Маргарита пришла на встречу с дочкой, которая сначала мирно сопела в коляске, а к концу разговора проснулась, озарила мир улыбкой и потянулась ручками к яркому шелестящему пакету. Обычный здоровый любопытный ребенок, которому сегодня исполняется семь месяцев. А ведь его могло и не быть сегодня с нами, если бы не помощь волонтера и бескорыстные пожертвования неравнодушных жителей республики. Даже сейчас, когда прошло уже полгода, ребенок выписан домой и нормально развивается, Маргарита не может без слез рассказывать, как тяжело ей досталось счастье материнства:
- Когда у нас в огороде разорвался снаряд, до родов мне оставалось шесть недель. Из-за пережитого доносить весь срок беременности я не смогла. Меня на «скорой» привезли рожать, но сердцебиения ребенка не было слышно. Мою маму даже предупредили, что ребеночек будет мертвым, чтобы она за мной присмотрела, успокоила, приободрила. Но потом заведующая отделением Екатерина Николаевна, переодеваясь прямо на ходу, приказала готовить меня к срочной операции. Заливаясь слезами, я умоляла дать мне общий наркоз, я не представляла, как я смогу увидеть своего ребенка мертвым. Но мне сделали эпидуральную анестезию, и через несколько мгновений ребенка достали на свет божий. Когда она закричала, в этот момент все, кто был в родзале, - медсестры, акушерки зааплодировали. Я до сих пор безумно благодарна врачу, ведь еще несколько минут - и моя Варька бы задохнулась. Екатерина Николаевна тогда еще сказала мне: »Я не знаю, кто там и как вас слушал, но ребеночек ваш – живой!». Я думала, что в момент появления дочки стала самой счастливой. Но жизнь распорядилась иначе.
Оказалось, что Варенька не может дышать самостоятельно, у нее тяжелая инфекция, внутриутробная пневмония, и она нуждается в искусственной вентиляции легких. Реанимация требовала много денег. Очень много. Моя семья собирала деньги на роды, все как положено, у нас было семь тысяч гривен, но они ушли буквально за три дня, а лекарства были нужны каждый день. Ребенка погрузили в искусственный сон, она была такая крохотная, ручки как ниточки. И вся в трубках, катеттерах и пластырях. И жизнь ее поддерживалась аппаратом искусственного дыхания.
Когда закончились наши деньги, но все равно каждый день нужны были препараты, а денег больше никто не давал и не занимал, я была в панике. К тому же, это был конец февраля, вовсю полыхала война, Донецк обстреливали без перерыва. Попали в соседнюю больницу – разнесли все стекла и фасад. В аптеках не было лекарств.
Однажды я дозвонилась в фонд Рината Ахметова. Мне ответила девушка, стала задавать разные вопросы. Я переслала по электронке сканы документов. Они мне сказали: ждите нашего звонка. А как ждать, если ребенок в реанимации не может ждать? Он должен дышать каждую минуту, и ампула ему нужна сейчас. А через два дня, когда вы мне позвоните, ему нужна будет уже пятая такая ампула. А я не могу ее ни достать, ни купить, без нее крошка может просто умереть. Я звонила им несколько раз в день. Представители фонда мне ответили, что собрали и отправили для меня посылку с лекарствами, но они не виноваты, что у нас тут блокпосты, и ее не пропустили. Они должны были доставить именную посылку в определенную аптеку, но я так ничего и не получила. В конце концов, они перестали брать трубку, когда я звонила.
И вот мне позвонила простая девушка, дончанка Катерина, и сказала, что она теперь - мой волонтер и будет мне помогать собирать деньги и лекарства. Я была в больнице полтора месяца, не видела телевизора, не было интернета, но мне чужие люди стали рассказывать, что о моей беде появились объявления. Пошла бегущая строка по телевидению, были посты в социальных сетях. Сначала Катя сама отвечала на звонки, а потом звонков стало так много, что Катя просто направляла людей в больницу. Ко мне стали приходить совершенно чужие люди, приносить деньги. Приехали семейная пара Маша и Дима, привезли тысячу гривен, сказали, что сами они мечтают о ребенке уже несколько лет, но им бог пока не дает такого счастья. Поэтому они помогают тем деткам, которым нужна срочная помощь. Они несколько раз помогали вещами и деньгами, и сегодня звонили – поздравляли с днем рождения. Нам сегодня семь месяцев уже. Сначала я не могла брать деньги, я просто сгорала от стыда, но брала только потому, что нужно было покупать эти ампулы. Приходили пожилые женщины, приносили по 100, 200 гривен. И это в то время, когда пенсионеры сами не получали пенсий с июля, то есть почти семь месяцев. И это в то время, когда денег катастрофически не было ни у кого! Когда все перебивались гуманитарными кашами! Пришел как-то ополченец в форме с нашивкой «Беркут», такой солидный, красивый, принес 5000 рублей, сказал, что молодое поколение – это святое, это наше будущее. Сказал, что хочет поучаствовать в развитии ребенка. Вот так. Я до сих пор вспоминаю его с особым теплом и благодарностью. Однажды приехала женщина, солидная такая, с водителем, привезла 2000 гривен. Я только потом узнала, что она - большой чиновник Донецкой Народной республики. Но она приехала очень скромно, в темном плаще, совсем не собиралась светиться для прессы, видно было, что помогала по велению сердца. Через несколько дней ее водитель привез целых три мешка детских вещей, игрушек и памперсов! Мы растем, и до сих пор из этого мешка что-нибудь достаем. Когда заканчивались лекарства, Катерина просила всех неравнодушных найти лекарство. Люди ездили в Ростов, на Украину и привозили. Мне такие огромные пакеты привозили: эти трубки, вакуумные аспираторы, зонды питательные, удлинители систем, внутривенные катетеры. Дочке постоянно делались внутривенные вливания, скорость и интенсивность которых увеличивались. Вены не выдерживали и горели. У нее до сих пор на ручках шрамы сохранились. Люди приносили по одной, по две ампулы, шприцы. Говорили, что у них кто-то болел, это осталось, и они хотели, чтобы лекарства не пропали, а помогли еще кому-нибудь.
Люди все приносили и приносили, а Катя записывала и все считала: мы уже собрали пять ампул того-то, семь ампул таких-то, а нужно еще столько. А люди все шли и шли. Еще был случай, в больнице закончился кислород, а деток нельзя взять и резко отключить, их переводят постепенно, по схеме. Я снова рыдаю, а Катя нашла человека, который привез для нас два баллона кислорода.
Уже потом, когда мы вернулись домой, когда Варенька научилась дышать и кушать самостоятельно, когда она ожила и стала поправляться, я часто думала о том, что если бы не люди, я бы ни за что не смогла ее вытянуть. Было невозможно купить эти дорогостоящие препараты для мозга, для легких. Но мы выжили. Выкарабкались. И помогла нам волонтер Катя и люди. Самые разные люди: и богатые, и бедные, и многодетные, и бездетные. Но все они - неравнодушные. Все откликнулись на наш крик о помощи. И вот так, с миру по нитке, моей Варюхе спасли жизнь.
Наш разговор подходил к концу, Варвара проснулась и стала настойчиво требовать общения, Маргарита подняла на руки маленький теплый комочек, источник счастья, тревог и волнений. Спасенная человеческим милосердием жизнь выглядывала из-под чепчика озорными глазками.
Прохладный ветер перекатывал по парку первые осенние листья, а в Донецке сегодня был объявлен траур по другой девочке, которую взрослые не спасли. 24 сентября на полигоне под Торезом во время соревнований танковых подразделений произошел теракт, в одно мгновение забравший жизнь девятилетней Ксюши. Взрослые не заслонили ее собой от войны, от чудовищного безумия и алчности. Ей уже не нужно собирать на лекарства – она улетела в страну ангелов, и вместе с другими донецкими ангелами она будет постоянно смотреть на нас с высоты и спрашивать: за что?!
