Сейчас многие из этих людей, поверив, что на Юго-Востоке действительно наступило затишье, начинают возвращаться. С некоторыми из них довелось побеседовать нашему корреспонденту.
Екатерина Симонян более года провела в Запорожье с двумя маленькими детьми.
- Так называемый городок для беженцев, где нас в конце-концов разместили, - рассказывает она, - располагается прямо напротив микрорайона Южный, где высятся девятиэтажки. В их дворах играли наши дети. А многие из беженцев долгие часы проводили на скамейках, поскольку работу найти практически нереально. Я обивала пороги многих офисов и предприятий. Но меня не взяли даже продавщицей в «секонд-хэнд» из-за статуса беженки из мятежного Донбасса. Многие местные просто боятся иметь с нами дело.
В отведенных нам жилищах – теснота. Вокруг домов ни деревьев, ни травы. Несколько семей одновременно проживают в тесных квартирках. Никогда не знавшие ранее друг друга дети, пенсионеры, взрослые вынуждены круглые сутки терпеть присутствие друг друга. Мы неоднократно просили поставить хоть какую-нибудь ограду. Особенно после того, как автомобиль с пьяным водителем за рулём влетел на территорию городка и сбил трёхлетнего ребёнка. К нам, естественно, никто не прислушался…
Жители соседнего микрорайона прозвали этот городок «зоной». В принципе, так оно и есть. В каникулы детям было нечем заняться. Тоску наводил пустырь, на который выходило наше окно. Печаль, безнадёжность…
Как можно существовать на социальные выплаты, которых не хватало порой даже на хлеб? Все родственники остались за линией фронта. Моя двухкомнатная квартира разрушена. И, тем не менее, я решила вернуться. Родня согласилась приютить до тех пор, пока найду работу и смогу оплачивать съёмное жильё. На родине и стены помогают.
А на Украине кожей чувствуешь своё отчуждение от окружающей среды. Моя семилетняя дочка ходила там в школу в течение прошлого учебного года. Всё преподавание велось на украинском языке. А ведь кругом, в том числе и жители самого Запорожья, все говорят по-русски. Конечно, ребёнку пришлось нелегко в учёбе. Ведь даже условия арифметических задачек нужно было переводить сначала с украинского на русский, а потом уже решать. К тому же Светлану в школе дразнили «россиянкой». Там это считается обидным прозвищем. Только из-за этого стоило вернуться. А здесь, в Донбассе, мы чувствуем себя свободными людьми, равными среди равных, своими среди своих.
- В Одессе нас сначала расселили по санаториям и пансионатам, где мы и провели осень и зиму, - делится воспоминаниями Марина Петрушина. - А в мае нам заявили, чтобы выметались оттуда-либо оплачивали жилплощадь на общих основаниях с отдыхающими. Потом у одесских чиновников возник проект расселить беженцев с Юго-Востока по сёлам, чтобы убрать их с глаз долой и забыть.
Жили мы, как говорится, одним днём. С трудом устроились в пятиэтажное общежитие, перебиваясь с хлеба на воду. Постоянно не хватало всего: денег, посуды, предметов первой необходимости. В конце лета местные власти выделили под «резервацию» для многодетных и инвалидов из Донбасса помещение заброшенного пансионата в Куяльнике. Туда загнали 880 человек.
Вскоре пошли слухи, что сюда же, в Одессу, прибывают беженцы из Сомали и Ближнего Востока, которые ещё больше потеснят нас. Чего было ждать дальше? Хоть и с трудом, но добралась до Донбасса. И теперь уже никуда больше не уеду. А уж на Украину – это точно!
- Дома у меня была престижная работа, благоустроенная квартира. Однако бомбардировки и обстрелы напугали настолько, что я бросила все, - рассказывает Полина Сенченко. – Пути беженцев довели до Львова. А там в оперативном штабе по работе с беженцами мне доходчиво объяснили, что жилья и рабочих мест в областном центре нет. Да и по всей Западной Украине те же проблемы.
С трудом удалось устроиться горничной в туристическом комплексе в Прикарпатье за мизерную оплату. А вот работать приходилось, как говорится, от зари до зари. К вечеру буквально валилась с ног и засыпала полуголодной. Потом по совету знакомых решила перебраться в Ивано-Франковск. Там заново пришлось становиться на учёт как переселенцу. Опять направили на турбазу, где поселили в одной комнате с шестью незнакомыми людьми.
Жить в такой тесноте было невозможно, поэтому вновь направилась во Львов. Снова написала заявление в ОГА с просьбой предоставить жильё и хоть какую-нибудь материальную помощь. Дали направление в гостиницу «Варшава», однако через сутки выставили оттуда на улицу. Администрация заявила, что приезжает футбольная команда «Бавария». Правда, никакие футболисты так и не приехали, но и меня обратно не пустили. «Иди прочь, террористка»,- сказала администратор.
В конце концов, удалось устроиться в готеле на объездной дороге. То ещё пристанище! Ободранные стены, грязь, антисанитария. В соседних комнатах «жрицы любви» оказывали услуги своим клиентам. Постоянно шум, драки, скандалы. Ощущение своей заброшенности и ненужности преследовало постоянно. Созвонилась со знакомыми, те сообщили, что в Донбассе уже практически не стреляют, и я отправилась домой.
Такие рассказы бывших беженцев – вполне типичны. Они лишь подтверждают тот факт, что жители Донбасса для Украины - чужие, отрезанный ломоть. Никто их там не ждёт и никто им не рад.
