюции, смещениям и фазовым переходам на другую работу. Младолукашенцы пока в тренде и держат ситуацию под контролем.
Лидеры либеральной фракции обладают существенным влиянием на внутриполитические процессы и могут даже пробовать на свой страх и риск поддержать гипотетический переворот, но предсказуемо, что в Белоруссии переход власти от старших к младшим произойдет плавно, спокойно и без резких движений. Наиболее удачными для сравнения моделями такого перехода власти к последователям вождя могут послужить события в Туркмении, Венесуэле или Кубе, когда государственная власть была подхвачена одним из соратников без каких-либо особых усилий, подобно спелому плоду, падающему с древа. Уйдёт Лукашенко, но вместо него придут другие. Как говорят мексиканцы: «Враги хотели похоронить нас, но враги не знали, что мы — семена».
