Фактическое продление срока действия Минских соглашений было вполне ожидаемым. Несмотря на то что Киев и руководство непризнанных республик расходились по принципиальному вопросу о сроке и формате местных выборов в конфликтных регионах, сообщений о стрельбе в Донбассе в последнее время не было.
Прежние перемирия сопровождались бесконечными взаимными обвинениями в их нарушении. Другими словами, в августе-сентябре сложился относительно благоприятный фон для прогресса на переговорах.
Теперь, после встречи «нормандской четверки» в Париже, звучат оптимистические прогнозы – от проведения местных выборов по украинским законам до полного окончания войны.
Парижский саммит совпал с началом российской военной кампании в Сирии, и это вряд ли случайно. Вопрос скорее стоит о характере зависимости между этими событиями и о том, каковы планы России относительно Донбасса. Конфликт на юго-востоке Украины постепенно сводят на нет или всего лишь замораживают до лучших (или худших) времен?
Возможно, российская власть делает попытки выйти из конфликта в Донбассе, не потеряв при этом лицо в глазах собственных граждан.
Важно понимать, что формальная и неформальная поддержка Донецкой и Луганской народных республик (ДНР и ЛНР) со стороны властей РФ пользуется популярностью у россиян не только из-за того, что в Донбассе говорят по-русски (то есть «мы помогаем своим»), но и потому, что Россия, по распространенному мнению, таким образом противостоит Западу.
В этом плане переключение на сирийскую повестку возможно: там ведь тоже Россия отстаивает свои интересы перед Западом, идет ли речь об общем участии в делах Ближнего Востока или сохранении дружественного режима.
Вероятно также, что сирийская кампания не является отвлекающим маневром, а имеет для российской власти самостоятельное и принципиальное значение.
Россия не может одновременно решать свои задачи на Ближнем Востоке и отстаивать интересы донбасских ополченцев, лидеры которых порой играют в собственную игру, давят на Москву и провоцируют ее.
Тем не менее юго-восток Украины остается для России стратегически важным, без борьбы она его Киеву и, как утверждается, Западу и НАТО не уступит.
Следовательно, конфликт замораживается, пока Москва занимается более насущными сирийскими делами. Метод заморозки – частичные, тактические уступки, возможное давление на лидеров ДНР и ЛНР. Когда сирийский вопрос будет закрыт, Россия с новыми силами вернется к теме Донбасса.
Есть и еще один вариант. Россия не замораживает донбасский вопрос и тем более не сдает ДНР и ЛНР. Напротив, вмешательство Москвы в сирийские дела означает, что игра России против Запада обретает новое измерение, а на руках у властей РФ появляются новые козыри.
Что бы ни говорилось о войне с исламистами, российское присутствие в Сирии укрепляет позиции Башара Асада. Смещение Асада – цель западных стран, включая США. Искать поддержки России в этом вопросе – дело добровольное, если российских самолетов нет в сирийском небе.
Когда же самолеты там есть, поиск компромисса с Россией становится необходимым условием. А что может выступить разменной картой при достижении такого компромисса? Украина, Донбасс, Крым, санкции.
Как бы то ни было, в российском стратегическом уравнении очень многое зависит от переменных. Что бы ни утверждали на Западе, совершенно не похоже, чтобы власти РФ полностью контролировали ополченцев и их руководителей.
И напротив, что бы ни говорили в Москве, действия Петра Порошенко зависят от множества обстоятельств, а не только от того, что ему говорят из Вашингтона.
И лидеры непризнанных республик, и президент Украины с тревогой думают о собственной судьбе. И вряд ли кто-либо из них готов ждать, пока Россия завершит сирийскую кампанию.
